Это не кончится, пока всему не наступит конец. 1 страница

Ева Маркез

Сладкий запрет

Оригинальное название: "Sweetest Taboo: A Novel (Sweetest Taboo #1) — Eva Márquez"

"Сладкий запрет (Сладкий запрет #1) — Ева Маркез"

Серия: Сладкий запрет
Номер в серии: 1

Переводчики:, Марина Одегова(BloodMari), Tilly, lisa172

Редактор: Юля Бубенко

Переведено для группы: http://vk.com/world_of_different_books

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

Изабель Круз было пятнадцать, когда она встретила Тома Стивенса. Ей было 15, когда они начали встречаться, а в 16 она лишилась девственности с ним. К тому времени, когда ей исполнилось 18, и она пошла в колледж, все изменилось.

Это была необычная любовь. Любовь не между двумя близкими друзьями или, даже не школьная влюбленность. Это была запретная любовь: отношения между студентом и учителем.

Изабель была обычной школьницей, но влюбившись в Тома Стивенса, стала его преследовать. Безрассудно. Очаровательно. Когда он, наконец, подошел к ней и сказал, что разделяет ее чувства, начались запретные и опасные отношения...

Следи за тем, как Изабель проходит сквозь путь своей темной любви, скрываясь от учителей, обманывая родителей и, бросая вызов властям, пытаясь быть со своей любовью.

Смотри, как она входит в чудесный мир любви и романтики. В мир ужасного предательства друзей. Плачь вместе с ней, когда она узнает горькую правду жизни.

Сладкий запрет вдохновлен истинной и трагичной историей учеников, влюбленных в своих учителей и жизнью с жестокой правдой запретного романа. Эта трогательная книга ищет иной путь, показывая преподавателей и учеников в нежном свете; показывая, что настоящая любовь может лежать в основе даже самых незаконных отношений...

Пролог

Дорогой читатель,

Моя история начинается в начале 90-х, когда девушка-подросток только-только поступила в среднюю школу.

Ей могла бы быть любая девушка — молодая, впечатлительная, и новенькая в этом далеком мире, предназначенном для однообразной средней школы, как ничему другому — посещение курсов, брекеты, влюбленности, уроки фотографии, первый поцелуй.

Поступила бы в колледж по своему выбору, и стала бы доктором, или преподавателем, или архитектором.

Вместо этого, она влюбилась в своего тренера по плаванию, одного из самых популярных учителей в школе, и вступила с ним в романтические отношения.

Я не верю в то, что должна рассказывать вам о том, насколько опасно это было.

Она была молодой девушкой 15-ти, 16-ти, 17-ти лет, а он был взрослым мужчиной далеко за 30, достаточно стар для того, чтобы быть ее отцом.

Несмотря на это, такой тип отношений мог бы быть допустимым, или даже нормален, в Средневековой Англии. Современный мир осуждает такие шалости, и преследует по закону мужчин и женщин, которые пользуются подростками таким способом. Двое из них стояли бы перед угрозой раскрытия, которая могла погубить их репутацию или даже отправить за решетку. Бросайте свои отношения в лицо обществу, если хотите, но делайте это очень тихо, чтобы избежать разоблачения.

А вы уже догадались, что история, которую я вам рассказываю правдива?

Догадались ли вы, что это — больше чем просто риторический вопрос, больше чем идея, возникшая в моей голове однажды?

Девушка, о которой идет речь в этой истории — моя мама, Изабель Круз. Она никогда не рассказывала свою историю миру, хотя могла бы, потому что она не хотела, чтобы ее любовь и ее отношения были запятнаны осуждением общества. Это была история запрещенной и незаконной любви. Это была история лжи, мошенничества, и введения властей в заблуждение. Любовь моей матери к этому взрослому мужчине была запретной и могла вызвать сильный скандал в мире. Она могла потерять привилегии, возможности и даже свою семью, если бы они узнали. А он… его будущее и сама жизнь была бы поставлена под угрозу, если бы характер их отношений был раскрыт, независимо от того стремилась моя мама преследовать его или нет. Даже когда она стала старше, мама боялась, что правда об их отношениях могла отразиться на человеке, которого она так сильно любила. Она боролась против этого изо всех сил, с постоянным желанием сберечь его от любого риска или боли. Она никогда не переставала любить его, хотя и другим это казалось возмутительным.

Сейчас она стала старше, а того мужчины уже давным-давно нет. Когда я натолкнулась на этот момент в ее дневнике и попросила разрешения написать эту историю, она неохотно согласилась. «Это было время, когда мир знал», — сказала она, поэтому он мог видеть, что этот тип любви — хотя и мог быть осужден, и даже преследовался по закону — это не всегда то, чем кажется. Иногда, независимо
от возраста участников, это просто она. Любовь. Правдивая и чистая, какая только может быть между двумя людьми, и достаточно сильная для того, чтобы продлиться в течение многих лет. Это было время, по ее словам, для нашей семьи, чтобы знать свое прошлое и свое будущее.

Я только что закрыла ее дневник, выжимая из него каждое слово, и написала свои собственные последние слова, что означает, что книга закончена, а ее история рассказана. Сейчас я должна передать эту историю тебе, Читатель. Я доверяю тебе бережное хранение и содержание ее в безопасности. Я надеюсь на то, что ты увидишь любовь, которая сверкает, а не ситуации общественных нравов. Я надеюсь, что ты потревожишься о моей матери и об ее прошлом, как я, когда писала эту книгу.

Это — история моей матери. Она началась, когда та была совсем юной, ей было всего15…

~ Клэр Стивенс

Глава 1

Небрежный шепот

По моим подсчетам, у меня было семь минут. Я должна уйти прямо сейчас, или
будет слишком поздно.

Я напрягла уши и слушала низкий голос своего брата, тихо разговаривающего
в холле. Он всегда заканчивал разговоры со своей девушкой словами «спокойной ночи» и «я тебя люблю».

Но я не услышала ничего. Только молчание. Я нахмурилась. Я знала, что мои родители уже спят. Я больше не слышала их интимных разговоров — постоянных шорохов, которые успокаивали меня, когда я была ребенком (у нас смежные комнаты). По крайней мере, это означало то, что я могла спокойно отправляться на поиски.

Я вышла из своей спальни и прокралась по пустому коридору, но не нашла своего брата. Я украдкой пробиралась по дому, отключая звонки на всех трех телефонах.

Сначала я проверила кабинет мамы, потом кухню, и, наконец, гостиную, где нашла, пустую подставку для беспроводного телефона. Я тихо отключила звонок и осмотрела комнату.

Телефон все еще был у Тони. Обычно он возвращал его на место после того, как
желал спокойной ночи Эмми. Что он делал? Может быть, он ждал другого звонка? Или он оставил телефон у себя назло? Я проглотила свое разочарование и страх. Он мог все испортить.

Или, еще хуже того, он мог поймать меня и сдать. Однако я думала, что у меня все еще осталось около пяти минут, чтобы найти телефон и выбраться наружу.

Я кралась босиком по коридору и чувствовала, как холодок пробегал по моей спине. Дверь спальни Тони была приоткрыта, мерцающие огоньки телевизора отбрасывали косые лучи на темную прихожую из его комнаты. Я подошла к двери на цыпочках и заглянула в щель.

Я почувствовала облегчение от увиденного. Мой брат заснул с включенным телевизором и телефоном в руке. Вот идиот. Почему именно сегодня? Я сделала глубокий вдох, протянула руку и толкнула дверь. Петля немного заскрипела, и я замерла. Громкие
стоны нашего старого дома — это последнее, что мне сейчас было нужно. Я подождала, пока дверь перестанет двигаться и внимательно прислушалась к другим звукам. Ничего. Все в доме спят.

Все, кроме меня.

Я затаила дыхание, широко распахнула дверь прошла в комнату.

Толстый ковер, под моими ногами, приглушал тихие шаги, когда я все ближе
подбиралась к своему спящему брату, но мои нервы накалялись с каждым шагом. Я была в ужасе от того, что меня могут поймать, но этот телефон был нужен мне как воздух. Я задержала дыхание и медленно потянулась, вытаскивая телефон из руки Тони.

Тони пошевелился, что-то пробормотал и с ворчанием перевернулся.

Я не дышала, пока не выбралась из комнаты, и сразу же бросилась к кухне. Я

взглянула на часы, как только добралась до кухни и выдохнула — три минуты в запасе. Я прокралась через гостиную, крепко сжимая телефон в руке, и обошла кофейный столик. Последнее, что мне сейчас было нужно это врезаться во что-нибудь и разбудить весь
дом. К счастью, теплые лучи полной луны светили через мини-жалюзи в гостиной,
проливая свет через всю комнату.

Я легким движением повернула медную ручку кухонной двери и на цыпочках вышла во внутренний дворик. Телефон мог зазвонить в любую минуту. Я качнула дверь и почти полностью закрыла ее за собой, но все же оставила слегка приоткрытой, чтобы не шуметь, когда я вернусь в дом. Меня окружил ночной воздух, бодрящий своим прикосновением и обещавший темные закоулки и секреты. Ветер дул сквозь мои волосы на своем пути, к огромному кленовому дереву, стоявшему в дальнем конце нашего двора, где бросился к сухим листьям. Это было хорошо — шелест листьев приглушит звук моего голоса. Я села на холодный пол дворика, скрестив ноги, и нервно интересовалась, не
разбудит ли жужжание беспроводного телефона кого-нибудь в доме. Такого никогда не случалось раньше, но все когда-то бывает впервые.

Это была не первая ночь, когда я босая сидела во внутреннем дворе, с беспроводным телефоном в руке. Я сидела здесь потому что, сейчас много ночей и это всегда заставляло меня чувствовать себя… живой. Даже при тусклом свете полной луны, с другой стороны нашего двора было темно. Таинственно. Полно возможностей.

Конечно, я знала, что в течение дня, там стояло ограждение для лошадей нашего соседа и для нашего маленького терьера. Однако, ночью, в темноте, весь мир казался
каким-то большим.

Прохладный весенний ветерок забрался под мои длинные волосы, и я пожалела о том, что надела эту розовую майку вместо своей любимой фланелевой рубашки.

Я поежилась, вглядываясь в темноту нашего двора, и вдруг подумала о насильнике и убийце, который держал в страхе наш район, когда я была маленькая. Мой отец поставил специальные замки на наши двери и окна, и ни одной молодой девушке не разрешалось выходить на улицу после наступления темноты.

Я была слишком маленькой, чтобы понять, но это оставило после себя небольшой след. Как я узнаю, что за ограждением нет какого-нибудь психа, ждущего такого момента как этот, когда он сможет выскочить и напасть на семнадцатилетнюю девушку в майке и шортах? Телефон вдруг завибрировал, и мое сердце подпрыгнуло, поразив меня моими болезненными мыслями. Я нажала зеленую кнопку приема на телефоне, комок застрял в горле.

— Том? — спросила я хриплым голосом, в животе у меня порхали бабочки. Это все еще было немного странно, называть его по имени, даже после стольких лет. Особенно когда все остальные в Роял Окс Хай называли его мистер Стивенс.

— Изабель? — услышала я знакомый голос. — Как у тебя дела? — его голос был глубоким и ласковым.

Это мгновенно меня успокоило, точно так же, как когда мне было пятнадцать.

Однако сегодня вечером его голос звучал резко, и я почувствовала, что его что-то беспокоит.

— Что-то не так? — спросила я.

Я не хотела признавать того, что уже знала, что-то было не так. Скоро я закончу среднюю школу. Это положит конец нашему нынешнему положению. Мы все еще не разговаривали о нашем будущем, но я знала, что это скоро произойдет.

После нескольких минут раздумий, Том заговорил.

— Любимая, — сказал он мне грустным голосом. — Я не могу представить свою жизнь без тебя. Я не хочу представлять свою жизнь без тебя.

В последние дни Том редко ласково обращался ко мне. В те, редкие моменты,
когда он это делал, когда он называл меня своей любимой, мое сердце таяло. Вся эта суматоха, бессонные ночи, длительный характер наших отношений — стали не больше, чем мимолетным неудобством. Однако сегодня я знала, что слов будет недостаточно. Они придали мне храбрости, я должна была произнести те слова, которых я так боялась.

— Мой выпуск не повлияет на наши отношения, ты это знаешь, — сказала я ему. — Посмотри, через сколько всего мы прошли вместе. Если мы прошли через все это, мы можем пройти через все, что угодно. Том, я хочу быть с тобой всегда. Не важно, куда жизнь забросит меня после окончания школы.

Я говорила страстно, полностью веря в то, что говорю. Я была совершенно увлечена этим мужчиной. Но где-то глубоко внутри я знала, что была нечестна. Никто из нас не хотел чтобы наши отношения изменились, но было ясно, что ситуация изменится и в ближайшее время. Мне только что предложили место в небольшом частном гуманитарном колледже на Восточном побережье.

Выбор был трудным, потому что, хотя я и хотела быть рядом с Томом, я так же хотела дальше продвигаться в своей жизни. В конце концов, я приняла предложение. Том на самом деле никак не отреагировал, когда я сказала ему. Это не повлияло на наши отношения. Однако теперь, трещины начали показываться.

— Я хочу в это верить, — тихо ответил Том. — Мне очень понравилось последнее письмо, которое ты мне написала. Каждый раз, когда я читаю твои письма, я чувствую будто мне снова 16. Я чувствую, как будто бы я вышел из глубокого сна, — пауза, а затем, — Я не могу потерять тебя, Изабель. Ты — причина, по которой я просыпаюсь по утрам. Я не могу любить никого больше, чем я люблю…

Внезапно я услышала отчетливый щелчок на линии. Мое сердце рухнуло.

— Ты это слышала?— отрезал Том, его тон резко стал кратким. — Кто-то поднял
трубку в твоем доме?

— Подожди минутку, я проверю внутри.

Я проскользнула внутрь и прислушалась, но в доме было абсолютно тихо.

Кухонный телефон был на подставке, в кабинете моей мамы было темно, и я держала единственный, другой телефон, в доме.

— Кто поднял трубку?— повторил Том, в его голосе звучало беспокойство.

Щелчок возник не на моем конце линии. Я должна была почувствовать облегчение, но моя паника только возросла.

— Том, — прошептала я в трубку. — Это было не у меня, все спят…

—Я должен идти, — резко прервал меня Том. — Даниэль идет.

Раздался еще один щелчок, и связь оборвалась.

Глава 2

Дождь из мужчин, аллилуйя!

Мой первый год в старшей школе был … открывающим возможности. Я почти сразу заметила эту долгожданную смену неловкости средней школы; мои друзья и я — мы повзрослели, мы хорошо проводили время, и самое лучшее это то, что парни, которые всегда привлекали меня, стали обращать на меня внимание.

Я всегда была семейной девушкой, но эта новая атмосфера принесла новую независимость, и я наслаждалась каждой ее секундой. Мне было четырнадцать, и я была готова к миру и готова к своим первым отношениям с парнями. Тот год и лето после него, были затуманены новыми мальчиками: Альфредо, Райан, Брайан, Дэвид, Чарльз, Эрик …

Мне казалось, что я провела всю свою жизнь в коробке и только сейчас нашла из нее выход.

Несмотря на это, я никогда не влюблялась, я всегда делала все, чтобы остановить некоторые вещи, прежде чем все могло зайти слишком далеко. Ничего дальше поцелуев; мои родители воспитали меня приличной девушкой, и я полностью рассчитывала на то, что выйду замуж девственницей.

Когда начался мой второй год обучения в старшей школе, все изменилось.

В первый день второго курса я медленно ходила по открытым коридорам кампуса, упиваясь ощущением возвращения в школу. Лето было замечательным, и я хорошо провела время, но школа все еще удерживала меня тем, что было для меня важно: учеба, мое будущее, и ежедневное общение. С прошлого года ничего не изменилось, кроме моего школьного статуса.

Шкафчики так и остались старыми, ржавыми и очень нуждались в ремонте, несмотря на это, сегодня они были украшены фиолетовыми и серебряными знаками приветствия, в честь первого дня учебы. Я посмеялась над плакатами. Они были беспорядочно развешаны и приклеены на серебряную ленту, и, конечно же, они были сделаны в спешке. Остальная часть школы выглядела точно так же: серо-коричневые и желтовато-коричневые стены, бетонный пол, и одноэтажные здания классов.

Лучшее в этом отдельном кампусе было то, что он находился под открытым небом; когда я была за пределами класса, я могла лежать на скамейках или на газоне, наблюдая за облаками, плывущими по небу, и мечтая о будущем.

Я прогуливалась мимо окна одного из административных офисов и подсознательно взглянула на отражение. В течение первого курса я носила шорты, футболки и джинсы, и была довольно таки похожа на сорванца. Сейчас я на втором курсе и я хотела хотя бы отчасти этому соответствовать, так что я убедила маму купить мне новый гардероб за лето: юбки, облегающие джинсы, и топы, которые демонстрировали мою сформировавшуюся фигуру.

Я знала, что взрослела быстрее, чем некоторые девочки из моего класса, и я намеревалась извлечь из этого максимум пользы. Также мне говорили, что я выгляжу как Натали Вуд, и сегодня утром я уложила волосы в ее фирменном стиле — собрала волосы в высокий, качающийся хвостик, который едва доставал до моих плеч.

Единственное, что портило мой внешний вид это — металлические брекеты на зубах, но я с этим смирилась. В течение лета я провела два полных дня перед зеркалом, я училась улыбаться так, чтобы губы были слегка приоткрыты.

Я была убеждена в том, что это будет мой год.

В этом году я даже присоединилась к команде по плаванию, с моими лучшими подругами Вики и Нэтэли, чтобы дополнить свое резюме и получить внеклассный опыт. Я никогда ни с кем не соревновалась в плавании, поэтому придется потрудиться, но это даст мне возможность улучшить свою форму, наслаждаться проводимым временем с друзьями, поработать над своим загаром, и ловить на себе взгляды парней, которые разгуливают вокруг бассейна, наблюдая за нами, девочками в купальных костюмах.

Я застенчиво улыбнулась своему отражению в окне, затем повернулась и ушла. Хватит мечтать, отчитывала я сама себя. Если это должен был быть мой год, я должна была прийти на первый урок.

К тому времени, как наступил январь, плавание стало главным событием моего дня. Это дало мне что-то, к чему можно было стремиться, и перерыв в моей рутинной жизни. Это так же была дополнительная деятельность для моего портфолио, и я четко осознавала, что колледжи будут обращать внимание на такие вещи при рассмотрении моего заявления.

Я проводила большую часть своего времени в классе, с нетерпением ожидая последнего звонка. Когда он звенел, я и члены моей команды бросались к девчачьей раздевалке, плохо освещенной всего несколькими лампами дневного света, чтобы переодеться и сделать растяжку. Я пристрастилась к запаху хлора, который никогда не покидал мой костюм и к прохладным, потрясающим погружениям в освежающую воду. Обычно в послеобеденное время было тепло, даже в январе, так что у нас всегда была толпа наблюдателей. Мне очень нравились зрители, и знание того, что они приходят, чтобы посмотреть наши выступления.

Конечно же, было что-то еще, что заставляло меня мчаться к бассейну каждый день. Что-то большее и намного более важное, чем запах хлора, прохладная вода или даже внимание аудитории. Двое из наших инструкторов по плаванию были женщинами тренерами из отдела РЕ. Они управляли новичками и тренировали команду СП. Они также проводили большинство наших практик.

Тем не менее, тренер университета был причиной, по которой я так интенсивно пользовалась своими любимыми духами, каждый день, прежде, чем отправиться в бассейн. Мистер Стивенс был главным тренером, тем не менее, во время тренировок он держался в тени двух помощников. Он и не тренировал нас и не исправлял наших ошибок, как это делали две женщины. Вместо этого он сидел в тени, наблюдая, и отпускал редкие комментарии одному из помощников. Когда пришло время разделиться на разные команды, он взял университетскую команду в бассейн поменьше, чтобы тренировать их. Я никогда с ним лично не разговаривала, и не знала, смотрел ли он на меня когда-либо вообще.

Это, конечно же, еще больше привлекало меня к нему. Я всегда влюблялась в мужчин постарше, но Мистер Стивенс был самым привлекательным мужчиной из тех, кого я когда-либо видела. Высокий, спортивный, широкоплечий… у него были короткие светло-русые волосы и карие глаза, которые я всегда находила очень соблазнительными, сильный загар и пухлые, чувственные губы. Я никогда не замечала его раньше, пока не присоединилась к сборной по плаванию, но как только я его увидела, я уже не смогла выбросить его из своей головы.

По-быстрому наведя справки, я узнала, что он был учителем, и преподавал математику и фотографию старшеклассникам. Несколько моих старших друзей посещали его занятия, хотя они думали, что я сошла с ума, когда я сказала им что хотела с ним встретиться. Никто из моих друзей не находил его особо привлекательным. Ему было далеко за тридцать и уже появились седые волосы на висках, а еще он не был спортсменом средней школы. Я игнорировала их мнение, хотя и воспринимала свою влюбленность со всей свирепостью безумной пятнадцатилетней девчонки.

Я сделала это своим жизненным предназначением, встретиться с ним и узнать о нем намного больше.

— Я слышала, что Робби Херрера реально в тебя втюрился, — внезапно сказала Сара, прерывая мои мысли.

Я открыла рот и моргнула, очищая голову от фантазий, и посмотрела на нее.

— Что? — грубо спросила я. — Кто?

Сара неодобрительно поджала губы и проследила за моим взглядом к зеленому бордюру, где стоял Мистер Стивенс и разговаривал с какими-то учителями.

— Робби Херрера, — повторила она. — Ну, ты знаешь, он здесь учится? Он первокурсник, но показался мне хорошим парнем. — Она замолчала, нахмурившись. — Лучше, чем влюбиться в какого-то жуткого учителя, — мрачно добавила она.

В ответ я прищурила глаза. Сара была единственной, кто так отреагировал на мою влюбленность. Я предположила, что это как-то связано с ее семейной жизнью, что было неприятно, но мне никогда не нравилось, когда мне читали нотации.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, Сара, — пробормотала я.

Она фыркнула, скрестив руки на груди.

— Что с тобой случилось? — бросила она. — Мне что, нужно нарисовать несколько седых волосинок на голове Робби, чтобы ты дала ему шанс? Иззи, Мистер Стивенс достаточно стар, чтобы быть твоим отцом. Он женат и у него есть дети. Дочери, не намного моложе, чем мы! Что ты собираешься сделать, разрушить семью?

Она посмотрела на меня и покачала головой.

— Я не знаю, почему я вообще об этом беспокоюсь. Не похоже, что ты вообще меня слушаешь.

Она повернулась и убежала прочь от зеленого возвышения, ведущего к классам.

Я вздохнула. Я не знаю, почему это так много значило для Сары, и я не знала, как ее переубедить. Она была права, хотя ее слова не имели никакого отношения к моей одержимости Мистером Стивенсом. То, чего она не знала, несмотря на то, что я была увлечена им около недели — это то, что моя влюбленность стала даже сильнее чем в прошлый понедельник. Мистер Стивенс, наконец, начал обращать на меня внимание. Я не знаю, почему это произошло, или, что я сделала для того, чтобы привлечь его внимание, но когда я вышла из бассейна, он стоял на платформе и ждал с моим бирюзовым пляжным полотенцем в руке.

Вот когда я узнала, что эта влюбленность не была столь односторонней, как я считала прежде.

Он не ждал никого другого. Он даже ничего не сказал никому другому из команды СП. И он, конечно, не знал, где были полотенца кого-либо другого (эта часть, возможно, была лишь предположением с моей стороны). Но он знал, кто я такая и он ждал меня.

Я уставилась на него с открытым ртом, и мой мозг перебирал все последствия. Во-первых, тот факт, что он протянул мне полотенце, а не кто-то другой из команды, означало, что он делил эту связь со мной и только со мной. Во-вторых, тот факт, что Мистер Стивенс знал какое у меня полотенце, означало, что он наблюдал за мной.

Все это время, когда мне казалось, что он даже не смотрел в мою сторону, он наблюдал за мной. По крайней мере, наблюдал достаточно долго для того, чтобы знать какое я подняла полотенце. И он, должно быть, внимательно наблюдал за мной и знал, что я всегда ставлю свою сумку на бетонную скамью около южного конца бассейна.

Он знал, где искать мое полотенце, и это привело меня к третьему, самому важному заключению. Он знал, где я тренировалась, и куда клала свои вещи. Это, должно быть, означало, что он ждал пока я выйду. Я взяла полотенце и молча, повернулась, чувствуя, как от волнения закружилась голова. Я не знаю, как я добралась до раздевалки, не споткнувшись о саму себя.

После этого все изменилось.

Три недели спустя, у нас были наши первые сборы по плаванию. Это был первый раз, когда вся наша команда соревновалась вместе и в первый раз мы столкнулись с реальной школой в гонках. Я очень нервничала ночью перед соревнованиями, или нас хорошо обставят, или мы были настолько хороши, как про себя думали? В течение долгого дня я обгрызла все свои ногти, но, наконец, обрела себя на последнем уроке. Пловцы освободились рано, и я подошла к раздевалке, где были две девочки из моей команды. Мы собрали наше снаряжение из своих шкафчиков и направились к стоянке, чтобы подождать автобус.

Когда прибыл желтый школьный автобус, все столпились, выбирая места которые они предпочитали, пока шли по проходу.

— Старый автобус сегодня, — пробормотала Нэтэли. — Мы думали, что они, по крайней мере, предложат нам хороший автобус. Мы представляем школу, в конце концов.

Я пожала плечами, глядя на облупившуюся краску и выцветшие надписи на автобусе.

— Я предполагаю, что они делают все, что могут. У школы не так уж и много денег.

Мой взгляд блуждал по окнам пока я не нашла тренеров по плаванию. Как обычно, они сидели в первом ряду.

Мои губы растянулись в ухмылке, и я повысила голос.

— В любом случае, — продолжала я, — по крайней мере, мы рано выбираемся из школы. И отправляемся в поездку.

Нэтэли повернулась ко мне, нахмурившись, затем проследила за направлением моих глаз и улыбнулась в ответ.

— И что же так подняло тебе настроение, Иззи? — спросила она, дразня. — Почему так взволнована? Это все из-за того, что мы собираемся в поездку с… Мистером Стивенсом, не так ли?

Она ткнула меня в бок и засмеялась, когда я скорчилась.

— Тихо, ты, — засмеялась я. — Никто не должен об этом знать!

Нэтэли рассмеялась, затем схватила нашу подругу Вики и поднялась по лестнице в автобус. Большая часть команды выбрали места в задней части автобуса, чтобы быть от тренеров так далеко, насколько это возможно. Однако я и мои друзья выбрали места позади тренеров, так что мы могли заглядывать им через плечи на задания по плаванию.

Я знала, что две тренерши не любили меня — они проводили большую часть своего времени на тренировках, назначая мне дополнительные круги, но сидя за ними у нас было представление о том, кто и как будет плавать на соревнованиях. Кроме того, Нэтэли и Вики были избирательными пловцами, а также их любимчиками, так что тренеры были добры ко мне, когда они были поблизости. Как только мы сели, я скользнула взглядом мимо двух женщин к другой стороне ряда, тренер Стивенс сидел один, со списком заданий перед собой.

Он выглядел одиноким, подумала я, и задалась вопросом, не был бы он против некоторой компании. Я даже покраснела от мысли о том, как близко я к нему сидела, и я наклонила лицо к окну, прежде чем кто-то увидел, как краснеют мои щеки.

Он стал дружелюбнее после случая с полотенцем и люди стали это замечать. Теперь он всегда смеялся над моими выходками, и даже шутил в мою сторону один или два раза. Я оборачивалась, чтобы ловить на себе взгляд его удивительных карих глаз, и не один раз, и научилась улыбаться в ответ, когда наши взгляды сталкивались.

Несмотря на то, что мысль о том, чтобы сидеть рядом с ним в автобусе была чем-то новым, я не думала, что была полностью готова к этому.

Нэтэли, сидевшая рядом со мной, наклонилась и тихо задышала мне в ухо. — Почему бы тебе не пойти и не сесть рядом с твоим парнем Мистером Стивенсом.

Она засмеялась, когда я вскочила и потянулась, чтобы ударить ее по руке.

— Ох, прекрати, — пробормотала она, все еще улыбаясь. Я ничего не могу поделать с тем, что у тебя все на лице написано. Я точно могу сказать то, о чем ты думаешь, каждый раз, когда смотришь на него. Ты должна научиться лучше скрывать это.

Поиск по сайту: