ВЛИЯНИЕ ВРЕМЕНИ НА ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ И ЗАЩИТУ ПРАВ

Отсюда и такие выражения юристов, как persona servi, и основное деле­ние людей на свободных и рабов: summa... divisio de jure personarum haec est, quod omnes homines aut liberi sunt aut servi — основное деление людей в пра­ве — это деление всех людей на свободных и рабов.

Но чуждый естественному праву институт рабства находил себе в глазах римских юристов законное обоснование в войне; если законно убийство во­енного противника, то тем более законно овладение им, установление права собственности на его личность. Так, война, которая в течение долгого време­ни являлась способом приобретения рабов, служила для римских юристов и этико-юридическим оправданием рабства.

104. Римские граждане и чужеземцы. Не всякий свободный человек был в Риме одинаково правоспособным; некоторые свободные люди были в изве­стные периоды римской истории вовсе неправоспособны.

В древнейшие времена полная правоспособность во всех областях отно­шений политических, семейных и имущественных признавалась только за римскими гражданами — cives romani Quirites (происхождение последнего слова не выяснено).* Свободный чужеземец не имел не только политических прав, но и правоспособности в сфере частного права: он не признавался субъ­ектом ни семейных, ни имущественных прав и обязанностей. Более того, чу­жеземец рассматривался в принципе как враг, hostis, имущество которого могло быть в любой момент захвачено римским гражданином, а сам он обра­щен в рабство. Но полное бесправие чужеземцев рано пришло в противоре­чие с интересами развивавшегося гражданского оборота, особенно с развити­ем внешней торговли Рима.

*Можно предполагать, что термином Quirites обозначалось одно из древнейших племен, вошедших в состав Рима.

В сфере внешней торговли римскому гражданину приходилось вступать в договоры с чужеземцами, искать способов разрешения споров, которые воз­никали из таких договоров и т. п., и в первоначальный принцип бесправия чу­жеземцев был внесен ряд изъятий.

Уже издревле делу охраны имущественных интересов чужеземцев, приез­жавших в Рим, служил институт hospitium privatum. Он заключался в том, что римский гражданин, став патроном чужеземца, который ставился в положе­ние клиента, оказывал последнему правовую помощь, совершая в его инте­ресах сделки, защищая его интересы перед римским судом и т. п. При этом патрон действовал не в качестве представителя чужеземца, а в качестве за­щитника его интересов, от своего имени. Добросовестное отношение патро­на к принятым на себя обязанностям обеспечивалось сакральным правом: ве­роломный патрон подвергался высшему наказанию: он объявлялся обреченным мщению богов — sacer esto, а потому поставленным вне охраны закона.

Другое отступление от принципа неправоспособности чужеемцев дейст­вовало искони в пользу латинов, latini, т. е. жителей общин Лациума, вместе с Римом входивших в состав распавшегося в IV в. до н.э. Латинского союза (latini veteres, latini prisci); не имея в Риме политических прав, они были на­делены в сфере частноправовой как ius conubii, так и ius commercii, и их ча­стноправовые споры разрешались в тех же судах и в том же порядке,что и споры римских граждан.

После того, как законы Julia и Plautia Papiria I в. до н. э. предоставили римское гражданство всему населению Италии, в положении latini остались лишь жители отдельных внеиталийских общин и иногда и целых провинций (latini coloniarii), которым latinitas, ius latini предоставлялось особыми актами государства. Кроме того, особую группу так называемых latini luniani состав­ляли некоторые вольноотпущенники (п. 109).

После того, как законом 212г. н.э. римское гражданство было предостав­лено всем подданным империи, отпадает и категория latini coloniarii; понятие latini Juniani сохраняет, однако, значение до Юстиниана.

По мере развития гражданского оборота, особенно международной тор­говли, свободные чужеземцы, не принадлежавшие к числу latini, также посте­пенно переходят из положения hostes в положение peregrini, т. е. лиц, за ко­торыми признается правоспособность, но правоспособность, отличная по содержанию и объему от римской правоспособности.

Не имея политических прав, peregrinus может быть участником семей­ных и разнообразных имущественных правоотношений, но специфически римские правовые институты, как римский брак, mancipatio и т. п., ему за­крыты. Не подведомственны praetor urbanus и частноправовые споры перегринов. Для разрешения этих споров учрежден особый магистрат — praetor peregrinus. Выработанные им правовые положения, развитые и дополненные юристами, постепенно и образовали ius gentium, как систему частноправовых норм, регулировавших отношения перегринов между собой и с римскими гражданами (см. пп. 11-12). Первоначально положение peregrini было при­своено населению civitates foederatae, т. е. жителям тех из чужеземных об-

щин, с которыми Рим состоял (после войны или независимо от нее) в дого­ворных отношениях. В дальнейшем в такое же положение были поставлены и peregrini dediticil, жители общин, сдавшихся на милость Рима — победите­ля в войне.

После названных выше законов lulia и Plautia Papiria категория перегринов утратила прежнее значение для Италии, а после изданного в 212 г. эдик­та о гражданстве для всей империи в целом: перегринами стали считаться только пребывающие на территорий римского государства неподданные Ри­ма, варвары, славяне, германцы и т.п. Кроме того, в положение перегринов ставились и подданные Рима, совершившие определенные преступления, а также до VI в. н. э. отпущенные на волю рабы, наказанные клеймением во время пребывания в рабстве.

Надо, однако, заметить, что ко времени предоставления прав гражданст­ва всему населению империи самое понятие peregrinitas почти утратило прак­тическое значение в области частноправовых отношений.

Потребности международного торгового оборота обусловили глубокое проникновение начал iuris gentium в систему римского частного права. Став, по существу, гражданским правом международного торгового оборота антич­ного мира, римское право вынуждено было постепенно признать равнопра­вие товаровладельцев, независимо от их национальности и подданства. На смену началу национальной исключительности, которым было пропита­но право древнейшего Рима, в период империи пришел окончательно закреп­ленный кодификацией Юстиниана принцип равенства гражданский право­способности всех свободных людей. Оставаясь условием политической правоспособности, которая не играет, однако, сколько-нибудь важной роли в период домината, status civitatis перестал быть условием правоспособности в сфере частного права.

105. Семейное состояние. Необходимым условием полной правоспособ­ности в сфере частного права являлось в Риме определенное семейное состо­яние, самостоятельность в сфере семейных отношений.

Древнейшая римская семья, так называемая агнатическая семья (п. 133), представляла собою союз людей, объединенных не кровной связью, а подчи­нением власти одного и того же домовладыки — paterfamilias.

В древнейшее время только paterfamilias был носителем правоспособнос­ти в сфере частного права — persona sui iuris; члены семьи, подчиненные вла­сти paterfamilias (personae alieni iuris), правоспособности в сфере частного нрава не имели. Вступая в имущественные правоотношения, они устанавли­вали права не для себя, а для paterfamilias, не создавая, однако, для послед­него обязанностей.

Это последнее положение оказалось так же непримиримым с потребнос­тями развивавшегося гражданского оборота, как полное устранение из него рабов: значительное большинство гражданских сделок, особенно совершае­мых в торговле, направлено на установление прав и обязанностей для обеих участвующих в сделке сторон, и никто не стал бы вступать в соответствующие сделки с не имеющим своего имущества подвластным, если бы по этим сдел­кам не становился ответственным paterfamilias последнего. И юристы стали постепенно признавать ответственность iure natural! самих подвластных по заключенным ими в интересах paterfamilias сделкам, а претор установил до­полнительную ответственность paterfamilias по тем же сделкам (п. 117).

Параллельно с признанием юридической силы сделок, совершенных под­властными, шел и процесс признания за ними прав на отдельные группы приобретавшихся ими 100 имуществ, сначала на имущество, приобретенное в связи с военной службой, затем и в связи со службой гражданской, далее на имущества, дошедшие от матери, и в праве Юстиниана paterfamilias сохранял лишь очень ограниченные права на имущество детей. Patria potestas почти ут­ратила свое имущественное содержание (см. п. 145). Однако полная граждан­ская правоспособность признается и в праве Юстиниана только за personae sue iuris.