Культура длинных курганов

Севернее области распространения памятников ти­па Тушемли — Банцеровщины, в бассейне р. Великая и оз. Псковское, а также в верховьях Ловати и при­легающих озер, находится ареал древнейших длин­ных курганов (карта 1). Вероятно, сюда же принад­лежат подобные насыпи и в бассейне Меты, пока слабо исследованные. В VIII—IX вв. их территория заметно расширяется и охватывает Полоцко-Витеб-ское Подвинье и Смоленское Поднепровье, т. е. зна­чительную часть региона, прежде занятого племена­ми — носителями тушемлинско-банцеровских древно­стей (карта 8).

Длинные курганы — невысокие валообразные зем­ляные насыпи, в большинстве случаев расположенные в могильниках вместе с круглыми (полусферически­ми) курганами IX—XIII вв. (табл. XVI, 7, 5). Преоб­ладают сравнительно небольшие насыпи — длиной от 12—15 до 40 м при ширине 5—10 м и высоте 1—2 м. Встречаются и курганы длиной 50—100 м и более.

Длинные курганы привлекали внимание исследова­телей еще в середине прошлого столетия. Несколько таких насыпей, расположенных в Себежском и Опоч-ском районах Псковской обл., тогда было раскопа­но Брантом и В. Платером (О древних могилах, 1851, с. 212—226). Исследователи установили, что длинные курганы содержат по нескольку урновых или безур-новых захоронений по обряду трупосожжения. Кур­ганы были отнесены к славянским.

Большое число длиных курганов раскопано в пос­ледних десятилетиях XIX в. и в самом начале XX в. В 80-х годах прошлого столетия исследованием таких курганов на юго-восточной окраине Эстонии занимал­ся Г. Лешке (Loeschcke G., 1888, S. 200). На Смолен-щине в 1892—1903 гг. большие раскопки провел В. И. Сизов (OAK, 1896, с. 23, 24; 1898, с. 56-59; 1902, с. 94-99; 1903, с. 109; 1906, с. 122; Указатель памятников, с. 111—123). Итоги изучения их изло­жены исследователем в докладе на XI археологиче­ском съезде (Сизов В. Я., 1902а, с. 81, 82). В. И. Си­зов отнес эти памятники к славянским и датировал VII-VIII вв.

В 1900—1902 гг. длинные курганы, расположенные в бассейнах Великой, Ловати и Меты, раскапывал В. Н. Глазов (Глазов В. Я., 1901, с. 210-226; 19036, с. 44—66; 1904, с. 50—60). Менее значительные рас­копки принадлежат А. А. Заборовскому и В. И. Ко­лосову (Колосов В. И., 1906, с. 259, 260).

Уже в 1903 г. А. А. Спицын написал интересную статью, специально посвященную этим памятникам (Спицын А. А., 1903г, с. 196—202). Расположение длинных курганов в одних группах вместе с круглы­ми насыпями, бесспорно славянскими, одинаковый погребальный обряд в тех и других памятниках, бли-

зость керамики и бедность вещевого инвентаря по­служили основанием для отнесения длинных курга­нов к славянским древностям. По области распростра­нения длинные курганы были связаны с кривичами. Время сооружения валообразных насыпей определено IX—X вв.

После выхода в свет статьи А. А. Спицына появился еще больший интерес к длинным курганам. До начала первой мировой войны было раскопано свыше трех десятков длинных насыпей в разных местах их аре­ала. Раскопками занимались: на Смоленщине — И. С. Абрамов (Спицын А. А., 19066, с. 192, 193); в бассейнах Великой и оз. Псковское—К. В. Кудряшов (Кудряшов К. В., 1913, с. 241-264), В. Н. Крейтон (Крейтон В. Я., 1914, с. 7-24) и В. В. Гольмстен (Окулич-Казарин Я., 1914, с. 175, 176, 187); в вер­ховьях рек Плкюса и Луга—В. А. Городцов, С. С. Гам­ченко и А. А. Спицын (Гамченко С, С., 1913, с. 163— 221; Спицын А. Л., 1914, с. 88, 89; OAK, 1914, с. 66-68); в бассейне Полы, правого притока Ловати,— П. А. Садиков и П. Г. Любомиров: в бассейне Меты — А. В. Титденко (Тищенко А. В., 1914а, с. 12-17).

А. А. Спицын неоднократно возвращался к вопросу об этнической принадлежности длинных курганов. Так, раскопки С. С. Гамченко под Сестрорецком и из­вестия о курганах удлиненной формы в окрестностях Мурома заставили исследователя отнести длинные курганы к памятникам финского населения (Труды IV съезда, 1914, с. XLVI-XLVIII). В неопублико­ванных заметках 20-х годов А. А. Спицын вновь свя­зывает длинные курганы с кривичами, руковод­ствуясь распространением их в старом кривичском районе и эволюционной связью с бесспорно кривич-скими древностями рубежа I и II тысячелетий. В од­ной из последних работ А. А. Спицын, обращая вни­мание на вещевой инвентарь длинных курганов, пи шет, что эти памятники принадлежат «известной скорее всего литовской народности» (Спицын А. А.^ 1928, с. 337).

В 20—30-х годах раскопки длинных курганов ве­лись в несколько меньших масштабах, но зато много внимания уделялось обследованию и регистрации этих памятников. На территории Белоруссии раскоп­ками длинных курганов занимались А. Н. Лявдан-ский и И. А. Сербов (ЛяуданскгА.Н., 1930 г., с. 173— 196; Сербау I. А., 1930а, с. 91), в Псковской зем­ле—Б. В. Сивжцкий, А. А. Спицын и Н. Н. Чернягии. Длинные курганы в юго-восточной Эстонии иссле­довали X. А. Моора и О. Саадре, а в восточных рай­онах Латвии —Ф. Балодис (Urtans F., 1968, 65—70 1рр.). В Верхнем Поволжье один курган раскопан П. Н. Третьяковым (Третьяков П. Я., 1949, с. 275).

В 1941 г. Н. Н. Чернягин издал археологическую карту длинных курганов, сыгравшую существенную роль в изучении древностей восточнославянских пле­мен (Чернягин Н. Я., 1941, с. 93-148). В работе

Поиск по сайту: