Мистицизм идентичности

В.Ю.Завьялов

НЕОБЪЯВЛЕННАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ

Академический проект Деловая книга

Москва Екатеринбург

1999 1999

УДК 159.9.07 ББК 56.14 3 13

Научный консультант серии — А.Б.Хавин

Рекомендовано Профессиональной психотерапевтической

лигой и кафедрой психотерапии Российской медицинской

академии последипломного образования в качестве

учебного пособия

Завьялов В.Ю.

3 13 Необъявленная психотерапия. — М.: Академический Проект, Екатеринбург: Деловая книга, 1999. — 250 с. ISBN 5-8291-0031-2 (Академический Проект) ISBN 5-88687-072-5 (Деловая книга)

В этой книге оригинально и по-новому исследуются неспецифические эффекты любого лечебного воздействия - плацебо и трансовых состояний. Прочитав книгу, читатель поймет, что плацебо это не просто "пустышка", а транс (измененное состояние сознания — ИСС) — не просто одно из средств достижения целей терапии. Эти два фактора составляют фундаментальную основу психотерапии вообще, хотя она, психотерапия, "лечение души", может и не объявляться, не быть именно выбранным способом лечения.

В книге подробно описаны условия возникновения плацебо-эффектов, приведена авторская классификация методов плацеботерапии, описан процесс возникновения трансовых состояний при совершении врачом рутинных лечебных процедур.

Книга адресована студентам, психотерапевтам, психологам, а также врачам и всем специалистам, работающим с людьми.

Книга выпущена при участии ЗАО «Академия-Центр»

ISBN 5-8291-0031-2 (Академический Проект) © Академический Проект, 1999

ISBN 5-88687-072-5 (Деловая книга) © Деловая книга, 1999

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга профессора В.Ю. Завьялова "Необъявленная психотерапия" — большое событие в нашей бурно прогрессирующей профессии. Она посвящена двум важнейшим темам психотерапии: плацебо и трансам. Автор рассматривает их подробно, привлекая сведения из классических работ по психологии, современных психотерапевтических изданий, мировой художественной литературы и даже публицистики. Читая книгу, начинаешь особенно ярко и глубоко воспринимать психотерапию как неотъемлемую, да и весьма важную, часть культуры. Неожиданные и необычные ракурсы рассматриваемых тем сначала могут вызвать даже удивление. И как-то очень быстро начинаешь принимать и разделять точку зрения автора. И связано это не только с убеждающим изложением материала книги, но и с обобщенным огромным опытом автора в психотерапевтической практике. Практикует В.Ю. Завьялов уже двадцать семь лет. Он прошел путь врача-психотерапевта, заведующего психотерапевтическим отделением психиатрической больницы, ассистента кафедры психиатрии, руководителя курса психотерапии. А в течение последнего года стал организатором и заведующим кафедрой психотерапии Новосибирского медицинского института.

При непосредственном его участии в Советском Союзе началось развитие трансактног? анализа, а затем и нейро-лингвистического программирования. Эти современные подходы увлекли многих в Новосибирске, затем распространились по стране. Они несомненно оказали влияние на В.Ю.Завьялова. И вместе с тем, ни один зарубежный метод полностью не удовлетворил его. Владимир Юрьевич на протяжении почти трех десятилетий развивает свой, самобытный подход в психотерапии. И как это часто происходит в нашей профессии — научное обобщение следует за практикой. Так что теоретические построения и практические под-

ходы В.Ю. Завьялова направлены на людей с российским менталитетом, наших современников.

Специалисты в области опосредованной психотерапии уже несколько десятилетий ждут фундаментальной работы по плацебо. И наконец мы получаем труд, дающий теоретические объяснения и практические технологии использования эффектов плацебо. Ведь при определении эффективности лекарств в медицине широко используется двойной слепой метод. Его задача — устранить психологическое и психотерапевтические влияния лечебного процесса. В этом случае человек рассматривается только как биологическая система. Это человек, лишенный психики. Такие люди, конечно, есть, правда, вряд ли только для них предназначены все лекарственные препараты. Более того, этот подход доминирует и в специальностях ментальной медицины. В психиатрии и наркологии при испытании лекарственных препаратов также используется двойной слепой метод, а значит, тщательно исключается психогенное влияние лекарственных препаратов и лечебного процесса. Для объяснения этого парадоксального явления нужна самая изощренная фантазия. И только при использовании биологически активных добавок нами прямо заявлено, что их эффект складывается из биологического и психотерапевтического воздействия на человека. Причем сама организация человека рассматривается не только как биологическая, а как биопсихосоциокультурная.

Конечно же, человек сложен и противоречив. И в книге В.Ю. Завьялова мы не найдем упрощенного подхода к человеку. И все же с удовлетворением обнаружим достаточно простые в исполнении рекомендации по психотерапевтической работе с пациентами. Это касается как первой части книги, посвященной плацебо, так и второй, где речь пойдет о трансах.

В психотерапевтической литературе трансы более исследованы, нежели плацебо. Автор рассматривает трансы в обыденной жизни и в различных психотерапевтических ситуациях. Им разбираются естественные трансы и специально созданные — терапевтические. Подробно расписываются тех-

ники наведения транса. Описываются возможности использования трансов. Здесь, как и в предыдущем разделе, автор привлекает сведения из мировой и отечественной литературы и свой богатый опыт практикующего психотерапевта. Вторая часть книги представляется такой же информативной и еще более насыщенной практическими рекомендациями по сравнению с первой.

В своей книге Владимир Юрьевич выходит за пределы заявленных тем. Так он рассматривает воздействия личности терапевта, терапевтические контексты взаимодействия с пациентами, терапевтическое воздействие совместной трапезы, психологическое воздействие рекламы и средств массовой информации, некоторые мистические и эзотерические аспекты психотерапии.

Книга профессора В.Ю. Завьялова "Необъявленная психотерапия" характеризуется как широким, так и очень глубоким подходом к излагаемым темам. Она несомненно полезна в качестве учебного пособия для начинающих психотерапевтов. Тогда как зрелые профессионалы найдут в ней много важного и необходимого для обобщения собственного опыта и дальнейшего профессионального роста.

Москва, Заведующий кафедрой психо-

март 1999 терапии РМА, Президент

Профессиональной психотерапевтической Лиги, профессор В. В. Макаров

Часть первая ПЛАЦЕБО

ГЛАВА 1 ПЛАЦЕБОЭФФЕКТЫ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПЛАЦЕБО

Терминология

В буквальном переводе с латинского языка placebo означает "я нравлюсь" (от греческого nXaaefio — "нравиться"). При использовании этого термина в прямом значении обычно умалчивается, что или кто именно должен понравиться, т.е. какая, собственно говоря, субстанция может производить те или иные эффекты. Поэтому переносное значение "плацебо" — "пустышка" используется в современной медицинской литературе и в медицинском обиходе гораздо чаще. Само значение "пустышка" характеризует, с одной стороны, только лишь лекарственную форму, с другой — отсутствие какого-либо известного действующего агента. "Пустышка" вовсе не означает пустое, как думают иногда пациенты, да и многие врачи. Если в лесу нет грибов, то это еще не значит, что он пуст. Если грибник искал в лесу только грибы, пустой будет его корзина, но сам лес полон жизни, многообразен и готов поделиться своими благами. Что же возьмет грибник в лесу, что ему там понравится, и что он вынесет из леса, если он вошел туда только за грибами? Даже если он вошел туда только за этим, но этого там не оказалось, то все равно что-нибудь он оттуда все же вынесет. Хотя бы присосавшегося клеща! Вот это что-нибудь, которое означает свободу выбора, поскольку место для акции или ре-

акции ничем специфическим не занято, и есть тот неведомый "агент влияния", который вдруг окажется в лесу.

Если бы действительно необходимо было обозначить пустую форму и больше ничего, тогда слово "плацебо" ("понравлюсь"), конечно, не использовали бы. Но речь идет о реакциях человека — существа страстного и пристрастного, — который все оценивает, все делит на добро и зло, который выбирает сердцем (Homo cordatus), который не может выдать ни одной реакции "in vitro" (чистой реакции на какое-либо вещество без влияния посторонних шумов). Все реакции человека "in vivo", все — вживую, даже когда он спит или в сумеречном состоянии сознания, все с элементами случайного, незапланированного, неожиданного. Термин "плацебо", таким образом, обозначает любые, какие угодно сердцу ("сердце" — в данном случае сердцевина человеческой личности, свободный выбор форм существования в той или иной жизненной ситуации) изменения в поведении человека в ответ на лечебное воздействие, будь то нож, трава или слово. Этот термин никак не описывает эти возможные изменения, а только указывает на них, свидетельствует о существовании и желательности этих неспецифических эффектов лечения. Если представить себе мысленно полный набор лечебных эффектов, приводящих к исцелению в форме гештальта, то специфические эффекты, т. е. запланированные, конкретные, вербализуемые заранее, статистически ожидаемые, повторяемые в научном эксперименте, займут место фигуры, а неспецифические эффекты (плацебо-эффекты) займут место фона. Граница — контур, разграничивающий фигуру и фон, специфическое влечение и неспецифическое, является маркером компетенции врача. Врач несет прямую ответственность за то, что входит в состав фигуры, за то, что является специфичным в терапии, что подлежит управлению и контролю, что можно изменять осознанно и планомерно.

Известное медикам выражение Амбруаза Паре "Я лечу, а исцеляет Бог" можно интерпретировать с современных позиций так: лечить, т. е. проводить различные манипуля-

ции с вещами (нож, трава) и символами (слово) по определенному плану, схеме, образу и нести полную ответственность за эту деятельность; наблюдать и принимать исцеление, приходящее к пациенту, и иметь мужество не присваивать это себе, не оценивать это как собственный дар клиенту, не нести за это ответственности. Мудрость врача, таким образом, и будет заключаться в том, чтобы точно определять границы собственной компетенции, точно знать, за что он несет ответственность, а за что — нет, что он действительно контролирует, а что находится вне его контроля, выше его возможностей. Термин "плацебо" в современной медицине, следовательно, указывает на то пустое место, которое раньше отводилось Богу. Лекарь дает нейтральные средства, которые не имеют сами по себе никакой силы, но они исцеляют больного, верующего в то, что Господь и эти капли сотворят здоровье. Атеист называет это эффектом "плацебо", верующий — чудом, сотворенным Богом: и тот, и другой говорят об одном и том же, но используют разные слова, понятия и разные эписистемы — системы знаний.

"Placeat dies" — данное выражение означает: "Да будет угодно Богам", а близкое к "плацебо" латинское слово "placet" означает формулу согласия с каким-либо решением, желательность наступления какого-либо события. Всякое лечение подразумевает желательность, возвращение к норме, к исходному благополучию, первозданной сущности, здоровью. Как известно из священной истории, Богу понравилось то, что он сотворил за шесть дней творения, понравился и первый человек — Адам, сотворенный в последнюю очередь, поэтому и не видевший акта творения. Адам увидел только отдыхающего, довольного Господа, а это и есть первозданная чистота помыслов, взгляда на собственную историю ("нет никакой истории, нет тяжелого прошлого"), нет никакой другой любви (властолюбия, сребролюбия, сластолюбия — источников болезни), кроме , любви к Богу. Перед очами только что сотворенного — новенький, чистый, тварный мир и играющий довольный Бог. Все последующее — отклонение от этого первоначаль-

ного блаженного состояния — первородный грех; познание Добра и Зла, забытие Бога, его творений; гордыня и желание построить собственный рукотворный мир, создать все заново. Расплата за все это — несчастье и болезни. Смысл Нового Завета — вернуться к Богу, вернуться к изначальной родственной связи с Богом, и смысл исцеления — вернуться к гармонии, к изначальному, целостному, благополучному состоянию — совпадают. Вновь стать здоровым, отказаться от того, что портит, оскверняет бесценный дар жизни, — дело, угодное Богу. "Placeat" — это понравиться Богу, плацебо.

Итак, специфическое влечение — это то, что угодно врачу, целителю, это его изобретение и творение, а неспецифическое — это то, что угодно Богу. Как же распределяется пакет акций между этими инстанциями? Известный американский психотерапевт Эрнест Росси, подводя итоги двухсотлетнего развития и эволюции психотерапии, определил плацебо как процедуру "обращения к естественным механизмам восстановления в отношениях психики/тела" (Э. Росси, 1998, с. 43). Доля плацебо занимает 55% терапевтического эффекта от любого лечения. Многовековая история лечения больных донесла до XXI века три главные аксиомы: в каждом лечении есть доля психотерапии, т. е. лечения, построенного на идеях, образах, представлениях, нематериальных аспектах жизни; в каждом случае исцеления есть доля самоисцеления — результат действия естественных сил организма; главное для врача — не навредить, т. е. не усилить ненароком болезненный процесс, не тормознуть из-за неведения или собственной гордыни процессы самоисцеления, не сотворить искусственную болезнь (тетрагению, дидактогению или препятствие для больного). Последний принцип "noli nocere" можно понять как "не мешать действию плацебо, освобождать эти естественные процессы от собственного контроля и управления, от заданности и детерминизма, позволить жизни избрать форму движения по собственной прихоти, по собственной логике — алогической логике становления.

ПЛАЦЕБО В МЕДИЦИНЕ

Лекарственная терапия

Предписание и дача лекарств — наиболее распространенная форма лечения болезней, более того, это один из главных атрибутов врача как представителя особого клана, которому разрешено пользоваться различными сильнодействующими лекарствами, включая и наркотики. Лечить без лекарств могут многие, а вот давать лекарства только доктора. В английском языке термин treatment ("лечить") дословно переводится как "пропитывать лекарством". Невольно приходит в голову образ лечения: человека, как промокашку, пропитывают насквозь лекарствами. Русское слово "лечить" близко со словом "калечить", т. е. менять функции человека, изменять его, а оба слова, вероятно, происходят от глагола "лечь, лежать, быть больным, быть лежачим, слабым". Лечить кого-то — "укладывать в лежачее положение и поить, пропитывать насквозь лекарствами, снадобьями, питьем". Еще совсем недавно в развитии современной фармакологии большинство прописываемых лекарств содержало в себе неактивные субстанции, которые не могли сами по себе вызывать специфические изменения в биохимических, физиологических и других процессах организма. В некоторых лекарственных формах содержались активные в химическом отношении вещества, яды, но и они не обладали строго специфическими эффектами на организм. И те, и другие были "плацебо" в современном понимании, т. е. не обладали специфическим действием, но производили лечебное влияние, вера в которое искусственно поддерживалась эскулапами. А. Шапиро в 1954 году анализируя исторические аспекты плацебогенных эффектов лекарственной терапии, определял плацебо как психологическое, физиологическое или психофизиологическое действие медикаментов или лечения, которое не состоит ни в какой связи с истинным фармакологическим действием лекарств или лечебных процедур. По его мнению, эффект действия плацебо в прошлом способствовал тому, что врач

мог в обществе удержать свою позицию знатока-профессионала, несмотря на неуспешное фактическое лечение.

Сущность плацебогенных эффектов не была известна, но, несмотря на это, а может быть как раз благодаря этому, плацебо использовали не только врачи, но и чародеи, колдуны, шаманы, священники, целители. В наше время широко используют эффекты плацебо представители народной, традиционной медицины, а также альтернативной медицины. Из истории медицины известно, что очень долгое время сохранялась репутация лечебного средства известных и проверенных годами субстанций и трав, которые с фармакологической точки зрения были совершенно неэффективными. С другой стороны, знакомство врачей с проверенными в научном эксперименте эффектами лекарственных средств, а также избыточное доверие ко всему научному, привело к тенденции выписывать большое количество лекарств одному и тому же больному (фармакофилия и фармакофагия). Потребление лекарств во всех странах неуклонно растет. Вместе с пищевыми добавками лекарственные средства составляют большую часть потребительского рынка современного общества. Лечение без всяких лекарств и медицинских процедур немыслимо для современных людей. Что-то должно действовать на болезнь. В настоящее время действие любого лекарства описывается простеньким уравнением: общий эффект -прямое действие + плацебо. Прямое действие — это фармакологическое влияние или "химическое сообщение", которое принимается к сведению или к исполнению организмом в целом или отдельными исполнительными органами. Само прямое действие редко бывает именно прямым, поскольку организм человека находится в разных функциональных состояниях, при которых одно и то же химическое вещество в одной и той же дозировке может действовать (вернее, вызывать реакции) самым различным, порою диаметрально противоположным образом. Своеобразие действия различных фармакологических веществ на организм зависит от его исходного состояния. Согласно законам начального действия Уальдера, существенные сдвиги вегетативных реакций на стандартное внешнее воздействие наблюдаются при низком

исходном уровне параметров вегетативных функций, а при высоком их уровне изменения выражены значительно меньше и может наблюдаться обратный эффект. Особенно отчетливо закономерности Уальдера наблюдаются при приеме психоактивных веществ: снотворных, транквилизаторов, стимуляторов и других, включая универсальное лекарство — этиловый алкоголь. Направление и величина сдвигов в эмоциональной сфере и общем состоянии организма в целом под действием психоактивных веществ в значительной мере будут зависеть от исходного состояния, "фона", в частности от особенностей саморегуляции систем эмоционального реагирования, следов прошлого опыта и социального контекста потребления, которые осуществляют преднастройку фона, создают готовность реагировать на воздействие вещества тем или иным образом. В "прямом действии" многих широко употребимых в современном обществе лекарственных психоактивных веществ, таким образом, можно выявить малоспецифические и неспецифические, нестабильные, зависящие от типа нервной системы, от ее функционального состояния фармакологические эффекты.

Что же тогда относится к плацебоэффектам? Все, что не состоит ни в какой связи или только в незначительной и опосредованной с истинным фармакологическим действием лекарств или медицинских процедур, как следует из определения Шапиро. Чаще всего в литературе, посвященной описанию плацебоэффектов, приводят следующие эффекты: уменьшение или снятие головной боли, уменьшение послеоперационных болей, снятие тревоги, беспокойства, уменьшение депрессии, релаксирующий эффект, уменьшение кашля, насморка, озноба, снотворный эффект, вазоделята-ция, "внутреннее прогревание", уменьшение отечности при воспалении суставов, эйфоризирующее действие, понижение сахара в крови, тонизирующее действие и прочие. Считается, что в целом эффективность плацебо составляет 35 ± 2,2 % от всех лечащихся субъектов (Beacher H., 1955). Этих пациентов принято называть реакторами, т. е. положительно реагирующими на плацебо (плацебореакторы). У них плаце-боэффект может превышать эффект действующего фарма-

кологического вещества. "Нереакторы" — это люди, у которых практически не наблюдается эффекта плацебо. Если вещество не вызывает фармакодинамических сдвигов в организме (биохимическое сообщение), то никакие объяснения, рассказы о действии этого вещества на других, никакие внушения и предписания не вызывают изменения в соматической и психической сфере. На реакторов, наоборот, действует в первую очередь "символическое сообщение", лекарственная форма, содержащая или нет действующие фармакологически активные вещества. Эта форма несет на себе имидж, образ определенного состояния (будет лучше, наступит облегчение, боль снимет как рукой, я усну и пр.), который человек каким-то способом идентифицирует, вводит в себя; и этот образ действия производит в человеке различные не поддающиеся полной классификации эффекты. Большинство исследователей плацебо отмечают главенствующую роль в возникновении эффектов плацебо показаний к применению того или иного лекарства; показания и противопоказания и формируют два типа реагирования на лекарства — положительный эффект плацебо или отрицательный эффект (токсическое плацебо, или ноцебо, как это назвали Пешот и Персе). Однако это не означает, что все дело заключается только в этом факторе, рекламном сообщении о предполагаемом действии лекарства. На самом деле в плацебоэффектах можно увидеть результат действия очень многих факторов, обеспечивающих лечебный эффект, — факторов, которые медицина пытается в течение столетий выявить и взять под надежный контроль.

Хирургия

В техническом отношении хирургия — передовой край современной медицины, высоких технологий. Хирургии подвластна практически любая трансформация тела человека, но и в этой области остается большая доля неспецифических эффектов плацебо. Опытным хирургам известны случаи выздоровления или длительной ремиссии при запущенном раке, после диагностической лапоротомии. Кро-

ме травматизирующих разреза и ревизии затронутых опухолей органов врач ничего специфического не делает, однако не устраненная лишним знанием о действительном положении вещей вера пациента в то, что опухоль извлечена из тела, его яркие представления о том, что болезнь покинула его, творят иногда чудо — больной выздоравливает. Можно конечно сконструировать объяснительную схему такого излечения: естественные оздоровительные силы организма освобождаются от тормозящего действия уныния и ожидания смерти, а сама операция как стрессовая терапия стимулирует мобилизацию глубокой адаптационной энергии по Гансу Селье. Но всех факторов, приводящих к исцелению, перечислить, очевидно, невозможно. Конечно, такие яркие факты исцеления относятся к медицинской казуистике и не являются основанием для психотерапевтического назначения операций. Более того, в целом в медицине имеется тенденция злоупотреблять хирургическими операциями, когда, например, вырезается не воспаленный аппендикс — на всякий случай, чтобы заранее обезопасить себя от возможных, но не обязательных воспалений этого ненужного рудиментного органа. Широко известна статистика оперативных вмешательств в генитальную область женщин, львиная доля операций производится больным с истерией. С одной стороны, это связано с имеющейся психосоматической патологией и вызванными ею воспалительными процессами в гени-тальной сфере сексуально неудовлетворенных женщин, с другой стороны, отмечается патологическая мотивация, направленность личности на операцию. Хирург для этих больных предстает в роли и спасителя, и экзекутора: он и спасает от страха и других невротических проблем, удаляя скверну из организма, и наказывает жаждущего наказания за содеянное в прошлом. Менингер и другие исследователи называли это явление полихирургией. Мазохистски ориентированная личность, бессознательно стремясь получить наказание, избавиться тем самым от страха наказания, прибегает к хирургии как к безопасному способу получить кровавую рану. В обыденной жизни провокация кровавой разборки может закончиться смертью или увечьем, а в операционной

все под контролем системы медицинской помощи, все относительно безопасно, чисто и безболезненно. Поэтому, получив однажды такое удовольствие и снятие психического напряжения из-за внутренних проблем, личность стремится получать такое еще раз и еще. Название "хирургические наркоманы", которое дали подобным больным, скорее метафорическое, поскольку самой аддикции, наверное, нет в этом поведении, однако в некоторых случаях можно говорить о сформированной привычке решать свои эмоциональные проблемы с помощью хирургии. В моей практике была пациентка, которая была направлена в психотерапевтическое отделение хирургами после 14-й операции по поводу различных "новообразований". Больная боялась рака, мучительной смерти от этой болезни, которую ждала как наказание за разврат. Ее муж повесился несколько лет назад, не выдержав измен жены. После смерти мужа, которую пациентка пережила очень болезненно, ей снились сны с приходом повешенного, приглашениями на тот свет и прочее. Больная стала очень тревожной и с беспокойством ожидала расплаты за грехи. Естественно, что она нашла в своем окружении интерпретаторов, которые рассказывали ей о карме, об энергетике, о связях с потусторонним миром и прочих оккультных вещах. Однажды она нашла на теле бугорок, который показался ей очень подозрительным. В ближайшие дни она уговорила участкового хирурга вырезать ей "начинающуюся опухоль", что молодой врач охотно и выполнил в амбулаторных условиях. Больная успокоилась, была просто счастлива от встречи с милым, интеллигентным и добрым доктором. Затем в течение пяти лет она подвергалась еще 13 операциям, часть из которых была проведена в стационаре. Почти все операции проводились по поводу удаления липом, миом, спаек, грыж. Больная стала очень настойчивой в требовании очередной операции. С ней случались раптусы тревоги при отказе от операции, из-за чего она и была направлена на психотерапию. Хирурги признались после, что они соглашались делать ей операции для ее успокоения, ради удовлетворения ее желания лечиться. В некоторых случаях хирург делал просто разрез в том месте, на которое указывала больная, и

зашивал рану, объяснив пациентке после операции, что все вычищено, спайки убраны, удалены ткани, которые могли породить опухоль, и т. д. Как видно из этого случая, операция-плацебо имела временный положительный эффект на эмоционально поведенческом уровне. Больной все же пришлось пройти специализированное лечение у психотерапевта по поводу хронического невроза, но есть немало случаев, когда плацебоэффект от подобных операций носит долговременный характер, и пациенты не доходят до раскрытия их тайных опасений и переживаний в кабинете психиатра или психотерапевта.

По некоторым данным (И. Харди, 1988) от 10 до 86% всех хирургических больных психически нездоровы. Многие из них индуцируют оперативное вмешательство, вынуждая врачей делать им тонзилэктомии, струмэктомии и другие эктомии, которые на символическом уровне являются изгнанием врачебных сил, освобождением от телесных эквивалентов психических симптомов. Филиппинская хиропрактика (психирургия) является логически завершенным развитием плацебохирургии. Основным методом лечебного воздействия является создание впечатления оперативного вмешательства и избавление человека от болезни. Филиппинские мастера эффектно, как и подобает профессиональным иллюзионистам, имитируют ход операции: картинно готовятся к операции, медитируют, обкуриваются, полощут руки в загадочной жидкости и в загадочных сосудах, тщательно готовят пациента и операционное поле умелыми способами массажа и мануальной терапии; производят имитацию разреза и проникновение рук в рану с настоящей кровью, вынимают измененные болезнью ткани и выбрасывают их вон из организма и из жизни больного, зашивают, вернее, заваривают энергией рук швы, от которых не остается и следа. Все это проделывается при свидетелях, которым остается верить или не верить собственным глазам. Несмотря на многократные разоблачения филиппинских хилеров, на предоставление публике неоспоримых доказательств подлога (иссеченные ткани оказывались частями внутренностей домашних животных или птиц; разрез или

чудесное разъединение ткани во время операции на самом деле оказывалось ловко сформированной руками хилера складкой кожи, что удавалось повторить некоторым иллюзионистам, и т. д.), вера в психирургию остается, не иссякает поток больных людей на Филиппины за чудом. Какой-то части больных становится лучше на некоторое время, малый процент особо одаренных выздоравливает, а чаще больные, потеряв массу денег, времени и сил, остаются больными и даже умирают. Хирургическое лечение понятно людям, и в этом, очевидно, кроется доверие к такому видимому, материализованному способу лечения. Ранения тела, включая мелкие порезы и царапины, — наиболее частая и знакомая всем форма патологии, которую лечат хирургическими методами: повязками, наложением швов, очисткой ран, вскрытием гнойников и пр. Кроме того, особое место, где производятся хирургические операции, ритуалы, асептики, знакомые всем по фильмам и собственному опыту, делают хирургию наиболее ценным методом лечения в глазах широкой общественности. Этим и можно объяснить тот факт, что та же имитация хирургического лечения способна вызывать терапевтические эффекты, особенно эффекты изменения поведения, например, истерического.

Можно привести для иллюстрации плацебоэффекта от имитации хирургического лечения метод эфирной маски А.М. Свядоща, который был использован автором во время Великой Отечественной войны в 1943-1945 годах. Метод давал стопроцентное излечение истерических параличей, мутизма, сурдомутизма, блефароспазма у воинов в полевых условиях. Больного клали на операционный стол, предварительно объяснив ему, что его болезнь связана с тем, что определенные участки мозга спят, и поэтому функции его тела нарушены, а наркоз восстановит активность мозга, устранив торможение. Крепко привязанному к столу больному воину внезапно надевают маску с эфиром (после войны истериков лечили маской без эфира, но с заглушённым патрубком, наподобие того, как крутые ребята надевают жертвам разборок полиэтиленовые мешки на голову). Эта процедура ведет к задержке дыхания и появлению сильнейшего страха. Больной

начинает вырываться, но его надежно удерживают в состоянии иммобилизации, возникает сильнейшее психомоторное возбуждение, при котором паралитик неистово стучит парализованными конечностями, которые были заранее освобождены от всякого стеснения. Оглохший начинает орать и слушать приказы, у онемевшего пробуждается дар речи и т. д. "Ну, — говорят ему, — Вы убеждены теперь, что функции организма полностью восстановились?" Больной совершенно отчетливо сознает, что процедура будет продолжаться до тех пор, пока он действительно не убедится в этом, поэтому он охотно "выздоравливает".

В конце 90-х годов я наблюдал, как нарколог кодировал пациента-алкоголика, уложив его на стол, имитируя операцию на мозге. В уши пациента подавалась особая трансовая музыка, а врач манипулировал маленьким осветительным прибором (фонарик для освещения внутренних карманов, о котором россияне до недавнего времени ничего толком не знали). Нарколог неторопливо нащупывал на черепе жертвы центр патологического влечения к алкоголю, а в углу операционной у входной двери сидела жена алкоголика и его десятилетний сын. До предела напряженные родственники внимали действу, а происходило следующее: нарколог, отыскав, наконец, дьявольские точки на волосистой части черепа оперируемого, интенсивно засвечивал их своим прибором, спрашивая клиента: "Ну, теперь Вы убедились, что влечения к алкоголю нет? Последний штрих — я Вас кодирую. Готово". И сеанс целебной магии закончен. У этого доктора многие пациенты переставали пить на много лет, правда, не все. За многие годы практической психотерапии я много раз слышал от пациентов просьбу-мечту вылечиться от невроза — психосоматической и несоматической болезни — с помощью гипноза на манер хирургической операции: уснуть (наркоз) и проснуться здоровым, предоставив себя, спящего, в надежные руки врача. "Делайте со мной, что хотите, только вылечите!" — в этом утверждении, кроме различных смысловых оттенков, пассивно-зависимой личностной установки, истероидной подначки и пр., угадывалась вера в радикальную хирургию — способ решительного

избавления, извлечения из психики, из тонкого тела, души и эмоций, болезнетворного агента, занозы, переживания, из-за которого человек не может чувствовать себя здоровым.

Физиотерапия

Одним из самых известных методов плацебофизиотера-пии является метод гипнотизации "фарадическая рука" венгерского гипнолога Франца Фольгьеши (Volgyesi F., 1969, с. 158), которым он лечил своих пациентов в 20-х годах. Один электрод пациент брал в руку, другим доктор водил близко к поверхности кожи поглаживающими движениями в области лба, век, шеи. Сила тока варьировалась от 2 до 2,5 мА, напряжение 40 В, частота 20-30 Гц. Пациенты очень быстро впадали в состояние глубокого гипноза, и доктору достаточно было сказать: "Ну вот Вы уже и здоровы. Боли ушли. Организм справился с болезнью". Никаких специальных машин не требовалось, никакой специфической деятельности не выполнял ни сам доктор, ни его электрический прибор. Все делал сам пациент. Современная психотерапия вообще началась с физиотерапии Франца Месмера, который лечил своих пациентов сначала магнитами и искусственным электричеством, а затем убедился, что одного прикосновения его руки, а не стального магнита, достаточно, чтобы лечебные эффекты проявились. Некоторые историки описывают открытие животного магнетизма как следствие ошибки. В одном из сеансов вместо магнитов ошибочно были использованы другие предметы, но пациенты этого не заметили. Франц Месмер не мог подумать об эффекте плацебо: он объяснил это воздействием собственной магнетической силы, таинственным телесным флюидом, который можно накапливать, концентрировать и транспортировать. Месмер заряжал воду, предметы, а впоследствии только одного его взмаха было достаточно, чтобы передать больному целебную силу флюидов. За последние 200 лет этот мотив передачи энергии в целях лечения повторялся и повторяется в нашей стране бесчисленное количество раз. Не важно, какая именно будет энергия (электри-

ческая, электромагнитное поле, световая, космическая, смысловая и пр.), ход лечения принципиально один и тот же. Больному не хватает энергии, чтобы бороться с болезнью, и целитель снабжает его недостающей энергией (заряжает, как автомобильный аккумулятор, любым доступным образом). Поскольку в физических методах лечения объективно существует передача физического воздействия от какой-либо системы: природной (солнце, воздух и вода) или искусственной (электрические аппараты, осветители, лазеры, звуковые генераторы, генезиодозаторы и пр.), то влияние ментальной сцены, передачи силы нельзя исключить ни из какого метода физиотерапии. В каждом методе физиотерапии 55% воздействия — это эффект плацебо. В свое время, еще будучи молодым, начинающим врачом, я убедился в плацебоэффектах метода "электросон". При проверке нового аппарата на медицинских сестрах меня удивило то, что некоторые испытуемые заявляли о сильнейшей сонливости. "Ой, засыпаю!" — буквально на первых секундах экспозиции тока. Неопределенность ситуации, глухая инструкция о наступлении электросна, необычные вибрационные ощущения в области глазниц, ассоциирующиеся, возможно, с опытом невозможности открыть глаза при пробуждении от глубокого сна, "продрать глаза". Все это способствовало наступлению ожидаемых эффектов действия аппарата. Эти же медсестры со временем обучились усыплять пациента с помощью электросна, не включая прибор, а надев только маску на глаза.

Положительное реагирование людей на лечебное действие различных технических приборов настолько хорошо известно в современной медицине, что появилась целая отрасль лечения под названием "вооруженная психотерапия" (более мирное название "косвенная" или "череспредмет-ная" психотерапия). Физиотерапевтические кабинеты, где создается особая атмосфера сосредоточения на целительных силах природы, кабинки, кельи для уединения и медитации, легкий шум работающих электроприборов или осветительной техники, приятные кожные ощущения, воздействия, думы о процедуре и т. д., все это способствует

проведению неспецифической психотерапии, например, гипноза-отдыха. При этой процедуре врач обеспечивает максимальное влияние лечебно-охранительного режима, не внушая ничего специального, ограничиваясь общими внушениями покоя, отдыха, сонливости, описаниями процессов восстановления сил, хорошей работы каждой клеточки тела и т. п. Если пациент положительно реагирует на такое воздействие, то его можно причислить к плацебореакто-рам, поскольку в такой терапии нет никакой специальной активности со стороны врача и технической системы, обеспечивающей гипноз-отдых: музыкально-шумовое сопровождение, световое оборудование и любые другие приборы, оказывающие тепловое или иное другое ритмическое, убаюкивающее воздействие. Все необходимые специфические изменения для восстановления здоровья пациент генерирует самостоятельно и не всегда осознанно.

Гипноз

Плацебоэффекты тесно связаны с гипнотическими феноменами. В состоянии гипнотического транса можно внушить загипнотизированному субъекту практические любые эффекты, предписываемые плацебоэффектам. Как показали работы известного исследователя гипноза Бернгейма еще в начале века, нет ничего в гипнозе такого, чего нельзя было бы достичь в состоянии бодрствования. У внушаемых субъектов, утверждал Бернгейм, посредством внушения наяву можно вызвать эффекты обезболивания, положительных и отрицательных галлюцинаций, вызывать состояние сна, амнезии и пр. Известно, что Бернгейм отождествлял гипноз с внушением, а само внушение понимал как способность поддаваться влиянию идеи, реализовывать ее в поведении, воплощать в плоть, в тело, в жизнь.

Закон идеодинамики

Наиболее частое применение гипноза в медицине относится к симптоматической психотерапии, при которой

больному внушаются идеи выздоровления, освобождения от нежелательного поведения, например, необоснованной тревоги и страха, изменения внутренних установок, переориентация на иные цели. Фактически врач создает вербальный образ лекарства и описывает судьбу этого лекарства в организме — схеме тела пациента. Например, "и эта радость, беспричинная и естественная, теплыми струящимися волнами разливается по телу, растворяя все напряжения, встречающиеся на пути", и т. д. Гипноз оказался важным экспериментально-психологическим методом изучения процессов выздоровления, а также механизмов плацебоэффектов.

ПРОФАНАЦИЯ ПЛАЦЕБО

Пафос профанации

Сущность всякой профанации состоит в сведении всего на низшие мотивы, спекуляции на понижение. Человек есть, в сущности, только животное, сознание человека определяется бытием, обществом движут экономические законы и т. д. Б.П. Вышеславский в книге "Вечное в русской философии" пишет о том, что спекуляция на понижение требует диалектически дойти до первоматерии и, как мечтал Тимирязев, обрести твердый фундамент материализма в атомистической механике и химии. Профанация в философско-методологическом смысле, утверждает мыслитель, есть "1) — извращение закона соотношений категорий, который гласит: высшая категория есть самостоятельное и новое качество бытия, несводимое к низшему. Она есть 2) — извращение закона иерархии ценностей, который гласит: низшую ценность нельзя предпочитать высшей, но как раз низшие ценности особенно для всех убедительны и популярны. В признании преимущественной ценности экономического фундамента Чичиков вполне согласился бы и с Марксом, и французс-

ким буржуа, и с русским коммунистом" (Б.П. Вышеславс-кий, 1994, с. 219). Игра на понижение и в теории, и в практике всегда была популярна. Спуск всегда легче возвышения. "С каким восторгом, — пишет Б.П. Вышеславс-кий, — человек узнает, что он произошел от обезьяны, что он — только животное, только материя, что святая любовь есть только сексуальность, и т. д. По-видимому, всякое "только" доставляет глубокое облегчение, тогда как всякое "не только" тревожит, побуждает к усилию. С каким увлечением и с какой виртуозностью люди раскрывают всяческую подноготную, обнаруживая всюду корысть и похоть. Для лакея нет великого человека, и для хама всякий вышестоящий есть деспот, пирующий в роскошном дворце" (там же, с.219). Медицинское образование до недавних пор полностью соответствовало пафосу профанации. Основной ценностью признавалась не личность человека, а его физико-химическая материальная часть существования. Схемы лечения, а также официальная диагностика были предназначены скорее для находящегося в коматозном или ином малоосознанном состоянии человека. Стандартное, крайне идеологизированное и в недавнем прошлом политизированное образование (чего стоил только один из принципов профилактики болезней — принцип партийности) приспособлено было скорее для подготовки фронтовых врачей, для ведения боевых действий, для возвращения в строй как можно большего числа воинов, но не для обеспечения мирной, счастливой, нацеленной на развитие и рост личности человека жизни. Такой философией помощи эффект плацебо низводился до малоценного, побочного, хотя и положительного изменения в состоянии больного, который невозможно было никак связать с объективно происходящими процессами восстановления здоровья. До сих пор у многих врачей сам термин "плацебо" вызывает ассоциации с преднамеренным обманом пациента, когда вместо настоящего лекарства ему подсовывают пустышку. В лучшем случае врач может подумать об эффекте самовнушения или влияния психики больного.

Пустышка

Зависимость действия лекарств от психического состояния человека хорошо известна медикам. Еще сравнительно недавно говорили о влиянии психики "на эффект фармакотерапии" (Лебединский М.С., Мясищев В.Н.,1966, с.365). Классическими экспериментами в нашей стране явились, конечно же, опыты школы Ивана Петровича Павлова. В то замечательное время, когда физиологам разрешали опыты с морфином, собакам в определенной обстановке вводился наркотик, и она сладко засыпала, подвешенная в станке. Через некоторое время у собаки вырабатывался условный рефлекс на саму ситуацию введения морфина: помещение в станок, один лишь вид шприца, укол и впрыскивание физиологического раствора. Благодаря подобным опытам на животных, а также многочисленным наблюдениям в клинике, в клинической практике и появился прием плацебо: использование контрольного вещества, по внешним признакам, цвету, запаху и вкусу сходного с действующим. Больше всего в исследовании роли плацебо-эффектов на прием различных лекарств были заинтересованы фармацевтические компании и лаборатории по производству новых лекарственных веществ. В настоящее время стандартная процедура определения действенности активного вещества — двойной слепой опыт, в котором тестируемое вещество сравнивают с его двойником, плацебо так, чтобы ни испытуемые, ни экспериментаторы не знали, какое именно вещество они испытывают протокольно. Только после окончания испытаний по протоколам узнают, на какое вещество, закодированное шифром, была выявлена та или иная реакция.

Определенное действие лекарственного вещества считается научно (объективно) подтвержденным, если разница между замерами эффектов от изучаемого лекарства и его "двойником-пустышкой" достигает статистически значимой величины. Изобретателю нового лекарства, следовательно, необходимо доказывать, что его новинка не плацебо, что объявленный или заявленный эффект принадлежит именно действующей субстанции, фармакологическому "агенту

влияния", а не психологическому процессу, который разворачивается в голове потребителя.

В принципе, доказать научными методами отличие реакций на лекарство и его нейтральный двойник достаточно нетрудно. Труднее провести границу между поведенческими изменениями, связанными с психологическими аспектами — с приема лекарственной формы и непосредственным действием лекарства на биохимическом и нейрофизиологическом уровнях. Уже в начале 60-х годов, когда эксперименты по выявлению "истинного" и "ложного" (плацебо) эффектов лекарств приобрели безукоризненную методичность и неопровержимую доказанность, появилась формула: действие лекарства зависит от психического состояния человека, а психическое состояние — от действия лекарства. Тавтологическая конструкция формулировки скрывала интуитивно угадываемые кибернетические механизмы саморегуляции человека в отношении реагирования на лекарственное воздействие. В сущности, лекарство — один из элементов внешней среды, к которой организм человека вынужден адаптироваться.

Реакции адаптации и есть терапевтические и/или токсические эффекты лекарства. Реакции человека на пустую лекарственную форму, то есть плацебо, с этой материалистической и объективной точки зрения следовало расценивать как сугубо субъективные реакции человека на "кажимость" и "видимость" фармакологического воздействия при его фактическом отсутствии. Фармакология и, главным образом, фармакологическая промышленность, начали азартно и с очень большой настойчивостью бороться с человеческим воображением, которое фактически было объявлено врагом номер один. Действительно, если человек может с помощью процессов восприятия и воображения создавать субъективные состояния, которые позволяют получать терапевтические эффекты, то тогда зачем ему дорогостоящие лекарства? В истории есть впечатляющий пример аптекаря, который пошел именно таким путем: представление необходимых для исцеления эффектов — вместо пилюль; самовнушение — вместо лекарств. Речь идет об Эмиле Куэ, изобретателе сис-

темы аутопсихотерапии методом самовнушения. Если бы опыт Куэ был широко внедрен в медицину, осмыслен, развит и объединен с другими духовными практиками оздоровления и профилактики, то население развитых стран не тратило бы 100—150 млрд долларов в год на покупку лекарств, как это оно делает в последние годы, а 35% всех наблюдаемых пациентов не испытывали бы на себе отрицательных (токсических) последствий фармакотерапии (Ок-сенгендер Г. И., 1991, с. 70).

Однако история идет тем путем, которым она шла до сих пор. Фармацевтическая промышленность процветает и развивается, население приучается "есть лекарства" с первых до последних дней жизни, "лекарственная зависимость" становится главнейшей причиной нездоровья и смертности; все рыночные экономики — это пути к аддик-тивному обществу. Желанной мечтой производителей лекарств, а также и других продуктов потребления, наверное, является воспитание такого идеального потребителя, который бы строго следовал инструкциям по применению определенного продукта, достигал тех эффектов, которые "официально объявлены", а потому и законны, не придумывал бы ничего лишнего — ни положительного (плацебо), ни отрицательного (ноцебо). В этом и состоит пафос профанации плацебо, редукция субъективных изменений в человеке в ответ на смысловое воздействие "идеей лекарства" до уровня "ложной реакции", "коллотеральной дедукции воображения" и прочих побочных продуктов человеческой веры и заблуждений.

"Святая ложь "

Игра на понижение разделила медиков на тех, кто лечит "научно обоснованными" методами лекарственной или иной биологической терапии, и на тех, кто "шаманит", то есть использует силу слов, внушения, образа, кто пытается с помощью нейтральных и безопасных средств, опираясь на эффект плацебо, вызвать реакции, ведущие к излечению. Первые продают "истинные ценности", вторые — "святую

ложь". Такую оценку дает официальная медицина, страховые компании и средства массовой коммуникации. Такой оценки придерживаются и пациенты.

Мне пришлось долгое время наблюдать реакции больных алкоголизмом на вшивание препарата "Эспераль". В 70-е годы препарат был остро дефицитным "французским", дорого стоил на черном рынке, овеян легендами о сильном действии (смерть или ослепление тому обладателю имплантанта, кто осмелится выпить глоток алкоголя) в течение "оговоренного" и гарантированного фирмой-производителем срока на 2, 3 и 5 лет. На самом деле в инструкциях по применению "Эспераль", написанных по-французски, таких сроков не было. "Срок" определяли сами себе алкоголики, а врачи-наркологи авторитетно соглашались с установкой пациента. Так и говорили: "Вшился на 3 года", "Эх, надо было вшиться на 5 лет". "Кодирование", которое пришло на смену "вшиванию", было подготовлено опытом применения плацебо "Эспераль". Процедура "имплантирования" таблеток "от водки" в ягодичную мышцу тщательно организовывалась: пациента "промывали" три недели, освобождали от шлаков и "остаточного алкоголя", давали возможность взвесить все "за" и "против" операции, оценить возможные последствия и свои волевые устремления. Когда пациент "решался", он фактически "имплантировал" в себя идею вынужденной трезвости, невозможности получать безнаказанно удовольствие от выпивок. Сама операция "якорила", как любят выражаться NLP-практики, эту установку, скрепляла кровью данное себе, врачу и родственникам обещание. Интересно было наблюдать, как пациенты вели себя после операции: сидеть было больно, поэтому рана в ягодице выделяла новообращенного в трезвость среди других алкоголиков в отделении; они были задумчивы, как будто в постоянном трансе; часто трогали перевязанную рану, стараясь убедиться в том, что все 10 таблеток ("десять маленьких дьяволят") находятся на своем месте, берегли это "святое место" от ударов, давления. Операция явно успокаивала многих — не нужно было планировать выпивки" или искать оправдание трезвости —

рана снимала все эти вопросы полностью. И неважно было — находились ли в зашитом пространстве таблетки "Эспераль" или моток кетгута, изменения поведения и настроения вызывались, конечно же, не лекарством, а исполнением установки.

Статистика ремиссий после процедуры имплантации свидетельствовала о том, что результативность лечения была примерно одинакова и при использовании препарата "Эспераль", и при использовании плацебо. Многолетние наблюдения и исследования катамнеза подтверждали: эффективность "Эспераль" полностью относится к плацебогенным эффектам. Та же принципиальная схема лечения перекочевала затем в процедуру "кодирования":

1) убеждение пациента в том, что алкоголь — это зло, это враг;

2) "имплантация" в психику идеи Полицейского (тету-рам — "химический полицейский"; его виртуальный двойник — "код" — "психический полицейский");

3) договор о времени действия внедренного агента — "срок";

4) предупреждение о последствиях нарушения договора — описание разрушительного действия "кода" в случае несанкционированного потребления алкоголя: смерть, ослепление, слабоумие и пр.;

5) скрепление договора сильным кинестетическим ощущением — орошение ротовой полости струей хлорэтила, от которого у "подписанта" глаза на лоб лезут.

Таким образом, плацебо-эффекты от "вшивания" препарата "Эспераль" последовательно превращались в технику лечения "спасительным обманом" — плацеботерапию алкоголизма, а затем и в самостоятельную методику "стрессовой терапии" алкоголизма, наркоманий, переедания и других поведенческих нарушений.

Как ни печально было мне, привыкшему к аналитической, открытой и разумной психотерапии алкоголизма, наблюдать повальное увлечение методом "кодирования", все же пришлось признать очевидный факт: значительная часть населения так называемой "постсоветской" России охотно

верила в обман, хотя он и прикрывался одеждами "лжи во спасение" или "святой лжи".

Профанация плацебо в данном случае состоит в том, что в методе "кодирования" не возвеличивается личность человека, его "святая свобода выбора, его право реорганизовывать по своему усмотрению собственную жизнь и т. д., а наоборот, принижается личность. Человек низводится до уровня "дрожащей от страха твари", до роли "посидельца лагеря", мотающего своей срок и вожделенно ждущего дня освобождения — "раскодирования". Я помню одного весьма образованного алкоголика, директора общеобразовательной школы. Он "вшился" на два года в День учителя (дело было в начале 80-х годов), два года был трезв, "как стеклышко", держался "молодцом", но ровно через два календарных года, день в день, "отмотав" срок, как зэк, в свой любимый праздник — День учителя — напился до безобразного состояния и позорно был препровожден в вытрезвитель, где и нашел себя, отрезвев — раздетым, обобранным, униженным и не понимающим того, что же за болезнь у него такая — алкоголизм. Образование не спасло его от иллюзии быстрого решения своих проблем. Он, как и многие менее образованные алкоголики, пожелал находиться под контролем "химического полицейского", под гнетом страха наказания ("шаг в сторону расценивается как побег — расстрел на месте), а не пытался воспользоваться даром свободного выбора.

Манипуляция сознанием

Ложь во спасение, как видно на примере "кодирования", легко превращается в манипулирование сознанием. Некоторые врачи, полностью осознавая то, что они "блефуют", откровенно обманывая своих пациентов, успокаивают себя такими объяснениями: удовлетворение потребности пациента в иллюзорной защите; утилизация модели пациента (если пациенту "удобно" думать о своей проблеме в терминах "сглаз", "порча", "вампиризм", то следует по этой логике говорить на этом же языке и в рамках магической логики)

и т. д. Другие не только не пытаются загладить рационализа-циями факт обмана, но, наоборот, считают технику блефа самым важным орудием лечения.

Рамиль Гарифуллин (1995) обосновал целое направление психотерапии, которое так и назвал "манипуляцион-ной", или лечение "добродетельным блефом и оздоровительным заблуждением". Теоретические обоснования просты:

1) пациенты нуждаются в заблуждениях, иллюзиях, которые защищают их сознание;

2) все целители, колдуны, шаманы и психотерапевты всегда пользовались техниками обмана, создания иллюзий;

3) иллюзионисты и профессиональные шулеры разработали надежную, универсальную систему блефа, которая проверена веками успешной практики;

4) имеется всего три принципа иллюзионистского искусства, которые применимы и при исцелении:

— принцип пальмировки (прятать);

— принцип пассировки (обманные перемещения);

— принцип шанжировки (подмена предмета).

Комбинация этих принципов-приемов позволяет создавать различные иллюзии на самых разных уровнях — от иллюзий восприятия до иллюзий логических, а врач становится иллюзиотерапевтом.

Вот несколько примеров из арсенала иллюзиотерапевта.

Внешняя аудиальная шанжировка. Применяется при пла-цеботерапии заболеваний внутренних органов. При мочекаменной болезни врач с помощью своих рук вызывает "звуковые щелчки" над областью почки. Процедура длится до тех пор, пока приступ, вызванный движением солевых отложений, не прекратится. "Если терпеливо в течение месяца стучать кулаком о ладонь, и если почка как бы в резонанс начнет колебаться, динамизируя и принимая звуковую волну, то камни измельчаются и удаляются из организма." Иллюзионист должен суметь создать такой звуковой портрет "разламывающихся камней", чтобы у больного создалась полная иллюзия того, что он "слышит" процесс движения камней в собственном теле.

Внешняя кинестетическая шанжировка. При лечебных внушениях необходимых телесных ощущений, когда пациент не способен почувствовать эти ощущения, врач искусно вызывает эти ощущения скрытыми прикосновениями так, чтобы у человека возникала иллюзия превращения установки ("спина теплая", "голова холодная" и др.) в реальное чувство. Например, врач лечит облысение на макушке головы и внушает зуд на голове установкой "ваши волосы чешутся так, как будто вы их давно не мыли". Если пациент не обидится на такие слова врача-иллюзиотерапевта и будет внимательно изучать то, что происходит в области лысины, то полезно будет с помощью системы потаенных блоков и тонких нитей опускать в соответствующее время ему на лысину предметы, действительно вызывающие зуд или щекотание: нитку, пушок, перышко, насекомое (таракан, например). Эффект усиливается с помощью "подсадной утки" — кто-нибудь из ассистентов иллюзиониста разыгрывает роль "больного" и показывает результаты внушения, "заражая" соседа, или держит предметы, опуская их на лысину соседа.

Предметная шанжировка и пассировка. При этой процедуре доктор, наподобие народных целителей, использует Г-образную рамку с центром тяжести на конце (чтобы легко крутилась в руке при незаметном для глаза наклоне) для "изменения биоэнергетических потенциалов". Доктор носит рамку вокруг тела и крутит ее так, чтобы "показывать наглядно" пациенту, где у него сильное положительное поле (рамку закручивать надо по часовой стрелке), а где отрицательное (против часовой). Само собой разумеется, что если рамка не крутится, то поле "ослаблено". Заранее зная заболевание, иллюзиотерапевт крутит рамку как надо в больных местах, доказывая свою компетентность и объективность метода. От сеанса к сеансу доктор демонстрирует "выравнивание" ауры, "уменьшение болезни" и т. д. У пациента при аккуратной работе иллюзиониста появляется уверенность в себе, вера в своего целителя и необходимые для выздоровления плацебо-эффекты.

Гарифуллин совершенно прав, когда пишет, что врач-иллюзиотерапевт должен быть артистом своего дела, отраба-

тывать приемы манипуляции ежедневно, доводя их исполнение до автоматизма, как профессионалы-картежники отшлифовывают манипуляции с картами.

С точки зрения манипулятора сознанием, плацебо-эффекты — это иллюзия, заблуждение, самообман, ошибка восприятия и ничего более. Человек выдает желаемое за действительность, фантазирует на заданную тему, и если ему не мешать создавать положительные иллюзии, а, наоборот, искусственно конструировать среду, в которой вероятность таких иллюзий будет повышаться, то такое "снабжение иллюзиями" и будет исцелять его. Лечебные заведения, в которых творят иллюзиотерапевты, можно будет назвать "фабриками оздоровительных заблуждений", наподобие того, как кинофабрики Голливуда называют "фабриками грез". Психотерапия превратится постепенно в особый раздел шоу-бизнеса и будет торговать "оздоравливающими зрелищами", что уже было начато Чумаком и Кашпировским. Обучение психотерапии, вернее иллюзиотерапии, должно измениться кардинально. Изучать теории личности станет бессмысленно, как и все разделы психологии, исключая "манипулятивную психологию". Основными предметами станут: мастерство оригинального жанра (иллюзион, фокусы); сценическое движение, организация культурно-массовых мероприятий и праздников; история блефа, техника блефа; приемы дезинформации и управления вниманием. Таковы перспективы дальнейшей профанации плацебо-эффектов.

САКРАЛИЗАЦИЯ ПЛАЦЕБО

Ценность возвышенного

Философ Николай Гартман вывел формулу соотношения категории бытия и ступеней ценности: высота категории обратно пропорциональна ее силе. Высшие формы бытия, выраженные в категориях возвышенного и сакрального (божественного), суть наиболее сложные, обусловленные и

поэтому наиболее слабые и хрупкие. Низшие формы жизни наименее обусловлены и поэтому крепкие. Физический закон энтропии применим и к духовной, смысловой сфере: чем сложнее и тоньше организована система, тем сильнее в ней действуют силы распада, разрушения, тем более неустойчивой она становится. Жизнь человека требует сложнейшей суммы условий ("сумма технологий" + "сумма теологии"). Вершиной этой сложности, наверное, и является полное здоровье, как максимальное выражение всех мыслимых форм благополучия — биологического, социального, духовного. Согласно жестокому закону энтропии вот это состояние Благополучия и является максимально нестабильным: на пике счастья-благополучия вся система стремится к разрушению, к гибели; благополучный, счастливый человек максимально уязвим, готов к жертве, самоотдаче. Как пишет Б.П. Вышеславский (там же, с. 222): "Все возвышенное, благородное, драгоценное есть вместе с тем самое хрупкое и уязвимое. Человек более уязвим, нежели растение; растение — более уязвимо, нежели камень; благородное растение, как роза и виноград, гораздо менее живучи, чем бурьян и плющ; низшие и смертоносные бактерии обладают невероятной устойчивостью и силой сопротивления. Как раз самое высшее может страдать и умирать, а не самое низшее". Сократа, добавляет философ, легче убить, нежели сиракузско-го тирана, Христа легче убить, нежели Пилата. Скелет человека, состоящий из низших форм жизни, бесконечно более прочен в своей ужасающей простоте, чем хрупкий живой организм; бытие пирамиды крепче и устойчивее, нежели жизнь фараона. Сохранять мумию вождя, как показывает наш российский опыт, гораздо легче, чем его жизнь.

Итак, наиболее возвышенное одновременно является и наиболее эфемерным и хрупким. Блаженство, божественная благодать, высшая красота и радость, даруемые человеку свыше, — все, что вмещается в категорию «Царство Божие» или в категорию «Высшая Сила», есть наиболее возвышенное, а поэтому наиболее неустойчивое, стремящееся к распаду-разложению. Чудотворная икона действительно может сотворить великие перемены в человеке, одарить верующего

таким огромным и возвышенным смыслом, который поднимет его с постели, а может, и со смертного одра. Но этот же возвышенный смысл иконы есть и максимально хрупкое, неуловимое качество, которое никакими рационально-научными способами никогда невозможно будет сотворить, превратить в "психотехнологию", которое моментально разрушится и в душе самого верующего, если он не сможет удержать в себе эту хрупкую, возвышенную его сложность духовного переживания.

Что в "святой воде" такого, что делает ее универсальным лекарством, спасительным средством? В ней благодать, она несет в себе возвышенный смысл и ничего другого. Современные гомеопаты обожествляют воду, бездушную материю, заявляя, что вода сама по себе способна принимать, сохранять и отдавать "информацию", а потому их гомеопатические средства, в которых из-за большого разведения не остается ни одной молекулы лекарственного вещества, содержат только информацию "космического содержания". Получается, что вода сложнее ума! Человек же, с его способностью познавать мир и с помощью воображения строить любые иные миры, проще простой химической структуры Н₂0 — комбинации из двух элементов?! Конечно, здесь, в этих рассуждениях, явный логический подвох, подмена понятий, профанация человеческих способностей и ложное возвеличивание, возвышение низшего.

Царство Божие, как учил Л. Н. Толстой, внутри нас, за ним никуда ходить не надо, и нигде его в других предметах нет. Вода, "заряженная" или нет, "освященн

Поиск по сайту: