 |
|
|
Архитектура Астрономия Аудит Биология Ботаника Бухгалтерский учёт Войное дело Генетика География Геология Дизайн Искусство История Кино Кулинария Культура Литература Математика Медицина Металлургия Мифология Музыка Психология Религия Спорт Строительство Техника Транспорт Туризм Усадьба Физика Фотография Химия Экология Электричество Электроника Энергетика |
Прекращение владения, осуществляемого через постороннее лицо.
Из общих правил приобретения владения через посторонних лиц право Юстиниана вывело правила и о его потере в этих случаях. Владение прекращалось при нахождении вещи у постороннего лица: а) по воле владельца, б) вследствие его смерти и в) при гибели вещи. Если владелец был только вытеснен из владения, то последнее сохранялось, пока посторонние лица продолжали владеть для и за него. Потеря ими владения влекла за собой утрату владения хозяина в том случае, если для последнего была исключена возможность воздействия на вещь. Когда захватчик овладевал земельным участком в отсутствие лица, через которого владелец осуществлял свое владение, то захватчик становился владельцем только в том случае, если это лицо, узнав о завладении, терпело его или не могло восстановить потерянного владения. Если же это обусловливалось обманом или небрежностью самого лица, через которое осуществлялось владение, то владение сохранялось за прежним владельцем, Защита владения 179. Общий характер владельческой защиты. Владение защищалось, в интересах господствующих групп населения, путем решительных административных актов претора. Общей чертой средств этой защиты — интердиктов (см. п. 87) было нормирование владения, как общественно признанного факта пользовании вещами, и недопущение вопросов права при разбирательстве дел о владении — controversia de possessione. Ни тот, кто желал охранить свое владение, ни тот, кто оспаривал его, не могли приводить правовых обоснований своих претензий. Природа владельческой защиты и интердиктов определялась тем, что они были продуктом административной деятельности претора. В данном случае эта деятельность не ставила себе задачи разрешения вопросов о правовом основании владения, а ограничивалась сохранением существующего фактического состояния, которое оказалось, таким образом, юридически защищенным. В этом отличие посессорной защиты от петиторной, при которой, наоборот, выяснялся вопрос о праве. 180. Виды владельческих интердиктов. Владельческие интердикты известны трех категорий: (1) Интердикты, направленные на удержание существующего владения — interdicta retinendae possessionis, в которых за лицом утверждалось осуществление владения и воспрещались какие-либо посягательства на его нарушения другой стороной. (2) Интердикты о возвращении насильственно или тайно утраченного владения — interdicta recuperandae possessionis, с помощью которых вытребовалось и возвращалось назад утраченное таким образом владение. (3) Интердикты об установлении владения впервые — interdicta adipiscendae possessionis (например, в области наследования см. п. 268). Интердикты этой категории носят особый квази-владельческий характер. 181. Interdicta retinendae possessionis. В число интердиктов, направленных на сохранение и удержание существующего владения, входили два: для недвижимостей — interdictum uti possidetis и для движимостей — interdic-tumutrubi. Формула первого интердикта гласила: Ait praetor: «Uti «as aedes, quibus de agitur, nec vi nec clam nec precario alter ab altero possidetis, quominus ita possideatis, vim fieri veto». (D. 43.17.1. pr.; Гай. 4.110). - Претор говорит: «Запрещаю применять насилие, — и впредь вы да владеете, как владеете [теперь] теми строениями, о которых идет спор, если это владение не является насильственным, тайным или прекарно полученным друг от друга». Строение формулы этого интердикта ясно определяет его характер. Претор исходит из существующего положения («как владеете теперь»), запрещает насильственно изменять его в будущем, но ставит условием защиты, чтобы наличное владение не было порочным с точки зрения отношений сторон. Гай утверждал (4.148), что целью интердикта об утверждении владения — uti possidetis — было определить заранее роли сторон в будущем процессе о собственности, установить, кто из спорящих являлся невладеющей стороной и потому должен был взять на себя роль истца, и кто, как владелец, роль ответчика. Но Гай смешивал следствие с причиной. Последней было применение издревле этого интердикта для облегченной охраны владения патрициев и плебеев на общественных землях (ager publicus). Владельцы этих земель до конца республики не имели исков о праве собственности, а когда, после 111 г. до н. э., получили его, продолжали пользоваться интердиктом ввиду его быстроты и удобства. Исторически интердикт по uti possidetis возник раньше интердикта utrubi об охране движимых вещей. Плавт упоминает последний в комедии, относящейся к 200 г. до н.э. По-видимому, спорящие приносили спорные вещи (приводили рабов) к претору, который и объявлял сторонам своей интердикт, в котором обычно обещал признать владение за тем из них, кто провладел вещью большую часть последнего года. Формула этого второго интердикта гласила: Praetor ait: «Utribi hie homo, quo de agitur, maiore parte huiuxce annl (пес vl nec clam nec precario ab altero) fuit, quo minus is eum ducat, vim fieri veto» (D. 43.31.1.pr.; Гай. 4.160). - Претор говорит; «Запрещаю применять насилие: против того, у кого из двух этот раб. о котором идет спор, пробыл большую часть этого года, не будучи сан насильственно, тайно или прекарно отнят другим, чтобы тот отвел его к себе». Первое слово этого интердикта — utrubi (где из двух, у кого из двух) показывает, что он охранял не наличное владение во время издания интердикта, а то владение из двух претендующих на него сторон, которое продолжалось большую часть последнего года, считая от издания интердикта. Побеждает владелец, в доме которого типичный предмет спора (раб) пробыл во владении больше времени, чем у другой стороны. В силе остается условие, чтобы более продолжительное владение не было порочным по отношению к более короткому. Если же Имела место такая порочность и владение рабом находилось в руках виновной стороны, то претор разрешал первому владельцу «отвести его к себе в дом». Interdictum utrubi осуществлял таким образом функцию возвращения утраченного владении, т.е. рекуператорную. В праве Юстиниана это действие interdictum utrubi было отменено, и он отличался от interdictum uti possidetis только объектом. Оба интердикта об удержании владения Гай называет еще запретительными — prohibitoria, так как в формулах этих интердиктов содержалось преторское запрещение применять насилие — vim fieri veto; направленное против существующего фактического положения и лица, осуществляющего его (Гай. 4.142). Он характеризует их также как двусторонние — duplicia, так как в них претор обращался к обеим сторонам и оговоркой о незащите порочного владения, угрожал виновной стороне, вместо защиты, потерей владения (Гай. 4. 156). Это двустороннее действие интердиктов соответствовало характеру власти претора (империй). 182. Interdicta recuperandae possessionis. Вторую группу владельческих средств защиты составляли рекуператорные интердикты. Они содержали условный приказ, обращенный только к одной стороне, как ответчику, почему Гай в противоположность двусторонним интердиктам первой группы называет их простыми, simplicia (Гай. 4. 156). Приказ содержал предписание правонарушителю, активному насильнику возвратить (restituere) потерпевшему неправомерно отнятые объекты. В эту группу входили два интердикта: de vi и de precario. Насильственное вытеснение из владения земельным участком давало изгнанному (vi deiectus) в течение года право требовать interdictum di vi о восстановлении владения, кроме случаев, когда последнее было опорочено обыкновенным насилием — vis cottidiana самого просящего защиты. Этому обыкновенному насилию во II-I вв. до н.э. стали противополагать вооруженное vis armata и с помощью приведенных рабов, hominibus coactis, — частое явление в эпоху рабских восстаний, революций и разгара борьбы групп внутри господствующей рабовладельческой верхушки. Преторы предоставляли защиту менее опасному для общественного спокойствия владельцу и, не обращая внимания на его обыкновенное насилие, давали интердикт против квалифицированного насильника. Ко времени Гая память об этой обстановке утратилась, и он мотивирует такой характер интердикта (Гай, 4.155) реакцией против дикости и крайности вооруженного насилия — propter atrocitatem delicti. Текст интердикта передан Гаем: Reciperandae possessionis causa soiet interdictum dari, si quis ex possessione vi deiectus sit nam ei proponitur interdictum culus principium est «unde tu ilium vi deiecisti» per quod is, qui deiecit, cogitur ei restituere rei possessionem, si modo is, qui deiectus est, nec vi nec clam nec precario ab eo possideret namque eum, qui a me vi aut clam aut precario possidet, impune deicio (Гай. 4.154). - Интердикт о возвращении впадения обычно дается, если кто-нибудь будет насильственно выгнан из владения; ведь ему предлагается интердикт, начало которого гласит: «откуда ты насильственно выгнал его», с помощью которого тот, кто выгнал, вынуждается восстановить ему владение вещью, если только тот, кто был выгнан, [сам] не владел от него вещью ни насильственно, ни тайно, ни прекарно. Ведь я безнаказанно изгоняю того, кто владеет от меня насильственно, или тайно, или прекарно. Истцом, являлся всякий, кто утрачивал, вследствие насилия, юридическое владение земельным участком, а ответчиком, кто вытеснил истца, независимо от того, сохранялось ли владение за ним или он переставал уже владеть. Третьи лица, получавшие насильственно отнятое имение, не подлежали действию интердикта. Ответчику предписывалось возвратить владение и возместить убытки. Насильственное отнятие третьим лицом в интересах другого, без его поручения или согласия, влекло ответственность инициатора вытеснения за все, что ему досталось. В случае подобного поручения или согласия, давший его считался сам совершившим насилие. В праве Юстиниана возражение о порочности владения вообще не допускалось и interdictum de vi действовал неограниченно в течение года. Рядом появился interdictum momentariae possessionis, действовавший в течение 30 лет в пользу отсутствовавшего владельца в лице всех его заместителей и даже всякого гражданина (interdictum populare) против того, кто в данный момент владел, хотя бы и не насильственно, имуществом. Оно подлежит немедленному возвращению. Для возврата движимых и недвижимых вещей, предоставленных во временное пользование до востребования, служил интердикт de precario — о прекарном владении. Давший в прекарий вещи истец имел то преимущество, что приказ о возврате не содержал оговорки о порочном владении, а потому был действительным и при недостатках владения самого просящего защиты. Alt praetor: «Quod precario ab illo habes aut dolo malo fecisti, ut desineres habere, qua de re agitur id illi restituas» (D. 43. 26.2. pr.). -Претор говорит: «Что ты имеешь от него, в качестве прекария, или чем по злому умыслу перестал владеть и о чем идет спор, то ты ему возвратишь». Ответчик по этому интердикту отвечал и в этом случае, если он умышленно перестал владеть объектом прекария, т.е. был не действительным, а фиктивным владельцем — rictus possessor. Владение правами 183. Кроме непосредственного владения вещью, возможны были случаи материального осуществления прав на чужие вещи - iura in re aliena (п. 216), например, проход по чужому участку, пользование плодами чужой вещи, и притом постоянное длительное осуществление владения, но в ограниченном объеме. Римские юристы допускали владельческую защиту этих отношений, называя их «как бы владением правом» - Juris quasi possessio (D. 8. 1. 20). Конечно, это было отступление от первоначального учения о материальности владения, но оно оправдывало применение владельческой защиты в области прав на чужие вещи и затем было использовано при рецепции римского права новыми законодательствами. Глава 16 ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ Понятие собственности
184. Происхождение собственности. Право собственности во всякой системе права является центральным правовым институтом, предопределяющим характер всех других институтов частного права (договоров, семьи, наследования). Классическая римская собственность была высшим проявлением господства лица над землей и рабами. Однако выработка понятия права собственности происходила весьма медленно. В доклассическое время не существовало общего определения собственности, а давалось перечисление отдельных полномочий собственника, которые выражались словами uti frui, habere, а также possidere; при обобщении всех этих отдельных определений частная собственность не обособлялась еще юристами от владения (п. 161 и ел.). С образованием римского государства, вокруг земли, принадлежавшей государству, вращалась вся внутренняя история республики. Государство наделяло всех граждан в наследственное пользование двумя югерами земли (heredium). Благодаря непрерывным завоеваниям и расширению римской территории, земельный государственный фонд (ager publicus) стал давать государству возможность предоставлять своим гражданам обширные пространства. Верхушка рабовладельческого класса широко пользовалась этим для захвата огромных пространств земли. Возникшее таким образом землевладение имело юридический характер публичного предоставления земли в пользование отдельным членам римской общины. В аграрном законе III г. до н. э. они постоянно называются старыми владельцами — vetus possessor. Из этого владения развилось право частной собственности на землю, предоставленную государством первоначально лишь в пользование. 185. В древнейшем праве не было специального термина для обозначения собственности. Весьма древний термин dominium (от глагола domare — укрощать) означал «господство» и применялся ко всем случаям, когда какая-нибудь вещь находилась в чьей-либо власти, применялся ко всему тому, что находится в хозяйстве, в доме (domus). Подчеркивая древность соответствующих отношений, римляне прибавляли к этому термину ссылку на право одного из древнейших римских племен, квиритов, и говорили «dominium ex iure Quiritium». Отношения собственности обнимались этим термином наряду с другими отношениями господства над вещами. Лишь с I в, н.э. юристы начали постепенно ограничивать значение термина dominium, но и тогда он все еще обозначал более широкий круг явлений, чем собственность. Юлиан (II в. н.э.) употребляет термин dominium для наименования вообще прав на вещь — in rem; вещь, на которую существовало право, называлась proprietas, а сам частный собственник — dominus proprietatis. В конце классического периода (III в. н.э.) разработка частноправового понятия собственности была завершена, и обычным обозначением для собственности является с этого времени термин proprietas. Этот термин обозначал собственность, как особо характерное отношение господства над вещами, высшее среди других. Как таковое, оно могло продолжаться без фактического осуществления как голое право — nudum ius. Собственность открывала носителю этого права всестороннюю возможность пользования и распоряжении вещью (отчуждение, обременение) и исключала вмешательство всех посторонних лиц в сферу господства частного собственника. По установленному еще в квиритском праве правилу, она обладала способностью восстанавливаться во всей полноте по отпадении установленных собственником ограничений своего права (ius recadentiae) и распространялась и на все материальные приращения вещи (omnis causa), кем бы они ни были сделаны. По тому же квиритскому праву, все участки и поместья на италийской земле (in solo Italico) были изъяты от земельного обложения (ему они подвергались только с III в. н.э.). Поэтому классическая юриспруденция понимала собственность как неограниченное и исключительное правовое господство лица над вещью, как право, свободное от ограничений по самому своему существу и абсолютное по своей защите. В праве Юстиниана оно обозначалось уже как полная власть над вещью — plena in re potestas. Cum autem finitus fuerit ususfructus, revertitur scilicet ad proprietatem et ex eo tempore nudae proprietatis dominus incipit plenam habere in re potestatem (D. 1.2.4.4). - Когда же узуфрукт прекратится, он, разумеется, возвращается к собственности, и с этого времени собственник голой собственности начинает пользоваться полной властью над вещью. Признанный классиками и закрепленный законом признак полноты господства собственника вызывал, однако, еще у классиков попытки разложить содержание собственности на его составные части. Так, Павел считал, что право пользования и извлечения плодов (ususfructus) составляет существенную часть собственности, pars dominii (D. 7. 1.4). Его современник и антагонист Ульпиан отбрасывал всякие попытки частных перечислений состава собственности и настаивал на единстве господства собственника и всеобщности содержания его права.
Поиск по сайту: |