УПРАВЛЯЮЩИЙ ГОРНЫМИ РАБОТАМИ 19 страница

После этого происшествия она не появлялась несколько дней. Я думал, она смущалась из-за того случая. Когда же она пришла, я поприветствовал ее и дал ей имя «Паравани», что значит «высшая речь».

Просматривая старые тетради Пападжи, я обнаружил, что он заставил ее написать несколько слов о том, что она тогда испытывала. Вот что она написала:

2 сентября1991г.

Я притворялась, что хочу стать свободной. Желание присутствовало всегда, оно сопровождало меня во всех прошлых жизнях. Хорошенького понемножку. Я не

знаю, как я очутилась здесь. Вечером я стояла перед зеркалом. Я увидела свое тело отдельно от СЕБЯ. Мое тело проживало другие жизни. Я увидела их и заплакала. Затем я заснула и почувствовала, что тело очень ослабло. Оно стало немощным, но привязанности к телу НЕ БЫЛО. НЕ БЫЛО ума. НЕ БЫЛО эго. Я лишь видела, что есть. Это ЕСТЬ.

Все совершенно и прекрасно.

Я благодарна вам за это, Пападжи.

Паравани

В предыдущей главе я мельком упомянул о том случае, когда Пападжи испытал переживание кундалини. Теперь наступил подходящий момент, чтобы представить вам всю историю, так как именно она привела его к человеку, который рассказал ему о его последней жизни.

Я читал книгу Джона Вудрофа «Змеиная сила» в Чикмагалуре. У одного моего работника была копия данной книги, но он не мог понять некоторые моменты. Чтобы разъяснить ему трудные места, мне нужно было сначала самому прочитать ее. В процессе чтения я ощутил, как будто у основания позвоночника, где расположена чакра муладхара (в переводе с санскрита обозначает«корень»),шевелится змея. Я практически слышал ее шипение в этой области. Затем почувствовал, как по позвоночнику стала подниматься энергия, проходя сквозь все чакры. Энергия поднималась все выше и выше, через свадхистхану,

манипуру, анахату, вишуддху и аджну, достигнув чакры

сахасрары, которая расположена на верху головы.Когдаэнергия дошла до сахасрары, я почувствовал необычайную легкость в теле. Мне показалось, что ноги не касаются земли. Это чувство оторванности от земли длилось некоторое время.

Приблизительно тогда же до меня дошли слухи о странном целителе, практикующем в Мангалоре. Я встретился

с ним, когда одному моему другу поставили диагноз «рак». Он отправился к этому целителю. Тот сказал, что должен ввести ему какой-то смертельный яд в руку. Для пациента эта доза была смертельна, но мой друг ему верил и продолжал лечение. Вскоре после этого диагноз был снят. Об этом человеке мне рассказывали и многие другие, и у каждого была своя удивительная история. Доктора звали Вайдья Падманабхан, хотя местные дали ему кличку «сумасшедший сиддха». Сидха — одна из местных форм медицины Южной Индии.

Я навел некоторые справки и узнал, что он принимает не более десяти пациентов в день. В его клинике было десять стульев, расположенных в ряд друг против друга. Обследуя пациента, он садился напротив него и тщательно изучал его (он не спрашивал, на что пациент жалуется и даже не осматривал его тело), затем говорил своему ассистенту, какие лекарства приготовить для каждого больного. Каждому пациенту давалось десять доз, которые он должен был принимать один раз в день, и так на протяжении десяти дней.

Ассистент говорил: «Если препарат поможет после двух или трех дней, больше не принимайте лекарство. Остаток вылейте в реку».

Несмотря на то что он ставил диагнозы и лечил нео-бычными методами, он достигал очень высоких результатов. Тогда я решил прийти к нему и проверить этого доктора, так как полагал, что он может что-нибудь сделать с этим моим странным ощущением невесомости. Таким образом, я занял место на одном из выстроенных в ряд стульев и ждал, что же он выпишет мне. Он взглянул на меня несколько раз, но никаких распоряжений на мой счет не дал своему ассистенту. Со всеми остальными он разобрался и отпустил одного за другим. В конце концов в его кабинете остался я один. Он несколько раз оглядел меня с ног до головы с озадаченным выражением лица.

Тут он не выдержал и нарушил свое обычное молчание, обратившись ко мне со следующими словами: «Я не знаю, что вы делаете в моей клинике. Вы выгладите, как мертвец.

А что мертвецу делать в моей клинике?»

Я ничего не ответил.

Тогда он продолжил: «Зачем вы сюда явились? На что вы жалуетесь?»

И снова ответа не последовало. Придя к кому-либо, кто заявляет, что обладает определенной сверхъестественной силой, я никогда не предоставляю таким людям никакой информации. Мне хочется посмотреть, что они сами могут выяснить, не получая никаких подсказок или наводок с моей стороны.

Он продолжал внимательно смотреть на меня, и по-степенно его озадаченное выражение лица потихоньку исчезало, заменяясь на удовлетворенный вид.

«Вы знаете, в чем ваша проблема, не так ли?» — сказал он. «Нет, — ответил я, — я хочу услышать заключение от вас. Поэтому я и пришел к вам». «В своей прошлой жизни вы были йогом, — сказал он. — Многие дни вы проводили в медитации. Вы выполняли множество пранаям и развили в себе джвалану, огненную прану в животе, которая сжигает всю не усвоенную вами пишу. Вам не нужно было ходить в туалет, поскольку все продукты распада уничтожались огненной праной. Тот огонь вновь к вам вернулся. Вы ходите в туалет очень помалу, я прав?»

Здесь я должен был признать его правоту. Мой есте-ственный «ритуал» был чуть ли не смехотворным. Работая в лесных лагерях, я мог три раза плотно поесть, но перед тем как что-то появится с другого моего конца, могло пройти несколько недель. Меня никогда не тошнило, и я не страдал запорами, просто у меня не возникало необходимости ходить в туалет.

В лесу у нас не было сливных туалетов. Перед моим домом стояло ведро, наполненное водой. И полагалось

каждое утро выносить его в лес, чистить, а затем ставить на место пустым. Но мое ведро стояло нетронутым неделями. Некоторые рабочие заметили, что я очень редко использую предназначенную для определенных нужд воду. Они видели, как я ем, и отказывались верить, что моему организму не требовалось освобождаться от продуктов распада. Некоторые даже пытались за мной шпионить по утрам, чтобы посмотреть, не хожу ли я тайком в лес по нужде, но так и не подловили меня на этом, поскольку я не совершал таких походов.

Я всегда задавался вопросом, почему мое тело так функционирует. Мне и в голову не приходило, что эта способность перешла ко мне из прошлой жизни.

Вайдья Падманабхан пояснил мне: «Вот сейчас боль-шинство ваших проблем, связанных с телесной оболочкой, являются следствием той энергии, которая была создана вами как йогом в прошлой жизни, но они вскоре пройдут. Так как вы больше не практикуете пранаяму, необычные побочные эффекты в скором времени пропадут. Через несколько лет вы будете ходить в уборную так же часто, как все остальные».

Его предсказание оказалось верным. Несколько лет спустя я заметил, что мои походы в туалет участились, а к 1970-м годам тело стало функционировать, как у всех остальных людей. Вайдья Падманабхан не распознал мое ощущение невесомости, с которым я первоначально пришел в его клинику, но и она, скорее всего, была побочным явлением того же феномена. Через несколько лет и эта проблема исчезла.

В 1960-х годах Пападжи познакомился еще с одним экс-трасенсом, который произвел на него большое впечатление. Его сын, Сурендра, недавно вернулся из Лакнау домой в Чикмагалур, так как Пападжи хотел устроить его на работу в приисках. Как-то в воскресенье они оба отправи-лись на базарную площадь купить овощей, так как именно

в этот день на базаре продавали экзотические овощи или такие, которые редко появлялись на прилавках.

По дороге на рынок мы заметили стоящего на тротуаре человека. Рядом с ним стоял знак с нарисованной на нем ладонью. Это означало, что он может читать по ладони и ищет «покупателей» своих способностей. Под нарисованной рукой красовалась надпись: «Гадание по руке, стоимость 50

пайс».

Я немного интересовался хиромантией и решил про-верить, на что он способен.

Я обратился к Сурендре: «Давай разыграем этого че-ловека. Ты наблюдай молча, а я заведу с ним разговор».

Таким образом, мы подошли к нему и попросили по-гадать по руке.

Я сказал ему: «Этот юноша — сирота. Он потерял своего отца и у него нет работы. Смерть отца его очень расстроила. Теперь он должен заботиться о себе сам, ему нужна работа, чтобы обеспечить свое существование. Когда он устроится на работу и какого рода обязанности будет выполнять?»

Сурендра уже работал на прииске, добывая железную руду для правительства. Работа приносила ему удовлетворение. А для гадальщика я придумал эту версию, чтобы проверить его. Мне было любопытно, на самом ли деле он профессионал своего дела. Большинство людей, занимающихся подобным видом деятельности, просто внимательно выслушивают вас, а затем приукрашивают те же самые истории и преподносят их в немного измененном виде. Я прекрасно знал, что лишь хороший специалист сможет понять, что все мною сказанное — выдумка.

Несколько минут он изучал руку Сурендры, а затем произнес: «Отец этого юноши жив. Он — дживанмукта (просветленный человек) и пришел сегодня на рынок, чтобы купить овощи. Они встретятся с ним сегодня

здесь. Определенно, отец юноши пребывает в полном здравии, и покинет он этот мир, лишь когда сыну ис-полнится семьдесят лет».

Всякий раз, когда Пападжи рассказывает эту историю, все, безусловно, задаются вопросом, а сколько же лет Сурендре. В декабре 1996 года ему исполнилось шестьдесят. Эта история доставляла Пападжи огромное удовольствие: он рассказывал различные версии разным слушателям, а возраст он давал совершенно разный — от пятидесяти семи до семидесяти. На протяжении многих лет его излюбленным числом было пятьдесят семь, но так как приближался пятьдесят седьмой день рождения Сурендры, предсказанный возраст стал увеличиваться и вырос до последнего уровня — до семидесяти. Именно этот возраст выбрал Пападжи, когда рассказывал мне эту историю год назад.

Я расспросил Сурендру, помнит ли он, что предсказал ему гадальщик по руке, и он ответил: «Безусловно. Я помню каждое его слово». «Так какой же возраст он назвал?» — поинтересовался я. «Не хочу повторять его слова, — был его ответ, — потому что не хочу, чтобы люди заостряли свое внимание на подобной дате». «Значит, это еще не скоро произойдет», — высказал я свое предположение. «Да,

— подтвердил Сурендра. — Предсказатель не назвал точной даты, а сказал лишь период времени, который еще не закончился. Больше я ничего не скажу».

Пападжи продолжает свой рассказ:

Учитывая то, что я преднамеренно дал ему неверные сведения, он удивительно точно прочел по руке. Сам он не был просветленным, поэтому не мог определить, кто я, просто глядя мне в глаза. Он безусловно обладал сиддхой, определенной сверхъестественной силой, чтобы отличить истину. Не думаю, чтобы он заподозрил наше с Сурендрой родство. Верные слова просто пришли ему в голову, и он автоматически их произнес.

Его предсказания по руке произвели на меня большое впечатление. И так как он замечательно выполнил свою работу, я сказал Сурендре, что хочу заплатить ему больше, чем он обычно берет. В конце концов я дал ему 10 рупий — все деньги, что были со мной на этот раз. И мы вернулись домой без овощей.

У Сурендры был свой гороскоп, составленный другим пандитом. По нему выходило, что отец Сурендры — джняни, просветленный.

Знакомство с другим хиромантом также произвело на меня яркое впечатление. Я познакомился с ним в Лакнау в 1950-е годы. Он сидел около центрального почтамта и рекламировал свои услуги хироманта, как раз когда я проходил мимо этого здания. Недавно я ознакомился с некоторыми западными книгами по хиромантии, поэтому хотел понаблюдать за этим человеком, а именно за его работой. Меня интересовало, может ли он давать подробные предсказания, либо же он будет давать общие советы. Я нашел подходящее местечко в нескольких ярдах от него и стал ждать, наблюдая за происходящим.

Первым к нему подошел мужчина, которому на вид было около сорока лет. В руках он нес портфель и, как мне показалось, был довольно-таки хорошо одет. Я пред-положил, что он был бизнесменом.

«Во сколько лет я умру?» — поинтересовался мужчина, протягивая свою руку.

Когда к хиромантам подходит молодой здоровый че-ловек и задает подобный вопрос, большинство станут тщательно изучать линии ладони, а затем скажут «семь-десят» или «восемьдесят». Клиентам нравится слышать подобную лесть.

Этот же предсказатель удивил меня, очень откровенно сказав следующее: «Вы умрете в возрасте сорока пяти лет». «Вы ошиблись, — ответил клиент, — но тем не менее вы хорошо знаете свое дело. Я заплачу вам не 25 пайс, обычный ваш гонорар, а 100 рупий».

Он расплатился и пошел вдоль улицы. Это была очень загадочная встреча. Тогда в Чикмагалуре я заплатил предсказателю большую сумму, потому что его точное чтение линий руки потрясло меня. Этот же человек, с другой стороны, дал большое вознаграждение за то, что счел неправильным. Это меня настолько заинтриговало, что я последовал за ним, чтобы посмотреть, что же это за человек.

Я догнал его и спросил, почему он заплатил большую сумму за ложную информацию.

«Я должен умереть сегодня, — ответил мужчина. — Несмотря на то что я все еще молод и здоров, я знаю, что сегодня наступил последний день моей жизни. На самом деле мне тридцать семь, но, вероятно, этому хироманту показалось, что мне сорок пять. Он сумел увидеть, что мне отмерено очень мало жить, поэтому в этом смысле его предсказания точны. И такую сумму я заплатил потому, что он тоже увидел: жить мне осталось недолго».

«Почему вы так уверены?» — удивился я. «Один аст-ролог из Канпура сказал, что сегодня последний день моей жизни. Он сказал: если я "пересеку реку", я смогу, возможно, избежать этой участи, поэтому я приехал в Лакнау сегодня, посмотреть, смогу ли я уйти от предопределенной судьбы (Ганга протекает между Канпуром и Лакнау). Однако не думаю, чтобы это сработало. Помимо всего этого я сам чувствую, что наступил последний день моей жизни». «Где вы остановились в Лакнау?» — спросил я. «Я зарегистрировался в отеле "Центральный" в Аминабаде прошлым вечером, — ответил он. — Но я не хочу доставлять никаких хлопот управляющему. Номер своей комнаты я оставил открытым, чемоданы упакованы, и к ним я приложил записку, в которой говорится, чтобы они отправили принадлежащие мне вещи в Канпур моей семье, в случае если я больше там не появлюсь».

Он не выглядел подавленным и, казалось, не собирался кончать жизнь самоубийством. Он просто был

твердо убежден, что его час пробил. Мы расстались, и я пошел домой.

На следующий день я отправился в Аминабад, му-сульманский район в старом Лакнау, чтобы проведать там одного своего знакомого. По дороге я зашел в храм Ханумана, так как священник был моим давнишним другом. После того как мы обменялись обычными приветствиями, он начал рассказывать мне о посетителе, который пришел в храм вчера.

«Вчера произошло что-то очень странное, — начал он. —

В качестве подношения Хануману один мужчина дал 500 ладду (круглые конфеты размером с мяч для гольфа).Онпопросил раздать их в качестве прасада преданным, которые придут в этот день в храм. Он сидел на полу и наблюдал, как я раздаю первые несколько конфет. Неожиданно он скорчился и повалился на бок. Мы послали за доктором, но к моменту его прихода мужчина уже был мертв. Мы не знали, кто он, поэтому открыли его портфель, так как думали найти там какие-нибудь документы, чтобы опознать его личность.

В портфеле мы нашли письмо, адресованное его жене, некоторую сумму денег, а также записку, предназначенную для управляющего отелем "Центральный", с просьбой отпра-вить все принадлежащие ему сумки его жене в Канпур».

Когда священник упомянул отель «Центральный», мне пришло в голову, что, скорее всего, речь идет о том человеке, которого я видел около центрального почтамта. Я описал его внешность и во что этот мужчина был одет, и священник подтвердил, что это тот самый человек, который пришел к ним вчера в храм и там скончался.

Ну что можно сказать относительно подобных случаев?

В мире есть несколько одаренных хиромантов и астрологов, которые обладают определенной сверхъестественной силой ясно и верно предвидеть будущее. Остальные же делают всего лишь предположения, основанные

на полученных ими знаниях и жизненном опыте, а не на их собственном интуитивном видении.

В начале данной главы Пападжи описал один инцидент, произошедший с семнадцатилетней девушкой в Мадрасе. Она никогда не забывала Пападжи. В начале 1960-х годов, когда распадался ее брак, она решила отыскать Пападжи и прибегнуть к его помощи.

Она написала письмо в Раманашрам, чтобы разузнать, есть ли у них мой адрес, по которому они бы смогли связаться со мной. Кто-то в офисе дал ей адрес моей компании в Бангалоре. Она покинула свой дом, нанесла персональный визит моему директору и попросила дать ей мой адрес. Он попытался отговорить ее, сказав, что я работаю в очень труднопроходимой части леса в Карнатаке

и что добраться туда будет крайне сложно, поскольку в такое отдаленное место не ездит общественный транспорт. Также он добавил, что в этом месте нет никаких удобств для женщин. В то время я работал в очень примитивном лагере в районе Шимоги.

Но когда на все его доводы она ответила, что ее не волнует, насколько недосягаема эта часть леса, где я был, и есть ли там какие-либо удобства, он дал ей мой адрес и в общих словах описал, как туда добраться. Она тут же отправилась в путь, и ей удалось отыскать меня без особых сложностей. Меня удивила ее настойчивость. Она сказала, что хочет провести некоторое время со мной, так как у нее были проблемы личного плана, но в лагере не было места, где бы я мог ее разместить. В конце концов я нашел для нее место в бунгало для туристов. Я предложил ей что-то из еды

и сказал, что приду к ней где-то после 5 часов вечера.

Я рисковал, давая такое обещание, поскольку должен был дежурить в лагере весь вечер и ночь. В мои обязанности входило руководить рабочими и обеспечивать

их безопасность. Из газетных статей я знал, что если во время моего отсутствия произойдет какой-либо несчастный случай, меня могут привлечь к ответственности. Как на управляющего шахтой вся ответственность за безопасность ложилась только на меня. И если будет доказано, что я проявил преступную халатность, меня могут арестовать. Я также знал, что за такое нарушение выносили строгое наказание — штраф до 1000 рупий или тюремное заключение до пяти лет, в зависимости от степени вины.

Она провела со мной несколько дней. В ходе нашей первой беседы я узнал, что она сбежала из дома. Она хотела поселиться со мной, но я не мог допустить с ней такого рода отношений. Я настаивал на ее возвращении домой, поскольку ее постоянное присутствие рядом со мной получит широкую огласку, в результате чего компания, на которую я работаю, может отказаться от моих дальнейших услуг. Мне сначала показалось, что она была готова уехать, потому что заговорила о посещении Шри Раманашрама. Она обронила, что хочет привезти своего дядю в ашрам и все ему там показать. Услышав ее слова, у меня вырвался вздох облегчения, но ее плану не было суждено осуществиться. Через несколько дней, когда ее дядя вычислил свою племянницу, наведя о ней справки в Шри Раманашраме, создавшаяся тупиковая ситуация была разрешена. Следуя тем же маршрутом, каким шла девушка, он приехал в главную шахту спустя несколько дней после ее прихода. К моему большому облегчению, он не стал обвинять меня в случившемся. Он знал своенравие свое племянницы, а также располагал информацией, что в попытках отыскать меня она объехала всю Южную Индию. Я попросил его отвезти девушку домой, что он и сделал с превеликим удоволь-ствием: именно с этой целью он и приехал сюда.

Она с большой неохотой поехала со своим дядей, а по прибытии в Мадрас решила, что больше не хочет оставаться

с ним. Поэтому она отправилась в Хайдарабад и где-то месяц неотступно следовала за мной. К тому времени я переехал на западное побережье Мангалора, но эта девушка была очень настойчива, и ей не стоило больших трудов вычислить меня и там. Она приехала на машине, захватив с собой все имеющиеся у нее драгоценности и крупную сумму денег.

По прибытии она сказала: «Драгоценности, деньги и машина — все это было подарено мне во время моего за-мужества, поэтому все это принадлежит мне, и я могу распоряжаться ими, как мне заблагорассудится. Мой муж работает управляющим банка, он сын судьи в штате Андхра-Прадеш. Я больше не могу жить с ним. У него интрижка с женщиной, которая замужем за его другом детства».

Она стала посвящать меня в подробности сексуальной жизни своего мужа и его наклонностей. Из ее слов следовало, что его сексуальная жизнь была намного оригинальнее, чем ее.

«Однажды мы вместе были на пикнике недалеко от плотины "Низам Сагар", — начала она. — Нас было четверо

— мой муж, его друг, жена друга и я. Вечером мы все вместе пошли в ресторан поужинать. Все пили виски, но мне не хотелось составлять им компанию. Потом мы разошлись по комнатам. Когда я входила в свою комнату, то услышала чей-то голос, который говорил, чтобы я выключила свет и ложилась спать. Я вошла внутрь и обнаружила на моей постели друга мужа.

"Что случилось с моим мужем?" — спросила я.

Я подумала, что, должно быть, произошла какая-то путаница с нашими номерами. Но друг моего мужа вскоре рассеял все мои иллюзии.

"Сегодня он будет спать с моей женой, — заявил он. — Мы с ним дружим с самого детства, и мы договорились провести ночь с женами друг друга — сделать своего рода обмен".

Я знала, что они были пьяны, но такому поведению не было оправдания. Этот случай был последней каплей. Я и до этого не испытывала супружеского счастья с ним, а теперь и вовсе решила уйти от него. Я уже подала заявление на развод, но в течение полугода я должна жить отдельно от него, перед тем как заявление юридически зарегистрируют в суде. Я приняла решение с этого момента постоянно находиться с вами. Я никогда вас не оставлю. Я собираюсь провести всю свою жизнь с вами».

Мне и раньше не хотелось быть втянутым в ее дела, а услышав ее историю, я и вовсе насторожился. Я прекрасно понимал: стоит мне приютить ее, как вскоре на меня обрушится гнев ее мужа и его родственников. Я не мог ее просто выгнать, так как знал, что по собственной воле она не уйдет и не вернется в свою семью. Таким образом, я решил самолично отвезти ее домой. Я взял несколько дней отпуска и рассказал ей о своем намерении вернуть ее в семью. Отец девушки был богатым человеком, известным в Вардхе. Мне в голову пришла мысль, что он лучше всех сможет позаботиться о ней. Я намеревался рассказать ему, сколько хлопот доставила его дочь и попросить его сделать все возможное, чтобы она вновь не приехала ко мне.

В это время Пападжи был не слишком загружен рабо-той. Он фактически уволился с работы у Поддара, а на юге оставался лишь, чтобы помочь Сурендре в его делах. В связи с тем, что больше не было нужды в его присутствии на шахтах, он вполне мог посвятить время своим проблемам. Более подробно о данном периоде его жизни вы сможете прочитать в начале следующей главы.

Мы прибыли к ее отцу, но нам оказали не слишком радушный прием. Ее супруг был уже там: как только она уехала от него, он сначала подумал, что она, скорее всего,

вернется к своим родителям. Мы приехали в самый разгар семейной ссоры.

Отец кричал на мужа своей дочери, желая знать, как он смог допустить, чтобы его жена вышла из-под его контроля. Так как отец не желал принимать у себя дочь, а она, в свою очередь, отказывалась возвращаться к мужу, я принял решение: мы оба покидаем Хайдерабад и едем в Секундерабад, тем более что я понял, каким человеком был

ее муж. По прибытии в Секундерабад я забронировал на ее имя комнату в отеле, а сам решил тайком, когда она будет спать, уехать на автобусе или такси в Казипет, затем сесть утром на поезд до Лакнау.

Мне удалось осуществить свой план, но избавиться от нее не удалось. Четырьмя днями позже она уже поджидала меня около моего дома в Лакнау. Когда она приехала, меня не было дома.

Моя супруга поинтересовалась, кто она, так как видела ее впервые, на что она ответила: «Я жена Пунджаджи».

Затем она села на дорогу и начала читать Бхагават Гиту. По возвращении домой моя семья, естественно, пожелала узнать, кто эта странная женщина, которая называет себя моей женой. Я рассказал им все известные мне сведения, относящиеся к этой девушке, и о том, как она преследует меня по всей Индии. Я уже и не помышлял о бегстве, да и о том, чтобы отослать ее обратно, поэтому я спросил разрешения жены, может ли эта девушка временно остаться у нас дома, пока я не придумаю какого-нибудь выхода из

создавшейся ситуации.

Моя жена была против ее пребывания в нашем доме, что вполне объяснимо. Когда я спросил ее: «Кто другой приютит

ее и накормит, если не мы?» — на что она ответила, что это нас не должно касаться. Она сказала: «По твоим словам, у нее все еще есть деньги, полученные в качестве свадебного подарка. Если она не захочет тратить их на свое содержание, то она всегда может вернуться

в свою семью. Мы не несем за нее никакой ответ-ственности».

Девушка была полна решимости провести оставшуюся жизнь со мной. И не получив разрешения поселиться у нас в доме, она не стала сдаваться, а настойчиво шла к своей цели

— целый день просидела перед моим домом. Многие наши соседи сочувственно отнеслись к ней, а некоторые, кто вошел в ее положение, даже предложили поселиться у них, но она отказалась.

Она продолжала сидеть перед моим домом, а когда по утрам и вечерам ко мне на сатсанг приходили люди, она останавливала их у входа и обращалась к ним с такими словами: «Если вы хотите обрести свободу, вы должны пожертвовать всем, ради того чтобы быть со своим гуру». Если они проявляли интерес к ее истории, она обычно говорила: «Я оставила своего мужа, шестимесячного сына, дом и родственников — и все это ради моего гуру. Я приехала сюда, чтобы быть рядом с моим гуру, даже если он не будет разговаривать со мной. Все, что мне нужно, — видеть его. Этого достаточно. Мне достаточно мельком видеть его».

Наконец-то в Лакнау приехал ее муж, чтобы посмотреть, чем она здесь занимается. У него были связи в одном из судов в Лакнау. Его дядя, судья Найду, работал с ним в Высоком суде в Аллахабаде. А после того как он обратился в местный суд, ко мне домой пришел представитель правоохранительных органов.

«Мы получили информацию, — начал он, — что с вами проживает молодая женщина из Хайдерабада. Мне нужно поговорить с ней. Где она?»

Мы стали ее искать и нашли на прежнем месте, она сидела на улице.

Инспектор обратился к ней: «Суперинтендант полиции поручил мне взять вас под охрану. Мы намерены отправить вас в Хайдерабад».

Женщина отказалась поехать с ним.

Она показала документы на развод и сказала: «Я больше не собственность того человека. Я давно с ним развелась. Он не имеет на меня никаких прав. Я могу быть, где хочу, и делать, что хочу. А я хочу быть здесь с моим гуру».

Полицейский изучил ее документы и вернулся назад в участок, удостоверившись в правдивости ее слов. Су-перинтенданту он доложил, что она находится там по своей собственной воле и что ее бывший муж и его семья не имеют никакого права распоряжаться, что она может делать, а что нет, так как они развелись.

Поиск по сайту: