низовьями Волхова. Подобные треугольные кладки весьма характерны для курганов эпохи викингов в Скандинавии, где встречаются и изогнутые стенки, выложенные из камней (Stromberg М., 1961, S. 49— 72). В связи с этим можно предположить, что происхождение подобных кладок в сопках обусловлено норманским проникновением в области Приладожья.
Во многих сопках найдены кости различных животных — кальцинированные или несожженные. Встречаются они в одних случаях в насыпях, в других — при захоронениях остатков кремации. Чаще других попадаются конские кости, но встречаются также кости коровы, собаки, барана, зайца и птиц. Обычай помещать кости животных, а иногда и целые особи при захоронениях был довольно широко распространен в лесной полосе Восточной Европы. Он неоднократно зафиксирован при раскопках ярославских и приладожских курганов, основная часть которых принадлежит финскому населению. Кости различных животных часто находят также в курганах Водской пятины, значительная часть которых оставлена водью или ее славянизированными потомками, во владимирских курганах, где присутствие мерян-скнх захоронений несомненно, а также и в других погребальных насыпях древней Руси, где обычны вещевые находки финно-угорских типов. Тот же обряд известен и в некоторых финно-угорских грунтовых могильниках (например, в погребениях ломоватов-ской культуры Прикамья). Все это позволяет считать, что распространение обычая класть кости животных в новгородские сопки обусловлено участием местных финно-угорских племен в этногенезе словен новгородских.
Как уже отмечалось, захоронения в сопках располагаются ярусами. Наибольшее число захоронений приходится на верхние горизонты этих насыпей, принадлежащие к последнему периоду их использования. Обычно они открываются или непосредственно под дерном, или на небольшой глубине. Число таких захоронений в одной сопке колеблется от одного до семи. Однако сопки раскапывались в основном траншеями, а в последние десятилетия исследовались уже потревоженные насыпи. В связи с этим нужно полагать, что количество захоронений в верхних горизонтах этих памятников было всегда больше.
Вторую группу составляют захоронения, находящиеся в срединных частях сопок. Число их также значительно. Наконец, последнюю группу образуют погребения в основаниях сопок. Таким образом, общее количество захоронений в сопках исчисляется десятками.
Конкретное представление о строении сопок дают насыпи, хорошо сохранившиеся и обстоятельно раскопанные, которые пока единичны. Так, на основе совокупности всей информации может быть восстановлена история сопки 145 у с. Октябрьское (бывшее с. Михаил-Архангел) в низовьях Волхова, раскопанной Н. Е. Бранденбургом (Петренко В. 77., 1980, с. 69—76). На начальном этапе была выбрана небольшая возвышенность на краю высокого берега Волхова и па ней устроено несколько каменных вымо-сток или куч из валунов. Около них поместили захоронения, совершенные на стороне.
Затем возвели первоначальную насыпь высотой около 5 м. Вершину ее сделали уплощенной, а вок-
руг основания соорудили цоколь-ограду иа валунов и плит. Верхняя площадка насыпи имела диаметр 6 м. На ней была возведена следующая серия каменных вымосток, которые имели различную форму в плане. По-видимому, здесь совершались и захоронения. Однако они не были зафиксированы раскопками.
В дальнейшем сопку подсыпали до высоты 7 м. На вершине новой насыпи сделали площадку, на которой выложили еще три вымостки из плит и камней. Рядом с одной из кладок, но на 0,7 м глубже, был обнаружен раздавленный лепной горшок, содержащий, как пишет автор раскопок, «животный уголь» (может быть, остатки жертвоприношения).
Последним этапом сооружения сопки была ее, подсыпка до высоты 9 м. В верхней части насыпи открыто захоронение — скопление кальцинированных костей, бронзовая проволока и обломок железного предмета.
Свыше 70% исследованных погребений в сопках принадлежит к безынвентарным. В остальных захоронениях содержатся единичные, порой маловыразительные вещи, не дающие достаточного представления о культуре населения, оставившего эти памятники. Наиболее часты среди находок стеклянные и пасто-вые бусы: синие бусины, в том числе шарообразные с желтыми глазками, посеребренные пронизки, про-низки и небольшие шарообразные бусины вишневого цвета, бусины из черной пасты с бирюзовыми и красными глазками (табл. XXI, 24). Единичными экземплярами представлены призматические и многогранные бусины из сердолика (табл. XXI, 36). Среди предметов из бронзы и меди преобладают остатки конского убора — разнообразные бляхи и бляшки (табл. XXI, 2-5, 19, 26, 27, 33, 35, 39). Найдены также спиральки, трапециевидные привески, бубенчики, проволочные колечки от цепочек, оковки, скорлупообраз-ные бляшки (табл. XXI 8, 12, 17, 18, 30, 31). Из предметов украшения встречены перстни (табл. XXI, 6, 7). Обнаружены пряжки (табл. XXI, 34, 37, 38), бронзовый псалий (табл. XXI, 9) и стерженьки от крепления узды (табл. XXI, 10).
Коллекцию предметов из железа составляют ножи, четырехугольная пряжка, наконечники стрелы и копья (табл. XXI, 41), инструмент коновала (табл. XXI, 40), обломки удил, цепочки (табл. XXI, 1), гвозди и др. В единичных погребениях встречены изделия из кости — трубочки с узором, рукоятки ножей, гребень. Найдены в сопках оселки.
Для сопок характерны безурновые захоронения. Лишь в виде исключения встречаются погребения в урнах, среди которых есть и глиняные, и берестяные сосуды (табл. XX, 3).
Самыми распространенными были слабопрофилированные приземистые (низкие, но широкие) горшки с прямым или слегка отогнутым наружу венчиком (табл. XXII, 1, 2). Наиболее близки к сосудам этого типа горшки из нижнего слоя Старой Ладоги и из ярославских курганов (Станкевич Я. В., 1950, с. 192, рис. 3, 2; 1951, с. 220, 221; Мальм В. А., 1963, с. 43-50). Приземистые сосуды весьма характерны для финских древностей Восточной Европы. Поэтому можно полагать, что в сложении описываемого типа сосудов из сопок отразилось влияние местных финских керамических форм. Сосуды из сопок отличаются от последних тем, что имеют отчетливо выраженную