Размеры Земли не изменились 19 страница

Подобная схема развития отнюдь не может устроить славянский мир, стать гарантом его процветания. Одобрение борьбы за сырьевые ресурсы как общемировой тенденции развития ХХІ–ХХІІ столетий, колоссальное демографическое давление со стороны Азии может привести, при доминировании англо-саксонской модели развития в СНГ, к ассимиляции, исчезновению с мировой геополитической арены славянской цивилизации, ее растворении в безбрежном море западной и восточной цивилизационных систем.

Есть ли альтернативные схемы развития славянской цивилизации, не столь болезненные и не грозящие потерей этнической самобытности славянства, угрозой его ассимиляции? Путь один – следовать своей тысячелетней этнической ментальности и строить экономическую модель на ее основе.

Какова же эта основа? Коллективное, соборное выживание этноса, противостоящее хаотическому индивидуалистическому противоборству всех против всех, каждого против каждого за свой кусок общественного пирога [227].

Соборная модель развития этноса, сформулированная тысяче-летней историей славянства, в известной перифразе звучит следующим образом: «Думай раньше об этносе, а затем о себе».

По данной модели развития и власть, и богатство – это всего лишь вексель, данный обществом для служения этому же обществу, этносу, а не только для удовлетворения утонченно-извращенных индиви-дуалистических потребностей того или иного индивида, для вакханалии искусственных потребностей на фоне чудовищной нищеты народа.

Таким образом, подтвердится мысль Н.К. Рериха, что каждое разорение для славянства оказывалось преддверием обновления, лишь способствующим величию земли славянской, её славы, мощи и процветания. Известный российский литератор В. Пьецух, размышляя над этими проблемами, подчеркнул: «В России деньги никогда не станут кумиром. Мы слишком неорганизованная нация, чтобы превыше всего почитать банкноты. Нам в жизни важнее идеал да идея, Родина, своя земля».

Для Украины, России актуальна проблема: выдержит ли самая великая и святая идея, в том числе и национальная, испытание деньгами? А если уж очень большими деньгами? Не станут ли они сами «эрзацидеей» бытия?

Один процент безработицы в стране дает рост самоубийств на 5 %, сумасшествий – на 6 %, рост наркомании на 8 %.

Данные Юнеско

Собственность – это воровство, а крупная собственность – тысячекратное воровство.

(Удивительный, блестящий и спорный парадокс Прудона..)

Жизнь щедрее и богаче на выдумку любой, самой изощренной человеческой фантазии.

Жуль ВЕРН

О, чистота сортирных труб

Есть высшее из благ!

Я это осознал навек!

Вы верить можете в дренаж,

Мол, все пробьёт само,

Покуда Вы, как стебелёк,

Не вьежитесь в дерьмо.

Я верю только в чистку труб.

Р. Киплинг

Поверхностной истине противостоит ложь; глубокой – другая истина, также глубокая…

Нильс Бор

Глава XVI

Идея украинского бренда мирового глобализационного процесса: от частной собственности – к честной

По индийской притче четверо слепых ощупывали слона. Один пощупал хобот и сказал: «Слон похож на змею». Другой пощупал клык и нашел сходство с копьем. Третий – брюхо и сравнил его с мешком. Четвертый – ногу; она показалась столбом. Вывод из этой притчи – терпимость к чужим верованиям: все они – метонимии истины, часть, принятая за целое, но часть реальная, живая [131, с. 395–396].

«Бульдог» английской империи, великий У. Черчилль изрёк, что капитализм – самый ужасный общественный строй, но лучшего никто не выдумал. Это была его идейная позиция, духовный императив ХІХ–ХХ столетий.

В настоящее же время – ХХI век, в Западной Европе доминирует (пока!) евросоциализм, шведская модель социализма, в СНГ же преобладает «дикий» капитализм ХІХ века. «Всё чрезмерное – ущербно» – отмечали древние греки.

Каков же магистральный путь развития человечества? Неужели опять революция, кровь, передел – очередная великая гекатомба мира?

Основополагающая закономерность развития вселенной, в том числе и земли, – эволюционный, поступательный путь развития.

При этом всё новое – это лишь основательно забытое старое; кардинальным направлением развития мирового сообщества все бо-лее явственно становится трансформация частной собственности пер-воначально как производной кражи в честную собственность, являю-щуюся векселем служения интересам этноса, общества, а затем – личным интересам.

Первооткрывателями данного направления общественного разви-тия были такие блестящие представители российского и украинского капитала как Морозовы, Терещенко и прочие славянские рыцари-подвижники.

Вряд ли в России конца ХІХ века существовала более известная купеческая фамилия, чем Морозовы. Богатство их рода было сказочным. Однако чтобы прославиться, одних миллионов явно было недостаточно. Деньги обеспечивали благополучие, гарантировали уважение. Но не более. Почитали личность. Потому-то и остались в российской истории Морозовы – преуспевающие фабриканты, страстные коллекционеры и театралы, сочувствующие прогрессу филантропы, радетели челове-ческих бед.

Многочисленные потомки основателя Морозовской династии «Саввы сына Васильева», начавшего собственное дело в царствование императора Павла, а на исходе правления Александра І откупившего на волю себя и семью, прочно соединились в сознании наших совре-менников в собирательный образ некоего абстрактного Морозова. При одном упоминании этой фамилии воображению предстает дородный купчина-капиталист, «самодур» с причудами миллионера, владелец потрясающих любое воображение особняков в «новом стиле», любитель театра, живописи, фарфора и книг; меценат, жертвователь на богоугод-ные заведения, тайно субсидирующий в довершение всего больше-виков. К удивлению, в действительности подобного «Морозова» никогда не существовало. Черты же, которыми этот персонаж наделили, поза-имствовали одновременно сразу у нескольких представителей Моро-зовского клана [139, с. 14].

«Богородский первой гильдии купец» Савва Морозов (Савва первый) имел пятерых сыновей, от которых, в свою очередь, пошли четыре ветви знаменитого морозовского дела. Наличие свободных де-нег позволяло «ситцевым королям» и самим жить с размахом, и быть щедрыми жертвователями. Десятки тысяч тратили Морозовы на то, что сегодня называют «культурными программами». Савва Тимофеевич (второй) поддерживал (слово «содержал» выглядит как-то неблагозвуч-но) Московский Художественный театр. Его брат, Сергей Тимофеевич, основал и построил в Леонтьевском переулке, в Москве, Кустарный музей. Викулевичи субсидировали прессу, финансировали газеты «Голос Москвы» и «Русское слово». Тверские Морозовы-Абрамовичи, быть может, как Тимофеевичи, но тоже жертвовали изрядные суммы на нуж-ды культуры и искусства. Одна из Морозовых, Варвара Морозова, твердо придерживалась правила, что если уж жертвовать, то исключительно для того, чтобы «учить или лечить народ». Так она и поступала. На ее средства были построены: первая раковая клиника на Девичьем Поле, богадельня и школа в Твери, здание Тургеневской библиотеки-читаль-ни у Мясницких ворот, бездумно уничтоженное уже при Сталине [139, с. 14–17].

Известный представитель Морозовской династии Михаил, увлекшись искусством, как коллекционер стартовал мощно, ничуть не слабее Сергея Щукина, и сразу оказался в числе тех, кому довелось продолжить начатое братьями Третьяковыми дело. Одной из самых больших удач Морозова-коллекционера, несомненно, стала покупка «Портрета Жанны Самари», написанного Огюстом Ренуаром. Парад-ный портрет актрисы за 20 тысяч франков продал ему знаменитый парижский маршал Амбруаз Воллар. В Морозовском собрании оказалось немало редких полотен: первый в России Эдуард Мане «Кабачок», «Портрет Иветт Гильбер» Анри Тулуз–Лотрека, купленный после гастролей французской певицы в Москве. Тут же, рядом с работами Камиля Коро, Клода Моне, Поля Гогена, Винсента Ван Гога, в доме, на Смоленском бульваре, висели древнерусские иконы, полотна Исаака Левитана, Михаила Врубеля, Константина Коровина [139].

Было ли увлечение Михаила Морозова только лишь очередной причудой его неуравновешенного характера? Не исключено. Но даже если покупками произведений нового искусства скрывалось желание чем-то занять себя, потратить деньги на что-нибудь, кроме бесконечных кутежей, то скоро это переросло в нечто большее. Да, Морозов коллек-ционировал картины с тем же азартом, что и играл в карты.

Осенью 1903 года, 33 лет от роду, Михаил Абрамович Морозов скончался. Глядя на серовский портрет «вросшего в землю своими упрямо расставленными ногами» Морозова, трудно представить, что такой богатырь сгорел буквально в несколько дней. Морозов весь был сгусток энергии, искавшей и не находившей выхода. «Он такой, точно им сейчас из царь-пушки выстрелили», – говорил о своей модели прони-цательный Валентин Серов.

Для красавицы Маргариты Кирилловны смерть мужа, утверждал «мистериально» влюбленный в нее Андрей Белый, стала началом но-вой эры. «До нее она – дама с тоскою по жизни, а после, в Швейцарии, деятельная ученица А. Скрябина,… вернувшись в Москву, она –впопыхах, в поисках идеологий, часто нелепых, но и часто колоритных, интерес у нее вызывали Ницше, Кант, Скрябин, Владимир Соловьев». Особняк на Смоленской отдается в распоряжение участников литературно-музыкальных вечеров; весной 1905 года здесь читают лекции о конституции и сам дом «напоминает арену петушиных боев». Маргарита Кирилловна, под влиянием философа Евгения Трубецкого, начинает субсидировать возглавляемое князем издательство «Путь»; на ее средства издается журнал того же названия. Она финансирует «Вопросы философии и психологии» и общественно-политическую га-зету «Московский еженедельник» [139].

Морозовские собрания и издания, за которыми стоит вели-чественная «дама с султаном», формируют философскую и отчасти религиозную мысль Москвы. И всегда Маргарита Морозова окружена музыкой. Ее учителя – Николай Метнер и Александр Скрябин. Верная ученица автора «Поэмы экстаза», Маргарита Морозова многие годы поддерживала композитора материально, давая ему возможность свободно работать. Уже за один этот поступок русская культура обязана ей. Но был и другой, не менее значительный. В 1910 году Маргарита Кирилловна передала большую часть собрания покойного мужа Третьяковской галерее. И хотя принято считать, что она лишь выполнила волю Михаила Абрамовича, это решение было принято ею самой: в завещании Морозова никаких указаний на счет коллекции не имелось. В те годы Морозовский дар воспринимался как знаменательное собы-тие. Это пожертвование открывало начало картинной галереи западного искусства конца XIX–начала ХХ века. «Москве выпадет высокая честь быть первой из европейских городов, в котором осуществится создание музея живописи новейшей эпохи», – предвкушали московские критики в истории искусства [139].

Не уступали в размахе благотворительности Морозовым украинские Терещенко. Их гением, на их благотворительные взносы были построены красивейшие здания в Киеве: школы, гимназии, приюты, больницы, собраны со всего мира величайшие художественные творения Запада и Востока, ставшие основой музейных экспозиций Киева.

Мало кому известен тот факт, что входивший в состав Временного правительства Терещенко, исполнявший функции министра, гаран-тировал всем своим имуществом возврат иностранных займов, представленных Временному правительству.

Терещенко-министр оказался человеком слова и чести. После краха Временного правительства он отдал своё многомиллионное сос-тояние в погашение правительственного долга, разорился и остался нищим.

После эмиграции во Францию, Терещенко экс-министр не остался невостребованным в иерархии Западной Европы: его блестящее знание дюжины языков, уникальные данные финансиста, позволили ему стать финансовым советником Ротшильдов, вновь подняться из эконо-мического небытия, стать состоятельным человеком.

Таким образом, путь от частной собственности к честной собст-венности – путь чести и славы, уважения и признания со стороны общества! У истоков же «честной» собственности стояли выдающиеся представители российского и украинского капитала, эталон любви и уважения к народу, передавшие эстафету благородного, «честного» капитализма международному сообществу! Все это – на заметку и материал к размышлению современных миллионеров, миллиардеров и олигархов, ибо в рай на «Мерседессе», даже золотом, не вьедешь! Задумайтесь, господа, о памяти народной, его благодарности, о «законе третьего поколения», приводящему к гибели род «беспредельщиков», в конце концов о вечности, о Боге!

В период рассвета либерализма в Англии смертной казнью каралась кража в размере более 5 фунтов стерлингов, даже если украл ребенок.

С. Кара-мурза

Наши олигархи, миллиардеры и миллионеры – это продукт советских представлений о капитализме. Как изображали мистера Твистера? Жирный тип, с наглой рожей, мешком долларов за спиной, пожирающий заводы и фабрики… 74 года пропаганда внушала, что так выглядит капиталист и, когда наши «первенцы-олигархи» пришли к власти, они такой образец сделали предметом подражания.

А. Гайдар [304]

Глава XVII

Идеи и ментальность евразийской и европейской элит (СНГовские «земные божества» и «клерки-правители» золотого миллиарда)

В мировой истории все правители подразделяются на две неравные половины: на подвижников, хранителей и приумножателей своих народов, их славы, богатства и преуспевания на мировой геополи-тической арене (А. Македонский, Дж. Вашингтон, А. Линкольн и прочие) и «жертвенных козлов», ведущих свои народы к гибели, ассимиляции, исчезновению. Первых очень и очень немного; на одно перечисление вторых не хватит всех страниц огромной книги, ибо «не ведают они, что творят!»

Кто такие «жертвенные козлы», что скрывается за этим загадоч-ным термином? При забое скота животные интуитивно чувствуют гря-дущую гибель и никакими силами нельзя загнать стадо к месту забоя. Для этого существуют «жертвенные козлы» – красивое, импозантное животное, примыкающее к ждущему забоя стаду, возглавляющее его и уверенно идущее впереди. Повинуясь тысячелетнему инстинкту, стадо покорно идёт за лидером-вожаком, но он получает в конце пути морков-ку, все остальные – небытие, смерть, гибель.

Подобных «жертвенных козлов»-правителей множество и среди людей: Ирод, Нерон, Калигула, А. Гитлер и пр. Иногда люди успевали восстать, прервать имидж дьявольских чар правителей, ведущих их на гибель, страдания, деградацию, порой же они шли до конца. Почему это происходит, каковы механизмы этого процесса – в этой главе.

Борис Николаевич переехал в Москву в 1985 году. Уже в конце декабря его назначили первым секретарем горкома партии. Он собирал-ся проводить радикальные реформы, и его решили усиленно охранять. Тогда, работая в МГК, Ельцин прекрасно выдерживал забитый до пре-дела распорядок дня, был демократичен, импозантен, несколько раз проехал в троллейбусе вместо персональной машины, отказался от Кремлёвской больницы, посетил рядовую поликлинику и стал кумиром страны.

Развалившийся на ходу Брежнев, задыхавшийся Черненко, правящий великой страной со смертельного ложа Андропов – все эти вожди, олицетворявшие гибнущую империю в купе с паясничавшим Горбачёвым, столь дискредитировали великую державу, что стоило Ельцину проехать в троллейбусе, снять в «эфире» телевидения пиджак и страна «пала» к его ногам. (Советские вожди – особая, сложная тема исследования).

Борис Николаевич Ельцин, баллотируясь на свой первый прези-дентский срок, снял в «эфире» пиджак и тем завоевал симпатии мил-лионов. Потом он использовал этот незамысловатый приём еще два раза, снимаясь в передачах Эльдара Рязанова. Эффект был тот же. Роль пиджака в судьбе российских политиков исследована слабо. Но вот факты: последний всплеск народной любви к Горбачёву случился в августе 1991 года, когда он сошёл с трапа самолёта, возвратившего его из Фороса, в трогательной домашней кофте. Смелые эксперименты именно с этой частью мужского туалета позволяет себе Жириновский, появляясь перед зрителями то в смокинге, то в ярко-красном френче.

Очевидно, неумение вовремя снять пиджак – главная проблема наших, застегнутых на все пуговицы, политиков?

Кто же такой сам по себе Ельцин как человек и лидер?

Бесспорно, Б.Н. Ельцин – человек-таран, личность, сформирован-ная тысячелетней обыденно-исторической ментальностью: «Ты меня уважаешь? Нет? Так я тебе докажу!» В этом сложность и простота гро-тескного характера человека-глыбы Ельцина.

В детстве и юности он перебегал реку по брёвнам. Он дрался в коллективных драках, и хотя называет это спортом, но это не спорт, так как нос ему перебили оглоблей, а русские кулачные бои не допускали никакого оружия, даже пятака в рукавице. Вся жизнь его была на фоне фола, катастрофы, взрыва, гибели. Он со взломом проникает в охра-няемый часовым склад и ворует две гранаты [323].

Он взрывает одну из них. При этом ему оторвало несколько пальцев на руке, погибли же мальчики Юра Крайнев и Валя Шанин, (от суда Борю спас отец – большой начальник). Всё это – в драке дворовых группировок, одну из которых возглавлял Боря!

Ельцин, в зрелые годы, подавляет бунт работающих у него в подчинении заключенных после того, как урезал им расценки.

Он, вопреки приказу управляющего трестом, не выводит своих рабочих на сверхурочные первого января [323].

Для достижения вершин партийно-номенклатурной карьеры, он приказывает взорвать ряд памятных мест в городе Свердловске, связанных с гибелью Романовых.

Видя ослабление позиций Горбачёва, он бросает ему вызов, автоматически становясь лидером демократов, радикальной интел-лигенции, которая «рисует» из заурядного человека, широко пред-ставленного в тине кабацкой Руси «Ты меня уважаешь?», защитника народа, отца нации, единственную надежду страждущих и обездо-ленных!

Сильной чертой Б.Н. Ельцина был артистизм. Он как бы чувст-вовал, чего ждёт от него масса, народ и подыгрывал им. В этом его генетическое родство с римским императором Нероном, который, гля-дя на подожжённый по его же приказу Рим, играл на арфе и пел, а уми-рая в сточной канаве произнёс: «Какой артист умирает!». Про империю не упомянул, ибо в его жизни она была второстепенной. Отличие: Нерон не успел «взорвать» империю, Боря – успел!

Ельцин – «артист», многогранный танцор (при двух инфарктах!), барабанщик, ложечник (игрок на деревянных ложках!), певец-импро-визатор! Парадокс – говоря косноязыко и скудоумно, он попадал в самую цель. – Хороши были референты, особенно Валентин Юмашев, нынеш-ний муж дочери Ельцина Татьяны Дьяченко! [141]

Вот один из Ельцинских перлов в начале его восхождения к Крем-лёвским вершинам власти: «Пока мы живём так бедно и убого, я не могу есть осетрину и заедать ее черной икрой, не могу мчать на машине, минуя светофоры и шарахающиеся автомобили, не могу глотать суперлекарства, зная, что у соседки нет аспирина для ребенка. Потому что стыдно». Так в 1990 году, в исполнении Валентина Юмашева в книге Бориса Ельцина «Исповедь на заданную тему», звучало его жизненное кредо [141].

Для многих, очарованных ранним Ельциным, миф о его «сверх-скромности» развеяли еще задолго до выборов президента России в 1996 году. Термин «семья» (в смысле мафия) ввел в оборот Александр Коржаков, бывший начальник Службы безопасности президента, ныне депутат Государственной Думы, заместитель председателя Комитета по обороне [141].

Страна влюбилась в своего лидера Б.Н. Ельцина, когда он на полном серьёзе поведал публике, что его семья разделяет все беды и невзгоды россиян: они с Наиной выращивают на загородном участке 4–5 мешков картошки, немного капусты и моркови и этим питаются всю зиму, до нового урожая.

Правда, он не походил на человека, питающегося капустой в при-куску с морковкой: 130-килограммовый мужчина с сизым, как морковка носом, совсем как у сказочного Джузеппе!

Гастрономические пристрастия Ельцина раскрыл его «верный» друг и охранник А. Коржаков, причём капустой и не «пахло».

Коржаков повествует: «Теперь об икре и осетрине. Вначале Борис Николаевич в еде был неприхотлив. Неприхотливость сохранилась в последнее время лишь в подборе закусок для «тревожного чемо-данчика», в котором лежали: сначала дежурная бутылка коньяка, потом – водки и немудрёный набор: яблоко, апельсин, бутерброды с колба-сой, минералка. Весь кайф заключался в том, что содержимое бутылки выпивалось в разных местах по дороге в Кремль. Тогда Рублёвка еще не была так густо застроена и можно было гульнуть на «обочине». Та же картина повторялась, когда засветло ехали обратно на дачу. Главное, менять место, тогда и закуска кажется разнообразной. Содержимое чемоданчика водитель каждый раз обновлял».

В Завидове повар Дмитрий Самарин начал баловать Бориса Николаевича. «Помню, готовил то почки заячьи, то уши говяжьи, то любимое блюдо, – рассказывает Коржаков, – лосиную губу. Нужно целого лося убить, чтобы приготовить такой изыск. Я как-то пробовал – холодец и холодец. Смущало также, что до конца опалить глубоко вросшие лосиные колючки с губы невозможно. Но самое деликатес-ное блюдо из меню Самарина – это ножки молодых поросят, приго-товленные во фритюрнице. Очень дорогое блюдо. Любимыми, из прошлых еще времён, по-прежнему оставались пельмени из свежай-шего мяса нескольких видов: олень, кабанчик, лось [141].

С утра Борис Николаевич обычно скромно завтракал кашей, чаще овсяной. Когда приезжал на работу, вызывал Самарина: «Дима, ланч!» Ланч состоял из запотевшей стопки водки, баночки икры, в которой он вяло ковырялся, глазуньи из двух яиц и черного хлеба с обрезанной корочкой» [141].

Очевидно сложность реформирования великой России, «шоковая терапия» Гайдара и Чубайса требовали постоянного «допинг-ланча» у великого российского реформатора, артиста, барабанщика и танцора, лучшего теннисиста Кремля всех времён и народов Б.Н. Ельцина.

К теннису он пришёл не сразу, а через пристрастие… к биллиарду. «Верный» А. Коржаков повествует об этом следующее: «Условия на всех госдачах были прекрасные. Много спален, кинозал, открытый бассейн, спортивные сооружения, биллиардная. Биллиард Борис Николаевич обожал. Он же стал моим первым учителем. Естественно, играл лучше меня. Позже, когда нужно было выиграть, я выигрывал. По полночи не спал, тренировался, чтобы выиграть.

Всего мы с Борисом Николаевичем за 10 лет «отдыхали» вместе раз 50, – рассказывает Коржаков. – День начинался с завтрака, потом доклад первого помощника Виктора Илюшина, затем загар на пирсе. Любил на отдыхе читать детективы, в основном иностранные. Серьёз-ных книг у него я никогда не видел. Впрочем, Хазанов как-то подарил ему томик произведений какого-то классика, весьма специфический, с виду обычная книга, а внутри – полая, там была спрятана бутылка водки» [141]. Коржаков повествует далее: «Через день мы играли в теннис. Вдвоём. Пока в его жизни не появился Шамиль Тарпищев. Когда Борис Николаевич отдыхал в Прибалтике, Шамиль пригласил его принять участие в Юрмальском турнире по теннису в качестве почетного гостя. Шел 1988 год, и Ельцин тогда уже находился в опале. Шеф оценил мужественный жест Шамиля и ходил на турнир ежедневно. Позже, в 1991г., мы в Юрмале опять встретили Тарпищева. Борис Николаевич начал играть с Шамилем в паре. Появился тогда в нашей компании юморист Михаил Задорнов. Он хорошо играл и очень смешно падал. Шефа его шутовские пируэты забавляли. Играл с нами и дипломат Нейланд (потом он стал министром иностранных дел Латвии). С тех пор шеф полюбил играть в теннис именно в паре» [141].

А. Коржаков сообщил забавную историю о том, как Ельцин чуть было не «сел» на голодный рацион российского пенсионера и как это его возмутило и задело за живое: «С Завидовским хозяйством связан один забавный случай (из серии гастрономических чудес). Едем мы как-то в Кремль, а Борис Николаевич мне и говорит: «Александр Васильевич, а что там Фертиков делает? У нас дома уже совершенно нечего есть. Жена по утрам только кашу мне дает, уверяет, что все погреба пустые, из Завидова ничего не поступает» [141].

Коржаков стал разбираться: «Я удивился, ведь оттуда каждый день приходила машина. Кроме свежей дичи, везли свежайшее молоко от своих коров (финская ценная порода была подарена еще Л.И. Брежневу Урхо Калево Кекконеном), молочные продукты, копчености, домашнюю колбасу, зелень, форель, щуку, карпа. Срочно поехал на дачу в Барвиху смотреть «закрома Родины». Выговариваю коменданту, тот удивляет-ся и ведет меня в «подполье», где я никогда не был. Огромное поме-щение, под 100 метров, все увешано десятками туш, окороков. Комендант подтвердил, что машина из Завидова приезжает каждый день.

Я говорю шефу: «Вас кто-то ввел в заблуждение – в подполе ябло-ку негде упасть. Может жена просто хочет, чтобы вы похудели?» Тот отвечает: «Ну ладно, доставай наш заветный чемоданчик, а она пусть себе «хочет»!» [141] Вот тебе и «пару мешков картошки с огорода»!

Отдыхал Борис Николаевич после Беловежской пущи, расстрела парламента, дефолта и прочих своих «подвигов» поистине «демок-ратично» – как некий падишах с Востока!

Когда М.С. Горбачёв, смещенный в конце 1991 года с поста пре-зидента СССР, съехал с госдачи в Барвихе-4, «по наследству» она перешла к новому президенту «новой» страны. Место Борису Николаевичу сразу понравилось. Более шестидесяти гектаров ого-роженной территории, за забором предусмотрено все: специальный от-вод Москвы-реки с плотиной и прудом, где рыба ловится на голый крючок, просто сама выпрыгивает навстречу рыболовам, детские пло-щадки, сады, вольер для собак. Здесь же теннисный корт и тренажер-ный зал [141].

А. Коржаков свидетельствует: «Но когда Ельцин посетил Старое Огарево, где Горбачёв построил представительскую дачу (загородная резиденция Михаила Сергеевича располагалась в Ново-Огареве), Борису Николаевичу захотелось именно туда. Там, правда, не было ни детских площадок, ни теннисного корта, да и баня маловата. Тем не менее, в соответствии с Указом президента России, Барвиха-4 была объявлена резиденцией для высоких иностранных гостей, прибываю-щих в гости к самому, а Старое Огарево, напротив, объявлялось его личной резиденцией. «Но семья отказалась туда переезжать, об указе забыли, и, кажется, даже не отменили», – отмечал Александр Василь-евич [141].

В 2000 году, после прощания с электоратом, семья освободила казенную дачу «Горки-9» и снова переехала в Барвиху-4, но уже отре-монтированную по эскизам, утвержденным Татьяной Борисовной, ныне Юмашевой.

Александр Васильевич рассказывает, что строители, занимавшиеся ремонтом этой дачи, чуть ли не со слезами на глазах сбивали отбой-ными молотками прекрасную отделку из итальянского мрамора, кото-рый когда-то подбирала Раиса Максимовна, чтобы заменить ее дешевой лепниной, хотя архитектор и руководитель строительства получили от М.С. Горбачёва по ордену Ленина.

Но больше всего Ельцин полюбил Завидово. Мог там бывать и день–два, а то и неделю, а порой и месяц. Инфаркты все там случались. Завидово считается самым большим и богатым охотничьим хозяйст-вом России (территория 120 кв. километров). Расположено оно в Твер-ской области, недалеко от Москвы. На охоту туда ездил ещё Вороши-лов. При Владимире Фертикове, новом директоре хозяйства, которое, согласно Указу Б.Н. Ельцина, было преобразовано в национальный парк с соответствующим статусом и отдельным пунктом в госбюджете, Завидово расцвело. Сейчас здесь живет огромное поголовье оленей, маралов, кабанов, лис, зайцев. Правда, в этом национальном парке нет туристов. Там в 90-е хозяйствовал один лишь «главный охотник» и жила его свита. Безусловно, к главному охотнику приезжали гости. В Завидове побывали Гельмут Коль, Брайан Малруни, Мауно Койвисто.

«Охота – главная страсть шефа, – повествует Коржаков. – Борис Николаевич поставил себе цель убивать в день не меньше тридцати оленей, лосей, маралов, кабанов. Ходили на охоту трижды в день: ут-ром, днем, ночью. За один выход шеф как-то убил девять лосей – рас-стрелял все стадо, в том числе самых маленьких [141]. Демократ?!

По лесопарку проходит целая сеть асфальтовых дорожек. Ездили на машинах с люком. Можно стрелять из люка или из окна. Не нужно быть ворошиловским стрелком, чтобы при помощи цейсовской оптики попасть в прикормленных животных. Если стрелял я, то старался по-пасть животному в лоб или шею. Борис Николаевич стрелял всегда в сердце, потому треть туш приходилось выбрасывать или отдавать собакам.

Если ходили на охоту не на млекопитающих, а на пернатых, то Борис Николаевич убивал не менее 100 уток. Такая вот норма [141].

Он, как известно, вообще был большой любитель отдыха и в 1997 году, «работая над документами», провел в разных своих резиденциях больше 250 календарных дней.

Свой рассказ очевидца об отдохновении Б.Н. Ельцина А. Коржаков завершил следующим пассажем: «Когда я увидел загородную рези-денцию Джоржа Буша-старшего, Кэмп-Дэвид, был потрясен, – вспо-минает Коржаков. – Рассчитывал увидеть роскошный особняк с царской обстановкой, но все домики, будто из фанеры, совершенно одинаковые, скромные. Питание в Кэмп-Дэвиде, где расположен не только дом президента США, но и других высших чиновников, общественное, что-то вроде санаторного. Все достойно, но очень просто. Вот тогда я думал, что не одно поколение россиян должно вырасти в достатке, чтобы первые лица государства жили именно так..» [141].

Парадоксы истории: тысячелетиями российский народ (а до этого народы империи!) жил в невероятной, кричащей нищете, на грани физического выживания, в постоянном экстриме, а его ущербная (в основном!) элита – от царей, императоров, генсеков и до президентов, всегда, в самые трудные для страны годины, купалась в кричаще-азиатской, выставляемой на показ, роскоши, с которой могли сравниться только правители Поднебесной, Персии или Турецкой империи! Но эти последние азиатские правители исчезли, их заменили правители друго-го стереотипа! На СНГовском же пространстве правят азиатские бог-дыханы, которые не желают делить тяготы «перестроек» и «реформ» с народом! Как писала госпожа Сталь: «Деспотизм, смиряемый лишь удавкой и более ничем!» Доколе?

Поиск по сайту: