Слово провинция обычно переводят с латинского provincia как завоеванная область, подвластная территория, управляемая наместником. В современном понимании термин провинциализм часто употребляется для обозначения чего-то неполноценного, несовременного, отсталого, патриархального, свойственного не столичному (a priori – передовому), а окраинному, закосневшему мировосприятию. В семантике отражается смысловая оппозиция провинция-столица; столичное-провинциальное, где локальный аспект центр — периферия отражает передовое и окраинное. Локальные «столичные» тексты русской литературы выделены московско-тартуской семиотической школой (В. Н. Топоров, Ю. М. Лотман). В «петербургском» тексте, формирующимся в произведениях Пушкина, Гоголя, Достоевского, Белого, Ахматовой, Блока, Битова, складывается образ-миф города-призрака, основанного на костях, готового сгинуть, раствориться в водной стихии. «Московский» текст, наоборот, фиксирует благочинность, основательность, патриархальность, стабильность, олицетворяет национальную русскую душу (Пушкин, Грибоедов, Толстой, Булгаков, Орлов). Но наряду со столичными текстами постепенно писались и провинциальные (локальные) тексты: сибирский, пермский, уральский, северный и др. «Провинциальный текст» – термин условный. Тем не менее, принимая во внимание сложившуюся в гуманитарных науках традицию выделения определенного «локуса» текста (будь то «столичный текст», «московский текст», наконец, «петербургский текст» (З. Минц, Б. Томашевский, В. Топоров)), понятие «провинциальный текст» в свою очередь имеет как традицию, так и специфику истолкования.
Русская литература ХХ века наряду с московским и петербурским столичными текстами русской литературы открыла провинциальные художественные миры русского казачества («Тихий Дон» М. Шолохова), Сибири («Сибирь» Г. Маркова, «На Иртыше» С. Залыгина, «Угрюм-река» В. Шишкова, «Прощание с Матерой» В. Распутина, «Царь-рыба» В. Астафьева), Урала («Приваловские миллионы» Д. Мамина-Сибиряка, «Золото бунта», «Сердце Пармы» А. Иванова), русского Севера (В. Белов, Б. Можаев, Н. Рубцов), тем самым расширив географические и духовные координаты провинциального.
Под провинциальным и столичным следует понимать «локально организованные смыслообразующие культурные пространства, две сферы духовной жизни, имеющие свои пространственные и временные координаты, культурные традиции, ценности, нормы, свое представление о красоте и идеале».[45] В данном определении особое значение приобретает противопоставленность, оппозиционность столицы и провинции. С идейной, государственной, культурной точки зрения столица однозначно «собирает», организует жизнь провинции в единую централизованную силу, способную противостоять угрозам национальной безопасности. Центр всегда представляет собой некую идею (политическую, религиозную, социальную, национальную и др.), провинция как сегмент империи, государства может поддержать эту идею, принять ее, слиться с ней, а может отвергнуть или переосмыслить настолько, что породит нечто свое, провинциально-альтернативное, что сможет противостоять центру (О. В. Черновицкая). Но в русской истории отчетливо сложилась противоположная ситуация. Провинция достаточно часто выдвигает собственные идеи, способные изменить, переместить идейный и культурный центр из столичного пространства на периферию. «Место провинции в русской культуре, определяет, как известно, функция оппозиции, обусловленная тем, что провинция имеет свои пространственные и временные координаты, остается оплотом здорового консерватизма. Она, в сравнении с Центром, локализуется не столько в ином пространстве и времени, сколько в особом духовном измерении – в ней иная мера внутренней свободы».[46]
Особую семантику в провинциальном тексте занимает понятие места. Устойчивые представления о географическом объекте, локальности, элементе ландшафта, существующие в общественном сознании и/или зафиксированные в художественных произведениях, обозначаются как образ места и становятся, в свою очередь, неотъемлемой частью культурного ландшафта. Образ места, смысл места включает в себя визуальные и эстетические характеристики места, его эмоциональное воздействие, его символику. Образ места необычайно значим как явление, так как неповторимый узор смыслов, имеющих свои координаты в географическом пространстве, создает в конечном итоге структуру культурного ландшафта страны. В результате пространство провинции, представляющее собой антитезу и смысловой фон для столичных городов, при внимательном рассмотрении оказывается уникальным в каждой своей единице и не требующим противопоставления столице для его культурной идентификации[47].
Формирование подобного локального (краевого, городского или даже урочищного) текста закономерное следствие и продукт исторической и культурной деятельности. Человек не только физически изменяет ландшафт и не только утилитарно с ним взаимодействует. Стоит вспомнить, что в одном из своих значений слово «место» в русском языке – это не что иное, как плацента. Такая языковая интерпретация локуса и отношений с ним в терминах материнской связи не случайна. Давая имена урочищам, поселениям или улицам города, ставя памятники, сохраняя легенды и предания, человек символически организует бывшее до него безличным пространство, претворяя его в место своей жизни. Потребность жить не в случайном и хаотическом, а осмысленном и символически организованном пространстве, можно признать одним из древнейших побуждений человека (Абашев с. 22)[48].
Идейный и культурный потенциал Урала, Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока огромен и в современной ситуации активно исследуется. В начале 1990-х годов изучение «областных культурных гнезд» базируется на материале провинциальных образов в творчестве русских классиков. Проблематика провинциальной культурной географии стала предметом обсуждения многих семинаров и конференций в Твери, Ельце, Перми, Омске, Ульяновске. Назовем лишь немногие источники. На рубеже XX-XXI веков вышел том научных статей «Русская провинция: Миф — текст — реальность / Сост. А. Ф. Белоусов и Т. В. Цивьян». — М.; СПб., 2000. В Ульяновске в начале 2000-х прошла международная конференция, посвященная проблеме осмысления феномена провинции: «Поэтика литературы Сибири изучается в монографическом научном исследовании К. В. Анисимова «Проблемы поэтики литературы Сибири XIX-ХХ века». Фундаментальный труд «История литературы Урала XIV-XVIII вв. В этом контексте слава центра, государства, безусловно, прирастает провинцией.
Кузбасская литература.
Лауреаты премии «Большая книга»
Первая премия
Дмитрий Быков (2006) • Людмила Улицкая (2007) • Владимир Маканин (2008) • Леонид Юзефович (2009) • Павел Басинский (2010) • Михаил Шишкин (2011) • Даниил Гранин (2012) • Евгений Водолазкин (2013) • Захар Прилепин (2014)
Вторая премия
Александр Кабаков (2006) • Алексей Варламов (2007) • Людмила Сараскина (2008) • Александр Терехов (2009) • Александр Иличевский (2010) • Владимир Сорокин (2011) • Александр Кабаков и Евгений Попов (2012) • Сергей Беляков (2013) • Владимир Сорокин (2014)
Третья премия
Михаил Шишкин (2006) • Дина Рубина (2007) • Рустам Рахматуллин (2008) • Леонид Зорин (2009) • Виктор Пелевин (2010) • Дмитрий Быков (2011) • Марина Степнова (2012) • Юрий Буйда (2013) • Владимир Шаров (2014)
За вклад в литературу /
За честь и достоинство
Наум Коржавин (2006) • Андрей Битов и Валентин Распутин / Илья Кормильцев* (2007) • Александр Солженицын* (2008) • Борис Васильев (2009) • Антон Чехов* (2010) • Питер Мейер / Фазиль Искандер (2011) • Антуан Галлимар / Даниил Гранин (2012) • Евгений Евтушенко (2013) • Леонид Зорин (2014)
[1] Маркова Т. Н. Проза 1970-1990-х годов (динамика стилей и жанров). Материалы к курсу истории русской литературы ХХ века. Челябинск, 2013. С.15.
[2] Черняк М. А. Массовая литература ХХ века. С. 12
[3] Лихачев Д.С. Строение литературы: К постановке вопроса // Русская литература 1986. .№ 3. С. 27. Закономерности и антизакономерности в литературе // Русская литертура. 1986. № 3. С.3. Принцип «дополнительности» в изучении литературы // Русская литература. 1991. № 3.
[4] Нефагина Г.Л. Русская проза второй пол. 80-х нач. 90-х годов ХХ века. Минск, 1998. С.7-20.
[5] Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб, Алетейя, 2000. С. 7-14.
[6] Дубин Б. Рейблат А. Литературные ориентиры современных журнальных рецензентов. http://nlo.magazine.ru/reporter/55.html
[9] В. Новиков. Алексия // Новый мир. 2002, № 10. С. 142-152.
[10] "Человек проекта" Интервью, взятое Львом Рубинштейном у Григория Чхартишвили для журнала `Итоги`январь 2000 http://www.ozon.ru/context/detail/id/196489/
[11] Например, в ХIХ веке чтение было привилегией представителей более или менее образованных и состоятельных слоев населения. В первой трети ХХ века, когда массовая культура стала осознаваемой реальностью, дистанция между «высокой» литературой и ее массовым изводом достигла максимальных размеров. В литературе советского периода в довоенные годы различение шло скорее по линии писательского мастерства – ведь вся литература должна была служить «массам». В 1950 – 1980-е годы серьезная литература, как под-, так и бесцензурная, выделялась на массовом советском фоне присутствием «вечных», при этом идеологически ненормированных тем (Ю. Трифонов, А. Битов, В. Быков, В. Астафьев, В. Распутин), антидогматизмом и стилевой раскованностью (В. Аксенов, братья Стругацкие, Б. Окуджава, Ф. Искандер, Л. Петрушевская) или явно диссидентской, протестной ориентацией (А. Солженицын, А. Синявский, Ю. Даниэль, В. Войнович, Г. Владимов).
[12] Вязмитинова Л. Слово, замолвленное о «бедном срулике» и «похоронах кузнечика» (попытка анализа эстетической ситуации нашего времени) // Vernitskii Literature Молодая русская литература. Электронный ресурс: http://www.vernitskii.ru/vyazm.htm.
[13] Амусин М. …Чем сердце успокоится… Электронный ресурс: http://magazines.russ.ru/voplit/2009/3/am1.html.
[14] Элитарная культура. Электронный ресурс: ru.wikipedia.org/wiki/Элитарная_культура.
[15] В настоящее время сам по себе термин «беллетристика» мало употребителен. Иногда употребляется для характеристики устаревшей манеры письма или традиционных приемов. Многие литературоведы и критики придерживаются двучастного деления литературы на «высокохудожественную» и массовую (Ю.М. Лотман, Б. Менцель, В.П. Руднев и др.). Однако есть исследователи, которые разделяют массовую и беллетристическую литературу (А. Рейсблат, О.М. Крижовецкая и др.). И.В. Прозорова, опираясь на труды В.Е. Хализева, отдает беллетристической литературе срединное место и в эстетике и в общем литературном процессе (Прозорова, И.В. «Великие» и «второстепенные» писатели в литературном процессе // Русская словесность. 2006. № 6. С. 13-20). А. Рейсблат говорит о мнении С. Лоуэлла, который выделял в своих работах «средний» слой литературы начала ХХ века, промежуточный между «высокой» и «низовой» (в России его нередко называли «беллетристикой») (Рейсблат, А. Русский извод массовой литературы: непрочитанная страница // Новое литературное обозрение. 2006. № 77. С. 405-412).
[16] Эдельштейн М. Зеркало для читателя // Эксперт. 2010. № 3. С. 61.
[17] Черняк М.А. Массовая литература ХХ века. Учебное пособие. М.: Изд-во «Флинта», «Наука», 2007. С. 18; 140-141.
[18] Разбор рассказа сделан учителем С. В. Куклиной: http://festival.1september.ru/articles/418395/
[19] Русская проза рубежа 20-21 века. Под ред. В. В. Агеносова. Электронный ресурс: http://www.kniga.com/books/preview_txt.asp?sku=ebooks319281#TOC_IDA5RGLM
[20] Там же.
[21] Там же.
[22] Басинский П. Возвращение. Полемические заметки о реализме и модернизме. Новый мир. 1993. № 11.
[23] Беляков С. Истоки и смысл «нового реализма»: к литературной ситуации нулевых. Электронный ресурс: http://www.rospisatel.ru/konferenzija/beljakov.htm
[24] Там же. Беляков С. Новые белинские и гоголи на час // Вопросы литературы. 2007. № 4.
[25] Библер В. Национальная русская идея. Русская речь // Октябрь. 1993. №2.
[26] Рубинштейн Л. Когда же придет настоящий П // Итоги. 1999. № 17.
[27] Силантьев И. В. Риторика дискурсивных смешений в романе В. Пелевина // Критика и семиотика. Вып. 8, 2005. С. 239-257
[28] ПОМЯЛОВ А. В. Специфика рекламных текстов в романе Виктора Пелевина «Generation «П» // Известия РГПУ им. А.И. Герцена . 2008. №76-1. С. 282-284. Цитата со стр. 282. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/spetsifika-reklamnyh-tekstov-v-romane-viktora-pelevina-generation-p (дата обращения: 09.10.2014).
[29] Кузнецов К. В. Доминанты поколенческой проблематики современной русской литературы (на материале романа Пелевина в актуальном контексте «Поколения Икс» Д. Коупленда). Автореф. дисс..... канд. филол. наук. Вологда, 2008.
[30] Маркова Т. Н. Проза 1970-90-х.... с. 77.
[31] Так обозначается в кандидатской диссертации М. В. Репиной «Творчество В. Пелевина 1990-х годов в контексте русского литературного постмодернизма». М., 2004.
[33] Гранин Д. Три любви Петра Великого. М.: ЗАО «Олма Медиа Групп», 2011. С. 132.
[34] Содержание техники «вербатим» Елена Исаева объясняла так: «Драматург определяет для себя социально значимую тему, проблему, идею. Если этой темой он “заражает” режиссера и актерскую команду, то начинается совместный труд. Актеры сами “идут в народ” с диктофонами в руках и опрашивают на заданную тему энное количество человек (чем больше – тем лучше). Записывая беседу, актеры попутно внимательно наблюдают своих интервьюируемых, запоминая все характерные черты поведения – языковые особенности, жесты и так далее. Весь собранный материал передается драматургу, который “расшифровывает” его, не редактируя и оставляя все оригинальные свойства так называемых “информационных доноров” вплоть до пауз, охов, ахов, придыхания, заикания, “вредных словечек” и тому подобного. Затем на основе этого материала драматург пишет пьесу. Сложность в том, что автор не имеет права редактировать текст своих персонажей. Он может только компилировать и сокращать» (Исаева Е. Первый мужчина (комментарии автора) // Новый мир, 2003. № 11. С. 118).
[35] Болотян И. О драме в современном театре: вербатим // Вопросы литературы. 2004. №5. С. 28.
[36] Современная русская литература: Учебное пособие для старшеклассников и поступающих в вузы / под ред. проф. Б. А. Ланина. 2-е изд. М.: Вентана-Граф, 2006. с. 8.
[37] Рытова Т. А. Романы конца 1990-х-2000-х об изменении поколенческих связей и передачи опыта // Вестник ТГУ. Филология. 2011. № 4(16). С. 118.
[38] Гордеева Е. М. Метаописание в романе-идиллии А. П. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени» // 44 Международная филологическая научная конференция. 9-14 марта 2015 года.
[40] Пустовая В. Человек с ружьем: смертник, бунтарь, писатель. О «молодой» военной прозе // Новый мир. 2005. № 5.
[41] По А. Рудалеву Обыкновенная война. Проза о чеченской кампании // Дружба народов. 2006. № 5.
[42] Щербинина Ю. Метафора войны // Знамя. 2009. № 5.
[43] Новиков В. Двадцать два мифа о Пушкине// Время и мы. 1999. № 143.
[44] Вайль П., Генис А. Родная речь. М., 1995. С. 141.
[45] Абрамова В. С. Проблема соотношения провинциального и столичного топосов в прозе А. П. Чехова 1890-1900-х годов // Вестник Нижегородского ун-та им. Н. И. Лобачевского. Серия Филология. 2012. № 3. С. 381-387. С. 381.
[46] Дырдин А. А. Духовная жизнь России: провинциальное измерение // Духовная жизнь провинции. Образы. Символы. Картина мира: Материалы Всероссийской научной конференции. – Ульяновск: УлГТУ, 2003. – 184 с. С. 6.
[47] Лавренова О. А. Образ места и его значение в культуре провинции. Электронный ресурс: http://www.nnre.ru/kulturologija/geopanorama_russkoi_kultury_provincija_i_ee_lokalnye_teksty/p3.php
[48] Абашев В. В. Пермь как текст. Пермь в русской культуре и литературе XX века. - Пермь: Изд-во Пермского