Впервые речь заходит о необходимости гражданам объединяться в гражданские союзы самостоятельно, без организующей роли государства, и через эти союзы взаимодействовать с ним.

Однако философы все же не спешат разводить понятия «государственный» и «гражданский», поскольку реализация тех и других функций осуществляется людьми, свойства которых в любом случае должны быть добродетельными. Иначе о каком устойчивом развитии сообщества можно вести речь? Автор первого специального исследования «Опыт истории гражданского общества» Адам Фергюсон в 1767 году писал: «Внутренний распад наций всегда происходит не иначе как в силу порочности ее членов. Порой мы охотно признаем этот грех за своими соплеменниками; но кто и когда был готов признать его за самим собой?.. Люди способные, обладающие истинной силой духа и ценящие свое достоинство, не теряются в любой ситуации; они способны всюду проявлять себя надлежащим образом; они – истинные орудия проведения, направленного на благо людей; или, говоря иначе, везде, где они есть, государству уготована жизнь и процветание».[18]

Фергюсон весьма оригинально совмещает понятия государственного и гражданского управления, употребляя термин «гражданская администрация».[19] Тем самым он соединяет в нечто целостное управленческую функцию и добродетельное качество. Аналогично можно предположить и правомерность термина «гражданский бизнес».

В этот период времени активно идет формирование рыночных отношений, наблюдается рост торговли, развивается наука и культура. Растет и образовательный уровень людей. Наличие возможности производить печатную продукцию, возникновение почты – все это способствует возникновению периодических печатных изданий. Печатные газеты появляются в начале XVII века в Германии, Англии и Франции. Сначала они содержали экономические новости, а чуть позже, во Франции, стали использоваться и для политического влияния, появилась политическая пресса. Информационный обмен расширяется, его роль в общественных процессах возрастает. Революционные движения в Англии и Франции, активно использующие печатное слово, свидетельствуют о наличии в обществе определенной свободы информационных потоков.

Однако естественно-правовой период развития идеи гражданского общества часто называют теоретическим или этико-правовым идеализмом. Это связано с тем, что провозглашаемые идеи противоречили наблюдаемой действительности, и это не могли не замечать авторы. Государство явно переставало совпадать с понятием общество. Именно это противоречие и побуждало философов к поиску наиболее органичного социального устройства, в котором успешно реализовывались бы цели всех вместе и каждого в отдельности.

Роль морально-этических и правовых регулятивов, личная активность граждан, наличие гражданских и политических свобод, демократическое если не правление, то влияние на правление и защита института собственности как основные признаки гражданского общества, обозначенные древними греками и римлянами, по-прежнему сохраняются в теории вопроса. Новой можно считать идею создания гражданских союзов для эффективного взаимодействия граждан с государством. Главным качественным признаком гражданского общества все четче становится присутствие в общественной системе фигуры гражданина как ее основного элемента и можно сказать - ее онтологической категории.

На смену идеалистам в конце ХVIII – начале ХIХ вв. приходят рационалисты в лице А. Смита, Ф.П.Е. Гизо, Ф.О.М. Минье, О. Тьерри, В.К. Гумбольда, И. Канта, Г. Гегеля, К. Маркса, Ф. Энгельса и др. Они переводят теоретические дискуссии о сущности гражданского общества в разговор о существующей социальной реальности, в которой нельзя не заметить, что реальное содержание понятий «государство» и «общество» не совпадают. Г. Гегель (1770-1831) впервые сформулировал тезис об их различии. Некоторые исследователи считают, что он не просто разграничил понятия, а противопоставил государство и гражданское общество друг другу. Мы не склонны делать столь категоричных выводов.

В своей работе «Философия права» он рассматривал гражданское общество как особый этап всемирной истории. А под этой историей он понимал развитие абсолютного нравственного духа, реализующегося на трех ступенях развития общества: семья, гражданское общество и государство. «Государство есть всеобщее первое, внутри которого семья развивается в гражданское общество, а сама идея государства распадается на эти два момента»,[20] - писал Гегель.

На уровне гражданского общества личность реализует свои частные интересы, но при этом сочетает их с общими. В этом и проявляется диалектическая взаимосвязь единичного и общего (такое единство мы наблюдали у древних греков и римлян). Делается это в трудовом процессе, который протекает в различных корпорациях, представляющих собой объединения по интересу, делу или умению. Это структуры негосударственного характера: «Корпорации имеют право под надзором публичной власти заботиться о своих собственных, не выходящих за ее пределы интересах, принимать членов в определенной всеобщей связью коллектив, руководствуясь при этом объективным свойством их умения и честности, имеет право для пользы входящих в нее членов принимать меры против могущих возникнуть особых случайностей, заботиться о совершенствовании их годности быть ее членами и вообще иметь право заступаться за них, занять по отношению к ним то положение второй семьи, которое всеобщее гражданское общество, более отдаленное от индивидов и их особенных нужд, может занять лишь менее определенным образом».[21]

Гегель также включает в структуры гражданского общества правосудие, которое гарантирует свободу и защиту собственности, а за соблюдением права следит такая структура как полиция.

Поскольку гражданское общество мыслится как промежуточная стадия на пути восхождения к абсолютному нравственному духу, то оно еще далеко не совершенно. Гегель называет его «государством нужды и порядка». Истинное же государство – это «государство разума».

Таким образом, гражданское общество рассматривается философом двояко. И как целостное социальное образование с определенным уровнем развития (в этом случае, продолжая традиции Локка, оно отождествляется с государством). И как особая сфера со специфической структурой входящих в нее институтов, независимых от государства, но не противопоставленных ему. Последняя трактовка получит дальнейшее развитие в истории постижения сущности понятия «гражданское общество».

К.Маркс (1818-1883) выступил с «Критикой гелевской «Философии права». Он, прежде всего, разделяет экономическую и политическую жизнь человека, и гражданское общество как область самостоятельного действия относит лишь к жизни экономической. Однако активность граждан в экономической сфере непременно ведет к образованию частной собственности. А, выступая против частной собственности как источника эксплуатации, Маркс считает пережитком и самое гражданское общество с его гегелевскими корпорациями. «Гражданское общество и государство оторваны друг от друга. Следовательно, и гражданин государства оторван от гражданина как члена гражданского общества. Человеку, таким образом, приходится подвергнуть самого себя существенному раздвоению…», писал он.[22]

Однако нельзя сказать, что Маркс отрицал необходимость активности граждан как таковой, особенно в политической сфере. Он писал: «Что же касается теперешних кооперативных товариществ, то они ценны лишь постольку, поскольку они созданы самостоятельно самими рабочими и не пользуются покровительством ни правительства, ни буржуазии»[23]. И далее: «свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган этому обществу всецело подчиненный, да и в наше время большая или меньшая свобода государственных форм определяется тем, в какой мере они ограничивают «свободу государства»[24]. Маркс подчеркивал, что «государство нуждается в очень суровом воспитании со стороны народа»[25].

Рационалистический этап постижения сути гражданского общества завершился работами А. де Токвиля, анализировавшего американскую демократию, сильно не похожую на западноевропейскую. Она по сути дела стала реальным воплощением хорошо разработанной к тому времени теории общественного договора.

Американцы настолько же законопослушны, насколько и свободолюбивы. Американец «повинуется обществу не потому, что он ниже тех, кто им управляет, или менее чем другой человек способен управлять собой. Он потому повинуется обществу, что признает полезным союз с подобными себе и знает, что этот союз не может существовать без власти, поддерживающей порядок. Таким образом, во всем, что касается взаимных отношений граждан, он становится в положение подданного. Во всем, что касается его самого, он остается господином…».[26]

Главным элементом гражданского общества являются общины, в жизнь которых не вмешивается государство. Именно поэтому они сильны и являются опорой и основой общегосударственного процветания. Хотя на практике Токвиль отмечает как раз обратную тенденцию и называет вездесущую власть главным врагом гражданского общества. Она «решительно не терпит, чтобы граждане каким бы то ни было образом вмешивались в обсуждение своих собственных дел; конкуренции она готова предпочесть полную скудость и застой общественной жизни».[27]

Общинная практика жизни порождает другие гражданские формы бытия, охватывающие почти все сферы социальной деятельности. Они становятся полифункциональными: продуцируют, реализуют и защищают нравственные ценности, а вместе с ними и гражданские и политические свободы, становятся школой самостоятельности, ответственного поведения, школой коллективного действия, школой демократии. Политические организации исполняют роль посредников в диалоге между государством и гражданским обществом. Токвиль впервые обратил внимание на ту значительную роль, которую играет независимая пресса в формировании граждан, гражданских отношений и широкого поля гражданского общества.

Этот период времени известен также как период бурного развития и европейской журналистики. Теперь своими изданиями стремились обзавестись все: политики, правительство, общественные структуры. Журналистика получила распространение в различных социальных средах и стала ориентироваться на разноплановые интересы. Появилась массовая (для широкой аудитории из низших слоев общества) и качественная (для узкого круга образованных людей) пресса. Все это способствовало расширению информационного обмена в обществе.

Итак, к началу XX века постепенно прочно укореняются представления о гражданском обществе с прежним набором его сущностных признаков, которое выступает связующим звеном между личностью и государством. Однако такое его понимание не означает, что гражданские отношения, основанные на этических и правовых нормах, не распространяются на государство и его структуры.

В начале века особенно сильно наблюдается дифференциация общественных наук и социология выделяется из социальной философии. Изменения в мире, которые происходят под влиянием индустриальной модернизации, оказывают влияния и на развитие идеи гражданского общества. Социологический анализ общества представлен концепцией формальной рациональности М.Вебера, теорией механической и органической модернизации Э.Дюркгейма, типологией «община-общество» Ф.Тенниса и формальной теорией общества Г.Зиммеля. И, несмотря на то, что в данных теориях не встречается термина «гражданское общество». Их следует рассматривать в литературе этой проблематики, поскольку они дают весьма определенные характеристики современных им общественных устройств и позволяют делать выводы о новых проблемах формирования гражданского общества.

Гражданское общество вынуждено вырабатывать новые организационные формы социального протеста против засилья рыночной психологии и экономического диктата. Из общества производителей оно все больше превращается в общество потребителей с соответствующей этому процессу сменой парадигмы гражданских ценностей.

И естественным следствием этого процесса является то, что к 70-80-м годам ХХ века происходит отказ от сугубо рационалистической концепции гражданского общества. Ю.Хабермас и другие представители Франкфуртской школы, а также сторонники экзистенциально-феноменологической традиции в социальной философии и социологии все чаще стали рассматривать гражданское общество в контексте взаимодействия личности и официальных структур государства. В этой связи они затрагивают проблему отчуждения человека, колонизации жизненного пространства людей со стороны государства и других институтов. В проблематике гражданской темы возникает кроме старой дихотомии «государство - гражданское общество» новая дилемма: «системный мир – жизненный мир», «гражданское общество – личность».

Крушение социалистической системы хозяйствования к концу ХХ века практически по всему миру приводит к бурному развитию рынка и рыночных отношений. Этот процесс оказался весьма болезненным для большей части населения стран социалистического лагеря. Но вместе с тем наличие разнообразных форм собственности, развитие предпринимательской активности, безусловно, позитивное явление, способствующее интенсивному и более эффективному экономическому развитию.

Изменение экономической основы организации жизни общества не могли не сопровождаться появлением политических свобод, ибо, как мы уже отмечали, понятия собственность и свобода органически связаны между собой и порождают друг друга. Рынок неизбежно порождает демократию, которая, в свою очередь, способствует развитию рынка.

Информационное пространство к концу ХХ века также изменяется: оно теряет свои границы и начинает формироваться как международное. Свобода информационного обмена благодаря Интернету становится практически безграничной, что является важнейшим условием для формирования основ гражданского общества. Правда, сам Интернет еще не имеет такого массового пользователя как традиционные печатные и электронные СМИ (радио и телевидение). Отметим вместе с тем, что социальные последствия внедрения информационно-коммуникативных технологий амбивалентны.

Как видим, к началу XXI века все признаки гражданского общества вновь совокупно проявились в действительности. Правда, степень их развитости в различных государствах сильно разнится. Причем, очевидно, что в странах высокого уровня развития названные признаки выражены наиболее ярко.

Новым аспектом проблематики гражданского общества становится до предела обострившаяся к середине ХХ века проблема взаимоотношений общества и окружающей среды. В полный рост встает вопрос о выживании человечества при условии современной парадигмы его существования. Тейяр де Шарден впервые формулирует идею создания ноосферы – единой сферы взаимодействия разума и окружающей среды. Эта идея порождает целый ряд новых концепций организации жизни человеческого сообщества, опирающихся на ноосферное мышление. Без него не приходится говорить уже даже о гомеостазисе, не только что об устойчивом общественном развитии. Термин «устойчивое развитие» получает новое понимание, о сути которого пойдет речь ниже.

Проследив генезис научных представлений о гражданском обществе в конкретных исторических контекстах, мы обнаружили ряд повторяющихся признаков, на которые постоянно указывали философы и которые наблюдались в реальной истории. Это дало возможность при известной доле условности представить весь материал данного параграфа в виде таблицы. В ней указаны:

- описанные периоды развития идеи гражданского общества;

- их известные названия или названия научных направлений, характерных для этих периодов;

- имена авторов философских концепций общественного устройства, работавших в эти исторические промежутки времени;

- основные характерные признаки гражданского общества, сформулированные в теории, либо проявившиеся на практике. Признаки характеризуются с двух сторон: наличие указания на них в трудах философов (в случае наличия в графе таблицы ставится «+», в случае отсутствия ставится «-» ), и наличие реального проявления их в жизни в указанный период (в случае наличия в графе таблицы ставится «+», в случае отсутствия ставится «-»).

Поиск по сайту: