Будешь в гости ходить

Тата приедет

Калачей привезет,

Мама приедет,

Конфетки даст."

(Мартынова 1997, № 135)

Человек боголюбивый.

"... Уж ты вырастешь большая,

Будешь в церковь ходить,

Будешь в церковь ходить,

Будешь Бога молить."

(Мартынова 1997, № 98)

Человек пригожий.

Колыбельные варианты пригожести:

"Спи, дитя, здорово,

Вставай весело.

Вырастешь больша,

Будешь девка хороша..."

(Мартынова 1997, № 79)

"…Скажут: "Чей-то купец, да

Из деревни молодец?"

Люлю-лю, люлю-лю!

Он из нижнего конца да

Не богатого отца.

Баю-бай, баю-бай!

Не богатого отца

Не славной матери дитя.

Люлю-лю, люлю-лю, бай."

(Мартынова 1997, № 543)

Текст, объединяющий формулы богатства, боголюбивости и пригожести:

"Спи, усни, угомон возьми.

Выспишься до света,

Вырастешь большой,

Будешь счастливой:

Будешь в золоте ходить,

Чисто серебро носить.

Ты к обеденке пойдешь

И нарядишься,

Ровно золото яичко, покатишься,

Люди-то спросят: "Чье это дите?

Чье это дите, чье наряженное?"

А соседи-то скажут:

"Это Мишенька идет

Александрович"

(Мартынова 1997, № 130)

7. Будущий благодарный кормилец и замена:

Повторим, что в мотиве будущего (особенно это видно в архангельских колыбельных) может терминологически фиксироваться оформление по полу ("Когда вырастешь большой, // Да будешь парень ты баской."). В начальной строке, сразу после маркера, адресат обычно обозначается как "неоформленный" (бесполый) – "младень", дитя.

Таким образом, после всех примеров мы видим яркое выражение прогностической функции – после формулы сна-роста следует утверждение в будущем положительном статусе. Никакой утопии нет, потому что прогнозируется человек по крестьянской, традиционной модели. Формула "серебро-золото носить" – лишь фольклорный знак богатства. Исследователи, считающие колыбельные с такой формулой отзвуком боярского, помещичьего быта, всегда приводят в пример устойчивый текст, объединяющий три мотива: призыва в успокоители (мамушек, нянюшек, сенных девушек: ("Мамушки, нянюшки // Качайте дитя! // Сенные девушки, // Убаюкивайте."), мотив будущего благополучия адресата ("Вырастешь большой") и мотив одаривания успокоителей. Но в успокоители призываются все – Божественные, мифологические, человеческие, животные персонажи. Даже если это и "отзвук", то он выступает только как элемент действительности, а не как слагаемое жанра. Даже яркий мотив одаривания успокоителей в будущем не дает права интерпретировать его как отзвук помещичьего быта. Приведем в пример тексты, зафиксированные еще при крепостном праве:

Тихвинский текст: Нижегородский текст:

В тихвинском тексте мы не видим никакого изменения социального статуса героя. Повойник (головной убор в виде платка вокруг головы) носили крестьяне по будням, кокошник (головной убор в виде разукрашенного, расшитого полукруглого щитка надо лбом), хотя преимущественно и праздничный, но также вполне крестьянский головной убор. Причем герой дарит лишь материал для изготовления. По нижегородскому примеру тоже нельзя сделать вывод об изменении социального статуса героя и определять песню как социальную утопию. Герой лишь одаривает своих успокоителей, призванных в первой формуле. Он не меняет статуса. Это прежде всего смысловое и поэтическое завершение текста.

Таким образом, колыбельная песня весьма прагматична. Она прогнозирует образ человека-крестьянина, соответствующего Homo traditionalis. В данном мотиве нет "установки на вымысел". Это еще одно подтверждение ее прогностического смысла, а не утопического. Добавим к этому, что цитируемый всеми вариант формулы: "Будешь в Питер ходить, // Серебро, золото носить" встречается единично,[87] и также редко другие: "пойдешь в люди", "отдадим в люди". С одной стороны, отходничество, цитируемое в колыбельной – популярный и стабильный промысел, но начиная с середины XIX века писатели и этнографы отмечали резкую трансформацию традиционного сознания у отходников с последующим неприятием их деревенской общиной (хотя от отходников были и яркие подарки родне на праздники и, хотя часто временная, реальная денежная поддержка оставшейся в деревне семье). Отходники нередко выпадали из деревенского рода, общины – это уже "не замена" в будущем. В колыбельной значительно чаще отражается это неприятие отходников и прогностическое нежелание ухода в город, "в люди" (особенно для девочек). Колыбельная прогнозирует традиционно-локальный путь. Приведем в пример колыбельные для мальчика и для девочки, осуждающие путь "в людях":

Мальчику: Девочке:

Однажды встречаемый вариант "будешь генералом" также не свидетельствует о стремлении изменить социальный статус усыпляемого.[88] "Генерал" – это одно из деревенских прозвищ важного или важничающего человека, часто толстого – "экий енерал"[89]. Мать могла ласкательно назвать своего ребенка генералом ("Ты мой генерал").

Итак, прогнозировался образ человека состоятельного, профессионального земледельца, человека удачливого в промысле, человека женатого, общинного ("Люди любят // Ладно будет"), человека пригожего, боголюбивого и благодарного (подарки родителям и их замена в будущем адресатом колыбельной – соблюдение норм обычного права), то есть человека "своего", "традиционного". Колыбельная песня процитировала в своих прогностических мотивах необходимые и достаточные качества homo traditionalis. Исключение одного из признаков направляло человека в сторону (в восприятии) худого.

Особые прогностические смыслы в колыбельной песне имеет мотив сна-роста. Прежде всего следует остановиться на феномене самого мотива. Мотив имеет специфические формы выражения. Он может выражаться на уровне устойчивых формул, как в повелительном наклонении (напр.: "Вдоль расти // Поперек толсти"; "Поскорее вырастай"; "Спи да усни // Больше вырасти"; "Спи по ночам // Расти по часам"), так и утвердительных формах (напр.: "Вырастешь большой"; "Ванечка уснет // Во сне вырастет"). В поле мотива действуют различные персонажи как божественные ("... Богородица у тя, // Она милостива // Тебя вырастила // На ноги поставила..."), так и мифологические ("Дрема-то вырастет".)

Рост в колыбельной постоянно контактирует со сном на уровне формул, мотивов, сюжетов, всячески иллюстрируя "переходное мировоззрение" жанра. Рост в колыбельной – мировоззренческая производная сна.

Такой смысловой контакт сна-роста постоянно комментируется в самих колыбельных песнях, не только в частотной формуле "Спи по ночам, // Расти по часам", но и в формулах-толкованиях: "Наша Танюшка уснет, // Во сне вырастет". Например:

"Спи, Степонька, усни да

Во сне вырасти!

Баю-баю-бай!

Поиск по сайту: