ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИИ О ДВОЙНИКЕ ПРЕДМЕТОВ (О ДУШЕ)

Наиболее существенным моментом на пути раз­вития религиозных представлений является вопрос о появлении идеи души, система верований, извест­ных под именем анимизма. [Сноска: Проблема анимизма, с нашей точки зрения, заключается ь проблеме двойника предметов, персонификация же и одушевление являются, с нашей точки зрения, последующими стадиями раз­вития этого представления о двойнике.] Откуда у человека по­явилось представление о душе — о духе? Какие фак­торы привели человека к представлению о том, что

С.242.

вещи, кроме своей физической сущности, имеют еще какую-то другую сущность? Вопрос этот является кар­динальным, так как в дальнейшем этим самым фактом дается предпосылка для всей последующей истории развития религий. Это положение можно высказать и виде афоризма — дайте мне душу и я создам из нее бога.

Все последующие стадии религиозного мышления оперируют этим основным элементом для своих, по­строений, идеей души. Этим объясняется существова­ние разнообразных подходов к объяснению фактором, вызвавших появление представлений об этом двой­нике предметов — о душе. Интересно, что первобыт­ные народности одушевляют не только человека, животных, но даже и самые простые неорганические предметы, котлы, ножи и т.п.

Антропологическая школа этнографов во главе с Тейлором в основу развития анимических представ­лений кладет физиологические явления сна, жизни и смерти и т.д., в которых человек выступает в двой-ственной роли, то субъекта, то объекта (сон), то живо­го, то мертвого, то двигающегося, то теряющего спо­собность двигаться и т.д.

Но упомянутая теория совсем не объясняет самого момента, к которому должно быть приурочено воз­никновение представления о душе. Почему именно на определенной ступени своего развития человек об­ратил свое внимание на физические явления сна, жиз­ни и смерти? Эта школа исходит из первичности ани­мистических представлений. Между тем у ряда различных народностей первоначальные религиозные представления о сверхъестественных силах и теперь часто носят безличный характер. В настоящее время можно считать уже более или менее установленным

С.243.

положение, что анимизму предшествовал период доанимистический, с безличным характером сверхъ­естественного, который английские исследователи на­зывают аниматизмом. [Сноска: Если некоторые исследователи, как, например, Кондрингтон, Риверс и другие (см. ст. Л.Я.Штернберг. Современная этнология. Новейшие успехи, научные течения и методы // Этнография, №1-2, С.33) понятие мана, как форму безличностного воплощения сверхъестественного, у некоторых народностей находили происшедшими от представлений о духах умерших людей, то это не изменяет сути дела, так как вопросы генетические могут решаться только конструктивно, вследствие того, что нет в современности такого народа, который сохранил бы первичную форму религиозных представлений; даже народы, стоящие на самой низшей ступени развития, в этом отношении гораздо ближе к нам, чем к исходным моментам человеческой культуры.]

Таким образом, нужно признать, что явления сна и смерти требуют указания дополнительных факторов, которые позволили бы приурочить возникнове­ние представлений о душе к определенному культур­но-историческому моменту. Таким моментом социо­логической школой считается появление авторитар­ного общества с его дифференциацией и началом клас­сового расслоения.

Ввиду того, что новый тип общественной жизни связан и с изменением всего миросозерцания в целом, в том числе и самих основ мышления, в силу этого и разбираемую проблему мы ставим в связь с ха­рактером первобытного мышления вообще.

Попытаемся показать, что анимизм органически связан с известным типом мышления и вместе с тем через это и с определенным строем общественной жиз­ни, который в свою очередь есть результат успехов материальной культуры.

С.244.

Исследования Фрэзера, Леви-Брюля, Прейса и мн. др. показали, что первобытные народности в пере­житочном виде сохранили возможность мышления со­вершенно на других началах. Законы современного мышления вообще характеризуются тем, что работа мысли протекает в нормах логики, формулируемых логикой. Основным элементом логического мышления является оперирование представлениями и поня­тиями. Поскольку представления находятся гене­тически ближе к восприятию, постольку понятия, на­оборот, являются искусственными созданиями нашего сознания. Последние основаны на способности совре­менной психики бесконечно расчленять свои пред­ставления на элементы и из этих элементов создавать (абстрагировать) некоторую психологическую форму­лу, способную быть приложенной к ряду аналогичных представлений. Здесь происходит как бы процесс об­обществления содержания психической жизни.

Выходит, что результат такого абстрагирования выводит наше мышление из одной плоскости: над конкретным материалом восприятии и связанных с ними представлений вырастает как бы новый этаж, надстроечный, даже многие этажи, вырастает менее конкретный, но вместе с тем более универсальный слой психических явлений в виде понятий.

В противоположность этому главные признаки до­логического мышления — “одноплоскосткость”, кон­кретность и комплексность. Ввиду того, что внешний мир воспринимался человеком в связи, в совокупности, потому в известных комплексах-восприятиях сочетаются такие предметы и явления, которые в на­стоящее время нами совершенно не могут быть объединенными. Такие связи должны были отразиться, конечно, и в языковом творчестве. Яфетидология

С.245.

своим методом проникновения в доисторическое язы­ковое творчество реально вскрывает эти первобытные связи между корнями слов, следовательно, и между комплексами восприятия мира. Для иллюстрации до­статочно привести несколько семантических рядов, какие мы можем найти в работах акад. Н.Я.Марра, например: небо — гора — голова, рука — женщина — вода и т.д. Эти представления, в пределах каждого ряда в настоящее время совершенно обособленные друг от друга, назывались раньше одним словом, сле­довательно, и в восприятии они представлялись близ­кими друг к другу элементами.

Спрашивается, что для доисторического мышле­ния являлось критерием для разграничения комплексов, хотя и очень немногочисленных, но все-таки очень важных, вокруг чего комбинировались элемен­ты комплекса, какой из этих элементов являлся основ­ным, выступавшим в качестве некоторою знака всего комплекса (хотя символов, как таковых, тогда отнюдь не могло быть) — вот вопросы, требующие ответа. Не имея возможности здесь подробно останавливаться на этом вопросе, нужно отметить, что в основе этих ком­плексов, возможно, лежало общее ощущение среды со всеми ее составными частями, не связанными друг с другом ни причинно, ни органически — с одной сто­роны, и трудовые моменты — с другой.

Подходя яфетидологически к явлениям коми язы­ка, мы в нем находим также очень много пережитков доисторического языка и форм восприятия. Так, коми язык обнаруживает, что в спряжении первоначально не было совершенно категорий времени, т.е, первоначальное восприятие находилось вне понимаемого нами времени. Понимание времени было расчленено по другим конкретным комплексам восприятий, время

С.246.

не было единым как форма восприятия. В дальнейшем появилось в спряжении два времени: прошедшее и настоящее, а впоследствии к ним присоединилось и будущее время. [Сноска: Наиболее важным генетически было, по-видимому, прошедшее время, выработавшее ряд разновидностей.] Действие и предмет, по-видимому, сливались в одном комплексе, так как и в настоящее время сплошь и рядом одни и те же суффиксы обра­зуют и формы глагола и формы имен. Хотя грам­матические формы и отстают немного от форм мыш­ления, но в методологическом отношении параллели между ними нельзя отрицать. Счет и числа представ­ляют собой продукт абстрагирования мышления. Числа первоначально воспринимались в связи с це­лым конкретным предметом. Римские цифры отра­жают, несомненно, счет по пальцам, V есть кисть с растопыренным пальцем, Х — комбинация двух пя­терок. Двойные, парные предметы и теперь коми воспринимаются как цельные предметы, так что для обозначения одного из пары приходится говорить по­ловину. “S’in” — (“глаз” — в ед. граммат. числе) зна­чит — “пара глаз”, а “s’in-рöl” (“пол-глаза”) — это “один глаз”. Также, одна оглобля по-коми будет “пол­оглобли” (vosh pöl), а одна нога—“пол-ноги” (kok pöl) и т.д. “Много” первоначально было то же, что “большой”, “старший” (ср. un-aj, un — старший, una — много). Основными числами могли быть только те, которые чаще встречаются в близких для человека предметах: от человеческой руки —2, 5, 10, 1, от ко­нечностей животных, может быть, 4. Несомненно про­изводными словами являются названия для 8, 9, а может быть и для 3-х, 6 и 7.

По исследованиям академика Н. Я. Марра, в яфетических языках понятие “руки” наложило свой отпе-

С.247.

чаток на следующие, напр., группы отделившихся от общего комплекса понятий: давать, ловить, побеждать, близость, половина, два, сила, право, правитель, царь, щедрость, радость, благословение, называть и т.д. Кроме того из настоящей работы видно, что и многие виды колдовства тоже связаны с “рукой” и названия их производятся от слова “рука”.

Не меньше значений получилось от понятия “дом”, который объединял собой и момент самого хо­зяйствования, и представления о самих постройках, о всех живущих в них, об их благополучии и т.д. Некоторое представление о комплексе дома можно получить из фразы: “он переехал со всем своим до­мом”. Тут, правда, выпадает наиболее существенный признак — это сами постройки, но тем не менее сюда входит достаточно разносторонний и конкретный ма­териал о доме. В комплексе представления о доме сливались и связывались идеи не только о предметах. но и о всех действиях, связанных с этими предметами.

Вместе с тем все эти комплексы едины, каждая часть выступала, как заместитель целого. Рыба — бы­ла частью воды и вместе с тем той же природы, что и вода, птица — проявление неба, часть неба, само небо и т.д. Эту мысль хорошо иллюстрирует встре­чающееся в Вычегодском районе поверье относительно того, что во время цветения ржи нельзя собирать мо­рошки. Северный холодный ветер, случающийся в это время, объясняется тем, что кто-то, наверно, “тро­нул болото” (принес морошку), вследствие этого и стал распространяться холод (n’ur vörz’edisny da voj-töv peti). В то же самое время эти комплексы были и достаточно конкретны.

Область психических явлений, как таковая, оста­валась совершенно вне поля зрения в смысле объекта

С.248.

восприятия. В лучшем случае внимание обращалось на внешние проявления психических явлений в связи с определенными материальными предметами, кото­рые и становились п центре понимания психических моментов. Ум и ловкость в коми языке одно и то же. Мастерство, искусство, напр., функция руки (t’i-etsh).

Сила слова объективировалась со стрелой. Это бы­ло отнюдь не уподобление, а реальное восприятие. “Слово, что стрела” — понималось буквально. Vomidz’ в результате недоброжелательного слова, как свое­образный результат внушения, понимается именно как заболевание сначала местное, которое, как было указано выше, постепенно захватывает в дальнейшем весь организм.

Соответственно материальному представлению слова рот является не только выразителем, но и источ­ником слова. L’ok voma, т.е. “с плохим ртом”, явля­ется человек неуживчивый, вздорный, невоспитан­ный.

Дальнейший процесс мышления пошел по пути распадения первоначальных комплексов, основанных на пережитках зоологического восприятия и на при­митивном трудовом быте, на свои составные элемен-ты. Многие из этих элементов оказались совсем из своеобразного порядка явлений, точно также многое из того, что раньше мыслилось, как предмет, оказа­лось только функцией. Классификация и разграни­чение предметов стали проводиться с другой точки зрения. Человек оказался в состоянии создать искусственный мир понятий. Одним словом, старые формы восприятия начали разрушаться, содержание из них начало уходить. Тот же самый дом, та же самая река в представлении людей приняли более реальный и ограниченный смысл. Элемент деятельности из пер-

С.249.

воначального слияния в материальном символе ком­плекса выделился в самостоятельный объект вос­приятия.

В первоначальных недифференцированных звуко­вых комплексах слов выделились корни — одни с тен­денцией выражать действие, глагольность, другие — название предметов. Появилось мышление количе­ственное, а главное качественное, совершенно другого рода. Оно стало более дифференцировано. Первично материальные комплексы восприятия распались и дали начало понятиям с одной стороны — реально-материальных предметов, а с другой стороны — яв­лениям порядка энергии, функциональности, дей­ствия и психологического порядка.

Что же сталось с первичными комплексами? Со­вершенно ли они исчезли? Нет, человечество настоль­ко долго выносило его в своих недрах, что они сразу не исчезли. “Дух” комплексов витает над современным дифференцированным мышлением.

Язык поэзии, синтетическая мысль представляют собой источник, в пережиточном виде сохранивший те ассоциации, те формы психической деятельности, которые были свойственны далекому прошлому.

В примитивном мировоззрении эти комплексы долго живут в своих уже опустошенных внешних фор­мах. Рука, глаза и др. части тела, возглавлявшие раньше комплексы восприятия, получают теперь ду­шу, как пережиток бывшего когда-то комплекса. Дом, откуда в настоящее время удалено все мистическое, где осталась одна техника, получил в наследие от старого восприятия домового, овин — овинного. баня — банного (последние — по аналогии с домом). Лес в виде наиболее бросающегося в глаза своего призна­ка, медведя, получил своего хозяина, свою душу в

С.250.

виде медведя, вода — своего властителя, рыбу, и т.д. и т.п. То, что из старого наследия не стало вмещаться в новом более узком понятии, стало давать материал для представления о двойнике предмета. Многие — сначала не все — предметы получили душу в наслед­ство от прежнего комплексного восприятия, как его воспоминание — как нечто действительно объединяю­щее. А на самом деле это есть не что иное, как пер­воначальное представление единства всего данного комплекса и притом представление сначала довольно материальное, поскольку все мышление раньше было конкретно. Души всех органов человеческого тела объединились в одну бессмертную человеческую душу. Это завершение процесса.

Таким образом, представление о духах, о душе и т.д. вышло и имеет своим источником скорее не столь­ко процесс одухотворения природы, как положительный процесс, сколько представляет собой пережиток первобытной материализации мира по системе комплексного его восприятия. Поэтому идея о духе, о двой­нике человека и предметов возникла не из представления о жизненной силе (жизненная сила ведь как раз выражалась в сильных мускулах, в страшных зубах и когтях — предметах очень материальных), так же не могла она выйти из самонаблюдения в связи с фи­зиологическими явлениями сна и смерти, потому что эти явления были раньше, остались и потом. Духи — суть нечто, объективированная привычка мысли, оста­вавшаяся от эпохи комплексного восприятия мира, от­звук от дологического мышления.

Итак, анимизм связан с общими нормами мыш­ления, он есть пережиток первобытного, комплексного восприятия предметов при современном аналитико-синтетическом, логическом мышлении и появление

С.251.

его объясняется именно появлением нового способа мышления. Когда родилось новое мышление, тогда же родилась, как тень, его двойственность, одухо­творение, анахронически нашедшее для себя впослед­ствии почетное выражение в учении о божественной душе и т.д. Разумеется, что это произошло не мо­ментально, а в течение целых эпох. [Сноска: Объяснение А.Богданова (Наука об общественном соз­нании, изд. 2-е, 66) возникновения понятия души в связи с возникновением причинного мышления из идеи о человеке, как исполнителе и организаторе, не может считаться удовлетворительным потому, что такое объяснение предполагает причинное мышление или уже существующим, или же появившимся моментально для самой постановки первобытным человеком вопроса о при­чине того или иного явления. Оно верно только отчасти. Оформление понятия о душе — процесс довольно продолжительный и имеет собственную историю, хотя он и совершался одновременно с выработкой причинного мышления. Имея своим источником первоначальные комплексы восприятии, представление о двой­нике, раз появившись, начало получать дальнейшее применение уже по типу действительного оформлявшегося постепенно логиче­ского, причинного мышления с аналитико-синтетичсским харак­тером. С одной стороны стали одухотворяться и многие другие предметы, ранее не находившиеся в центре трудовых комплексов восприятия, с другой — духи стали складываться в социальные формы, подобно авторитарному обществу. В основе же появления и авторитарного общества, и причинного (логического) мышления лежит хозяйственная деятельность человека, научившегося вла­деть орудиями. Логика основана на анализе, анализ мог быть осуществлен познанием мира только при помощи орудий.]

Логическое мышление, построившее из элементов комплексного восприятия мира стройное здание научного познания, одновременно с этим из обломков тех же самых комплексов, — бледной тени былого цельного восприятия,— создало другой, па­раллельный реальному мир, царство духов и богоз с единым создателем в центре вселенной. Прототипом

С.252.

того и другого сооружения было авторитарное обще­ство, которое и подсказало организационные формы как метода построения, так и самого здания реального знания и здания религии.

Поиск по сайту: