УПРАВЛЯЮЩИЙ ГОРНЫМИ РАБОТАМИ 14 страница

Мы сидели на камне друг против друга. Я не произнес ни звука. Воцарилась тишина. Я закрыл глаза, он — тоже, и мы долгое время пребывали в таком состоянии. Затем я опять открыл глаза, и он открыл, и несколько секунд мы продолжали пристально смотреть друг на друга. И еще раз мы закрыли глаза, а когда наконец я посмотрел на него, то увидел, что он сидит с широко раскрытыми глазами, но с отсутствующим взглядом.

«Ты любишь тишину», — промолвил он. «Это вы предложили мне такой способ передачи ответа на по-ставленный вопрос, поэтому я использовал именно его». — «Твой ответ был великолепен. Теперь мне все ясно. Ты готов. Чего же ты ждешь?» — «Готов к чему? Увы, я чувствую себя таким ничтожным перед лицом Бога, когда вспоминаю, кем я должен быть». — «Прекрати молоть чушь! Хватит говорить о различии. Ни в чем нет

никаких различий. Есть только атман. Бог есть атман, Я всего, что существует. Я есть атман. Ты есть атман. Ре-ально только Я во всех и вся». — «Но откуда вы знаете, что я готов?» — «Когда женщине приходит время рожать, она, естественно, знает об этом. И каждая женщина, ставшая матерью, знает без тени сомнения те признаки, которые предшествуют родам. То же самое происходит и с теми, кто близок к пробуждению или чье "я" вот-вот исчезнет в свете сущностного и единственного Я. Я увидел это в твоих глазах этим утром на базаре, когда наши взгляды встретились, именно тогда ты безмолвно позвал меня». — «Вы так говорите, как будто вас направили ко мне лишь для того, чтобы сообщить мне это известие». — «Я должен был сообщить тебе это, все остальное — неважно. Теперь это сделано. Если ты мне не веришь — дело твое. Но теперь ты не сможешь от этого уйти. Мы встретимся позже для окончательного решения, если потребуется. А возможно, вмешается кто-либо еще, кому ты не сможешь противостоять». — «Но если я так близок к пробуждению, тогда почему вы просто не пробудите меня?» — «Так нельзя ставить вопрос. Кто является на самом деле спящим? Как можно пробудить кого-либо, кто не спит и никогда не погружался в сон? Сон, сновидение, пробуждение — все это относится к телу и чувствам, локализованным в теле, включая, конечно, мысли, желания и волю. Разве ты — тело? Являешься ли ты этой мыслью о том, что ты пребываешь в границах этого тела? Когда ты погружен в глубокий сон, разве у тебя есть мысли или сознание того, кто ты? Но даже тогда ты существуешь, ты ЕСТЬ. Ты пребываешь в Истине, невзирая ни на тело, которое спит или, напротив, бодрствует, ни на функционирование ума, который временами бывает ясным, а временами пребывает в за-мешательстве и находится в постоянном поиске новых впечатлений, ни на осознание, которое исчезает в глубоком сне, в коме и при отмирании тела.

Это видится и слышится, думается и желается через тебя. Ты есть то,что остается,когда исчезают мысли,желания, а также зрительные и слуховые объекты. Это и есть атман, Я.Это то,чем ты являешься в реальности и запределами всего проявленного, которое преходяще и подвержено изменениям. Тат твам аси — Ты есть То! Что мешает тебе это осознать?

Ты помнишь то время, когда ты родился? Ты можешь вспомнить о своих первых моментах существования? Ты тогда осознавал, что начал свое существование? Разве ты уже не существовал задолго до этого момента, как возникла мысль, что ты существуешь? Если ты привязываешь свое бытие к воспоминаниям прошлого, тогда можешь ли сказать, что же происходило с тобой до момента зафиксированных в твоей памяти событий? Что происходит с тобой, когда твое сознание погружается в глубокий сон?

Я повторю еще раз: тебе не хватает всего лишь одного. Войди в гуху — пещеру своего сердца — и осознай, кто ты есть!» «Пещера моего сердца! —воскликнул я. —Я и такприлагаю все свои усилия, чтобы по возможности дольше там оставаться. Именно поэтому я живу в этой горной пещере. Я медитирую в этой пещере и еще в одной, дальней, куда не проникает свет, и обретаю неописуемые покой и радость». — «Твоя горная пещера — всего лишь мертвый камень. Как она может дать тебе покой и радость? Она не имеет никакого отношения к той радости, которую ты испытываешь, удаляясь в нее. Скорее, ты сам где-то глубоко внутри являешься источником покоя и радости. Именно ты наполняешь эту пещеру покоем и радостью, которыми ты, по сути, и являешься в пещере своего сердца. Блаженство ананды, эхо которого ты испытываешь, —неужели тыполагаешь, что это щедрый дар горы, предназначенный для тебя? Как ты можешь так слепо следовать за мечтами и не видеть истины? На самом деле ты ничего не даешь и ничего

не получаешь, особенно что касается покоя (шанти) и радости (ананды). Ты сам ананда, чистая ананда, и эта ананда не может даже быть названной анандой, посколькуее невозможно ни увидеть, ни воспринять, ни дать имя. Она просто есть».

Когда я вел Харилала по тропинке, ведущей с горы, я указал ему на раскрывающуюся нашему взору живописную картину — совсем под рукой располагался город Ти-руваннамалай с его храмом, а немного поодаль простиралась сельская местность со скалистыми выступами, выделяющимися среди полей и вересковых пустошей. Садилось солнце. Я что-то рассказывал ему о великолепии восхода солнца и блеске его лучей, заполняющих мою пещеру.

«Я не сомневаюсь в великолепии этого зрелища, — ответил он, — но разве его можно сравнить с рассветом Я, восходом Бытия?»

После этого я довольно часто встречался с Харила-лом. Мы с ним пребывали в согласии и настолько хорошо друг друга понимали, что при каждом удобном случае беседа заходила о наиболее значимых для нас вещах, тем более что мы оба столкнулись с тем, что такие вопросы можно обсуждать лишь с немногими.

Даже несмотря на такие близкие отношения, Харилалу было очень трудно понять, почему же я все еще чувствовал необходимость выполнять обрядовые церемонии и другие обязательства, предписанные христианской Церковью.

В связи с этим он неоднократно повторял: «Атман, истинное Я, ничем не обусловлен».

Такой совет, данный Пападжи более сорока лет назад, свидетельствует о том, что годы не изменили стиля и су-ти его учения. Когда бы Пападжи ни общался с ищущими, его подход всегда прямой, вызывающий и бескомпромисс-ный. Всякий, обратившийся к нему за советом, услышит,

что для понимания и осознания своей истинной природы совсем не нужно выполнять какие-либо практики и что любые попытки найти свое Я будут безрезультатными, поскольку уведут человека от того, чем он уже является.

В Раманашраме Пападжи проводил мало времени. Спу-стя несколько недель после своего приезда, он переехал в Бангалор, где вступил в новую фазу жизни.

Приехав в Раманашрам после проведенных лет в Се-верной Индии, я намеревался обосноваться здесь до конца своих дней, но этому не суждено было свершиться. Вскоре после моего прибытия некоторые из моих старых друзей пришли в ашрам, чтобы отпраздновать день рождения Раманы. Они удивились, увидев меня, так как думали, что я продолжаю жить и работать на севере Индии. После окончания празднования они пригласили меня съездить в Вилсон Гарденз, Бангалор и встретиться с друзьями и родственниками, которых я не видел уже много лет. Я сказал им, что не намерен покидать ашрам, но они не хотели и слушать какие-либо возражения. Они чуть ли не насильно посадили меня в свою машину и повезли в Бангалор.

По прибытии в Бангалор, который находится в пяти часах езды от Тируваннамалая, они высадили меня около дома моего старого друга Б. М. С. Найду. Мы познакомились с ним где-то в середине 1940-х годов, когда я еще работал в Мадрасе.

На следующее утро он предложил пойти прогуляться в «Лалбагх», знаменитые сады, располагающиеся в центре Бангалора. А поскольку от его дома они находились не очень далеко, мы пошли пешком. Мы бродили по садам, иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться цветами. Затем, когда мы зашли в стеклянный дом — большое сооружение из стекла в центре этих садов, — мы встретили одного знакомого моего друга. Он представился как Кришна Лал Поддар. Он был выдающимся

предпринимателем, а его деловые партнеры находились в разных штатах Индии: в Ассаме, Бенгалии и Бихаре. Мы остановились, чтобы немного поболтать.

Во время нашей беседы он сказал: «В Гирди, в Бихаре, у меня есть прииск слюды. А в Бангалор я приехал потому, что совсем недавно получил разрешения проводить раскопки в лесах недалеко отсюда и добывать там марганец и железо».

Затем он стал расспрашивать меня об обычных вещах: откуда я родом, что делаю в Бангалоре, женат ли я, где живет моя семья и все в таком роде.

«Я бывший армейский служащий, — отвечал я на его расспросы. — Моя семья живет в Лакнау, а работал я в Северной Индии. Но несколько недель назад я решил оставить свою карьеру и приехать на юг. Ашрам моего гуру располагается в Тируваннамалае. Вообще-то я живу там. Я переехал в Бангалор только по настоянию моих друзей, с которыми не виделся много лет. Они убедили меня приехать сюда и познакомиться с их друзьями, а также повидаться с родственниками. Как только я улажу здесь свои дела, я тут же вернусь в Тируваннамалай». «А вы оказываете своей семье финансовую поддержку? — поинтересовался он. — Кто заботится о них, пока вы проводите свои дни в ашраме?» «Бог присматривает за ними», — ответил я.

Я не чувствовал, что поступил безответственно. Я дей-ствительно был убежден и искренне верил в то, что это была обязанность Бога присматривать за миром, включая всех членом моей семьи, которых совсем недавно обеспечивал я.

Господин Поддар смотрел на это иначе.

«Нельзя сидеть сложа руки, ожидая, что Бог позаботится о вашей семье. У вас есть жена и дети, которых вы должны обеспечивать. Я могу предложить вам хорошую работу. Денег у вас будет предостаточно, чтобы содержать свою семью. Я предлагаю вам руководить рабочими

на моих новых приисках. Я уже нанял инженеров по земельной части, геологов, геодезистов и других специ-алистов. А теперь я ищу человека, который смог бы ко-ординировать их работу. В случае если вы принимаете мое предложение, в ваши обязанности войдут управление и контроль всей выполняемой работы. Вы будете выдавать зарплату, контролировать вывоз руды из приисков в порт, а также закупать оборудование, необходимое для открытия шахт и поддержания их рабочего состояния. Мне как раз нужен человек из Северной Индии, чтобы выполнять данную работу. Я обеспечу вас всем необходимым, включая повара из Северной Индии, чтобы вам не пришлось менять привычки в еде».

Для совершенно незнакомого человека это было очень необычное предложение, если еще учесть тот факт, что я совершенно ясно выразил свое желание никогда больше не работать. И лишь намного позже я узнал, что именно сподвигло его сделать такое предложение.

Тогда ему в голову пришла мысль: «Этот человек служил в армии, был офицером, следовательно, он знает, как руководить, давать приказы и поддерживать дисциплину. Теперь он живет в ашраме. Это, по всей вероятности, говорит о его честности и богатом духовном мире. Как раз такого-то человека я и ищу. Мне нужен тот, кому я смог бы доверить крупные суммы денег, кто без посторонней помощи добивался бы положительного результата и мог бы руководить большим штатом рабочих в условиях джунглей, мобилизуя все их силы».

Мы направились к его дому на Кришна-роуд и более подробно обсудили условия работы. Он хотел, чтобы я немедленно приступил к выполнению своих обязанностей, даже не заезжая в Раманашрам. Это было очень заманчивое предложение, но согласиться на него так быстро? Со мной было лишь одно дхоти и баниан. Как я мог вот так вдруг поехать в джунгли и остаться там жить на неопределенный период времени?

Казалось, это не представляло для него никаких сложностей. Напротив, он настаивал на том, чтобы утром следующего дня я сопровождал его во время объезда всех принадлежащих ему приисков.

«Я подъеду за вами в 8 часов утра к дому господина Найду, — заявил он, игнорируя все мои доводы и сомнения.

— Вам обязательно понравятся высокие горы и лес, который изобилует дикими животными».

Должен признать, это был главный плюс в предложенной работе. Мне всегда нравилось одиночество, и больше всего меня привлекала возможность получить работу на территории отдаленного дремучего леса.

На следующее утро мы сели в машину и отправились на прииски. Место нашего назначения находилось где-то в шести часах езды от Бангалора. По прибытии на место он показал мне лагерь, который находился еще в не-достроенном состоянии и напоминал, скорее, пограничное поселение. На расчищенной от леса территории строили хижины для рабочих, а неподалеку, расчищая территорию для следующих построек, работал бульдозер. На территории лагеря стояли грузовик, джип и бульдозер. Поблизости суетилось много людей, старающихся обустроить новое поселение.

После того как мы вместе пообедали, он спросил меня, что я думаю об этом месте и о предложенной работе. Я признался, что место мне очень понравилось. Нас окружал густой лес, а в одном месте — недалеко от хижин управляющих — протекала река. Казалось, что она каким-то загадочным образом уходит в землю, при этом больше нигде не появляясь. Во время нашего короткого ознакомления с местностью мне показали небольшой храм, в котором, как говорят, свами Видьяранья написал «Панчадаси». Сам же лес назывался «Государственный лес Видьяраньи». Помимо того что Видьяранья был известным учителем, он был пре-мьер-министром Виджьянагара — суверенного государства,

процветающего на этой территории несколько сотен лет назад.

Особо не колеблясь, я принял предложение о работе. Казалось, я принял верное решение. Мне нравилась мысль проводить свои дни в таком диком месте.

В тот же день мы вернулись в Бангалор. Господин Поддар выдал мне 100000 рупий, чтобы выплатить зарплату рабочим на следующий день, и дал распоряжение приступить к работе немедленно, не возвращаясь в Ти-руваннамалай за вещами. Он пообещал, что сам позаботится о том, чтобы все мои вещи были перевезены сюда. На следующий день я приехал на прииски, захватив с собой деньги и немного еды, которой меня любезно снабдил господин Поддар. Через день прибыли мои вещи из Тируваннамалая вместе с поваром из Северной Индии, который должен был готовить для меня пищу. В моей жизни начался новый период.

Господин Поддар раздобыл адрес моей жены в Лакнау и без моего ведома стал посылать ей ежемесячно 500 рупий на покрытие расходов моей семьи. Я сказал ему, что Бог заботится о моей семье. Хотя он и не поверил мне, но, сам того не ведая, стал Божьим посланцем.

Я поселился в лесу и приступил к выполнению своих обязанностей. Один раз в неделю я приезжал в Бангалор, чтобы взять денег для оплаты счетов, а остальное время проводил в лесу, осуществляя контроль за проводимой здесь работой. Я провел в штате Карнатака и располагающемся по соседству штате Гоа последующие тринадцать лет, работая в приисковых поселениях в качестве управляющего административно-хозяйственной частью.

На мою просьбу более подробно рассказать о выполняе-мой им работе Пападжи написал следующий список своих обязанностей:

В данной компании я отвечал за выполнение разного рода работ:

1. Добыча руды в главных шахтах, погрузка ее на грузовики и перевозка до конечного пункта.

2. Доставка руды в Мангалор, Мадрас и Карвар, организация отгрузок по морю.

3. Выплата зарплаты наемным работникам и штатным сотрудникам.

4. Закупка оборудования и провизии.

5. Контроль за работой автомобильных мастерских.

6. Прокладывание трасс к месту разработки.

7. Отправка рабочих за водой в ближайший родник.

8. Обеспечение нормальных условий жизни рабочих.

Жизнь в джунглях была суровой и примитивной. Свами Абхишиктананда часто посещал лагеря, где всеми делами управлял Пападжи, и в книге «Тайна Аруначалы» он описал свои впечатления, сложившиеся после его визитов к Пападжи и после наблюдений за его образом жизни.

Особое удовольствие мне доставляли наши с ним встречи в джунглях Мисора. Каждый раз, когда мне представлялся случай быть в этой части Индии, например направляясь в Пуну или Бомбей, я всегда прерывал свое путешествие по крайней мере на несколько дней, чтобы встретиться с ним...

Он часто повторял, с какой радостью он оставил бы работу, если бы его сын женился...

Он отвечал за некоторые шахты по добыче железа и марганца, расположенные в глубине джунглей, вдали от городов, до которых нужно было добираться по ужасным дорогам. Он жил в хижине, построенной из соломы и хвороста, недалеко от поселения рабочих. Безусловно,

о таком уединении может мечтать только тот, кто прекрасно обходится без человеческого общества. Но оно мало кого прельщало из его коллег, поскольку они не знали секрета жизни в глубинах своего бытия...

Когда он услышал те простые слова, которые изменили всю его жизнь, от Раманы, то обнаружил, что все его желания исчезли. Тем не менее он приступил к работе с полной самоотдачей, улаживал возникающие трудности, чтобы как можно больше повысить производительность труда, а также раскрывать новые и лучшие залежи руды. Видя, как он в высоких сапогах обходит свои прииски, разъезжает на джипе или грузовике, мало кто мог догадаться о его секрете — глубокой внутренней жизни. Особенно ему нравилось рассказывать, как удивилась одна молоденькая девушка из Германии, которая специально приехала посмотреть на садху. Она слышала о нем и ожидала увидеть его либо нагим, либо

одетым в тряпье, неподвижно сидящим в какой-нибудь пещере или где-нибудь в зарослях джунглей.

Пападжи редко рассказывает о тяжести работы, а вот о красоте джунглей и о диких животных, обитающих там, он рассказывает с удовольствием.

Мне нравилось уединение джунглей, естественная красота мест, но иногда животные доставляли нам не-которые трудности. Как-то я работал в таком месте, где поблизости не было воды, и мне приходилось ездить за водой за пятьдесят миль. Местные медведи вскоре об-наружили наш лагерь и повадились приходить к нам пить воду. Они совершали набеги на наш лагерь по ночам, тем самым упрощая себе задачу добыть воду.

Вначале мы хранили воду в бадьях на улице, но это продолжалось недолго, потому что всю ночь приходили медведи и пили ее. Когда я распорядился заносить воду в хижины, то медведи стали заходить за ней внутрь. Многие жили в хлипких соломенных хижинах: полный решимости медведь без особого труда мог проникнуть внутрь прямо через стену, если чуял там воду.

Было время, когда я жил под одной крышей с мужчиной из Кералы. Он был одним из надзирателей, приглядывающих за некоторыми рабочими. Мы разделили хижину на две половины, поставив бамбуковую перегородку. Однажды в его половину дома зашла медведица и стала все обнюхивать. Она залезла носом под его рубаху и начала водить носом между его ног, и тут он проснулся. Он с криком выскочил из постели, вбежал на мою половину и запрыгнул ко мне в кровать. Должно быть, он думал, что это было самое безопасное место. Медведица последовала за ним и тоже попыталась пристроиться к нам в постель. Ночь была холодной, возможно, она искала теплое местечко, чтобы поспать. Мне пришлось ее прогнать, перед тем как вернуться в кровать.

В лесу также обитали и тигры, но они нас не тревожили. Похоже, у них были свои запасы пищи и воды, поэтому они не совершали набеги на наш лагерь. Но они не боялись изредка появляться у нас, поскольку в этой местности на них не охотились. Как-то я ехал по размытой дороге в джипе — вдруг, мой водитель остановился и закричал: «Тигр! Тигр!» Он настолько испугался, что перебрался ко мне на заднее сиденье, поскольку в наших джипах не было дверей по бокам от передних сидений. Нашему взору открылась следующая картина: на дороге сидела тигрица и играла с одним из своих детенышей. Безусловно, она слышала мотор приближающегося автомобиля, но даже и не собиралась уходить с дороги. Уже темнело, поэтому я включил фары, таким образом предупреждая тигрицу о приближении машины. Она посмотрела в нашем направлении, но не двинулась с места. Некоторое время я с удовольствием наблюдал за их игрой, затем завел джип и стал медленно подъезжать к ним. Когда мы приблизились, она взяла своего детеныша в зубы и перенесла его в безопасное место. Такое поведение нетипично для диких тигров, особенно для тиг-риц, охраняющих своих детенышей.

По соседству с нашим лагерем водилось очень много змей, но они не доставляли нам больших хлопот.

Как-то ехал я из Бангалора в наш лесной лагерь на приисках и остановился около озера, чтобы залить в ра-диатор немного воды. На спуске к озеру я наблюдал такую необычную картину: из норы в земле наполовину вылезла змея с лягушкой во рту. Передняя половина лягушки все еще была видна. Лягушка была жива и пыталась охотиться за насекомыми. Было непохоже, чтобы она боролась за свое спасение, а просто продолжала заниматься своим обыденным делом — ловить мошек и есть их.

Первой моей мыслью было: «Я должен спасти лягушку, поскольку она еще жива», но затем мне в голову

пришла другая мысль: «Змее тоже надо жить. Если я лишу ее добычи, что она будет делать? А мухи? Разве они не заслужили того, чтобы их спасать? Они ведь тоже чья-то пища. Но если я спасу мух, отогнав их рукой, на меня рассердится лягушка».

Так я наблюдал за этой маленькой драмой несколько мгновений и пришел к выводу: «Оставь их в покое. Не твое это дело. Не пытайся вмешиваться в дела, которые тебя не касаются. Если ты вмешаешься в законы природы, ты обязательно кому-нибудь причинишь боль. Лучше оставить все как есть, пусть все идет своим чередом. Мир сам позаботится о себе». А затем пришла другая мысль: «Вот как работает самсара. Мы все уже находимся в пасти смерти, пока мы в самсаре. Избежать этого невозможно, но никто с этим не борется. Никому нет до этого дела. Никому. Все продолжают есть, как будто ничего не случилось».

Внутри нас есть что-то, к чему смерть не может при-коснуться. Змеи не могут укусить и проглотить это. Смерть никогда не коснется тебя, лишь осознай, кто ты на самом деле. Съесть можно тело, но если знаешь, что ты — не это тело, смерть не сможет причинить тебе вред. Стоит лишь отвергнуть свою тождественность с телом и признать единство с подлинным и постоянным, тогда тело будет продолжать функционировать, но его финальное разрушение не будет беспокоить тебя. Когда твоя рубашка изнашивается, ты просто выбрасываешь ее, но сам ты остаешься неизменным, поскольку знаешь, что не являешься этой старой рубашкой. Когда ты перестанешь считать себя телом, ты можешь позволить ему умереть, сознавая, что твоя истинная природа никоим образом не изменится. Не привязывайся к временному и преходящему — вот секрет вечной жизни. Отбрасывай все, что появляется и исчезает с течением времени, держись лишь того, что вечно.

Поскольку мы говорим о лесных животных, могу рассказать историю о питоне, которого я видел, когда работал в джунглях. Питоны — это очень длинные и толстые змеи. Как-то ехал я по лесной дороге недалеко от места где я работал, и увидел огромного питона. Он лежал на дороге, по всей ее ширине. Он был очень длинным: его голова и хвост находились за пределами дороги, видно было лишь туловище, преграждающее проезд. Я не хотел переезжать его, поэтому постарался сделать так, чтобы он уполз с дороги. Он, казалось, спал или отдыхал. Проглотив крупную добычу, такие змеи нередко уходят в своего рода спячку сразу на несколько дней. Таким образом, я взял его за хвост и попытался перенести на одну сторону, чтобы освободить проезд для своей машины, но он был слишком тяжелым для меня. Тогда я оставил эту затею, сел и стал ждать, пока не приедет следующий водитель. Через несколько минут на дороге появилась еще одна машина. Сначала водитель хотел просто переехать питона, тем самым убив его, но мне удалось убедить его не делать этого, по-скольку нам нужно было лишь перетащить его на одну сторону, чтобы он не мешал движению машин. На такую работенку — тащить живую змею в двадцать футов через дорогу — найдется мало желающих. Но мне повезло встретить того, кто согласился попробовать. Мы оба ухватились за хвост, но питон оказался слишком тяжелым даже для нас двоих, и мы не смогли осуществить свой план. На дороге появилось еще несколько грузовиков. Вновь прибывшие водители хотели забрать питона и увезти с собой.

«Нет, — запротестовал я, — за эту часть леса отвечаю я. Значит, питон принадлежит мне. Я никому не позволю убить его или увезти. Вы можете вывозить отсюда лес, но не его живых обитателей».

Я блефовал. Моя компания просто получила право проводить земельные работы в лесу, но моя уловка сработала.

Некоторые водители узнали меня. Они знали, что я представляю компанию по разработке полезных ископаемых, которая поблизости проводит земельные работы, и были готовы поверить, что у компании были дополнительные права на лес. С помощью пятерых водителей мы перетащили питона с дороги на обочину и положили его в тень растущих у дороги деревьев.

Позже я рассказал эту историю еще нескольким знакомым.

Один из них заметил: «Обычно питоны не перемещаются в поисках пищи, они обладают магнетической силой взгляда, которая притягивает к нему жертву. Они применяют свою способность к проходящим мимо них зверям, таким, как кролики. Питоны неподвижно лежат в зарослях леса, высматривая приближающуюся к ним добычу Животные, поддавшись магнетическому действию взгляда питона, направляются прямо к нему в пасть».

Я не знал, правда ли это, но мне понравилась эта история, поскольку так работает сила гуру. Он сидит в безмолвии, не порождая ни единой мысли. Те, кто смотрят на него, поддаются его чарам и становятся его жертвами. Пребывающие в состоянии покоя гуру великие охотники, хищники. Им не нужно бродить в поисках пищи. Преданные сами предстают перед ними и следуют прямо в их пасть. Вот какова магнетическая сила покоя. Такими были Даттатрея, Шука и мой учитель. Он не выступал с речами и не переезжал с места на место, — со всего мира люди сами стекались к нему.

Как только Пападжи нарабатывал несколько дней от-пуска, он брал отгулы и приезжал в Раманашрам. В одну из таких поездок Пападжи неожиданно столкнулся с за-гадочным святым, живущим в лесах недалеко от Кришна-гири — где-то на полпути между Тируваннамалаем и Бан-галором.

Когда я стоял на безлюдной остановке, расположенной недалеко от Кришнагири, ожидая автобуса, ко мне подошел очень потрепанный человек. Он был одет в грязные лохмотья, на ногах были открытые раны, которые он настолько запустил, что там даже завелись личинки насекомых. Мы поговорили с ним, и я предложил ему удалить личинки с его ран и дать лекарство, которое поможет ранам зажить. Но он не желал принимать от меня никакой помощи.

«Оставь личинки там, где они есть, — сказал он. — Не лишай их пищи».

Я не мог оставить его в таком плачевном состоянии, поэтому оторвал от своего платка полоску ткани и обвязал вокруг его ноги — так по крайней мере у него была чистая повязка. Он попрощался со мной и пошел в сторону ближайшего леса.

Я понял, что этот человек был джняни. Я задумался над тем, какая карма довела его до такого состояния, что он так пренебрежительно стал относиться к своему телу, и тут ко мне приблизилась женщина. Она продавала иддли и досы в придорожной палатке.

«Вам очень повезло, — обратилась она ко мне. — Это был махатма. Он живет в лесу и практически никогда не показывается на глаза. Люди приходят из Бангалора за его даршаном, но он прячется от них,если только сам не захочетвстретиться с ними. Я сижу здесь целыми днями, и прошло уже больше года, как он никому не показывался. Я впервые вижу, чтобы он подошел к совершенно незнакомому человеку и завел с ним разговор».

Был и еще случай, когда Пападжи описывал очень странного святого, проживающего в этой местности. Возможно, это был тот самый джняни.

Я ехал на машине из Раманашрама в Бангалор. Наш путь лежал через пустынную лесную территорию, и я попросил своего водителя остановиться, чтобы тихо посидеть в одиночестве. Я отпустил его, так как мной овладело сильное желание побыть одному в тишине.

Поиск по сайту: