МАЛЬЧИКИ И ДЕВОЧКИ: ТРАДИЦИОННЫЕ ПОЛОВЫЕ РОЛИ

ИЛИ РАВЕНСТВО

Регулирование взаимоотношений между полами — достаточно трудная задача в эпоху, когда у ребенка в качестве родителей мо­гут оказаться две мамы и ни одного папы, бабушка и дядя или три папы и мама. Именно так развиваются семейные отношения в за­падном мире, если так легче вести хозяйство, если родители го­мосексуальны или кто-то из них сидит в тюрьме и др. Считается, что нельзя концентрировать внимание детей на образе полной се­мьи как на образце «ячейки общества»; в реальной жизни он мо­жет воспитываться совсем по-другому. Есть семьи, разнообразные по составу, с приемными детьми, причем не обязательно в слу­чае, если пара или одинокий человек не может иметь детей, а просто потому, что если ты достаточно обеспечен, то в состоянии воспитать по крайней мере одного, а то и нескольких детей. При­нято рассказывать детям об их настоящих генетических родителях, вывешивать их фотографии, наносить им визиты. Большинство се­мей, имеющих детей, по-прежнему традиционные и полные, од­нако рекомендуется воспитывать девочек и мальчиков одинаково: дети не только видят равную заботу о себе со стороны матери и отца, но и играют в одинаковые игрушки и игры, так что не по­ощряется ни демонстрация силы и агрессивности у мальчиков (не­избежное следствие воспитания мужественности), ни слабости и покорности у девочек (являющихся обратной стороной воспита­ния пресловутой женственности).

Рост, сила и вес во всех обществах считаются особенно важны­ми для мальчиков; те, кто отстает в этом от других, становятся более чувствительными, ранимыми. Во всех культурах девочек учат быть сдержанными в своем поведении: если они носят юбку, то очень многие вещи им просто недоступны. Девочек считают, как

правило, более слабыми интеллектуально и физически, им пред­писывают карьеру, подчас намного ниже их интеллектуальных возможностей; в то же время от мальчиков ждут достижения высо­ких результатов, хотя на самом деле различия такого рода между полами отсутствуют. Во всех обществах традиционного типа детей учат стыдиться проявлений, якобы несвойственных их полу, что для многих оказывается грубым нарушением их личностного раз­вития.

Принципиальное разделение человечества на мужчин и жен­щин не обошло стороной и язык. Не во всех языках есть категория рода, а если и есть, то объем ее применения различен (ср. отсут­ствие в финском разделения личного местоимения третьего лица на он и она; в английском категории рода у существительных; в немецком — обязательно указывается пол при указании на про­фессию или социальную принадлежность, в том числе и во мно­жественном числе).

В некоторых исследованиях рассматривается разница в употреб­лении английского языка девочками и мальчиками и по отноше­нию к девочкам и мальчикам (именно такая последовательность -сначала девочки, а потом мальчики — сейчас общепринята в на­учном мире). Это значит, что, опираясь на некоторые объектив­ные данные о физиологических, психологических, культурно-ис­торических и педагогических различиях между полами, пытаются показать, какие дискриминационные по признаку пола тенден­ции проявляются в воспитании и образовании детей, насколько объективны половые различия, связано ли неравенство с языком, с поведением конкретных людей или оно традиционно.

Ко времени поступления в школу девочки и мальчики уже зна­ют о том, как по-разному следует разговаривать, будучи девочкой или мальчиком; как по-разному нужно обращаться к другим де­вочкам или мальчикам; как говорить о них. Приобретение знаний подобного рода продолжается в течение школьной жизни и позже. В разных странах мира проводились эксперименты, показываю­щие, что общение взрослого с младенцем меняется в зависимости от того, кто младенец по полу: девочка или мальчик. Воспитание отношения к своему полу начинается с рождения и передается речевыми средствами; определенные типы высказываний семан­тически уместны в устах женщин, но не подобают мужчинам и т. д. Ожидания индивидуума и окружающих его людей, связанные с его полом, накладывают отпечаток на употребление тех или иных речевых оборотов. Общераспространенным является мнение о том, что мужчины говорят более требовательным и громким голосом, что их речь более уверенна, воинственна, авторитарна, агрессив­на, выражает силу и стремление к доминированию. Мужчины бы­стрее переходят к сути, при разговоре раскачиваются и отклоня­ются назад, пользуются сленгом, прибегают к юмору. Женщины,

напротив, пользуются более широким диапозоном тембров голо­са, их речь быстрая, ровная, гладкая. Они чаще улыбаются, когда говорят, более внимательны к собеседнику, открыты, откровен­ны, воодушевлены, эмоциональны, выражаются ясно, граммати­чески правильно, вежливо. В выражении мыслей участвуют руки и лицо; женщины сообщают много подробностей, говорят много, болтают, иногда о тривиальных вещах и ерунде. В дошкольном воз­расте такие стереотипы еще не сформированы, но к 11 годам дети готовы высказать оценки, сходные с оценками взрослых. В истори­ческих документах можно обнаружить целый ряд предписаний на­счет правильного употребления речи мужчинами и женщинами. Традиционно дискриминация женщин распространялась и на от­ношение к их речевой способности.

В некоторых исследованиях особенностей речевого общения показано, что мужчины перебивают чаще, чем женщины; женщи­ны чаще пользуются косвенными способами выражения мысли (например, косвенными вопросами) и чаще поддерживают собе­седника короткими репликами типа: угу, гм, да. Однако в других работах показано, что разнообразные проявления неуверенности или сочувствия связаны с контекстом, с ситуацией беседы, с со­циальным положением собеседников, а не с их полом. Интерес­ные этнические различия связаны со способами обращения к муж­чинам, женщинам, мальчикам, девочкам в разных культурах. Для многих языков существенно также обобщенное наименование муж­чин и женщин (некто — он и она; унификация родов во множе­ственном числе, в обращении к аудитории), употребление жен­ского рода для выражения негативного отношения (директорша звучит хуже, чем директор применительно к женщине; высказы­вание «Он — болтушка» наносит мужчине двойное оскорбление) и т. п. Усваивая определенные языковые нормы как стандарт пове­дения, дети включаются в существующее в обществе социальное разделение по признаку пола.

Если считать, что целью воспитания является равноправие, в том числе и равноправие полов, то использование языка в обучении долж­но быть урегулировано. Учитель как лицо, находящееся над группой детей, несет особую ответственность за свою речь.

Обычно учителя стараются поощрять говорить мальчиков боль­ше, чем девочек, обращают на них повышенное внимание, про­щают им то, что не простили бы девочкам. По мнению учителей и учеников, мальчики обладают своеобразной индивидуальностью. Мальчики выкрикивают ответы в восемь раз чаще девочек. Девоч­ки и мальчики сидят обычно раздельно и стараются при работе в группах придерживаться разделения по полу, а если есть выбор, то и тема работы выбирается соответственно. Мальчики часто обижа­ют девочек; в классе и на улице они занимают больше места, чем девочки; во время практических работ девочки совершают больше

черновой работы, чем мальчики. Темы и материалы для обсужде­ния часто выбираются так, чтобы поддержать интерес мальчиков. Характерно, что учителя игнорируют эти различия, и даже тогда, когда мальчики в действительности говорят больше девочек, ду­мают, что девочки активнее. В таких предметах, как естественные науки, программирование, дизайн, технология, девочки уступа­ют мальчикам. Учителя-женщины сами иногда становятся объек­том критики, если не травли со стороны мальчиков. Если на дево­чек не обращать внимания, то они держатся в тени, а если не обращать внимание на мальчиков, то они стремятся привлечь к себе внимание, нарушая дисциплину.

При анализе исследований такого рода всегда возникает воп­рос, насколько их авторы привносят свои собственные предрас­судки в толкование событий; насколько структурирован экспери­мент; учтен ли контекст беседы; все ли типы интеракций рассмат­ривались (не было ли выбора по тематически обусловленному прин­ципу). Более детальное изучение реально происходящей в классе коммуникации показывает, что такая обстановка, при которой между общающимися возникает и поддерживается неравноправие по признаку пола, создается всеми участниками общения — де­вочками, мальчиками и учителями.

Речевые характеристики индивидуума зависят от его самоиден­тичности. Поведение в группе складывается как результат собствен­ных действий и действий остальных ее членов. Чтобы быть оценен­ным всеми положительно, нужно быть и активным слушателем, и активным говорящим, предлагать конструктивные идеи и видеть, как можно положительно развивать предложения, вносимые ос­тальными. Девочки более социально активны, в большей степени, чем мальчики, готовы поддержать остальных, но учителя склонны судить об их участии в дискуссии суровее, чем об участии мальчи­ков. Если учителя ставят перед собой задачу воспитать истинное партнерство в общении и обучать способам положительного веде­ния дискуссии всех учеников, то они должны показывать все ва­рианты стратегий и девочкам, и мальчикам.

При анализе печатной и иной продукции, предназначенной детям, установлено, что подавляющее большинство героев книг, журна­лов, фильмов и т.д. — существа мужского пола; они более актив­ны, участвуют в большем количестве приключений и разных дел, уезжают дальше от дома... Существа женского пола играют, как правило, второстепенную роль. Они пассивны, зависимы, им нужно помогать, их нужно спасать; их занятия ограничиваются в основ­ном работой по дому, по хозяйству.

В учебниках часто не говорится о позиции и роли женщины в обществе; их вклад в общественную жизнь не признается или не­дооценивается. Однако нельзя — и вредно — не принимать во вни­мание опасность непредставленности женского опыта, женского

взгляда на вещи, женских персонажей в учебных пособиях. В пос­ледние годы ситуация несколько улучшилась благодаря проведен­ным исследованиям и целенаправленному формированию обще­ственного мнения.

Известно также, что девочки более успешны в чтении и письме, чем мальчики. Они в отличие от мальчиков положительно отно­сятся к этим видам деятельности и нередко предпочитают их дру­гим занятиям. Но к 15 годам девочки перестают верить в свои силы как гуманитариев. Мальчики обычно говорят, что отдают предпоч­тение литературе, излагающей факты, а также книгам, не входя­щим в школьную программу. Девочкам нравятся фантастические истории, в более старшем возрасте — любовные; они также с удо­вольствием читают заданное учителями. Девочки и мальчики пи­шут, по-разному фокусируя свое внимание, даже когда у них одна и та же тема. В большинстве случаев и те и другие склонны воспро­изводить уже имеющиеся стереотипы.

Ученые рекомендуют направлять детское чтение, нивелируя дис­криминационные по признаку пола тенденции; руководить различны­ми видами детской деятельности в классе, соблюдая равноправие между типом, объемом, качеством вклада девочек и мальчиков в об­щее дело. Педагоги могут контролировать сами себя, записывая де­ятельность класса и свою на видеокамеру. Итак, вмешательство в жизнь группы или класса может выражаться в руководстве детс­ким чтением (подбор книг, их обсуждение, выявление вместе с детьми дискриминирующих женский пол тенденций, обучение критическому отношению к произведениям литературы и искус­ства); в создании разнообразных по составу групп и поощрении межгрупповых отношений; в обучении выражению своей позиции речевыми средствами.

Вопросы для повторения

1. Как воспитываются девочки и мальчики в разных странах и культу­
рах? От чего это зависит?

2. В чем проявляются дискриминация по признаку пола и неравенство
в детском саду? Каковы их последствия?

3. Как «устроены» книги для детей с точки зрения половых ролей?

ГРАМОТА И ГРАМОТНОСТЬ

Овладение грамотой — первый шаг на пути приобщения к зна­ниям. Считается, что подлинное, научное знание должно быть опосредовано письменной формой речи. Когда-то, когда письмо только изобрели, на вопрос о пользе грамоты не было однознач­ного ответа. Противники письма утверждали, что люди, употреб­ляющие буквы, хотят лучше помнить то, что с ними было, но

перестают тренировать свою память. Достаточно, мол, запомнить всего лишь ограниченный набор знаков, придуманных другими, чтобы казаться умным. Нет ценности в знании, приобретенном не лично, не в непосредственном контакте с рассказчиком, не на своем опыте и всей душой, а в результате расшифровывания пись­мен. Истина рождается в ходе обсуждения, передается устно в вык­ристаллизовавшемся виде, считали наши предки. В устном споре можно выяснить, кто что имеет в виду, а письменный текст не вступает в спор.

Потом наступил период, когда считалось, что цивилизованные народы — это те, у которых есть письменность (что не мешало время от времени восхищаться чистотой и мудростью обычаев якобы не испорченных грамотой крестьян). Это положение было подвер­гнуто сомнению, когда выяснилось, что Гомер свои произведения рассказывал устно. Однако они дошли до позднейших времен и продолжают влиять на развитие событий. Известно также, что во времена Гомера другие народы уже пользовались различными спо­собами записи. Ученые смогли показать, что у теперешних так на­зываемых «дикарей» существуют достаточно развитые бесписьмен­ные способы передачи информации. Иногда вообще трудно прове­сти грань между письмом и не-письмом. Для многих народов пись­мо начинается с изучения Библии, Корана или других священных книг. Трудно найти людей, которые вообще не сталкивались бы с письмом в наши дни, однако есть народы, остановившиеся в раз­витии письменности на определенной ступени.

Вся западная цивилизация построена на побуквенном письме, хотя соотношение буквы, звука и фонемы бывает разным: одна буква может соответствовать нескольким звукам, а несколько букв — од­ному; одна и та же может обозначать разные звуки; несколько раз­ных букв могут обозначать один и тот же звук и т. д. Восточные способы письма (огласовки, иероглифы и т. д.) закладывают иные основы мировоззрения уже в процессе усвоения грамоты. Таким образом, в зависимости от языка, на котором человек учится чи­тать и писать, он проходит путь различных логических операций и приобретает различные навыки.

Разделение речи на устную и письменную начинается довольно рано. Дети начинают осознавать, когда и для чего пишут, в каких случаях, что и как говорят. Стилистическая и жанровая дифферен­циация речи формируется по мере знакомства с различными си­туациями ее использования. Разнообразие и логичность методик обучения письму и чтению поражают. Их существует больше, чем любых других методик. Причем водораздел между подходами к обу­чению грамоте лежит в представлении о том, что первично, а что вторично: чтение или письмо. Самая лучшая методика обучения чтению разработана в Новой Зеландии. Там младшие учатся у стар­ших по принципу разбора способа записи знакомых текстов. Детям

предоставляются книги, соответствующие каждой следующей сту­пени овладения чтением. Читают друг другу, вслух и про себя. В Нор­вегии учатся читать собственные рассказы. В Америке есть метод, по которому все усвоение грамоты основано на записях произне­сенных слов. Быстрее всего читают в Финляндии, вероятно, пото­му, что между звуком и буквой существует взаимно однозначное соответствие, а большинство зарубежных фильмов по телевиде­нию идут с субтитрами, а не с переводом, так что даже дошколь­ники должны читать, чтобы понимать, что делают герои любимых мультфильмов.

Письменная речь отличается от устной по составу. В устном об­щении употребляется меньше абстрактной лексики, повествова­ние ситуативно, ориентировано на конкретных слушателей. Поло­вина информации передается невербальными способами: интона­цией, мимикой, жестами, при помощи иных наглядных опор. При превращении устной речи в письменную частично исчезают зву­коподражания, повторения, первоначально служившие опорами для запоминания, создававшие особую атмосферу устного расска­за. Предложения удлиняются, в них меняется порядок слов. Про­падают недомолвки, оговорки, заполнители пауз. Результаты пе­редачи одного и того же текста в устной и письменной форме могут оказаться различными, если не противоположными.

Развиваясь, общество все более различает сферы употребления устной и письменной речи. Однако есть такие сферы, в которых традиционно доминирует устная или письменная речь. Так, без переговоров невозможно прийти к общей точке зрения, без дис­куссии немыслимо продвижение вперед, без обсуждения не мо­жет быть выяснена истина на суде. Переходные формы между пись­менной и устной речью — чтение вслух и протоколы высказыва­ний. Обучение всегда предполагает наличие устных и письменных форм общения. Религии и психологическая практика ориентиру­ются на разную направленность письма и устного сообщения. Пись­менные обязательства даются с большим трудом, чем устные.

Качественная работа почты и телефона, а также компьютерные способы записи и общения еще четче дифференцируют эти обла­сти. Наличие электронных средств информации заставляет отка­заться от подписки на газеты и журналы. В наше время и в цивили­зованном, и в нецивилизованном мире можно прожить, почти не обращаясь к печатному слову, прибегая в редких случаях к помо­щи грамотного человека. В таких развитых странах, как Германия и Франция, от 1 до 15% (по разным способам оценки) коренного населения функционально неграмотны: они ходили в школу, но не умеют читать и писать; в повседневной жизни им это не нужно. Есть и такие люди, которые могут писать и читать, но печатное слово вызывает у них отвращение, которое они не могут преодо­леть (ридинг-фобия).

Есть люди, которые читают и пишут с ошибками, часто необъяс­нимыми. Нейрофизиологи выяснили причину легастении — от­клонения в развитии, связанного с недостаточной сформирован-ностью навыков чтения и письма. Сколько ни бьются родители и учителя над тем, чтобы преодолеть неграмотность, результаты ока­зываются значительно ниже прилагаемых усилий. При этом отста­ющие ученики часто умны, находчивы, музыкально одаренны, обладают хорошей памятью. Самыми известными легастениками были сказочник Г. X. Андерсен и физик А. Эйнштейн. При обсле­довании легастеников выяснилось, что в их мозге есть зоны, где часть клеток недоразвита. Легастеники своеобразно, не так, как все, слышат и видят, координируют слышимое и видимое. Не хо­теть писать правильно не злая воля ребенка, и не психическое отклонение, а строение его мозга, часто передаваемое по наслед­ству. Путем длительных тренировок можно добиться того, что дети начнут писать и читать нормально, но они будут по-прежнему не так, как другие, воспринимать окружающее. Такое объяснение широко распространенного явления должно помочь видеть в ре­бенке, испытывающем затруднения в изучении грамоты, челове­ка, которому нужна помощь особого рода.

Некоторые педагоги считают, что начинать писать нужно лет в восемь, не раньше, после того как сформировалась устная культу­ра. От телевизора следует вообще отказаться: этот путь проживания времени не приводит к значительным результатам в общем разви­тии индивидуума. Другие придерживаются мнения, что писать надо по возможности печатными буквами, а каллиграфии учиться лет в двенадцать, когда устоялись основы личности. Хотя такой поворот в отношении к письменной культуре нам непривычен, он тоже оправдан. В любом случае письмо и речь, хотя и меняют свои функ­ции, продолжают играть существенную, хотя и неоднозначную роль

в жизни.

В овладении грамотой и в развитии музыкальных способностей есть общее: дети показывают, что они как будто читают любимую книгу, знакомый текст, и точно так же они изображают, что поют как бы под аккомпанемент музыкального инструмента, на кото­ром не умеют играть. При овладении чтением письмо связано с рисованием; при обучении музыке оно связано с движением. В пер­вом случае следует научиться двигаться слева направо, сверху вниз; во втором случае выясняются функции нотной линейки и знаков, повторяющиеся элементы. С чтением связаны типичные способы оценки прочитанного; при усвоении музыкальной терминологии изучаются слова «темп: быстрый/медленный; высота: высокий/ низкий звук; громкость: громкий/тихий». В ходе овладения грамо­той дети учатся узнавать знакомые слова, при изучении музыки — узнавать мелодии. Упражняются так же в умении подбирать сходно звучащие, аналогично начинающиеся слова, равно как и подходя-

щие звуки, и определять музыкальные инструменты по звучанию. Поэтому в некоторых методиках предлагается объединить эти про­цессы.

Буквы окружают ребенка с рождения. Есть множество способов связать образ буквы со словом и с произнесением звука, и на этом построены дидактические игрушки и приемы введения письмен­ности в жизнь детей. Свою роль играют рассказывание, сообще­ние, спонтанная и вариативная коммуникация по поводу ситуа­ций, описывающих реальную жизнь и фантастические миры. Вер­бальный (языковой, словесный) аспект жизни разворачивается во времени, время объясняется через пространство, а пространство через время, они протяженны, в них развертываются события. Вся­кая линейность вместо трехмерности, всякая последовательность, расстановка в определенном порядке — приближение к искусству использования речи. Понимание растянутости, протяженности, ус­тановление логических связей типа часть —целое, дополняющие друг друга компоненты, верх—низ, прямое — зеркальное изобра­жения, сначала — потом, причина — следствие (одно из-за друго­го, одно после другого, одно благодаря другому) и т. д. связано с определением реальных зависимостей между событиями и пред­метами. Рука готовится к письму благодаря выполнению различ­ных заданий на соединение элементов, на движение от одних де­талей к другим, на рисование по аналогии (такой же, но больше или меньше, зеркально, перевернуто и т. п.), на дополнение изоб­ражения, на перенесение его по точкам или клеткам, перемеще­ние вдоль линий, между линиями, внутри узоров, на повторение узоров.

Следующий важный этап — распознавание, чтение печатных букв и печатание, при этом буквы упрощены по графике, с минималь­ным количеством граммем (упрощенный образ буквы, передаю­щий ее основные отличительные признаки). Слова печатаются с разделением на слоги при помощи вертикальной черты другого цвета, например, текст черный, а разделители красные. Часто глас­ные выделяются яркими цветами, но не размером: ребенок дол­жен научиться читать обычный текст, но при помощи зрительных опор. Выпускается огромное количество книг, которые можно чи­тать, едва познакомившись с буквами, и эти книги будут интерес­ны: почти каждое слово сопровождается изображением, простые предложения проиллюстрированы соответствующими картинками. Но это текст не для младенцев, а для детей 5 —8 лет. К текстам прилагаются кассеты, озвучивающие сказки. Последовательность букв алфавита запоминается легче вместе с песенкой, которая иногда усваивается раньше, чем представление о функции буквы. Существует и такой способ: слова, написанные большими печат­ными буквами, учат узнавать с двух лет, чертя их на карточках или подвешивая таблички ко всем предметам в помещении.

Подчеркивается, что в современном мире больше шансов най­ти место на рынке труда, будучи высокообразованным, а ранняя грамотность и обильное чтение способствуют хорошей успеваемос­ти. Исследователи тем не менее отмечают, что только чтением нельзя восполнить того, что дает для развития ребенка непосред­ственное обсуждение разнообразных вопросов, связанных с его жизнью, и тем, затрагиваемых в литературных произведениях. Ре­бенок не поймет содержание книги, если оно не воздействует на него эмоционально, если взрослые не зададут ему вопросов о про­читанном, если он сам будет лишен возможности спросить у взрос­лых о вещах, которые произвели на него впечатление. Б результате достоянием ребенка становятся не факты, изложенные в литера­турном прозведении, а усвоенное из общения со взрослым содер­жание, приобретающее по преимуществу индивидуально ориен­тированный характер. Не накопление информации является целью воспитания и образования, а формирование умения добывать не­обходимые знания самому и пользоваться для этого разными ис­точниками.

Особенно важно не только читать ребенку сказки, смотреть мультфильмы, слушать кассеты, но и рассказывать их. Многие склонны считать, что основные духовные, культурные ценности передаются следующим поколениям только тогда, когда это про­исходит в виде рассказывания интересных, доступных, ситуатив­но возникающих и всегда немножко новых сказок. Недаром устра­иваются разнообразные национальные конкурсы сказок, резуль­таты которых публикуются в виде сборников с иллюстрациями авторов. Родителям и воспитателям объясняют, что рассказывать сказки и нетрудно, и необходимо. Ребенку важно видеть, как у него на глазах рождается сказка, рассказываемая только для него и его друзей, братьев и сестер. При этом взрослый, может быть, улыбается или делает страшное лицо, меняет тембр голоса, ис­пользует мимику и жесты, прижимает к себе ребенка или закры­вает глаза.

Детские книги появляются в доме вместе с рождением ребенка, однако онтогенез способности к обращению с книгами, с литера­турой в широком смысле, в семье пока мало исследован. Родители видят свой долг в том, чтобы читать детям, рассматривать вместе с ними картинки, стимулировать развитие речи при помощи книг, постепенно приобщая ребенка к самостоятельному чтению. Это важнейшая обязанность семьи в деле передачи социально значи­мого поведения в обществах, основанных на письменной тради­ции. Последовательность форм обращения с иллюстрированной книгой реконструируется следующим образом. Вначале манипуля-торно-тактильная логика действования, потом постепенное вклю­чение ситуативных компонентов, затем словесные и символичес­кие игры, а также рутинизированные действия: указание и назы-

вание и, наконец первичное рассказывание, а после этого соеди­нение содержания с опытом. Использование книги с картинками в качестве средства символически переданной коммуникации вы­деляется из других предметов окружающего мира, начиная с кон­ца первого года жизни (Б. Браун). Постепенно вырабатываются спе­цифические формы обращения с книгой, а в период между 10 и 20 ме­сяцами ребенок благодаря матери, действующей в общении с ним по принципу «зоны ближайшего развития» (Л. С. Выготский), ста­новится способным самостоятельно обращаться с книгой, иници­ируя и реализуя усвоенные формы взаимодействия. Впоследствии эти формы приводят к умению обращаться с книгой и литератур­ными источниками информации и социального опыта вообще.

Во многих странах существуют подготовительные к школе группы детского сада или классы, где учат читать и писать. Если таких классов нет, их функцию принимают на себя специальные заня­тия по подготовке к школе прямо в детском саду. Преподаватели школ нередко высказывают неудовольствие, если к ним приходят дети, уже владеющие элементарными навыками: в этом случае им трудно вести занятие со всей группой. С другой стороны, часто именно — и только — такие дети признаются готовыми к школь­ному обучению. Однако общепризнано, что определенного возра­ста, когда грамоте нужно учить, на самом деле не существует. Это не какое-то ограниченное по времени действо, а процесс, для­щийся годами. В частности, родителям и учителям нашей страны может показаться странным, что начальное обучение за рубежом как будто топчется на месте, добиваясь только к IV—V классам включительно от всех учащихся овладения чтением, письмом и счетом.

Устная и письменная речь — не две стороны одной способнос­ти, а разные ее качества. В частности, было доказано, что дети, рано (до года) начавшие говорить, в подавляющем большинстве случаев начинают поздно (только после шести лет) читать и пи­сать, но зато прекрасно успевают в школе. Если ознакомление де­тей с буквами начинается с самого рождения (буквы — это игруш­ки), то в полтора-два года большинство детей (примерно 75 %) знают весь алфавит. Свое имя ребенок может написать уже в 3 — 4 года, причем если учат иностранному языку, то и на нем тоже. Но знание букв и умение читать слова — это еще не грамотность. Современная педагогика говорит о необходимости приучения к печатному слову, к ценности написанного уже с раннего возраста. Обучение грамоте не должно быть сконцентрировано на каком-нибудь одном годе жизни, а должно постепенно входить в жизнь ребенка, раскрывая разнообразные свойства письменного слова. Выдвигается такой аргумент: если за один год ребенку нужно на­учиться не только составлять слова, но и писать их и читать тек­сты, то неизвестно, когда и как можно успеть понять функции

письменной формы речи. Если же дети постепенно знакомятся с использованием букв для разных нужд разными людьми из их ок­ружения, то успевают постичь гораздо больше знаково-смысловых связей, чем только при,обучении грамоте на занятиях (уроках).

Некоторые родители гордятся тем, что их ребенок рано научился читать. Но что он будет читать? Ведь читать нужно так, чтобы по­нимать смысл прочитанного, чтобы увлекаться чтением, чтобы хотеть прочесть еще. Могут ли взрослые предоставить малышу ин­тересное и подходящее чтение? Достаточен ли его словарный за­пас, богата ли собственная устная речь интонациями настолько, что можно отказаться от озвучивания книг взрослыми? Будет ли чтение более ценным занятием для детей этого возраста, чем, на­пример, игра в кубики?

Воспитатели создают (в дошкольных учреждениях и в классах для шестилеток) такую среду, в которой в изобилии присутствуют и активно используются книги и другая печатная продукция, а так­же организуются чтение и пересказ письменных текстов вслух. Поощряется также списывание слов или целых фраз с доски, с этикетки, из каталога. Педагоги теперь постоянно привлекают вни­мание детей к чему-то написанному или напечатанному, что раньше казалось недопустимым. Исследователи сюжетно-ролевых игр об­наружили, что даже младшие по возрасту дети ссылаются в игре на разные письменные источники, из которых можно почерпнуть информацию, и имитируют буквы, а также позу и действия пишу­щего человека. Рассказывая как бы напечатанную историю, дети говорят иначе, чем в обычной ситуации.

Во многих детских садах (разумеется, в школах это было все­гда) выделяют специальное место для библиотеки, иногда одной на дошкольное учреждение. Книги выставляют обложками к де­тям, так, чтобы их было видно; на стенах вывешиваются плакаты с иллюстрациями к книгам. Есть стол с бумагой, карандашами, письменными и канцелярскими принадлежностями. Взрослые по­ощряют детей записывать и зарисовывать свои рассказы любым образом — так, как те могут это сделать. Есть возможность посы­лать друг другу письма внутри детского сада. Все предметы в ком­нате, все коробочки с разными материалами подписаны. Но самое главное — в любой игре находится время и место для чтения и письма. Это кассовые чеки, инструкции к играм, меню в рестора­не, телефонный справочник, ежедневник, листочки для записок, список покупок, рецепт врача, билет в театр или на поезд, кули­нарные книги и рецепты. В любой ситуации, где логично взять в руки пишущий инструмент и воспользоваться отсылкой к пись­менной речи, детей к этому «подталкивают», а результаты поощ­ряют. Одновременно стимулируется ознакомление с разными жан­рами письменной речи (записка, письмо, поздравление, описа­ние, просьба, рассказ и т. п.).

Разумеется, дети ходят и на экскурсии в общественную библио­теку, их приучают искать интересные книги и картинки, брать домой книги и кассеты. Обычно там есть также час чтения сказок и историй и сеансы видеофильмов. К каждому празднику библио­течные работники подбирают книги и кассеты.

Наиболее актуальные темы этой сферы дошкольной педагоги­ки, те, которые чаще других присутствуют в научных дискусси­ях, — каковы естественные ступени и стадии развития письменной формы речи; как развиваются и координируются движения глаз, рука, зрительная и слуховая память; следует ли учить детей фоне­тической транскрипции; каким шрифтом следует писать прописи и какому учить первому; как прописи должны быть оформлены; в какой момент следует вводить письмо на компьютере. Для многих стран актуален вопрос о том, на какие уступки следует пойти, чтобы добиться максимальной грамотности населения, на что сле­дует сделать особый упор. С научной точки зрения важно также, каковы индивидуальные особенности в овладении грамотой и гра­мотностью и как их можно учитывать; в чем, собственно, состоит специфика письменного сообщения по сравнению с устным. Если раньше обучение чтению, письму, арифметике считалось преро­гативой учителей или родителей, то теперь в этот процесс вклю­чаются психолингвисты с целью научного обоснования подходов к обучению детей грамоте.

Вопросы для повторения

1. Как и когда происходит обучение грамоте? Каковы новые тенденции
в начальном обучении?

2. Каково отношение общества к легастеникам?

3. Как надо формировать речь? Почему это нужно?

Поиск по сайту: