Кризис колониальной системы в Латинской Америке.

Колонии то и де­ло сот­ря­са­ли выс­туп­ле­ния обез­до­лен­ных масс. Нег­ры убе­га­ли от хо­зя­ев, в труд­но­дос­туп­ных рай­онах соз­да­ва­ли ук­реп­лен­ные по­се­ле­ния и от­ту­да на­па­да­ли на со­сед­ние план­та­ции и го­ро­да; или же вмес­те с ра­ба­ми ок­рес­т­ных хо­зяй­ств они под­ни­ма­ли вос­ста­ния, ох­ва­ты­вав­шие под­час по нес­коль­ку про­вин­ций. Ин­дей­цы не ос­тав­ля­ли по­пы­ток из­г­нать ко­ло­ни­за­то­ров и вер­нуть ут­ра­чен­ную сво­бо­ду. Кон­к­рет­ных вра­гов пов­с­тан­цы обыч­но вы­яв­ля­ли по цве­ту ко­жи, и с обе­их сто­рон про­ли­ва­лось не­ма­ло кро­ви. В за­ви­си­мос­ти от ис­то­ри­чес­кой па­мя­ти вос­став­ше­го на­ро­да на ос­во­бож­ден­ной тер­ри­то­рии рес­тав­ри­ро­ва­лись ли­бо аф­ри­кан­с­кие и ин­дей­ские фор­мы пер­во­быт­но-общин­но­го строя (круп­ней­шее в Бра­зи­лии се­ле­ние бег­лых нег­ров Пал­ма­рис, Ара­ука­ния в Чи­ли и т. д.), ли­бо ази­ат­с­кий спо­соб про­из­вод­с­т­ва с со­от­вет­с­т­ву­ющей ин­дей­ской го­су­дар­с­т­вен­нос­тью, как, нап­ри­мер, в им­пе­рии Сан­то­са Ата­у­аль­пы в Пе­ру (1742-1756).

Как и во вре­ме­на крес­ть­ян­с­ких войн в Ев­ро­пе, эта иде­али­за­ция прош­ло­го слу­жи­ла зна­ме­нем для мас­со­вых дви­же­ний со­ци­аль­но­го про­тес­та, по су­ти, про­тив всей су­щес­т­во­вав­шей сис­те­мы клас­со­во­го и ра­со­во­го уг­не­те­ния. Но имен­но по этой при­чи­не кре­оль­с­кое опол­че­ние при под­дер­ж­ке ко­ло­ни­аль­ных влас­тей и не­ред­ко эк­с­п­лу­ата­то­ров всех цве­тов ко­жи бес­по­щад­но их по­дав­ля­ло. Под­лин­но же смер­тель­ная уг­ро­за ко­ло­ни­аль­ной сис­те­ме ис­под­воль наз­ре­ва­ла на ином флан­ге и, как ни па­ра­док­саль­но, при са­мом ак­тив­ном со­дей­ст­вии са­мих ко­ло­ни­за­то­ров.

Наверное, нет в ми­ре ко­ло­ни­аль­но­го в прош­лом на­ро­да, ко­то­рый бы с бла­го­дар­нос­тью вспо­ми­нал ко­ло­ни­за­то­ров. У ла­ти­но­аме­ри­кан­цев вос­по­ми­на­ния о ко­ло­ни­за­то­рах ча­ще все­го свя­зы­ва­ют­ся с ук­ра­ден­ны­ми у них зо­ло­том, се­реб­ром, ал­ма­за­ми, с де­сят­ка­ми мил­ли­онов за­губ­лен­ных ин­дей­цев и нег­ров, со мно­ги­ми дру­ги­ми прес­туп­ле­ни­ями ев­ро­ей­цев. Та­кая оцен­ка ко­ло­ни­за­то­ров, ко­неч­но же, обос­но­ван­на, хо­тя и од­нос­то­рон­ня. Но имен­но в та­ком ви­де она ут­вер­ди­лась в на­уч­ной ли­те­ра­ту­ре, где по от­но­ше­нию к ис­пан­с­ким и пор­ту­галь­с­ким вла­де­ни­ям в Аме­ри­ке ис­поль­зо­вал­ся те­зис В.И. Ле­ни­на о том, буд­то в ка­пи­та­лис­ти­чес­кое про­из­вод­с­т­во ко­ло­нии на­ча­ли втя­ги­вать­ся толь­ко с нас­туп­ле­ни­ем эпо­хи им­пе­ри­ализ­ма, а до то­го бы­ли вов­ле­че­ны лишь в то­ва­ро­об­мен.

Между тем еще круп­ный не­мец­кий уче­ный Алек­сандр фон Гум­больдт, дос­ко­наль­но изу­чав­ший Ла­тин­с­кую Аме­ри­ку во вре­мя пу­те­шес­т­вия 1799-1804 гг., про­вел лю­бо­пыт­ное наб­лю­де­ние: «Но­вая Ис­па­ния... дос­тав­ля­ет в ко­ро­лев­с­кое каз­на­чей­ст­во вдвое боль­ше до­хо­дов, чем Бри­тан­с­кая Ин­дия с ее впя­те­ро боль­шим на­се­ле­ни­ем в ан­г­лий­ское каз­на­чей­ст­во». Ины­ми сло­ва­ми, каж­дый мек­си­ка­нец да­вал в 10 раз боль­ше при­ба­воч­но­го про­дук­та, чем ин­ди­ец. Ес­ли при­нять те­зис, буд­то ко­ло­нии втя­ги­ва­лись тог­да толь­ко в об­мен то­ва­ра­ми, то столь вы­со­кую про­дук­тив­ность приш­лось бы от­нес­ти на счет пер­во­быт­но-общин­но­го и «ази­ат­с­ко­го» спо­со­бов про­из­вод­с­т­ва у аме­ри­кан­с­ких або­ри­ге­нов. Но так ли это?

Среди трех ты­сяч руд­ни­ков, нас­чи­ты­вав­ших­ся в Мек­си­ке к се­ре­ди­не XVI­II в., дей­ст­ви­тель­но име­лись и при­ми­тив­ные ко­пи с ин­дей­ским спо­со­бом до­бы­чи. Но со вре­ме­ни внед­ре­ния в 1554 г. амаль­га­ми­ро­ва­ния се­реб­ря­ных по­род ртутью свы­ше 90% все­го до­бы­то­го в стра­не се­реб­ра да­ва­ли не они, а лишь пол­то­ры сот­ни пред­п­ри­ятий­, из ко­их де­сять ги­ган­тов име­ли бо­лее чем по 1 млн. пе­со (на ру­бе­же XVI­II-XIX вв. пе­со был при­мер­но ра­вен аме­ри­кан­с­ко­му дол­ла­ру, пя­той час­ти ан­г­лий­ско­го фун­та стер­лин­гов и пя­ти ту­рец­ким лив­рам) ос­нов­но­го ка­пи­та­ла и ты­ся­че на­ем­ных ра­бо­чих. На при­ис­ках Но­вой Гра­на­ды, от­ку­да пос­ту­па­ла по­ло­ви­на ис­па­но­аме­ри­кан­с­ко­го зо­ло­та, ус­пех то­же обес­пе­чи­ва­ли круп­ные при­ис­ки, вкла­ды­вав­шие ог­ром­ные сред­с­т­ва в стро­итель­с­т­во мно­го­ки­ло­мет­ро­вых вод­ных ка­на­лов, ги­ган­т­с­ких ре­зер­ву­аров для сбо­ра дож­де­вой во­ды, в по­куп­ку и со­дер­жа­ние ты­сяч ра­бов и т. п. И да­же при ка­жу­щей­ся прос­то­те тро­пи­чес­ко­го зем­ле­де­лия каж­дая план­та­ция са­хар­но­го трос­т­ни­ка, по­ми­мо рас­хо­дов на ра­бов и над­с­мот­р­щи­ков, тре­бо­ва­ла еще стро­итель­с­т­ва са­ха­ро­ва­рен­но­го за­во­да, ко­то­рый­, нап­ри­мер, в Бра­зи­лии XVI в. об­хо­дил­ся в сред­нем 15 тыс. фун­тов стер­лин­гов, или в сов­ре­мен­ном мас­ш­та­бе цен -1 млн. дол­ла­ров. Та­ким об­ра­зом, до­хо­ды от гра­бе­жа за­ви­се­ли от раз­ме­ров вло­жен­ных сю­да ка­пи­та­лов.

А ка­ко­во бы­ло зна­че­ние эк­с­пор­т­ных хо­зяй­ств для эко­но­ми­ки ко­ло­ний­, наг­ляд­но по­ка­зы­ва­ет круп­ней­шее в Юж­ной Аме­ри­ке мес­то­рож­де­ние се­реб­ра - По­то­си (в сов­ре­мен­ной Бо­ли­вии). От­к­ры­тое в 1545 г., оно уже че­рез 25 лет нас­чи­ты­ва­ло 120 тыс. жи­те­лей. Эту мас­су на­ро­да на­до бы­ло одеть, обуть, на­кор­мить, на­по­ить да еще пред­п­ри­ятия обес­пе­чить по­ро­хом, же­ле­зом и ртутью, ло­шадь­ми и му­ла­ми, фу­ра­жом, дро­ва­ми и мно­гим дру­гим. Це­ны же в го­ро­де, воз­вы­шав­шем­ся бо­лее чем на 4 тыс. мет­ров над уров­нем мо­ря, бы­ли не ни­же, чем на Клон­дай­ке во вре­ме­на «зо­ло­той ли­хо­рад­ки». Вот и воз­ни­ка­ли не толь­ко в Пе­ру, но и в Ки­то (сов­ре­мен­ный Эк­ва­дор), Чи­ли, на Ла-Пла­те и в дру­гих угол­ках кон­ти­нен­та ско­то­вод­чес­кие и зем­ле­дель­чес­кие по­мес­тья и фер­мы, ма­ну­фак­ту­ры и це­хи, весь смысл по­яв­ле­ния ко­то­рых сос­то­ял в про­из­вод­с­т­ве то­ва­ров для По­то­си. В се­ре­ди­не XVI­II в. эти пос­тав­щи­ки «съеда­ли» до по­ло­ви­ны до­бы­то­го здесь се­реб­ра. А ведь та­кие же эко­но­ми­чес­кие свя­зи скла­ды­ва­лись вок­руг се­реб­ря­ных руд­ни­ков Мек­си­ки, зо­ло­тых при­ис­ков Но­вой Гра­на­ды, Бра­зи­лии, Чи­ли, бра­зиль­с­ких ал­маз­ных ко­пей­, в мень­шей ме­ре - вок­руг эк­с­пор­т­ных план­та­ций хлоп­ка, са­хар­но­го трос­т­ни­ка, ка­као, ко­фе и др.

Сами же пос­тав­щи­ки, по­рож­дая спрос на хло­пок, шерсть, ко­жи и про­чее сырье, пле­ли соб­с­т­вен­ную па­ути­ну хо­зяй­ст­вен­ных ни­тей. При­ба­вим к это­му тор­гов­лю и не­об­хо­ди­мые ей сред­с­т­ва тран­с­пор­та и пу­ти со­об­ще­ния, го­ро­да - и мы по­лу­чим лишь ма­лое пред­с­тав­ле­ние о той ги­ган­т­с­кой со­зи­да­тель­ной ра­бо­те, ко­то­рую за три сто­ле­тия ко­ло­ни­ализ­ма про­де­лал на аме­ри­кан­с­кой зем­ле ибе­рий­ский ка­пи­тал, а за­од­но и о том, во что обош­лось ему соз­да­ние под­лин­но все­мир­но­го рын­ка.

Поскольку ди­на­мизм раз­ви­тию ко­ло­ний при­да­ва­ли те же эк­с­пор­т­ные от­рас­ли, в ко­то­рых соз­да­вал­ся при­ба­воч­ный про­дукт для мет­ро­по­лий­, по­ме­шать ему ник­то не мог. Так, во вто­рой по­ло­ви­не XVI­II в., стре­мясь уве­ли­чить до­хо­ды от ко­ло­ний и лик­ви­ди­ро­вать от­с­та­ва­ние от Ан­г­лии, Ис­па­ния и Пор­ту­га­лия про­ве­ли в Аме­ри­ке ре­фор­мы по ли­бе­ра­ли­за­ции тор­гов­ли. До­хо­ды дей­ст­ви­тель­но вы­рос­ли: толь­ко из Ис­пан­с­кой Аме­ри­ки и все­го за 1778-1784 гг. их при­ток в мет­ро­по­лию уве­ли­чил­ся с 9 до 143 млн. пе­со. Но подъ­ем эк­с­пор­т­ных от­рас­лей пов­лек за со­бой об­щий рост эко­но­ми­ки ко­ло­ний­, и толь­ко, нап­ри­мер, в ви­це-ко­ро­лев­с­т­ве Рио-де-ла-Пла­та объ­ем внут­рен­ней тор­гов­ли, а зна­чит, и внут­рен­не­го рын­ка с 1776 по 1800 г. воз­рос в 22 ра­за.

Между тем по ме­ре рос­та то­вар­но­го про­из­вод­с­т­ва в ко­ло­ни­ях фор­ми­ро­вал­ся и креп слой мес­т­ных пред­п­ри­ни­ма­те­лей. Пос­коль­ку все аме­ри­кан­с­кие ко­ло­нии в той или иной ме­ре бы­ли пе­ре­се­лен­чес­ки­ми, он в боль­шин­с­т­ве сво­ем сос­то­ял в ге­не­ти­чес­ком род­с­т­ве с ев­ро­пей­ской бур­жу­ази­ей. Но уже че­рез од­но-два по­ко­ле­ния он врас­тал в мес­т­ную поч­ву и ин­те­ре­сы, за­бы­вал о род­с­т­ве, ста­но­вясь кре­оль­с­ким не толь­ко по наз­ва­нию. К на­ча­лу XIX в. в его ру­ках уже на­хо­ди­лись мно­гие тор­го­вые до­ма, при­мер­но по­ло­ви­на при­ис­ков и руд­ни­ков, поч­ти все ма­ну­фак­ту­ры и круп­ные час­т­ные зем­лев­ла­де­ния. И те­перь в его сре­де все гром­че раз­да­ва­лось тре­бо­ва­ние от­ме­ны ко­ло­ни­аль­ных ог­ра­ни­че­ний и вве­де­ния сво­бо­ды тор­гов­ли.

Если сле­до­вать при­выч­ным ев­ро­пей­ским мер­кам (тор­гов­ля и про­мыш­лен­ность = ка­пи­та­лизм; круп­ное зем­лев­ла­де­ние = фе­ода­лизм), то ка­жет­ся па­ра­док­сом, что выд­ви­га­ли это тре­бо­ва­ние, а за­тем и воз­г­ла­ви­ли бур­жу­аз­ное ос­во­бо­ди­тель­ное дви­же­ние Ла­тин­с­кой Аме­ри­ки как раз «фе­ода­лы», вклю­чая и Си­мо­на Бо­ли­ва­ра - круп­но­го ве­не­су­эль­с­ко­го ла­ти­фун­дис­та, план­та­то­ра и ра­бов­ла­дель­ца. Но вгля­дим­ся в тен­ден­ции тог­даш­не­го ми­ро­во­го раз­ви­тия. Во-пер­вых, ка­пи­та­лизм от ма­ну­фак­тур­ной ста­дии и со­от­вет­с­т­ву­ющих ей уче­ния и прак­ти­ки мер­кан­ти­лиз­ма (в том чис­ле тор­го­вых мо­но­по­лий и иных ко­ло­ни­аль­ных ог­ра­ни­че­ний­) на­чи­нал пе­ре­ход на ста­дию сво­бод­ной кон­ку­рен­ции с ее ли­бе­раль­ной клас­си­кой в по­ли­тэ­ко­но­мии фи­зи­ок­ра­тов и Ада­ма Сми­та и в тор­го­вой по­ли­ти­ке Ан­г­лии, пе­ре­жи­вав­шей с кон­ца XVI­II в. про­мыш­лен­ный пе­ре­во­рот. Во-вто­рых, ко­ло­нии Но­во­го Све­та к то­му вре­ме­ни уже сло­жи­лись как аг­рар­но-сырь­евая пе­ри­фе­рия за­пад­но­ев­ро­пей­ско­го ка­пи­та­лиз­ма, и по­то­му цвет мес­т­но­го пред­п­ри­ни­ма­тель­с­т­ва здесь сос­тав­ля­ли не тор­гов­цы и про­мыш­лен­ни­ки, как в Ан­г­лии, а «шо­ко­лад­ные мар­ки­зы» Ве­не­су­элы и Ки­то, «са­ха­рок­ра­тия» Га­ити, Бра­зи­лии, Ку­бы, про­из­во­ди­те­ли ин­ди­го в Саль­ва­до­ре и ко­ше­ни­ли в Гва­те­ма­ле, ско­то­во­ды Ве­не­су­элы, Но­вой Гра­на­ды, Ла-Пла­ты и Чи­ли, дру­гие круп­ные зем­лев­ла­дель­цы вмес­те с гор­ноп­ро­мыш­лен­ны­ми маг­на­та­ми.

Свобода тор­гов­ли и пред­п­ри­ни­ма­тель­с­т­ва сос­тав­ля­ла ос­но­ву ос­нов ли­бе­ра­лиз­ма и сво­бод­ной кон­ку­рен­ции, но вто­ро­сор­т­ной тор­го­вой и ма­ну­фак­тур­ной бур­жу­азии Ла­тин­с­кой Аме­ри­ки она гро­зи­ла ги­белью от кон­ку­рен­ции за­пад­но­ев­ро­пей­ских тор­гов­цев и фаб­ри­кан­тов. Спа­се­ние эта бур­жу­азия ви­де­ла в сох­ра­не­нии от­дель­ных эле­мен­тов мер­кан­ти­лиз­ма, в час­т­нос­ти тор­го­вых мо­но­по­лий и про­тек­ци­ониз­ма в от­но­ше­нии мес­т­но­го ма­ну­фак­тур­но­го про­из­вод­с­т­ва. Нап­ро­тив, мас­ш­та­бы про­из­вод­с­т­ва, дос­тиг­ну­тые ла­ти­но­аме­ри­кан­с­ки­ми гор­но­до­быт­чи­ка­ми и ла­ти­фун­дис­та­ми, не вме­ща­лись в уз­кие рам­ки внут­рен­них рын­ков, а его даль­ней­ший рост тем бо­лее тре­бо­вал мак­си­маль­ной сво­бо­ды внеш­ней тор­гов­ли. Им не гро­зи­ла ев­ро­пей­ская кон­ку­рен­ция ни в гор­но­до­бы­че, ни в тро­пи­чес­ком зем­ле­де­лии. В про­из­вод­с­т­ве же ис­кон­но ев­ро­пей­ских про­дук­тов - пше­ни­цы, мя­са, шер­с­ти и кож - изо­би­лие, пло­до­ро­дие и де­ше­виз­на зем­ли в Но­вом Све­те, воз­мож­ность вес­ти эк­с­тен­сив­ное круп­ное то­вар­ное хо­зяй­ст­во с ма­лым чис­лом ра­бот­ни­ков, не­до­ро­гие ра­бо­чие ру­ки мел­ких арен­да­то­ров и ра­бо­чих с на­де­лом ода­ри­ли мес­т­ных ла­ти­фун­дис­тов та­ки­ми пре­иму­щес­т­ва­ми (так, нап­ри­мер, с кон­ца XVI­II и вплоть до на­ча­ла XX в. в За­пад­ной Ев­ро­пе для со­дер­жа­ния 10 тыс. го­лов круп­но­го ро­га­то­го ско­та в стой­лах тре­бо­ва­лась 1 тыс. ра­бот­ни­ков, в то вре­мя как в от­гон­ном ско­то­вод­с­т­ве Аме­ри­ки для это­го бы­ло дос­та­точ­но 10 пас­ту­хов), что кон­ку­рен­ции с ни­ми не вы­дер­жи­ва­ли за­пад­но­ев­ро­пей­цы, в том чис­ле ан­г­лий­ские лен­д­лор­ды и фер­ме­ры, ко­то­рые до 1846 г. за­щи­ща­лись про­тек­ци­онис­т­с­ки­ми «хлеб­ны­ми за­ко­на­ми».

Все эти фак­то­ры тол­ка­ни ла­ти­фун­дис­тов к тес­ной ин­тег­ра­ции в ми­ро­вое хо­зяй­ст­во, к пол­ной сво­бо­де тор­гов­ли и пред­п­ри­ни­ма­тель­с­т­ва, в ря­ды са­мых ре­ши­тель­ных при­вер­жен­цев эко­но­ми­чес­кой док­т­ри­ны ли­бе­ра­лиз­ма. В Ис­пан­с­кой Аме­ри­ке, кро­ме то­го, че­рез учас­тие в но­вых кон­су­ла­до, став­ших на ру­бе­же XVI­II-XIX вв. по­до­би­ем ми­нис­терств тор­гов­ли и про­из­вод­с­т­ва в ко­ло­ни­ях, ла­ти­фун­дис­ты при­об­ре­ли цен­ный уп­рав­лен­чес­кий опыт. Их во­ору­жен­ные от­ря­ды всег­да ос­та­ва­лись удар­ной си­лой кре­оль­с­ко­го опол­че­ния, чью бо­ес­по­соб­ность ис­пы­та­ли на се­бе в 1807 г. ан­г­лий­ские ин­тер­вен­ты на Ла-Пла­те. Вот по­че­му имен­но в круп­ных зем­лев­ла­дель­цах бур­жу­аз­ное ос­во­бо­ди­тель­ное дви­же­ние в Ла­тин­с­кой Аме­ри­ке на­хо­ди­ло сво­его адек­ват­но­го ини­ци­ато­ра и ге­ге­мо­на, а в воз­г­лав­ля­емом ими кре­оль­с­ком опол­че­нии - иде­аль­ную глав­ную дви­жу­щую си­лу.

Поиск по сайту: