Музей сверхъестественной тайны 7 страница

— Что это за существа? — спросил он, глядя на покрытые жуками тушки в чашах.

— Летучие мыши! — ответил фон Остер. — Для доктора Пойсманса. Чтобы очистить их скелеты, требуется десять дней.

Смитбек по горло был сыт жуками и запахами. Он выпрямился и протянул руку старому ученому.

— Мне пора. Спасибо за интервью. А эти жуки очень любопытны.

— Пожалуйста! — ответил фон Остер. — Хотя, погодите. Вы сказали “интервью”. Для кого пишете?

— Для музея, — ответил Смитбек. — По инициативе Рикмен.

— Рикмен? — Глаза фон Остера внезапно сузились.

— Да. А что?

— Вы работаете на Рикмен?

— Собственно говоря, нет. Она просто, ну... вмешивается, — объяснил журналист.

Фон Остер усмехнулся.

— Несносная особа! Почему вы работаете под ее началом?

— Так уж получилось, — ответил Смитбек, довольный тем, что обрел союзника. — Вы даже не представляете, чего я от нее натерпелся. Господи!

Фон Остер сцепил пальцы рук.

— Охотно верю! Охотно! Она повсюду чинит неприятности! Даже на выставке!

Смитбек внезапно заинтересовался.

— Какие же?

— Она бывает там ежедневно, твердит “это нехорошо, то нехорошо”. Майн Готт[11], ну и женщина!

— Это на нее похоже, — произнес Смитбек с мрачной улыбкой. — И что же там нехорошо?

— Ну вот, я был вчера там во второй половине дня. Она явилась и подняла крик: “Все покиньте выставку! Мы внесем статуэтку племени котога!” Всем пришлось бросить работу и выйти.

— Статуэтку? Какую? Что в ней такого секретного?

Журналист вдруг подумал: нечто, столь беспокоящее Рикмен, может оказаться полезным для него.

— Статуэтку Мбвуна, важный экспонат. Я о ней почти ничего не знаю. Но Рикмен была очень озабочена, можете мне поверить.

— Почему?

— Я же говорю, из-за этой статуэтки. Вы про нее не знаете? О ней много разговоров, очень, очень дурных. Я стараюсь не обращать внимания.

— Каких, например?

Смитбек еще долго слушал старика. И наконец, пятясь, вышел из мастерской. Фон Остер провожал его до самого лифта.

Когда двери закрывались, старик все еще продолжал говорить.

— Для вас несчастье работать на нее! — прокричал он, когда лифт тронулся вверх. Но Смитбек не слышал. Он напряженно размышлял.

Лишь под вечер утомленная Марго подняла взгляд от монитора. Нажала на клавиши, запуская стоявший в коридоре принтер, потом откинулась назад и потерла глаза. Текст для Мориарти был наконец готов. Возможно, получился он не столь изящным и вразумительным, как ей хотелось бы, но работать над ним больше не было времени. Все же она была довольна своим трудом и собралась отнести распечатку на четвертый этаж, в обсерваторию Баттерфилда, где находилась группа подготовки “Суеверий”.

Марго полистала справочник, нашла номер телефона Мориарти. Потом придвинула аппарат и набрала четырехзначный номер.

— Центр подготовки выставки, — услышала она в трубке протяжный голос. В отдалении слышались голоса.

— Можно Джорджа Мориарти? — спросила Марго.

— Думаю, он на выставке, — ответил тот же голос. — Мы расходимся. Передать ему что-нибудь?

— Нет, спасибо. — Марго положила трубку. Поглядела на часики: почти пять. Пора покидать музей. Но выставка открывалась в пятницу вечером, а она обещала Мориарти этот материал.

Собравшись встать. Марго вспомнила просьбу Фрока позвонить Грегу Каваките. Вздохнула и снова взялась за телефон. Сделаю попытку. Скорее всего он уже ушел, и можно будет просто оставить запись на автоответчике.

— Грег Кавакита слушает, — послышался в трубке знакомый баритон.

— Это Марго Грин. — Перестань говорить извиняющимся тоном. Он не глава отдела, не твой начальник или что-то в этом роде.

— Привет, Марго. В чем дело?

Она услышала позвякивание его ключей.

— Хочу попросить тебя о любезности. Собственно говоря, это предложение доктора Фрока. Я делаю анализ образцов лекарственных растений, которыми пользовалось племя кирибуту, и он хотел бы, чтобы я пропустила их через твой экстраполятор. Возможно, обнаружатся какие-то генетические аналогии.

Молчание.

— Доктор Фрок считает, что это будет полезным испытанием твоей программы, а заодно и помощью мне, — добавила она.

— Понимаешь, Марго, — ответил, помолчав. Кавакита, — я бы рад тебе помочь. Поверь. Но экстраполятор пока еще не в том виде, чтобы им пользовался кто попало. Я все еще довожу его до ума и не могу поручиться за результаты.

Лицо Марго вспыхнуло.

— Кто попало?

— Извини, неудачно выразился. Ты понимаешь, что я имею в виду. К тому же время у меня сейчас напряженное, и необходимость рано покидать музей очень некстати. Слушай, может, вернемся к этому разговору через недельку-другую. Лады?

Кавакита положил трубку.

Марго поднялась, схватила куртку, сумочку и направилась в коридор к принтеру за распечаткой. Ей стало ясно, что Кавакита будет затягивать дело до бесконечности. Ну и черт с ним. Нужно найти Мориарти и отдать ему распечатку. В конце концов, возможно, удастся посмотреть выставку, а может, и узнать, из-за чего поднялся весь этот шум.

Несколько минут спустя Марго медленно шагала по пустынному мемориальному залу Селоуса. У входа стояли двое охранников, ассистент в информационном центре готовил сувениры, предназначенные для продажи посетителям на следующий день. Если только посетители будут, подумала Марго. Под громадной бронзовой статуей Селоуса разговаривали двое полицейских. Марго они не заметили.

Девушка невольно вернулась мыслями к утреннему разговору с Фроком. Если убийцу не найдут, меры безопасности будут ужесточаться. Возможно, защиту ее диссертации перенесут на более поздний срок. Или весь музей вообще закроют. Марго потрясла головой. Если это произойдет, она точно уедет в Массачусетс.

Марго направилась к галерее Уокера и заднему входу на выставку. К ее смятению, большие железные двери оказались закрыты. Перед ними на двух медных столбиках висел бархатный шнур, а рядом неподвижно стоял полицейский.

— Могу я помочь вам, мисс? — спросил он. На его нагрудной табличке было написано “Ф. БОРЕГАР”.

— Хочу повидать Джорджа Мориарти, — ответила Марго. — Думаю, он на выставке. Нужно кое-что отдать ему.

Она помахала распечаткой, но на полицейского это не произвело впечатления.

— Извините, мисс, — сказал он. — Уже шестой час. Вам не следует находиться здесь. — И добавил помягче: — К тому же выставка опечатана до открытия.

— Но... — запротестовала было Марго, потом со вздохом повернулась и пошла обратно к ротонде.

Зайдя за угол, девушка остановилась. В конце пустого коридора виднелся большой полутемный зал. Полицейского Борегара видно не было. Поддавшись порыву. Марго повернула налево, через маленький, невысокий проем в другой, параллельный коридор. Может, все-таки еще не поздно найти Мориарти.

Марго поднялась по широкой лестнице, осторожно огляделась и крадучись вошла в сводчатый зал, посвященный насекомым. Потом свернула направо и вышла на галерею, опоясывающую второй ярус морского зала. Как и повсюду в музее, там было безлюдно и жутковато.

Она спустилась по одной из парных лестниц на гранитный пол нижнего яруса. Шагая еще осторожнее, миновала группу моржей в натуральную величину и тщательно изготовленный макет подводного рифа. Такие диорамы, вошедшие в моду в тридцатых — сороковых годах, больше не строили — Марго знала, что теперь это стало слишком дорого.

В дальнем конце зала был выход на галерею Вейсмана, где устраивались большие временные экспозиции. Это была одна из галерей, где размещались “Суеверия”. Стекла дверных створок были закрыты изнутри черной бумагой, висело большое объявление: “ГАЛЕРЕЯ ЗАКРЫТА. ГОТОВИТСЯ НОВАЯ ВЫСТАВКА. СПАСИБО ЗА ПОНИМАНИЕ”.

Левая створка находилась на запоре. Правая легко подалась.

Дверь с легким шелестом закрылась, и Марго оказалась в узком пространстве между стенами галереи и “изнанкой” собственно выставки. Там в беспорядке были разбросаны листы фанеры, длинные гвозди, по полу вились электрокабели. Слева от нее громоздилось грубо сколоченное сооружение с деревянными подпорками, очень похожее на задник голливудской декорации. Эта часть выставки не предназначалась для глаз посетителей.

Марго осторожно двинулась по захламленному полу, ища какой-нибудь проход на выставку. Освещение было скудным — забранные металлической сеткой лампочки располагались через двадцать футов, — и ей вовсе не хотелось споткнуться и упасть. Вскоре девушка обнаружила небольшой проем между деревянными панелями и решила, что сможет протиснуться.

Марго попала в большой шестиугольный вестибюль. Уходящие в темноту проходы в трех стенах были обрамлены готическими арками. Освещены были главным образом расположенные почти под потолком изображения шаманов. Она задумчиво оглядела все три выхода, не представляя, в какой части выставки находится, — где начало, где конец и куда идти, чтобы отыскать Мориатри.

— Джордж? — негромко позвала она, почему-то боясь повысить голос в тишине и полумраке.

Марго пошла по центральному проходу и оказалась еще в одном коридоре, более длинном, чем предыдущий, и заставленном экспонатами. Кое-где в ярких пятнах света виднелись артефакты: маска, костяной нож, резная, усеянная гвоздями фигурка. Экспонаты словно бы плавали в бархатной темноте. На потолке играли причудливые тени.

К дальнему концу галереи стены сужались. У Марго появилось странное ощущение, будто она погружается в какую-то глубокую пещеру. Очень впечатляюще, подумала девушка. Ей было понятно, почему Фрок недоволен выставкой.

Марго шла все дальше в темноту, слыша только собственные шаги по толстой ковровой дорожке. Экспонатов она не видела, пока едва не натыкалась на них, и гадала, как будет возвращаться в вестибюль с шаманами. Если повезет, может, где-нибудь окажется незапертый выход — незапертый и хорошо освещенный.

Впереди и без того узкий коридор раздваивался. После минутного колебания Марго выбрала правое ответвление. Идя по нему, она разглядела по обе стороны маленькие ниши, в каждую был помещен какой-нибудь причудливый артефакт. Тишина была такой, что Марго невольно затаила дыхание.

Коридор расширился, превратился в комнату, и Марго остановилась перед коллекцией покрытых татуировкой голов маори. Они не ссохлись — под кожей определенно находились черепа, сохраненные, как объясняла надпись на табличке, с помощью копчения. Глазницы были заткнуты каким-то волокном, кожа цвета красного дерева поблескивала. Между черными съежившимися губами белели зубы. Голов было шесть. Синие татуировки поражали сложностью: замысловатые спирали многократно пересекались, изгибаясь бесчисленными узорами на щеках, носах и подбородках. Табличка гласила, что татуировки сделаны при жизни, а головы сохранены в знак уважения.

За стендом с головами стены галереи сходились углом. В углу был установлен массивный, приземистый тотемный столб, подсвеченный снизу тусклым оранжевым светом. Тени громадных волчьих голов и птиц с хищно изогнутыми клювами серели на черном потолке. Уверенная, что забрела в тупик, Марго неохотно подошла к тотемному столбу. За ним слева увидела небольшой проход, ведущий в какую-то нишу. И медленно направилась туда, стараясь ступать бесшумно. Желание снова окликнуть Мориарти у нее давно исчезло. Слава Богу, я далеко от старого подвала, подумала девушка.

В нише размещалось собрание фетишей. Некоторые представляли собой грубо вытесанные из камня фигурки животных, но большей частью то были чудовища, олицетворявшие темную сторону людских суеверий. Еще один проход вывел Марго в длинную узкую комнату. Всю ее сверху донизу покрывал черный войлок, сквозь невидимые отверстия сочился тусклый голубой свет. Потолок был низким. Марго едва не касалась его головой. Смитбеку пришлось бы передвигаться на четвереньках, мелькнула у нее мысль.

Из этой комнаты Марго попала в восьмиугольный зал под высоким крестовым сводом. Разноцветные лучики проникали сверху сквозь витражные стекла со средневековыми изображениями ада, вмонтированные в сводчатый потолок. В каждой стене было по большой витрине.

Марго подошла к ближайшей и обнаружила, что заглядывает в гробницу индейцев майя. Посредине ее лежал скелет, покрытый толстым слоем пыли. На ребрах — золотой нагрудник, пальцы унизаны золотыми кольцами. Вокруг черепа полукругом стояли раскрашенные глиняные горшки. В одном виднелись ссохшиеся початки кукурузы.

В следующем окне демонстрировалось эскимосское погребение в скалах с мумией эскимоса, обернутой звериными шкурами. Дальше следовало нечто еще более поразительное: гнилой европейского стиля гроб без крышки вместе с телом покойника. Труп с заметными следами разложения был одет в почти истлевшие сюртук, галстук и брюки. Голова его была приподнята, словно он хотел поведать Марго какой-то секрет, под закрытыми веками бугрились глаза, рот застыл в мучительной гримасе. Марго попятилась. Господи помилуй, подумала она, это чей-то прадед. Прозаический тон таблички, описывающий ритуалы похорон в девятнадцатом веке, не соответствовал безобразию зрелища. Действительно, подумала Марго, музей рискует, выставляя подобные экспонаты.

Она решила не смотреть в остальные витрины и вышла через низкий сводчатый проход в дальнем конце восьмиугольного зала. Коридор за ним раздваивался. Слева находился небольшой тупик; справа длинный узкий проход вел в темноту. Идти туда ей не хотелось, во всяком случае, сразу. Она вошла в тупичок и внезапно замерла. Потом приблизилась к одной из витрин, чтобы разглядеть ее повнимательнее.

Эта галерея представляла концепцию высшего зла во множестве мистических форм. Там были многочисленные изображения средневекового дьявола; был эскимосский злой дух Торнарсук. Но внимание Марго привлек грубый каменный алтарь, поставленный в центре галереи. На алтаре стояла освещенная желтым светом статуэтка, детали которой были проработаны так, что у Марго перехватило дыхание. Покрытое чешуйками существо сидело, опираясь на четыре лапы. Однако в фигурке было кое-что — длинные предплечья, посадка головы — волнующе-человеческое. Марго содрогнулась. Какое воображение породило существо с чешуей и шерстью? Взгляд ее опустился к табличке.

МБВУН. Это статуэтка злого бога Мбвуна, вероятно, изваянная индейцами племени котога из верховьев Амазонки. Свирепый бог, известный также как Тот, Кто Ходит На Четвереньках, внушал огромный страх соседним племенам. По местным мифам, котога были способны заклинать Мбвуна и отправлять на уничтожение соседних племен. Артефактов племени котога найдено очень мало, и это единственное известное изображение Мбвуна. Кроме немногочисленных упоминаний в амазонских легендах, о котога и их таинственном “дьяволе” ничего не известно.

Марго пробрала дрожь. Она вгляделась внимательнее, испытывая отвращение перед чертами рептилии, маленькими злобными глазами... когтями. На каждой передней лапе их было три.

О Господи. Не может быть.

Внезапно Марго осознала, что инстинкт велит ей замереть. Прошла минута, затем другая.

Потом вновь послышался тот самый звук. Какой-то едва уловимый шелест, неторопливый, сводящий с ума своей легкостью. Ковер толстый, и шаги должны раздаваться близко... очень близко. Марго казалось, что она задохнется от невыносимой козлиной вони.

Девушка торопливо огляделась по сторонам, подавляя страх, ища безопасный выход. Темнота была полной. Марго бесшумно выбралась из комнаты, пересекла развилку. Шелест раздался снова, и она со всех ног побежала в темноту, мимо омерзительных экспонатов и ухмыляющихся масок, которые словно бы выскакивали из черноты, по извилистым коридорам, стараясь выбрать самый укромный путь.

Наконец, совершенно заблудившись и запыхавшись, Марго юркнула в нишу с экспонатами первобытной медицины. Ловя ртом воздух, присела за витриной с трепанированным человеческим черепом на железном стержне. Спряталась в ее тени и прислушалась.

Никаких звуков. Дыхание Марго становилось медленнее, рассудок возвращался. Там ничего нет. Да и не было — просто этот кошмарный поход разбередил воображение. Напрасно я пробралась сюда, подумала она. Не знаю, захочу ли теперь снова прийти — даже в самую людную субботу.

Однако надо было отыскать выход. Уже поздно, но Марго надеялась, что в здании есть люди, которые услышат ее стук, если она набредет на запертую дверь. Неловко будет объясняться с охранником или полицейским. Зато она все-таки выйдет.

Марго подняла взгляд над витриной. Даже если действительно воображение сыграло с ней злую шутку, возвращаться тем же путем не хотелось. Затаив дыхание, девушка бесшумно вышла из ниши. Тишина.

Марго повернула налево и медленно двинулась по коридору, пытаясь понять, где может быть выход. У большой развилки остановилась и, до боли в глазах вглядываясь в темноту, стала думать, куда свернуть. Разве здесь не должно быть указателей “Выход”? Очевидно, их пока не установили. Как водится. Но левый коридор казался предпочтительнее: он как будто вел в большой зал, невидимый в темноте.

Боковым зрением Марго уловила движение. Руки и ноги у нее стали ватными, девушка нерешительно глянула вправо. Какая-то тень — черная на черном фоне — бесшумно скользила к ней, петляя между витринами и усмехающимися артефактами.

Ужас прибавил сил, и Марго понеслась по коридору. Скорее ощутила, чем увидела, что коридор кончился и стены расступились. Потом она разглядела две вертикальные полоски света, окаймлявшие проем большой двустворчатой двери. Не замедляя шага. Марго бросилась на нее. Дверь распахнулась, что-то застучало. Ворвался тусклый свет — красный, горящий в музее по ночам. Прохладный воздух охладил ее щеки.

Зарыдав, Марго захлопнула дверь и прислонилась к ней. Закрыла глаза, прижалась лбом к холодному металлу и, всхлипывая, силилась вновь обрести дыхание.

В полумраке за ее спиной явственно раздалось чье-то покашливание.

Часть вторая

Выставка “Суеверия”

— Что происходит? — послышался суровый ГОЛОС.

Марго повернулась, ноги ее подкашивались от облегчения.

— Борегар, там... — начала было она и замолчала на полуслове.

Полицейский, поднимавший сшибленные дверью медные столбики, услышав свою фамилию, поднял взгляд.

— О, да вы та девушка, которая пыталась пройти на выставку! — Глаза его сузились. — В чем дело, мисс, вы не понимаете слова “нет”?

— Послушайте, там... — заговорила снова Марго и умолкла.

Полицейский отступил и сложил руки на груди. Потом на его лице появилось удивленное выражение.

— Что за черт? Что с вами, леди? Марго сгибалась пополам, смеялась — или плакала, она сама не могла понять — и утирала слезы. Борегар взял ее за руку.

— Пожалуй, вам придется пройти со мной. Смысл этой фразы — необходимость сидеть в комнате, полной полицейских, снова и снова повторять свой рассказ, ждать вызова доктора Фрока или даже доктора Райта, возвращаться на выставку — заставил Марго выпрямиться. Они просто сочтут меня сумасшедшей.

— О, в этом нет необходимости, — заявила она, шмыгая носом. — Я просто слегка испугалась. На лице Борегара отразилось сомнение.

— Все же думаю, нам следует пойти поговорить с лейтенантом д’Агостой. — Свободной рукой он достал из заднего кармана большую записную книжку в кожаной обложке. — Как ваша фамилия? Я должен буду написать рапорт.

Было ясно, что он ее так просто не отпустит.

— Меня зовут Марго Грин, — сказала она наконец. — Я аспирантка, работаю под руководством доктора Фрока. Выполняла поручение Джорджа Мориарти — он занимается этой выставкой. Но вы оказались правы. Там никого не было.

Говоря, она мягко высвободила руку из пальцев полицейского. Потом стала пятиться к мемориальному залу Селоуса, продолжая говорить. Борегар смотрел на нее, потом пожал плечами, раскрыл записную книжку и стал писать.

Оказавшись в зале. Марго остановилась. Возвращаться в кабинет было нельзя: время близилось к шести, и это явилось бы серьезным нарушением. А домой она ехать не хотела — не могла.

Потом вспомнила о распечатке для Мориарти. Прижала локоть к боку. Сумочка была на месте. Чуть постояв. Марго подошла к пустому справочному киоску. Сняла трубку внутреннего телефона и набрала номер.

Один гудок, затем голос:

— Мориарти слушает.

— Джордж? Это Марго Грин.

— Привет, Марго, — сказал Мориарти. — В чем дело?

— Я нахожусь в зале Селоуса, — ответила она. — Только что вышла с выставки.

— С моей выставки? — удивленно переспросил Мориарти. — Что ты там делала? Кто тебя впустил?

— Искала тебя, — ответила она. — Хотела отдать текст. Ты был там?

Марго вновь ощутила приступ страха.

— Нет. Выставка должна быть опечатана до открытия в пятницу вечером, — сказал Мориарти. — А что?

Марго глубоко дышала, пытаясь овладеть собой. Руки дрожали, и трубка постукивала по уху.

— Что скажешь о ней? — с любопытством спросил Мориарти.

У Марго вырвался истерический смешок.

— Страшная.

— Мы привлекли экспертов, чтобы разработать систему расположения и освещения экспонатов. Доктор Катберт даже нанял человека, который спроектировал Мавзолей с привидениями. Знаешь, он признан лучшим специалистом в мире.

Марго наконец почувствовала, что может снова говорить нормально.

— Джордж, со мной на выставке что-то находилось.

С дальней стороны зала к Марго направился охранник.

— Как это понять — что-то?

— Именно так!

Девушка мысленно перенеслась обратно на выставку, в темноту, к той жуткой статуэтке. И ощутила во рту горький привкус страха.

— Ну-ну, не кричи, — сказал Мориарти. — Слушай, пойдем в “Кости” и там все обсудим. Нам все равно пора покинуть музей. Я слышу, что ты говоришь, но не понимаю.

Заведение, которое в музее именовали “Костями”, местным обывателям было известно как “Самоцвет”. Невзрачный фасад бара находился между большими нарядными домами прямо напротив южного входа в музей, на другой стороне Семьдесят второй улицы. В отличие от других баров северного Вест-Сайда в “Самоцвете” не предлагали паштета из зайца или пяти разновидностей минеральной воды, но там можно было получить колбасный хлеб домашнего приготовления и кувшин пива за десять долларов.

Сотрудники музея прозвали заведение “Костями”, потому что Болейн, владелец, прикрепил гвоздями и проволокой на каждой свободной плоской поверхности поразительное количество костей. Стены были увешаны бесчисленными бедренными и берцовыми костями. Плюсны, лопатки и коленные чашечки складывались в причудливые мозаики на потолке. Черепа странных млекопитающих находились в каждом мыслимом углублении. Где он добывал эти кости, было тайной, но кое-кто утверждал, что Болейн совершает ночные набеги на музей.

“Люди приносят”, — неизменно объяснял хозяин бара, пожимая плечами. Естественно, у работников музея “Самоцвет” стал любимым местом сборищ.

И сегодня недостатка в посетителях не наблюдалось. Мориарти и Марго пришлось протискиваться сквозь толпу к пустой кабине. Оглянувшись. Марго заметила несколько знакомых, в том числе и Билла Смитбека. Журналист сидел у стойки, оживленно разговаривая со стройной блондинкой.

— Порядок, — сказал Мориарти, повысив голос, чтобы перекрыть гомон. — Так о чем ты говорила по телефону?

Марго сделала глубокий вдох.

— Я пробралась на выставку, чтобы отдать тебе распечатку. Там было темно. И за мной что-то ходило. Преследовало меня.

— Опять “что-то”. Почему ты так говоришь?

Марго раздраженно потрясла головой.

— Не проси объяснения. Там были звуки, похожие на глухие шаги. До того осторожные, что я... — Не найдя подходящих слов, девушка пожала плечами. — И странный запах. Отвратительный.

— Послушай, Марго, — заговорил Мориарти, но тут же отвлекся, делая официантке заказ. — Эта выставка и задумана так, чтобы от нее бежали по коже мурашки. Ты сама говорила, что Фрок и еще кое-кто считают ее чересчур сенсационной. Могу представить, каково тебе там было: одна, взаперти, в темноте...

— Другими словами, я все придумала? — Марго невесело усмехнулась. — Ты даже не представляешь, как бы мне самой хотелось в это верить.

Официантка принесла для Марго легкого пива, для Мориарти пинту “Гиннесса” с положенным полудюймовым слоем пены поверх краев. Тот отпил глоток, словно дегустируя.

— Эти убийства, слухи, которые ходят по музею. Я, наверное, реагировал бы точно так же.

Марго, немного успокоившись, осторожно продолжила:

— Джордж, эта статуэтка индейцев котога на выставке...

— Мбвун? А что с ним такое?

— На передних лапах у него по три когтя.

Мориарти с наслаждением пил “Гиннесс”.

— Знаю. Замечательная работа, одно из украшений выставки. Хоть и неприятно в этом признаваться, я полагаю, что самым привлекательным в статуэтке является тяготеющее над ней проклятие.

Марго отпила пива.

— Джордж, расскажи во всех подробностях, что тебе известно о проклятии, тяготеющем над Мбвуном.

Их разговор был прерван чьим-то возгласом. Подняв взгляд. Марго увидела Смитбека, вышедшего из дымного полумрака, — он нес охапку блокнотов, волосы растрепались. Женщины, с которой он разговаривал у стойки, нигде не было видно.

— Встреча изгнанников, — сказал журналист. — Необходимость покидать музей в пять — сущее наказание. Избави меня. Боже, от полицейских и руководителей отделов по связям с общественностью.

Без приглашения он вывалил на стол блокноты и уселся рядом с мисс Грин.

— Я слышал, полиция собирается допросить тех, кто работает неподалеку от мест убийств, — сказал журналист. — Насколько я понимаю, Марго, это распространяется и на тебя.

— Мой допрос намечен на будущую неделю, — ответила Марго.

— Я ничего об этом не слышал, — произнес Мориарти. Судя по выражению его лица, он был раздосадован появлением Смитбека.

— Ну, тебе на твоей верхотуре беспокоиться не о чем, — заявил ему журналист. — Очевидно. Музейный зверь не способен подниматься по лестницам.

— Ты сегодня в дурном настроении, — заметила Марго Смитбеку. — Рикмен опять искромсала твою рукопись?

Журналист все еще продолжал обращаться к Мориарти:

— Собственно, тебя-то я и искал. У меня вопрос. — Мимо проходила официантка, и Смитбек помахал ей. — Виски “Макаллан”, чистого.

Потом продолжал:

— Я хотел узнать, что там за история со статуэткой Мбвуна.

Наступило ошеломленное молчание. Смитбек перевел взгляд с Мориарти на Марго.

— Что я такого сказал?

— Мы как раз разговаривали о Мбвуне, — нерешительно ответила она.

— Вот как? — произнес Смитбек. — Мир тесен. В общем, старик австриец, фон Остер, сказал мне, что Рикмен поднимала шум, когда Мбвуна устанавливали на стенд. Намекала на какие-то тайны. Поэтому я начал копать.

Официантка принесла виски, журналист поднял стакан в безмолвном тосте, потом осушил.

— Пока что я разузнал только кое-какие подробности из прошлого, — продолжал он. — В верховьях Шингу, притока Амазонки, обитало племя котога. Публика, надо полагать, была еще та — колдуны, человеческие жертвоприношения и все такое прочее. Поскольку следов эти дикари почти не оставили, антропологи решили, что они вымерли несколько столетий назад. Сохранилась только куча мифов у тамошних племен.

— Мне кое-что известно об этом, — заговорил Мориарти. — Мы с Марго как раз завели речь о Мбвуне. Только не все считают...

— Знаю, знаю. Не перебивай.

Мориарти с недовольным видом откинулся на спинку стула. Делать замечания ему было привычнее, чем выслушивать их.

— Словом, несколько лет назад в музее работал человек по фамилии Уиттлси. Он организовал экспедицию в верховья Шингу на поиски следов племени котога — артефактов, мест древних стоянок и прочего — Смитбек с заговорщицким видом подался вперед. — Но Уиттлси скрыл от всех, что собирается искать не только следы племени. Он надеялся найти само племя! Вбил себе в голову, что котога еще существуют, и не сомневался, что сможет отыскать их. Разработал так называемую триангуляцию мифа.

Тут уж Мориарти не смог больше сдерживаться:

— Это значит — пометить на карте все места, где бытуют легенды о каком-нибудь народе, установить, где эти легенды наиболее подробны и последовательны, а затем определить центр региона, в котором распространен этот миф. Наиболее вероятно, что источник мифа находится там.

Смитбек поглядел на Мориарти.

— Угу. Словом, этот Уиттлси отправился на их поиски в восемьдесят седьмом году и сгинул в амазонских джунглях. Больше его никто не видел.

— Тебе рассказал все это фон Остер? — Мориарти закатил глаза. — Кошмарный старик.

— Может, и кошмарный, но знает о музее многое. — Смитбек с грустью поглядел в свой пустой стакан. — Насколько я понял, в джунглях произошла серьезная ссора, и большая часть членов экспедиции повернула обратно раньше времени. Они нашли нечто столь важное, что решили немедленно вернуться, но Уиттлси воспротивился. Он остался с помощником по фамилии Крокер. Видимо, оба погибли в джунглях. Но когда я попросил фон Остера рассказать поподробнее о статуэтке Мбвуна, тот вдруг словно бы язык проглотил. — Смитбек томно потянулся и стал искать взглядом официантку. — Видимо, придется отыскать кого-то, кто был в той экспедиции.

— Не везет тебе, — сказала Марго. — Они все погибли в авиакатастрофе на обратном пути.

Поиск по сайту: