Первые годы советской власти

Развитие советского высшего образования было связано с двумя обстоятельствами: большим теоретическим пиететом перед наукой и образованием, их огромным значением для развития общества и экономики, и стремлением обеспечить политическую лояльность студенческого и преподавательского состава. Оба эти фактора входили в противоречие друг с другом; на разных этапах в зависимости от степени прочности советской власти преобладал один из них.

В годы гражданской войны к указанным факторам добавились отсутствие средств и наличие приоритетных потребностей, от которых зависело выживание государства и власти. Поэтому долгое время нужды высшего образования находились на одном из последних мест. К тому же считалась необходимой коренная перестройка всей системы высшего образования, унаследованной от царской России. Так, А. В. Луначарский весной 1918 г. называл российские университеты кучей мусора [8]. Но хотя опасения о формальной ликвидации университетов не сбылись, многие нововведения (правила приема, облегчавшие поступление малообразованных людей, ликвидация юридического и исторического факультетов, большая роль студентов и служащих в управлении вузами) существенно понизили качество обучения.

К трагическим последствиям привело резкое сокращение финансирования вузов, которое катастрофически ухудшило материальное положение преподавательского состава, поставив даже профессоров на грань выживания. Полностью прекратилось обеспечение вузов новыми книгами и оборудованием, отопление учебных и научных помещений; учебная и научная жизнь практически полностью замерла. (Только в конце 1919 г., когда немалое количество профессоров и доцентов погибли от голода и холода, советское правительство ввело для них продовольственные пайки.) Неудивительно, что большая часть вузовских преподавателей, ранее благосклонно относящихся к социалистическим идеям, заняла антисоветскую позицию (выдающийся русский историк Ю. В. Готье называл большевиков не иначе как гориллами). Ответом со стороны властей стали репрессии.

Величайшего уважения заслуживают научные достижения ряда ученых, особенно экономистов, в тот нелегкий период. В сборниках великолепных статей 1918 г. по оздоровлению российских финансов уже содержались идеи денежной реформы 1922-1924 гг. Талантливейший проект организации безденежного хозяйства представил А. В. Чаянов. В докладах 1920 г. Б. Д. Бруцкус предвосхитил многие идеи Ф. Хайека и Л. Мизеса. Группа инженеров, агрономов и экономистов (в основном, преподавателей вузов) составила выдающийся перспективный долгосрочный план развития экономики России на 10-15 лет.

Новым феноменом в организации науки в этот период стало создание ряда научных учреждений естественного профиля, особенно физических, за рамками университетов, что снижало их традиционную роль как центров науки.

Подъем образования

Переход к нэпу предотвратил гибель высшего образования, казавшуюся неизбежной к концу 1920 г. После 1921-1922 гг. быстро стали расти ассигнования на высшее образование, возобновились закупка научного оборудования и литературы и заграничные научные командировки. Выросла реальная оплата вузовских преподавателей. Конечно, ее уровень значительно отставал от дореволюционного, как и жилищные условия, но все же был значительно выше средней оплаты рабочих и служащих. Но при этом ухудшился качественный состав преподавателей из-за смерти одних и эмиграции других. Больше всего пострадали гуманитарные науки, особенно в результате высылки многих выдающихся ученых осенью 1922 г. «философским пароходом».

Качественный состав студентов значительно ухудшился из-за социальных ограничений при наборе и привилегий для детей рабочих и крестьян; особенно сильно это коснулось факультетов общественных наук. Об университетской автономии уже не было и речи. Появилась рознь между старыми профессорами и коммунистическими выдвиженцами. С помощью информаторов ГПУ периодически изгонялись нелояльные студенты. Качество советских вузов, заметно снизившись в сравнении с дореволюционным уровнем, выдерживало сравнение только с американскими университетами, которые значительно уступали европейским [9].

Тем не менее по уровню развития естественных наук СССР находился среди ведущих стран мира, занимая пятое место после Германии, Англии, США и Франции, опережая по совокупной численности научных работников страны Восточной Европы, Латинской Америки и Азии []. Но разрыв с ведущими странами, безусловно, усилился. Можно выразить сомнение в том, что наука Италии отставала от российской: еще до войны итальянским ученым были присуждены две Нобелевские премии, в области гуманитарных наук они опережали российских. А ведь численность населения Италии была в пять раз меньше, чем в России. Весьма низко оценивая уровень гуманитарных наук в вузах, следует отметить, что преподаватели экономических наук, преимущественно старшего поколения, в этот период выпустили немало серьезных и квалифицированных работ - от истории народного хозяйства и экономических учений до общеэкономической статистики и экономики отдельных отраслей.

В эру реконструкции экономики СССР вступил с малочисленным отрядом научных и инженерных кадров большей частью невысокого качества. Положение осложнялось необходимостью изыскания колоссальных финансовых средств для целей модернизации экономики и вооруженных сил. В таких условиях советское руководство выбрало путь опоры на технические достижения и производственный опыт западных ученых и инженеров, закупку и хищение западной технической документации, и одновременно - на массовую, пусть недостаточную, подготовку лиц с высшим образованием.

Необходимость срочного изыскания огромных финансовых ресурсов для модернизации экономики сталкивала интересы государства и подавляющего большинства населения. В период первой пятилетки, когда практически одномоментно требовалось в несколько раз повысить долю фонда накопления в национальном доходе (куда включалась и большая часть военных расходов) на интеллигенцию, можно сказать, профилактически, обрушились репрессии, масштабы которых можно сравнить с периодом гражданской войны и начала нэпа. Они широко коснулись и преподавателей вузов, прежде всего гуманитарных и технических специальностей. Подверглись репрессиям выдающиеся молодые экономисты (Н. Д. Кондратьев, Л. Н. Юровский, А. В. Чаянов, А. Л. Вайнштейн, Я. Б. Кваша и др.) и историки.

В этот период в советской школе наблюдался невиданный в мировой практике количественный рост; число вузов увеличилось почти в пять раз - со 129 в 1927 г. до 600 в 1933 г. при столь же значительном качественном ухудшении , поскольку невозможно было в короткий срок обеспечить возросшее количество вузов квалифицированным персоналом, библиотеками, учебными помещениями, лабораторным оборудованием и общежитиями для иногородних студентов. Новые вузы по своему качеству являлись, по существу, техникумами. Однако получение бесплатного образования и культуры было благом для большинства молодых людей и общества. Высшая школа появилась и в отсталых регионах СССР (Средняя Азия и Закавказье), хотя и более низкого качества, чем в целом по стране.

Огромные экономические неудачи 1931-1932 гг. в немалой степени объяснялись слабостью новоиспеченных кадров и дефицитом опытных специалистов. Поскольку политические риски снизились, советская власть пошла на очередную «оттепель» в области высшего образования. Она началась с освобождения из ссылки практически всех осужденных академиков- историков, которым было разрешено вернуться к преподаванию. Начался поворот в историческом образовании - после 15-летнего перерыва были восстановлены исторические факультеты; характер преподавания в них стали определять профессора старой школы с учетом марксизма-ленинизма. Были возрождены и философские факультеты, однако уровень преподавания в них значительно снизился. На подъеме качества высшего образования положительно сказалось значительное расширение среднего образования и улучшение его качества.

В середине 1930-х годов была устранена социальная дискриминация при поступлении в вузы и в аспирантуру. Изменилась к лучшему и организация учебного процесса, вернувшись, в сущности, к дореволюционным формам. Большое значение для повышения качества образования имело восстановление ученых степеней, отмененных в 1919 г., и защиты диссертаций. Практически прекратился рост числа студентов, составив в 1933-1938 гг. лишь 31%. Во второй пятилетке значительно улучшилось материальное положение студентов и преподавателей. Студент МГУ, например, получал стипендию в размере 150 руб. в месяц - примерно 70-80% от средней заработной платы рабочего, а зарплата аспирантов и доцентов, не говоря уже о профессорах, была выше ее в несколько раз. В то же время жилищные условия у студентов были ужасные. Студенческий городок МГУ в Останкино состоял из двадцати деревянных бараков с «удобствами» «во дворе» [10].

В целом в конце 1930-х годов в СССР были устранены самые негативные моменты развития высшего образования. Вузы из центров науки и образования в большинстве своем превратились исключительно в образовательные центры. Наука была передана в систему Академии наук и ВАСХНИЛ СССР и союзных республик, а также в отраслевые институты ведомств. Наряду с очевидными плюсами (специализация) и минусами (отрыв от обучения и подбора талантливых студентов для научной деятельности) это отделение науки от высшего образования имело пагубное последствие - снижение качества образования. Эпизодическое привлечение лучшими вузами к преподаванию ведущих ученых в порядке совместительства не могло оказать существенного влияния. На высшей школе отразились и кровавые репрессии 1937-1938 гг.

Можно обоснованно усомниться в наличии в СССР в конце 1930-х годов университетов и вузов в общепринятом смысле этого слова (даже на уровне американских, как в 1920-е годы). По мнению П. Г. Федотова, «в России, вероятно, нет ни одной подлинной высшей школы». Размышляя, что же можно сделать для формирования элиты через высшую школу, он предложил путь отбора и концентрации лучших студентов в отдельных вузах. Академия наук заслужила более высокую его оценку: «Академия без труда отберет из 700 высших школ профессорские кадры для одного университета. Другой она может обслуживать сама» [11].

Формирование элиты

Советское руководство, по всей видимости, также было обеспокоено состоянием высшего образования. Институт красной профессуры лишь частично выполнял задачу формирования элиты из-за ошибочной системы комплектования. Первой серьезной попыткой создания элитного гуманитарного образования стало открытие в 1931 г. Института философии, литературоведения и истории (ИФЛИ). ИФЛИ оказался вузом молодых поэтов, безбоязненных полемистов и творчески мыслящих философов, воспитавшим целое поколение интеллигентов. Собранные в нем лучшие преподавательские кадры, преимущественно дореволюционного выпуска и воспитания, вышли далеко за рамки поставленной перед институтом задачи - стать кузницей идеологических кадров []. В ИФЛИ помимо известных поэтов учились философы А. А. Зиновьев и А. В. Гулыга, историк Г. С. Померанец, будущий член Политбюро А. Н. Шелепин, известный дипломат О. А. Трояновский и многие другие талантливые и яркие люди.

Вторым советским элитным учебным заведением стала Академия Генерального штаба, открытая в 1936 г. С предложением о создании аналогичного элитного учебного заведения для подготовки ученых в 1939 г. выступили ряд известных советских ученых-физиков и математиков.

О большом внимании советского государства к высшему образованию говорило создание в 1936 г. Комитета по высшей школе (вместо главка в составе Наркома просвещения). Наконец, в 1938 г. после совещания работников высшей школы, на котором основной доклад сделал председатель Совета народных комиссаров В. М. Молотов, а на заключительном приеме выступил И. В. Сталин, был поднят престиж высшей школы и его преподавательского состава. Начался выпуск на конкурсной основе учебников для вузов, подготовленных лучшими профессорами, монографий по экономике и другим гуманитарным дисциплинам.

Довоенная деятельность советской высшей школы сыграла важнейшую роль в модернизации экономики и общества, став важнейшей частью культурной революции и обеспечив рывок 1930-х годов. Советская власть за эти годы сделала гораздо больше для повышения образования населения, чем царская за весь период своего существования. По доле расходов на образование в ВВП СССР почти в два раза опережал развитые капиталистические страны. Так, в 1940 г. его расходы на образование составляли примерно 5,5% ВВП, в то время как в ведущих западных странах - в среднем лишь 3,3% даже в 1950 г.

Количество и качество

Но все-таки за 12 лет преодолеть многовековое культурное отставание было невозможно. Оказалось, что важнейшую роль играет не количество специалистов с высшим и средним образованием, а гораздо более труднодостижимое качество этих специалистов и их нравственный уровень. Основная часть технических новшеств и научных открытий в довоенный период носила заимствованный характер; даже лучшие открытия совершались либо дореволюционными учеными, либо выпускниками вузов 1920-х годов. Еще хуже обстояло дело с формированием элиты общества: как она могла возникнуть в обстановке доносов, арестов по политическим мотивам, публичных поношений, поиска мнимых врагов народа среди преподавателей и студентов?

Гуманитарная интеллигенция - важнейший элемент правящего слоя - была намного слабее естественно-научной и инженерной.

Любопытный пример содержится в воспоминаниях И. С. Шкловского. Автор, студент-физик МГУ, предложил пари своим однокурсникам-историкам: он задает любому их представителю 10 вопросов по истории и географии зарубежных стран, после чего ему также задают 10 вопросов. Пари считалось выигранным, если представитель историков не отвечал ни на один вопрос, а Шкловский отвечал на все. Эти турниры, происходившие раз в месяц, заканчивались, как правило, поражением историков [12].

По-настоящему лучшими людьми советского общества среди ученых, писателей и профессоров вузов по-прежнему были представители дореволюционного поколения. Недаром Сталин больше всего ценил именно их, невзирая на политические взгляды и нелюбовь к советской власти. Впрочем, за 25 лет практически невозможно создать эффективный правящий слой, на это нужны многие десятилетия.

Слабость советского правящего слоя выявилась в ходе Великой Отечественной войны. За некоторыми небесспорными исключениями (например, в военной промышленности и железнодорожном транспорте), советское общество и его правящий слой оказались неэффективными, а власть в целом - некомпетентной. Война была выиграна ценой колоссальных потерь людей и военной техники, благодаря патриотизму значительной части населения и материальной помощи западных стран на фоне огромной жестокости власти.

Поиск по сайту: