Вопрос о времени возникновения земельной собственности духовенства вызвал противоречивые суждения еще в дореволюционной историографии. Согласно М.Горчакову, «самые первые христианские русские князья, св.Владимир и Ярослав, предоставили митрополиту всея России право владеть земельными имуществами».2 Идеи М.Горчакова разделял крупнейший специалист по истории русской православной церкви Е.Голубинский.3 По мнению же В.Милютина, церковное землевладение сделалось ощутимым только со второй половины XI в.4 Его соображение было поддержано рядом исто-
риков.1 Что касается Б.Д.Грекова, то он сначала земельные приобретения церковников отнес на несколько десятилетий позже, принимая древнейшей из подлинных дошедших до нас жалованных грамот жалованную Мстислава и его сына Всеволода новгородскому Юрьеву монастырю.2 Впоследствии Б.Д.Греков резко изменил собственные представления. «Церковь на Руси с момента своей организации, — убеждает он, — начинает владеть недвижимым имуществом».3 В унисон с Б.Д.Грековым высказывался С.В.Юшков.4 Новейший исследователь Я.Н.Щапов получил более убедительные результаты. Он пишет: «Возникновение церковного землевладения на Руси может быть отнесено ко второй половине XI в. В системе феодальной собственности на Руси X — XII вв. церковь, следовательно, занимает место сравнительно поздно, когда другие институты — княжеское, боярское землевладение — уже существовали и были результатом относительно долгого внутреннего развития восточнославянского общества».5
Первые известия относительно земельных владений духовенства касаются Печерского монастыря. Уже в игуменство Феодосия при обители находились села. Это явствует не только из упоминаний о вкладах,6 но и других не менее вырази-
1 Обеспечение милостников-дворян осуществлялось, вероятно, из других фондов. Весьма характерной в данной связи выглядит запись Новгородской Первой летописи: «...и Мьстислав же князь възя на них дань, и да новгородцем две чясти дани, а третьюю чясть дворяном» (НПЛ, стр. 52 — 53, 251). Известно также, что галицкие князья держали Коломыю «на раз-давание оружником» (ПСРЛ, т. II, стб. 790). Тем не менее идеи М.Н.Тихомирова кажутся современным исследователям настолько привлекательными, что их популяризируют в изданиях для широкого читателя. См.: «История СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской Социалистической революции», т. I. M., 1966, стр. 579, 580.
2 М.Горчаков. О земельных владениях всероссийских митрополитов, патриархов и св. Синода (988 - 1738 гг.). СПб., 1871, стр. 47.
3 Е.Е.Голубинский. История русской церкви, т. I. Период первый, Киевский или домонгольский. Первая половина тома. М., 1901, стр. 511,513.
4 В.Милютин. О недвижимых имуществах духовенства в России. «ЧОИДР», 1859, КН. 4, стр. 24.
1 См.: М.Н.Покровский. Избранные произведения, кн. 1. М., 1966, стр. 102; Н.А.Рожков. Город и деревня в русской истории. Пг., 1919, стр. 16; И.Кулишер. Из истории крестьянского труда в Древней Руси. — «Архив истории труда в России», кн. 10. Пг., 1923, стр. 95.
2 Б.Д.Греков. Избранные труды, т. IV. М., 1960, стр. 141 - 142.
3 Б.Д.Греков. Киевская Русь, стр. 139.
4 С.В.Юшков. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. М.-Л., 1939, стр. 54 -^ 55; Его же. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949, стр.' 136.
5 Я.Н.Щапов. Церковь в системе государственной власти Древней Руси. В кн.: А.П.Новосельцев (и др.). Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965, стр. 336; Его же. 3 icTopii давньоруско'1 церкви X — XII ст. «Украшський юторичний журнал», 1967, № 9, стр. 89.
6 Патерик..., стр. 31.
тельных сообщений. «В един же пакы от дьнии, — повествует агиограф, — от единоа веси монастырьскиа прииде мних к блаженному отцу нашему Феодосию, глаголя, яко в хлевине, идеже скот затворяемь, жилище бесом есть...прииде же (Феодосии. — И.Ф.) в село то и вечер един вниде в хлевину...се же оттоле ни в селе томь пакости творити никому же...»1 В фантастический рассказ о борьбе преподобного с бесами вкраплены реальные куски действительности, склеив которые, получаем рельефное изображение монастырского землевладения и хозяйства: перед нами чернецкое село с хлевом для скота, находящееся на попечении печерского инока. Монастырь держал не одно село. Перед своей смертью Феодосии велел позвать к себе всю братию, в том числе и тех, «еже и в селах или на иную кую потребу отошли». Но монастырских ресурсов не хватало. Часто не из чего было готовить «ядь» монахам. Тогда надо было обращаться к рынку.
Сведения Патерика о связях лавры с древнерусским торгом двоякого рода. Одни из них указывают на более или менее постоянный контакт монастыря с рынком. Однажды к Феодосию «вниде иконом, глаголя блаженному, яко утрий день не имам чим купити на ядь братии и на ину потребу».2 Следовательно, покупать продукты для братии — вещь обычная; исключителен лишь случай, когда не на что купить снедь. Характерен рассказ и о том, как иноки «рукома своима делахуть дело, ово ли копытьца плетуще и клобукы и ина ручьная дела строяще и тако носяще в град продаяху и тем жито купяху».3
Другие сведения, дополняя первые, воспроизводят случаи оскудения монастырских сусеков, что также вынуждало отправляться «на торг». Но это, конечно, был не единственный выход. Недостаток «брашна» пополнялся порой за счет приношений. Так, «в един от дьнии приде келарь к сему блажен-
1 Патерик..., стр. 45.
2 Там же, стр. 36.
3 Там же, стр. 26.
ному, (Феодосию. — И.Ф.) глаголя, яко в сии день не имам, что предложити братии на ядь, се бо ни сварить что имам».1 Выручил братию на этот раз боярин Иоанн, который наполнил «три возы брашна: хлебы и сыр и рыбу, сочиво же и пшено, еще же и мед, — и посла к блаженному в монастырь».2 Однако эти дары, будучи эпизодическими, не решали продовольственной проблемы, и монахи продолжали не только покупать провиант, но и брать его в кредит.3
Нельзя, разумеется, преувеличивать степень необеспеченности лавры. «Села Печерского монастыря, — отмечал Б.Д.Греков, — были бедны. Почему тем не менее монахи этого монастыря доходили иногда до бедственного положения и буквально не знали, что им придется есть завтра, — разгадать довольно трудно. Возможно, что автор жития Феодосия сообщает факты, взятые из того времени, когда монастырь был еще беден. Но всего вероятнее, что автор жития нашел для себя полезньм несколько сгустить краски относительно бедности монастыря при жизни Феодосия».4 Видимо, Б.Д.Греков прав, что писатель-монах прибеднялся, ибо Феодосии «по вся суботы посылаше въз хлебов, иже в темницах сущих и в узах».5 В урожайные годы села монастырские изобиловали хлебом и скотом.6 Автор жития не раз говорит о все возрастающем благополучии монастыря. Но не подлежит сомнению, что монахи иногда испытывали нехватку в продуктах питания и восполняли ее, прибегая к рынку. Следовательно, наличное монастырское хозяйство не всегда удовлетворяло самые насущные потребности братии.
1 Там же, стр. 41.
2 Там же.
3 Известен случай, когда Феодосии велел эконому пойти в город и взять у торговцев «взаим, еже на потребу братии, и последи, егда Богу бла-годеавшу, отдамы и долг». — Там же, стр. 36.
4 Б.Д.Греков. Киевская Русь, стр. 140.
5 Патерик.., стр. 42.
6 Там же, стр. 55.
7 Там же.
Благосостояние Печерского монастыря зависело не только от его сел. Он имел и другие источники дохода. Здесь припоминается Ярополк Изяславич, который «вда всю жизнь свою Небльску волость и Деревьскую, и Лучьскую и около Киева».1 Летопись не уточняет, «в животе своем» или «по животе» Ярополк передал волости. Князь «прободен бысть треклятым Нерадьцем» в 1086 году.2 Значит, вклад осуществлен не позже этого срока. Но обстоятельства гибели Ярополка позволяют предположить более раннее время, чем 1086 год. В самом деле, смерть князя наступила столь неожиданно, что ни о каких завещаниях накануне ее речи быть не может. В 1078 г. после смерти Изяслава вокняжившийся в Киеве Всеволод Ярославич посадил «Ярополка Володимери, придав ему Туров».3 Поэтому передача монастырю волости около Киева произошла раньше 1078 г., поскольку смещение князей сопровождалось утратой прежде принадлежавших им волостей и приобретением других, составлявших вновь получаемое княжество. При жизни Изяслава Ярославича Ярополк княжил в Вышгороде.4 Вот тогда он и мог отдать печерским монахам волость, располагавшуюся где-то неподалеку от Киева. А отсюда следует, что княжеский вклад не был единовременным. Небльскую, Деревскую и Лучьскую волости, лежавшие в пределах Волынского края, монастырь получил не раньше того года, в который Ярополк пришел во Владимир Волынский, т.е. не ранее 1078 г. В Повести временных лет под 1084 годом помечено: «Приходи Ярополк ко Всеволоду на Велик день».6 Может быть, в великий день воскресения Христа богобоязненный князь и одарил Печерский монастырь — средоточие святости и
всяческого благолепия, как думали современники о лавре.
В литературе с давних пор этот вклад истолкован как передача недвижимости — земельных владений.1 Наиболее отточен взгляд Е.Е.Голубинского. «Что касается до Печерского монастыря, — утверждал он, — то мы не знаем всех недвижимых имений, которыми он владел в период домонгольский, но во всяком случае и из того, что знаем, следует, что он был наделен ими весьма щедро. Князь Ярополк Изяславич, умерший в 1086 г., вдал Печерскому монастырю «всю жизнь свою, Небльскую волость и Деревьскую и Лучьскую и около Киева». Выражение «всю жизнь свою» должно понимать или так, что Ярополк отдал монастырю все свои частные недвижимые имения, которые имел, или так, что он отдал те из них, в которых были его лучшие хозяйственные заведения». Советские историки Б.Д.Греков, С.В.Юшков и Я.Н.Щапов занимают в сущности ту же позицию.3 М.Н.Тихомиров судит осторожнее: «Неизвестно, получил ли монастырь Небльскую волость в полное владение, может быть, речь идет только о доходе с нее».4 Однако и он фразу «всю жизнь свою» переводит как «все свое имущество».
Рассматривая термин «жизнь», мы заметили, что он обозначал не личное имущество, частную собственность, а волость, и не просто волость, но владение в смысле кормленой единицы. Передачу волостей, стало быть, нужно разуметь как уступку права сбора доходов с них. Русь в этом отношении не являлась исключением. Подобного рода пожалования имели место также в других раннесредневековых государствах. В
1 ПСРЛ, т. II, стб. 492. 2ПВЛ, ч. I, стр. 136.
3 Там же, стр. 135.
4 Там же, стр. 132.
5 См.: Н.П.Барсов. Очерки русской исторической географии. Варшава, 1885, стр. 121-122, 123, 128. 6ПВЛ,ч. I, стр. 135.
1 См.: В.Милютин. О недвижимых имуществах духовенства в России. «ЧОИДР», 1859, кн. 4, стр. 26.
2 Е.Е.Голубинский. История русской церкви. Т. 1, 2-пол. тома. М.,
1904, стр. 712-713.
3 Б.Д.Греков. Киевская Русь, стр. 138; С.В.Юшков. Очерки ..., стр. 48; Я.Н.Щапов. Церковь в системе государственной власти..., стр. 332.
4 М.Н.Тихомиров. Крестьянские и городские восстания..., стр. 35.
5 Там же.
Англии, например, «пожалование земли в бокленд заключалось зачастую в передаче королем под власть церкви или дружинника населения любой территории страны, на которой королевская власть могла осуществлять свои налоговые и судебные права». Но это отнюдь не было земельным пожалованием. Права, предоставляемые королем, не простирались дальше сбора налогов «и других доходов, которые до пожалования поступали с определенной территории в казну».3 В раннефео-
1А.Я.Гуревич. Роль королевских пожалований в процессе феодального подчинения английского крестьянства. «Средние века», вып. IV, 1953, стр. 59 — 60; Его же. Мелкие вотчинники в Англии раннего средневековья. «Изв. АН СССР. Серия истории и философии», т. VIII, № 6, 1951, стр. 553.
2 В данной связи Д.М.Петрушевский писал: «В передаче королем своих фискальных прав...на те или иные местности и округа обыкновенно и состояли те земельные пожалования, о которых говорят дошедшие до нас грамоты (land books) англо-саксонских королей, выданные ими церквам, монастырям и светским магнатам. Грамоты эти не передают права собственности на ту или иную землю; они передают в частные руки лишь права государственного верховенства, принадлежащие королю как главе государства. Права частной собственности в отношении к каждой точке данной территории остаются при этом в неприкосновенности... И хозяйство, и владение живших на территории данного округа свободных людей оставались неприкосновенными. Отношение их к земле, на которой они сидели и хозяйствовали, по-прежнему было или правом родовой или индивидуальной собственности, регулируемой обычным народным правом.... (Д.М.Петрушевский. Очерки из истории английского государства и общества в средние века. М., 1937, стр. 47 — 48). Отличал бокленд от феодального пожалования и А.И.Неусыхин. — А.И.Неусыхин. Дофеодальный период как переходная стадия развития от родо-племенного строя к раннефеодальному. «Проблемы истории докапиталистических обществ», кн. 1, М., 1968, стр. 606.
3 А.Я.Гуревич. Роль королевских пожалований..., стр. 60. Далее А.Я.Гуревич пишет: «С особенной ясностью подлинный характер королевского пожалования раскрывается в грамоте, оформлявшей передачу Эдвином некоему Элфину селения Middleton. Сначала в этом документе, как и обычно, указывается на пожалование земли в наследственную собственность с правом свободно ею распоряжаться, а затем сказано: «Совершено это освобождение земли от уплаты королю всяческих податей, за исключением участия в ополчении и строительстве мостов и крепостей, в 956 го-
дальной Норвегии практиковались пожалования королями вейцлы, но они «не были сопряжены с передачей права собственности на землю».1 История раннего средневековья Хорватии отмечена аналогичными явлениями.2
Передача прав по сбору волостных доходов на Руси XI — XII вв. подтверждается не только летописными записями о князе Ярополке Изяславиче. В ИЗО г. «Мьстислав Володи-мирь сын, дьржа Русьску землю в свое княжение, повелел есмь сыну своему Всеволоду отдати Буице святому Георгиеви с да-нию, и с вирами, и с продажами, и вено вотское... А яз дал рукою своею осеньнее полюдие даровьное, полътретиядесяте гривьн святому же Георгиеви».3 Формуляр грамоты достаточно характерен: пожалование осуществляется от имени князя, олицетворяющего государство, а не в порядке частной акции. Сколь далеко простиралась сфера полномочий монастыря над только что полученной территорией — вопрос принципиальный, от которого зависит многое. Л.В.Черепнин и Л.В.Данилова считают, что волость вместе с населением ее отдавалась
ду». Оказывается, под пожалованием земли в «вечную наследственную и полную собственность» в действительности подразумевались освобождение ее от уплаты налогов в пользу короля и передача их получателю пожалования» (Там же, стр. 61). Характерно и то, что «население территорий, передававшихся в бокленд, состояло обычно из свободных от феодальной зависимости людей» (Там же, стр. 62). Однако далее автор неожиданно заявляет: «Превращение в бокленд земли, на которой находилась свободная община, нанесло тяжелый удар. Хотя по виду происходила как будто лишь замена получателя подати, население общины фактически утрачивало свою независимость... Королевский налог превращался в ренту, которую отныне взимал с деревни феодал» (Там же, стр. 63).
1 А.Я.Гуревич. Так называемое «отнятие одаля» королем Харальдом Прекрасноволосым (Из истории возникновения раннефеодального государства в Норвегии). «Скандинавский сборник», вып. И. Таллин, 1957, стр. 34.
2 Ю.В.Бромлей. Становление феодализма в Хорватии (К изучению процесса классообразования у славян). М., 1964, стр. 286.
3 Грамоты В.Н. и П., стр. 140.
монастырю в феодальную собственность.1 Я.Н.Щапов еще больше усложняет картину. Он находит здесь передачу земли «из фонда уже закрепощенных государством земель».2 Следует согласиться с Т.И.Осьминским и А.Л.Шапиро, усматривающими в пожаловании волости Буйцы передачу права сбора доходов Юрьеву монастырю.3 Справедливость этого предположения подтверждает последующая судьба волости. Как показывает договорная грамота великого князя Казимира с Новгородом (1440-1447 гг.), Буйцы временами выходили из-под власти монастыря, и население ее «тянуло» черными кунами уже не к юрьевским монахам, а к тому, кому Господин Великий Новгород предоставлял право их сбора.4 Вот почему в Новгородских писцовых книгах упоминание о Буйцах сопровождается формулой: «волость, что бывала (курсив наш. — И.Ф.) Юрьева монастыря».5
А.Л.Шапиро верно замечает, что переход права сбора доходов с волости в руки монастыря «давал возможность для превращения черных земель в феодальную собственность».6 Это наблюдение выглядит еще более убедительным в сопоставлении с аналогичными явлениями на Западе. Например, королевское пожалование земли в бокленд открывало «возможность захватить свободную деревню, присваивать уплачивавшиеся ее населением подати и другие доходы, а в дальнейшем, по мере укрепления его власти над крестьянами, закрепостить
1 Л.В.Черепнин. Русские феодальные архивы XIV — XV вв., ч. 2. М., 1951, стр. ИЗ — 114; Л.В.Данилова. Очерк по истории землевладения и хозяйства в Новгородской земле в XIV — XV вв. М., 1955, стр. 54.
2 Я.Н.Щапов. Церковь в системе государственной власти..., стр. 329.
3 Аграрная история Северо-Запада России. Вторая половина XV — начала XVI в. Л., 1971, стр. 68, 85.
4 В данном случае черные куны получал Казимир. — Грамоты В.Н. и П., стр. 116.
5 Аграрная история Северо-Запада России, стр. 85.
6 Там же, стр. 68.
их и превратить их земли в свою собственность».1 В Хорватии то же: «Передача верховным правителем отдельным лицам права сбора налогов со свободного населения предполагает и появление возможности превращения суверенитета в верховную собственность на землю, принадлежащую этому населению».2
Таким образом, передача князьями земель монастырям с правом сбора доходов не являлась актом феодального пожалования. Она создавала лишь возможность эволюции пожалованной земли в феодальную собственность. И тут духовенство шло впереди князей, которые из-за частых переездов и смены столов не успевали сконцентрировать свои частновладельческие усилия на каком-нибудь постоянном объекте — волости или группе волостей. Так было, по крайней мере, до середины XII в. Монастырь же, получив волость, постепенно подрывал ее свободу. Его наступление встречало энергичный отпор крестьянства. Поэтому оно затянулось надолго. Сначала устанавливалась верховная собственность на землю волости, носившая скорее номинальный характер, нежели действительный. На данной стадии между вотчинником и крестьянским миром нет никаких или почти никаких экономических связей. Это — два самостоятельных организма, скрепленных политически. Медленно, шаг за шагом, владелец приближается к волости, и, наконец, внедряется в общественную ткань, подрывает общину и устанавливает над ней господство — завязывается феодальное хозяйство. Чем меньше объект пожалования, тем легче и быстрее идет процесс перерождения свободной общины в комплекс зависимых хозяйств. Но при самых оптимальных условиях для вотчинника он растягивается на длительный период.
Кроме волости Буйцы, Юрьев монастырь получил от имени великого князя Всеволода Мстиславича Терпужский погост
1 А.Я.Гуревич. Роль королевских пожалований, стр. 63; Его же. Мелкие вотчинники в Англии, стр. 553.
2Ю.В.Бромлей. Становление феодализма в Хорватии, стр. 286.
Ляховичи «с землею, и с людьми, и с коньми, и лес, и борти, и ловища на Ловати...». Наименование погоста Ляховичи, очевидно, происходит от слова «ляхи», т.е. «поляки». Видимо, население погоста состояло из пленников, выведенных из Польши и помещенных на землях Новгорода. Пленники, посаженные на землю, назывались смердами, основная функция которых — платить дань. Пожалование погоста Ляховичи состояло, по всему вероятию, в переадресовке дани: прежде она поступала князю, теперь — Юрьеву монастырю.
Изяслав Мстиславич дал Пантелеймонову монастырю село Витославицы со смердами, живущими там, на сходных правах. Любопытно то, что «грамота Изяслава Мстиславича является не рядовым актом пожалования земельных владений одному из новгородских монастырей. Это документ, выданный Пантелеймонову монастырю его основателем в момент основания...» . Следовательно, мы имеем случай видеть один из способов обеспечения созидаемых монастырей, заключающийся в предоставлении сбора дани. Эта мера была началом быстрого превращения смердов, пребывавших под властной опекой государства и отданных монастырю, в феодально зависимый люд. Значит, темпы феодализации зависели от того, какой погост получал монастырь: если его население было в массе свободным, феодализация шла медленнее, если же зависимым, то значительно быстрее.
Само собой разумеется, и на севере монастыри держали собственные села на частном праве, о чем свидетельствуют духовные и данные грамоты.3 Но их было не много, они не могли лежать в основе жизнедеятельности монастырей: в подавляющем большинстве монастыри на Руси не являлись феодальными собственниками «и никаких хозяйственных задач
1 Грамоты В.Н. и П., стр. 139.
2 В.Л.Янин. Из истории землевладения в Новгороде ХII в.— В кн. Культура Древней Руси. М, 1966, стр. 315.
3 См.: Грамоты В.Н. и П., стр. 159-163.
перед собой не ставили».1 К наблюдениям И.В.Будовница добавим: те монастыри, которым он придает хозяйственное значение (Киево-Печерский, Юрьев, Пантелеймонов и др.),2 полагались не на одно свое монастырское хозяйство, но в значительной степени на волостные доходы, какими подкармливали их князья.
С введением христианства на Руси белое духовенство, завезенное из Византии, получило довольствие по специальному указу Владимира Святославича — так называемому Церковному уставу князя Владимира. Церковные уставы на Руси X — XII вв. внимательно изучались Я.Н.Щаповым.3 По его правильному наблюдению, «важной особенностью устава Владимира является отсутствие среди названных в нем источников, которыми обеспечивается церковь, землевладения».4 Действительно, в 3 ст. «Устава святого князя Володимира, крестивша-го Руськую землю», записано: «По томь же летом многым минувшем, создах церковь святыя Богородица Десятиньную и дах ей десятину, по всей земли Русьстеи ис княжения в сборную церковь от всего княжа суда, десятую векшю, а ис торгу десятую неделю, а из домов на всяко лето от всякого стада, и от всякого жита чюдному спасу и чюднеи его матери».5 Умолчание о землях в Уставе Владимира Я.Н.Щапов объясняет тем,
1 И.В.Будовниц. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV — XVI веках. М. 1966, стр. 73. Переворот в монастырской жизни, по мнению автора, совершился в XIV в. и был связан с именами Сергия Радонежского и митрополита Алексея (Там же, стр. 77 — 111).
2 Там же, стр. 46.
3 Я.Н.Щапов. Смоленский Устав князя Ростислава Мстиславича. «Археографический ежегодник за 1962 год». М., 1963; Его же. Редакции устава князя Ярослава Владимировича. «Проблемы источниковедения», XI, 1963; Его же. Церковь в системе государственной власти ..., стр. 279 — 297; Его же. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси. М., 1972; См. также: А.В.Поппэ. Учредительная грамота Смоленской епископии. «Археографический ежегодник за 1965 год». М., 1966.
4 Я.Н.Щапов. Церковь в системе государственной власти ..., стр. 291.
5 ПРП, вып. I, стр. 244.
что «основа устава складывалась тогда, когда этот институт не играл еще важной роли в обеспечении церкви, когда основными источниками ее обеспечения были только те, которые названы в уставе: десятина и церковные суды».1 Этот вывод принять можно, но с поправкой: церковное землевладение в первые десятилетия после крещения Руси вовсе не играло никакой роли.
Выделение части княжеских доходов в пользу церкви Я.Н.Щапов понимает как раздел феодальной ренты между церковной и светской властью. В состав десятины, предоставленной церкви государством, входили, как он считает, «отчисления от трех основных форм совокупной феодальной ренты: десятина от даней в различных ее видах, десятина от княжеского суда (от "вир" и "продаж") и десятина от торга».2 К сожалению, свои положения Я.Н.Щапов попросту декларирует, а не доказывает фактами. Последние показывают, что дань на Руси X в. не может быть зачислена в разряд феодальных повинностей. Это — примитивная форма эксплуатации, основанная на внешнеполитических комбинациях, у которой ничего общего с феодализмом нет. Поэтому и десятина от дани к феодальной ренте не имеет никакого касательства. Я.Н.Щапов находит возможным «говорить не только о феодальной земельной ренте, но и, например, о феодальной судебной (?!) ренте как форме реализации собственности феодала на работника?!)»3
Попутно он напоминает, что К.Маркс не исключал тождества судебных пошлин с феодальной рентой.4 Это верно. Но для какого времени? Автор впадает в глубокое противоречие с самим собой, когда, рассуждая об этом тождестве, ссылается на повадки средневековых сеньоров, требовавших от своих крестьян торговые, провозные, судебные пошлины, так как
1 Я.Н.Щапов. Церковь в системе государственной власти..., стр. 291.
2 Там же, стр. 302.
3 Там же, стр. 302 (прим.).
4 Там же.
укреплению сеньориальной власти предшествует длительный период складывания частновотчинных отношений. А Я.Н.Щапов изучает Русь, в которой, по его собственному убеждению, частное крупное землевладение господствующего класса еще не сформировалось.1 Столь же не уместна сноска на книгу Б.Ф.Поршнева, где хотя и указывается, что «судебные штрафы составляли очень важную статью дохода феодалов почти (курсив наш. — И.Ф.) на всех этапах развития феодализма, «речь идет преимущественно о судебных доходах с населения поместий».2
У Я.Н.Щапова нет ни тени сомнения, что торговые пошлины на Руси X в. — одна из форм совокупной феодальной ренты.3 Не мешало бы задуматься над сложностью понятия. Ведь эти пошлины в значительной мере шли с внешнеторгового оборота. Значит, торговые пошлины по крайней мере раскладываются надвое: доходы от внешней и внутренней торговли. Если последние подходят формально к схеме Я.Н.Щапова, то первые никакими силами не подогнать под нее.
Итак, раздел феодальной ренты между церковной и светской властью при Владимире не состоялся, поскольку ее в том виде, как рисует Я.Н.Щапов, не существовало. Историк заставил мирян и церковников делить шкуру неубитого медведя.
Перенесемся в XII в., посмотрим, чем снабжают князья церковь. Вот Устав Святослава Ольговича, выданный новгородской епископии. В его преамбуле сообщается: «Устав, бывши преже нас в Руси от прадед и от дед наших: имати пис-
1 Там же, стр. 305.
2 Б.Ф.Поршнев. Феодализм и народные массы. М., 1964, стр. 68.
3 Я.Н.Щапов. Церковь в системе государственной власти ..., стр. 302.
4 См. критику положений Я.Н.Щапова в работах: С.М.Каштанов, Ю.Р.Клокман. Советская литература 1965 - 1966 гг. по истории России до XIX века. «История СССР», 1967, № 5, стр. 166 - 167; А.Л.Шапиро. О природе феодальной собственности на землю. «Вопросы истории», 1969, № 12, стр. 70.
купом десятину от дании и от вир и продажь, что входит в княж двор всего».1 Если правы те, кто полагает, что цитированные строки есть пояснение к Уставу Владимира,2 то лишний раз убеждаемся в решающей роли внеземельных доходов церкви на Руси конца X-XI вв. Непосредственные предшественники Святослава Ольговича, по его признанию, выделяли епископу то же: «А зде в Новегороде, что есть десятина от Дании, обретох уряжено, преже мене бывшими князи, толико от вир и продажь десятины зьрел, олико днии в руце княжи и в клеть».3 У исследователей вызывает затруднение чтение фразы: «...олико днии в руце княжи и в клеть». «Дании» или «днии» — вот в чем сложность. Я.Н.Щапов вслед за другими авторами принимает транскрипцию «дании».4 Мотив следующий: «Слово "днии" под титлом действительно употреблялось в древнерусской письменности и как сокращение от "дьнии" (дней), однако в этом случае нам представляется более правильным чтение его как "дании"».5 Отчего «представляется», неизвестно.
Чтение М.Н.Тихомирова считаем наиболее удачным. Почему? Обращаясь к оригинальному тексту грамоты, находим, что слово «дании» написано полностью, а «днии» — под титлом. В Новгородской Синодальной летописи во всех случаях в термине «дань» ни одна буква не опускается,7 зато при написании «день» постоянно отсутствует вторая буква (ь) и слово
1 М.Н.Тихомиров, М.В.Щепкина. Два памятника новгородскойписьменности. М., 1952, стр. 19-20.
2 Там же, стр. 19.
3 Там же, стр. 20.
4 Я.Н.Щапов. Церковь в системе государственной власти..., стр. 283 — 284.
5 Там же, стр. 284.
6 М.Н.Тихомиров, М.В.Щепкина. Два памятника ..., стр. 28.
7 Новгородская харатейная летопись. М., 1964, стр. И, 121, 161, 162,221,261,303.
везде стоит под титлом. В Новгородских берестяных грамотах соблюдаются те же правила написания: «дань»2 и «днь».3
По поводу истолкования отрывка Я.Н.Щапов пишет: «Загадочная фраза в этом случае может быть переведена следующим образом: «Что касается десятины от вир и продаж, те ее я застал столько, сколько даней поступает в руки князя и в его клеть», т.е. размер десятины точно не фиксирован, но находится в зависимости от размеров дохода самого князя и изменяется вместе с ним».4 В этом переводе смешиваются различные статьи дохода: виры, продажи и дани. Источники не дают на то оснований: термины в них строго разграничены и не заменяют друг друга. И в самом Уставе Святослава подчеркивается, что десятина идет от даней, вир и продаж. Я.Н.Щапов привнес значение термина, ему не свойственное.
О чем тогда говорит «загадочная» фраза? В ней нашли отражение особенности княжеского суда в Новгороде Великом, заключавшиеся не только в наказе князю суд вершить под наблюдением новгородского чиновника — посадника,5 но и в известном ограничении дней княжеского суда.6 М.Н.Тихомиров
1 Там же, стр. 18, 34, 40,46,47, 54, 62, 66, 76 и др.
2 А.В.Арциховский и В.И.Борковский. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1956 - 1957 гг.). М., 1963, стр. 113, № 286.
3 А.В.Арциховский и В.И.Борковский. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1953 - 1954 гг.). М., 1958, стр. 73, № 134; Их же. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1955 г.). М., 1958, стр. 19, № 142; стр. 31, № 154; А.В.Арциховский. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1958 - 1961 гг.). М., 1963, стр. 88, № 388.
4 Я.Н.Щапов. Церковь в системе государственной власти ..., стр. 284.
5 С.М.Соловьев. История России с древнейших времен, кн. П. М., 1960, стр. 29.
6 Вот выражения памятников, покоящихся на старых традициях: «А куда пошло судии твоему ездити по волости, ехати им межень по Петрове дни» (Грамоты В.Н. и П., стр.10); «а судье слати на Петров день, тако пошло» (Там же, стр. 13); «а судье слати тобе свое на Петров день, тако пошло» (Там же, стр. 16); «а судиям твоим ездити по волости, куда пошло, лете с Петрова дни, по пошлине» (Там же, стр. 17); «а судье слати тобе
был прав, когда переводил: «А здесь в Новгороде я нашел, что есть десятина от даней, установлено прежде меня бывшими князьями. Столько от вир, и продаж десятины видел, сколько дней в руке княжей в его казну».1 Стало быть, размер десятины зависел от количества дней княжого суда, определенных Новгородом.
Помимо 100 гривен, назначенных Святославом епископу взамен десятой части вир и продаж, новгородская епископия еще наделяется отчислениями с дани, величина которых указана по отдельным погостам, вносившим ее в княжескую казну. Всего дом Святой Софии получал 43 с половиной сорочка. «Из Еми владыке шли меха (скора), а с соляных варниц по пузу (3 пуда2) соли от каждого црена и салги».3
Уставная грамота князя Ростислава Смоленской еписко-пии представляет особую ценность для изучения нашей темы, поскольку она, будучи учредительной, тщательно фиксирует главные источники доходов церковного ведомства середины XII в.4 И что же? Оказывается, даже в это время церковь в основном питается «уроком» от княжеских сборов: дани, вир и продаж, полюдья, а также торговых, мытных, перевозных, корчемных денег и др.5 По подсчетам А.А.Зимина, княжеские доходы в Уставной грамоте Ростислава «исчисляются суммой свыше 4000 гривен (нужно учитывать также, что многие пода-
ти в грамоте точно не обозначены)».1 Взяв в расчет минимальные 4000 гривен, получим внушительную сумму в 400 гривен, т.е. десятину, поглощаемую церковью. После перечисления разноликих поступлений князь добавил: «И се даю из Торопча от всех рыб, иже идеть ко мне, десятину святей Богородици и епископу, от Жизця такоже от всех рыб, иже идеть ко мне, десятина святей Богородици и епископу».2 В сравнении с остальными пожалованиями, земельные занимают очень скромное место. Князь дал всего два села, несколько сеножатей и озер, да еще капустный огород.3 Для большой епископии эти пожалования ничтожны. Так получаем веское свидетельство о том, что в XII в. земля не стала еще основным богатством церкви, она даже сильно проигрывала при соотношении с иными доходами.
Коснемся еще некоторых доходных статей, помеченных княжескими церковными уставами. Уже Устав Владимира очертил судебную компетенцию епископа, выделив церковные суды. Устав Ярослава Владимировича с особым старанием оповещает о них.5 В грамоте Ростислава церковные суды также обозначены.6 Несомненно, судебная практика способствовала обогащению церкви, которая, таким образом, держала в руках еще один важный источник дохода.7
Из всех уставов о полюдьи прямо говорит лишь грамота
свое на Петров день, тако пошло» (Там же, стр. 20); «а судне слати тобе свое на Петров день, тако пошло» (Там же, стр. 22).
1 М.Н.Тихомиров, М.В.Щепкина. Два памятника ..., стр. 23.
2 Е.И.Каменцева, Н.В.Устюгов. Русская метрология. М., 1965, стр. 48.
3 М.Н.Тихомиров, М.В.Щепкина. Два памятника ..., стр. 20.
4 Устав, изданный в 1136 — 1137 гг., пополнялся до 1150 года. См.: Я.Н.Щапов. Смоленский Устав князя Ростислава Мстиславича. «Археографический ежегодник за 1962 год». М., 1963, стр. 37 — 47; Его же. Церковь в системе государственной власти ..., стр. 279; А.В.Поппэ. Учредительная грамота Смоленской епископии. «Археографический ежегодник за 1965 год». М., 1966, стр. 69 - 71.
5ПРП,вып. II, стр. 39-41.
1 Там же, стр. 45. ,
2 Там же, стр. 41.
3 Там же.
4 ПРП, вып. I, стр. 244 - 245.
5 Там же, стр. 265-271.
6 ПРП, вып. II, стр. 41.
7 В Новгородско-Псковском крае со временем владычный суд, так же как и княжеский, был ограничен во времени. По крайней мере в НПЛ читаем: «Того же лета поиха владыка Василии в Плесков на подъезд, и плеско-вичи суда не даша...» (НПЛ, стр. 348); «той же зимы езди владыка Иоанн в Пьсков на свои подъезд» (Там же, стр. 396); «и том осени ездил владыка Семеон в Пьсков и месяц судил» (Там же, стр. 411).
Ростислава. Но мы ошибемся, если подумаем, что князья до этого не делились им с отцами церкви. Примечательно, что Святослав Ольгович предоставляет епископу право брать «на Ивани погосте с даром ... у Лигуя с даром...у Вавдита с даром».2
Иногда князья давали кафедральным церквам города, т.е. поступались кормами с них. Первый на Руси митрополит, приглашенный из Царьграда, получил, как известно, Переяславль. Б.Д.Греков видит в этом наделение митрополита недвижимым имуществом.3 Предположение Б.Д.Грекова не может быть принято, поскольку Русь X — XII вв. не знает владения крупными городами на частном праве. История самого Переяслав-ля довольно внятно рассказывает о большом свободном городе — сначала центре земли, а потом княжества. Подобно Киеву и Чернигову, Переяславль не мог принадлежать частному владельцу.
Передача городов в кормление церкви заметна и в XII в. Суздальский «списатель» вспоминает щедрость Андрея Юрьевича, наделявшего городами церковь Богородицы во Владимире.4 В усобицы, наступившие после убийства Андрея, Рос-тиславичи взяли их на себя. И потом лишь Михалко с Всеволодом, одержав победу над Мстиславом и Ярополком Рости-славичами, «да городы святое Богородици, яже бе отьял Яро-полк».5
Подчеркивая существенную роль в жизни древнерусской церкви неземельных доходов, нельзя, разумеется, игнорировать совершенно отчетливые указания источников о церковном землевладении. Автор Повести временных лет, описывая сожжение Суздаля по указке Олега Святославича, заключает: «токмо остася двор монастырькыи Печерьскаго монастыря и
1 ПРП, вып. II, стр. 39,40.
2 М.Н.Тихомиров, М.В.Щепкина. Два памятника..., стр. 20.
3 Б.Д.Греков. Киевская Русь, стр. 139 - 140.
4 ПСРЛ, т. I, стб. 375.
5 Там же, стб. 377.
церквы, яже тамо есть святаго Дмитрея, юже бе дал Ефрем и с селы». Все ту же Богородицкую церковь Андрей Боголюб-ский одаривал многими именьями, купленными «свободами», «лепшими» селами.2 Епископ Кирилл поражал воображение современников «кунами и селы и всем товаром и книгами и просто рещи так бе богат всем, так ни един епископ быв в Су-ждальстей области».3 Однако, хотя иерархи церкви села и держали, земельный фонд не стал пока основой их благополучия, из чего можно заключить о сравнительно слабом развитии землевладения древнерусской церкви XI — XII вв.