Литературная и фольклорная колыбельная: диапазон внутрижанровых взаимоотношений

Взаимоотношения фольклорной и литературной колыбельной разнообразны и многогранны. Жанровые признаки литературной колыбельной восходят к традиции. Анализ 500 текстов литературных колыбельных показал, что сколько бы не отдалялась от инвариантной модели в своем развитии литературная колыбельная, в ней в любом случае будут присутствовать, пускай в самом скрытом и трансформированном виде, признаки "материнского" жанра. Типология взаимоотношений фольклорной и литературной колыбельных может стать предметом особого исследования, позволим в данном случае лишь краткий обзор уровней и форм внутрижанровых контактов.

Ритмико-интонационный уровень

Ритмико-интонационная структура фольклорной колыбельной не является, вопреки общераспространенному мнению, унифицированной. Она зависит от контекста исполнения и представлена множеством локальных и даже индивидуальных напевов и попевок. Одним из наиболее распространенных слогоразмеров (в общеизвестных текстах) является четырехстопный хорей с акцентным четвертым слогом, очевидно, обусловленный ритмом укачивания. Именно данный размер используется в литературных колыбельных как определенный жанровый знак. Кстати, высокая частотность четырехстопного хорея в литературных колыбельных может зависеть и от известной поэтической репутации этого размера как наиболее пригодного для стилизаций в фольклорном духе. Достаточно часто четырехстопный хорей фиксируется только в цитируемом традиционном маркере, который, в свою очередь, может играть роль "жанровой вставки" в поэтический текст другой слогоритмической организации. Наибольший интерес в литературных текстах вызывает своеобразное чередование условно "традиционного" слогоразмера и размеров, восходящих к традициям других поэтических жанров.

Рифма в традиционной колыбельной, по преимуществу, парная, мужская. Это связано с ритмом укачивания и рифмоорганизующей ролью маркера. Литературная колыбельная, не имеет строгих "жанровых" правил рифмовки, хотя при этом довольно часто их использует.

Звуковая специфика жанра также сближает фольклорную и литературную колыбельную. Выше мы говорили о звуковых повторах шипящих и свистящих в традиционных колыбельных песнях, совпадающих с бытовыми звуковыми командами на успокоение ребенка (Например: "Шла наша Дрема"; "Шишь, вы куры, не шумите"). Примеров "шипяще-свистящих" литературных колыбельных можно привести множество. Например, "Колыбельная" И. Ратушинской (1980-е годы), адресованная щенку, из которой мы приводим только последнюю строфу:

"…Баю-баю, засыпаешь.

Что-то снится – снег ли, волк?

Слюни сонные пускаешь -

Тише, тише... Ты хватаешь

Чье-то горло!

Будет толк." (Весь курсив наш – В. Г.)

(Ратушинская 1986, 64)

Интересный пример обыгрывания фонетической стороны литературной колыбельной дает "Колыбельная для мужского голоса" Саши Черного (1910 г.) – жалобы отца засыпающему сыну на мать "достаточно свободного поведения". В силу фонетической яркости текста приводим из него выдержки, отметив жирным курсивом знаки звукового соответствия:

"Мать уехала в Париж...

И не надо! Спи, мой чиж.

А-а-а! Молчи, мой сын,

Нет последствий без причин.

Черный, гладкий таракан

Важно лезет под ди-ван,

От него жена в Париж

С нами скучно. Мать права..."

"... Спи, мой зайчик, спи, мой
чиж, -

Мать уехала в Париж.

Чей ты? Мой или его?

Спи, мой мальчик, ничего!.."

(Черный 1986, 1, 229)

Такой сюжет в традиции литературной колыбельной единственный.[192] Но звуковые параллели с традиционным жанром не только реализуют жанровые ожидания. Шипящий звук в традиционном тексте усиливает успокоение. В стихотворении С. Черного он вторичен и утилитарно не функционален, но он создает ощущение реальной атмосферы убаюкивания, что, в свою очередь, усиливает комический эффект "Колыбельной для мужского голоса".

Поиск по сайту: