Искусство игнорирования

Опытные психотерапевты в прошлом считали, что наиболее действенным методом влияние на поведение истериков и ипохондриков являлось игнорирование их болезненных расстройств при одновременном приятии их личности. Консторум, например, учил врачей искусству игнорировать демонстративные жалобы и вообще всякую "катастрофиза-цию" болезни. В игнорировании самой болезни ("Это ерунда", "Это пройдет") заложен важный смысловой аспект силы врачующего — раз он игнорирует, значит, силен. Как в басне Крылова: "Ай, Моська, знать она сильна, что лает на слона!"

Самым ярким примером игнорирования, наверное, является плевок. Когда говорят: "А мне плевать на это", то имеется в виду игнорирование важности или ценности предмета, на который и помещается сей продукт деятельности организма. В магическом лечении испокон веков использовался буквальный плевок на больной орган (Иисус исцелил, как передает Евангелие, слепого, плюнув ему в глаза). Я знаю рассказ о целителе современном — "таежном сидельце", который одним смачным плевком на опухоль лишал последнюю дара развиваться. По рассказам очевидцев у некоторых больных после его плевка опухоль действительно исчезала — словно пристыженная, униженная до последней степени, она сходила на нет (ср. идиоматические выражения стыда: "сгореть от стыда", "провалиться от стыда" и пр.). Говорят, что какой-то хирург решил проверить "чудесную слюну" таежника. Приехал к нему в гости, поставил поллитра, после чего хозяин сплюнул на полбанки гостю. Но

дальнейшие исследования показали, что в слюне ничего необычного нет — слюна как слюна. Дело, конечно, не в слюне, а в искусстве игнорировать болезнь, "устыдить" болезненное начало.

Смех может быть формой игнорирования, уничтожения устрашающей силы болезни. Яркий пример игнорирования смехом — жизнь Нормана Казинса, легендарной личности на Западе, да и во всем мире сейчас. Этот человек излечил у себя неоперабельный рак. Его отправили домой из больницы "для умирания", поскольку дни его, как посчитали врачи, были сочтены. Больной доверился мнению врачей и отправился дожидаться смерти. Но она все не приходила. Тогда Норман, чтобы скоротать время, стал смотреть веселые фильмы. Он увлекся этим настолько, что это стало его основным занятием. Он стал любителем кинокомедий, скоро знал всего Чаплина, стал смеяться и... забыл (!) про свою болезнь. Вспомнил через два месяца, пропустив срок своих похорон. Вот когда полезно опаздывать и быть забывчивым! Опухоль не росла! Тогда он подключил к этому "смеховому игнорированию" дополнительные методы очистки, витаминотерапию, движения... и через полгода стал абсолютно здоров. Смех, допущенный к терапии, "убил" все раковые клетки.

Трансфер

Великий Фрейд не хотел лечить методом плацебо, поэтому и стал мучительно искать специфическое средство терапии, открыв психоанализ. Будучи врачом-гипнологом, он не мог не видеть, что пациент использует врача как экран, на который отбрасывает свои собственные представления и догадки о происходящем с ним, свои собственные "обетования" и ожидания чуда. В фильме Тарантино "Прирожденные убийцы" есть эпизод, наглядно демонстрирующий трансфер. Парочка млодых бандитов посещает хижину индейца-колдуна. Когда колдун ласково разговаривает с молодыми людьми, он одновременно проецирует на них (в буквальном смысле) надписи "убийцы". Эти проекции видит только он

(и зрители). Это его неосознанные догадки: ни знаний об этих двух людях у него нет, ни другой информации об их намерениях.

В технологии психоанализа, я имею в виду технику переноса (невроз перенесения), очень много плацебо-эффектов, и первый среди них — трансфер. По сути дела врач сознательно становится "экраном", на который пациент проецирует свои неотреагированные чувства и свою силу жизни, силу разрешения конфликтов. Вот эту-то силу врачу и необходимо "отсветить" пациенту так, чтобы она его подвигала на важные перемены, изменения. Для этого нужно самому стать абсолютно "нейтральным", никак не примешивать к спроецированному образу Силы свои персональные качества и сомнения, "забыть про себя". Психоанализ, таким образом, обучает врача быть для своего пациента "нуль-плацебо", абсолютно нейтральным "средством" анализа.

ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ ПЛАЦЕБО

Запрет

Наиболее распространенная, особенно в России, форма "терапии". Выполняемый запрет может дать плацебо-эффекты, а не декларируемый. Причем исполнение может быть точным и "точным до наоборот" — любое исполнение запрета порождает смыслы, изменения, которые вполне могут дать исцеление.

Формула "Врачи запрещают" иногда действует как очень эффективное, универсальное лекарство ("душевное", как говорил Мудров). Человеку нужны запреты и табу. Без этого невозможно понять, где пролегает граница между дозволенным и недозволенным, добром и злом, хорошим и плохим, полезным и вредным. Запрет облегчает поиски границы, останавливает бесконечную погоню "за счастьем". Стоит только услышать: "Стой! Туда нельзя!" или протяжное "Ни-и-и-

и-и-зя-а-а-а!", и воля успокаивается, перестает бросать вперед, к сомнительным источникам счастья. Человек останавливается и вдруг понимает, что ему ничего не надо, он и так счастлив тем, что просто живет.

Многих алкоголиков, диабетиков, патологических обжор и других "психосоматиков" спасло это "Нельзя, врачи не разрешают". Эффект положительный от соблюдения запрета заключался даже не столько в том, что человек не делал того, что ему явно вредно, а в большей мере (55%!) от того, что он соблюдает данное им слово, обещание, зарок. Выполнять обещанное — означает избавиться от возможного наказания, поскольку наказывают всегда за клятвоотступниче-ство, за выход из границ дозволенного. А если нет наказания, значит, то, что я делаю, вознаградится! Таким образом, исполнение зарока, запрета, табу дает ощущение правильности собственной жизни и ожидание вознаграждения ("праведников ждет рай"!).

Умный врач введет такой запрет, который пациент легко выполнит. А исполняющий запреты, почитающий табу, естественно, сам себя и вознаградит. "Вам НЕЛЬЗЯ бывать много на солнце. Солнце сейчас очень активное, оно может усилить течение вашей болезни". Трудно ли выполнить такую запретительную рекомендацию? Нет, конечно. Наоборот, пользуясь законным запретом, можно не выходить из дому в жару, наслаждаясь прохладой. Можно придумать разные способы укрываться от всепроникающей силы светила: пробковый шлем, как у колонизатора, защитный крем, каким пользуются голливудские здоровяки, свободная, но закрывающая все тело одежда сафари, как у туристов в Африке, и прочее. Выполнение всех этих нехитрых мер защиты будит мысль: "Я все правильно делаю, солнце не достигает меня, болезнь не может усилиться солнечными лучами. Если не увеличивается, то скорее всего ослабляется. Как это проверить? Надо отыскать признаки ослабления. Вот он первый — пот на лбу холодный... у здоровой собаки язык высунутый, нос влажный и холодный... Кажется, я выздоравливаю..." и т. д. Ум, направленный в сторону здоровья, будет "рыть копытом землю", но отыщет эти первые ростки бла-

гополучия, этот психический "дягель" здоровья. Ну, а коли отыщет — создаст, то из этих умопостроений и получатся всевозможные плацебо-эффекты. Порфирий Иванов запрещает плеваться, "терять свое", и от выполнения этого запрета (женщинам особенно легко его выполнить) здоровья только прибавляется.

Обереги

Предметы, оберегающие от напастей, "злых духов", символизирующие благополучие и безопасность, используются до сих пор, хотя и не в таком многообразии, как в древности. Сумма всех амулетов — гривны, обручи, браслеты, перстни, подвески и др. — обеспечивала в глазах древнерусских людей, пишет Б. А. Рыбаков (1987, с. 550), благоденствие семьи, ее безопасность в отношении "лютого зверя", то есть реальной опасности, исходящей и от дикой природы, и от людей-оборотней. В комплект украшений-оберегов входил также и символ вечного движения солнца над землей и под землей ("кони-лебеди", влекущие солнце по небосклону), что переводится в словесную форму: "Да будет так, доколе стоит белый свет!"

С точки зрения наших дней, обереги магически оберегали самое главное — стабильность, спасали от внезапных, непредвиденных перемен. Только сейчас, пройдя десятилетие реформ, люди поняли, что нет ничего ценнее постоянства. Нестабильность, непредсказуемость жизни влечет за собой чувство опасности, тревоги, депрессии, беспокойства, что ведет к стрессу и стрессовым расстройствам.

В наше время парамедики эксплуатируют память об этих культовых вещах, символизирующих сохранность семьи, возвращая в обиход под видом нового "целебного средства" старые символы благополучия — амулеты, украшения-обереги, убранства одежды, символизирующие стабильность мира. Главный терапевтический смысл этих "новых оберегов" — гарантия стабильности, сохранения выбранной тенденции или направления в жизни. Один из красивых примеров — дарение выписывающемуся пациенту медальона с

эмблемой реабилитационного центра и символом неизменности достигнутого результата.

Аскетика

Пост и молитва — два средства православной аскетики, которые очищают тело и душу от всего, что ведет к греху и далее — к болезням. Большая роль отводится так называемому "трезвению", под которым понимается борьба с "прелестью", то есть ложными образами, мечтаниями или "срамными воображениями", внушениями — всем тем, чем вооружается Сатана, завоевывая души верующих. "Трезвение" — это отстранение прежде всего дурных внушений и образов.

Врач в своей повседневной практике просто вынужден пропагандировать своеобразные варианты аскетического "трезвения". Его пациент чаще всего представляет собой человека, который увлечен идеей болезни, идеей строительства "внутренней картины болезни" (ВКБ) или еще хуже — "внутренней картины психической болезни" (ВКПБ). Эта картина разрушения и завершающих все мучения собственных похорон и является в данном случае дурными помыслами, мечтами о том, как бы "скорее сдохнуть".

Несколько лет назад я лечил одного парня от тяжелой депрессии и психосоматоза. Он хотел умереть, "чтобы не мучиться". Выяснилось, что его мать в детстве в сердцах говорила ему: "Чтоб ты сдох!", и он послушно пытался исполнить волю матери — искал способы "быстрее сдохнуть". Такие истории могут десятками и сотнями рассказывать практикующие психотерапевты. Неврозы и другие болезненные состояния формируются на основе таких "загрязнений".

Так или иначе организованная "аскетика" (предписание "внутреннего молчания", успокоение, воздержание от фантазирования, проигрывания в уме различных ситуаций) помогает избавиться не столько от конкретных идей и образов (это дает специальный анализ) и освободить место в психическом пространстве для других картин — программа будущего развития собственной личности, сюжетов возможной личной истории.

Мантра

Лама Анагарика Говинда (1993, с. 201) расшифровывает слово "мантра" так: корень "ман" — мыслить, "тра" — слова-инструменты, соединение ман-тра означает "инструмент для мышления", создающий умственный образ, картину. Мантра суть сила, а не обычная речь или слово. Мантра никогда не имела никакого конкретного значения, и поэтому ее невозможно было использоваться в обыденной жизни. Мантра как живая традиция сохранилась только в одном месте — Тибете. Здесь мантра — это сущность всех сущностей, это смысловое сгущение умственных способностей осознания в священных звукосочетаниях, например, в звуке ОМ. Этот звук тождествен всей Вселенной. Этот звук — основное средство в практике медитации и внутреннего объединения, это посредник для концентрации. Йог в медитации на слоге "ОМ" восходит к освобождению сознания от иллюзий и бытовых мыслей. Это опыт-переживание бесконечности внутри нас. В буддизме оно описывается как состояние бескачественной неограниченной Пустотности (санскр. "Шуньята").

"Подобно зеркалу, — пишет Говинда, — которое отражает всевозможные формы и цвета, не искажая их собственной природы, ОМ отражает оттенки любых характеров и воплощается в любых формах высших идеалов, не ограничивая себя исключительно каким-либо одним из них. Если бы этот священный слог был отождествлен с каким-нибудь конкретным значением, если бы он полностью принадлежал некоему частному идеалу, не сохранив иррационального, неосязаемого качества своей сути, он никогда не был бы способен символизировать то подсознательное состояние разума, в котором все индивидуальные устремления обретают свой синтез и свое воплощение" (там же, с. 207).

Когда говорят, что мантры, правильно применяемые, действуют безотказно, то это означает лишь то, что человек, способный к совершенной концентрации, упроченный в вере, обладающий знанием, не может не достичь освобождения. В ином случае мантра является бессмыслен-

ным звуком и больше ничем. Мантра — отнюдь не легкий путь освобождения личности от кармы, порождающей последствий, совсем не простой способ очищения сознания от противоречий и конфликтов, от загрязняющих образов и представлений.

В то же время в учебниках психотерапии приводятся простенькие, совершенно незатейливые рецепты лечения мантрами как методом "самовнушения". Например, В.Т. Кондратенко и Д.И. Донской (1997, с. 111) предлагают придумывать свои мантры для того, чтобы условно-рефлекторно, надо полагать, закреплять какое-либо состояние (спокойствие, уверенность в себе) с выбранным звукосочетанием. Это, конечно, не мантра, а "мантра-плацебо", в лучшем случае. Это способ отвлечь ум от ненужных фиксаций и вредного самоанализа.

Более изощренные мантры даются пациентам в системе "психопунктуры" X. Калера. После тестирования тестом BEST на предмет диагностики глубинной эмоциональной структуры личности пациенту предлагается целый набор методов (свыше 15), включая определенную мантру ("Рахим", "Салам", "Рахман" и др.). Вместе с другими элементами лечения, мантра помогает пациенту принять себя, узнать свои эмоциональные паттерны и динамику эмоционализма, отказавшись от всего чрезмерного, например, "чрезмерной серьезности", ведущей к болезням легких. Как показывает опыт применения BEST, упражнения с мантрами дают самые разнообразные эффекты самопознания и концентрации, которые, однако, необходимо интегрировать в ходе комплексной, комбинированной терапии.

Катарсис

Хотя катарсис и относят к специфическому методу лечения неврозов посредством "повторного отреагирования аффекта" и "очищения" (?) от этого аффекта, я рискну отнести этот метод к разряду плацебо. Во-первых, является ли повторное "отреагирование" очищением? Если во мне "дремлет страх", но его нет в поведении, и мне создали

ситуацию для его полного "отреагирования", то есть испугали меня, означает ли эта моя реакция то, что я "очистился от страха"? Если только не отождествлять эмоции человека с функцией выделения, то есть с экскрементами, то ни о каком "очищении" при отреагировании говорить нельзя. Поэтому многие современные психотерапевты отказались от практики "выкапывания психотравмы" из прошлого клиента. Такая ревизия мало что дает для истинного изменения пациента. Более того, это опасно тем, что при "отреагировании" человек обучается именно так реагировать. Во-вторых, катарсис как очищение, освобождение от КАКОЙ-ТО тяжести, не может по своему определению быть специфической терапией, так как никогда неясно ни доктору, ни пациенту, от чего, собственно, надо очиститься. Если человек знает свой конфликт, то ему и не надо очищаться. Познанный конфликт требует процедуры решения, выбора, а не катарсиса. А если человек не знает, что его гложет, то выход чувств или внешнее выражение этого секрета не может проходить рационально, планомерно — это процесс случайный, хотя и подготовленный. По этим двум основаниям, по крайней мере, катарсис и следует включить в список вариантов плацебо-терапии.

Термин "катарсис" (греч. — очищение, освобождение) использовался Аристотелем для обозначения эстетического воздействия трагедии на зрителя. Посредством подражания действию, изображенному актерами, которое в пьесе является важным, то есть осмысленным и понятным, завершенным, человек-зритель мог через сострадание и страх очиститься от подобных страстей.

А. Ф. Лосев в "Очерках античного символизма и мифологии" пишет отом, что понять подлинный смысл аристотелевского катарсиса можно, только поняв учение Аристотеля о трагедии в целом.

Поиск по сайту: