были собраны все сведения, которыми располагала советская археология к тому времени об этих памятниках. Отмечая, что длинные курганы распространены на летописной территории кривичей, а погребальная обрядность в них сходна с кривичской, известной но полусферическим курганам, исследователь вполне определенно связывал эти памятники с кривичами. Время захоронения в валообразных насыпях определялось Н. Н. Чернягиным VI—IX вв. К сожалению, большая группа могильников с длинными курганами, расположенных на территориях Эстонии и Латвии (до включения их в состав СССР), осталась вне поля зрения Н. Н. Чернягина.
Наиболее существенный вклад в изучение длинных курганов сделан в послевоенный период. Если до 40-х годов только отдельные исследователи (А. Н. Лявдан-окий, Н. Н. Чернягин, П. Н. Третьяков) раскапывали эти памятники целиком, на снос, то теперь почти все валообразные насыпи исследуются на основе современной методики. Уже в 1948—1949 гг. к раскопкам длинных курганов в Псковской земле приступила С. А. Тараканова (Тараканова С. А., 1951, с. 141—154; 1959, с.118—121). В обобщающей статье (Тараканова С. А., 1954, с. 77—110) она высказала критические замечания в адрес сводной работы Н. Н. Чернягина. Однако ее попытка определить начальную дату захоронений в длинных курганах II—III вв. явно неудачна. Построения С. А. Таракановой в этом отношении методически ошибочны. При датировке длинных курганов II—III вв. она обращает внимание на начальную дату бытования тех или иных находок, не учитывая, что такие предметы продолжали существовать до середины I тысячелетия, а иногда и позднее. При этом она рассматривает отдельные предметы в отрыве от вещевых комплексов.
Позднее на территории Псковской земли раскопки длинных курганов производили Г. П. Гроздилов и В. В. Седов (Гроздилов Г. П., 1965, с. 77-87; Седов В. В., 1969, с. 91-96; 19716, с. 52-58). По соседству, в юго-восточной части Эстонской ССР, интересные насыпи исследовали X. А. Моора и М. X. Шми-дехельм (Schmiedehelm- М., 1965, 1. 17—50), а в Латвии-Э. Д. Шноре (Snore Е., 1957, 169-172 1рр.; Vrtans F., 1968, 65-70 1рр). Я. В. Станкевич раскопала три длинных кургана на Жижищком озере и два-в верховьях Ловати (Станкевич Я. В., 1960, с. 219-287; 1962а, с. 31-35).
В северной Белоруссии исследования длинных курганов ограничились сравнительно небольшими раскопками А. Г. Митрофанова и Г. В. Штыхова (Штыхов Г. В., 1969, с. 121-129; 1971, с. 66, 73-75; Очерки, 1972, с. 18-20).
На Смоленщине большие и серьезные работы проводил Е. А. Шмидт. С 1952 г. он раскопал более 30 длинных курганов, расположенных в различных местах Смоленской земли (Шмидт Е. А., 1954, с.147-152; 19576, с. 289-291; 19586, с. 162-169; 1968, с .228, 229; 1973, с. 3—14; Третьяков П. Н., Шмидт Е. А., 1963, с. 177-192).
Большое внимание уделяется изучению длинных курганов на окраинах их ареала. В 1966 г. один из длинных курганов в окрестностях г. Боровичи раскопал С. Н. Орлов. Важные исследования проведены в 1966 и 1968гг. М. В. Фехнер у д. Шихино в междуречье верхней Мстьт и верхней Волги (Мальм В. А.,
Фехнер М. В., 1969, с.159-188). В 1971 г. одна длинная насыпь раскопана в бассейне верхней Луги на берегу оз.Череменецкое, между деревнями Рапти и Наволок (Лебедев Г. С., 1974, с. 69-73).
В публикациях Ф. Д. Гуревич в научиую литературу вошли сведения о большом числе могильников с длинными курганами в Верхнем Понеманье (Гуревич Ф. Д., 1958, с. 54-65; 1962, с. 71-76, 156-178). Однако последующими изысканиями установлено, что длинных курганов, аналогичных тем, что известны на летописной территории, в Понеманье нет.
В 1974 г. опубликована научная сводка всех накопленных к настоящему времени данных по длинным курганам (Седов В. В., 1974а). В ней подведены итоги многолетнего изучения этих памятников, показано их своеобразие и определена принадлежность кривичам — одному из восточнославянских племен, формировавшихся в результате метисации пришлого славянского населения с местными финно-угорскими и балтскими племенами.
С выходом в свет этой работы интерес к длинным курганам усилился. С 1974 г. планомерные раскопки могильников с длинными курганами близ западного побережья Псковского озера (около деревень Лаос-сина и Рысна-Сааре) ведет М. Э. Аун (Аун М., 1976, с. 58-63; 1977, с. 71-76; 1978а, с. 83-89; 19786, с. 456, 457; 1979, с. 479; 1980а; 19806, с. 368-372; 1980в, с. 398). В результате этих раскопок выяснены весьма интересные детали погребальной обрядности и строения насыпей.
Менее значительные раскопочные работы велись и в других регионах распространения длинных курганов. Были продолжены раскопки таких памятников в местностях Лезги и Северик, в могильниках, известных по исследованиям прошлых лет (Александров А. А., Белецкий С. В., 1978, с. 5; Плоткин К. М., Грач В. А,, 1978, с. 29). В Северике были открыты внутри длинных насыпей каменные перегородчатые конструкции, напоминающие наземные сооружения отдельных эсто-ливских каменных могильников. В 1976 г. один длинный курган был исследован в восточной части Новгородской земли на оз. Съезжее (Носов Е. Я., Верхорубова Т, А., 1977, с. 25).
Небольшие раскопки подобных памятников вели Ю. М. Лесман в Лужском р-не Ленинградской обл. (Лесман Ю. М., Виноградов А. В., 1979, с. 23, 24) и Е. А. Шмидт в бассейне р. Каспля на Смоленщине (Шмидт Е. А., 1980, с. 89, 90).
В последние годы проведены большие полевые работы по обследованию уже известных могильников с длинными курганами, а также по выявлению новых памятников.
Основная территория длинных курганов приходится на бассейны Великой и Псковского озера, витеб-ско-полоцкую часть Западнодвинского и смоленскую часть Днепровского бассейнов. В других местах могильники с такими насыпями очень немногочисленны. Они известны в бассейнах Плюссы, Луги, Меты, Полы и Волги. Единичные могильники зафиксированы в верховьях Вилии и Гауи (карта 8).
Длинные курганы рассредоточены по своему ареалу довольно неравномерно. Наибольшее число мо- j гильников с валообразными насыпями приходится на бассейны Великой и Псковского озера. В настоящее время в этом регионе зафиксировано около 50%