Стихи Светланы Копыловой

Встреча с чудом (быль)

У отрока Бехтеева Сергея,

Что с детства без конца заболевал,

Ещё вдобавок воспалилась шея,

Что даже не держалась голова.

Так с горки ледяной пошли несчастья:

В Москве ему придумали корсет,

Но и хирурги стали опасаться,

Что исцелить его - надежды нет.

Тогда отец к профессору Быстрову

Решил свезти сынишку в Петербург,

И начались его мытарства снова,

Покуда случай не решил судьбу.

В одной квартире люди собирались,

Молчание торжественно храня.

Бехтеевы заметно волновались:

Все ждали гостя на закате дня.

Вдруг голоса послышались в прихожей,

Открылась дверь дубовая, и вот

Вошёл священник, и в тот миг Серёжа

Был удивлён, как светел лик его.

Всё замерло как будто и застыло.

То был Кронштадтский пастырь – Иоанн,

И сердце чуда трепетно просило,

Ведь им такой молитвенник был дан!

Казалось, в самом деле, будто с Богом

Воочию священник говорил,

И с верой недоступной и глубокой

Он дерзновенно помощи просил.

Окончился молебен, и Сергея

Благословенье взять отец подвёл.

Он рассказал историю про шею,

Светил науки страшный приговор.

И Батюшка с отеческою лаской,

Коснувшись шеи, приобнял его:

- Голубчик, всё пройдёт! – как будто в сказке

Слова вдруг прозвучали для него.

И словно электрического тока

Волна коснулась шейных позвонков…

Как только его Батюшка потрогал –

Ребёнок понял, что совсем здоров.

С какою благодарностию руку

Ему тогда Серёжа целовал!

Он знал, что позади теперь все муки

И радостные слёзы утирал.

Поэт Бехтеев, офицер на службе,

Как часто он тот вечер вспоминал…

- Голубчик, а корсет тебе не нужен! –

Ему когда-то Батюшка сказал…

А. Р.

Ах, почему мне с Вами так легко,

Как будто не вчера я Вас узнала?

И, хоть совсем другим Вас представляла, -

Я рада, что Вы именно такой!

Душа раскрылась, крылья обрела:

Я помню лёгкий трепет за плечами,

Когда в порыве радости нечаянной

Я под благословенье подошла.

И сердце, настежь двери отворив,

Впустило Вас, как гостя дорогого,

И там теперь тепло, уютно, ново,

Как от горячих искренних молитв.

Я чувствую такую благодать,

Как будто душу вывели из мрака,

И хочется мне без причины плакать,

И страшно это чувство потерять.

Благодарю я Господа и Вас

За эту удивительную встречу

И за любовь, которая навечно

Молитвенно соединила нас.

За Ваши утомлённые глаза,

Что зрячее наверно самых зрячих…

От них, пожалуй, ничего не спрячешь!

Ещё за то, хотела б я сказать,

Что Ваше слово, как благая весть

Моей души уврачевало раны…

Благодарить я Бога не устану

За то, что Вы на белом свете есть.

Бабушке

Моя бабушка, милая, добрая, славная бабушка!

Снова я уезжаю – подъехало к дому такси.

И ты выйдешь во двор помахать своей вязаной варежкой,

И слезу не уронишь… откуда в тебе столько сил?

Но внезапно тебя от меня отсечёт угол дома,

До занозы знакомый – там мама меня родила…

И запнётся дыханье моё от беззвучного стона,

И ещё оттого, что я знаю: ты плакать пошла.

Я лицо твоё с карточки помню ещё довоенной,

Где короткие волны причёски по моде тех лет,

Где в загадочной полуулыбке застыло мгновенье,

Где в спокойных и добрых глазах удивительный свет…

А какой ты была неприступной, серьёзной и строгой,

Как, не видя других, лишь для деда себя берегла…

Только вот Александр... тридцать лет с ним единой дорогой…

Но предательства ты не простила - такою была.

Твой пучок на затылке теперь словно выцвел с годами,

А улыбка – дантисту пора позабавиться с ней…

Но глаза, что с семнадцатого слишком много видали –

Всё такие же чистые, зимнего утра светлей…

Снова я уезжаю, и взгляд твой туманится еле…

Но ты сдержишься, знаю, ты с детства такою была.

Баба Валя, какая же сильная ты, в самом деле!

Жаль, что я не такая… вот видишь, слеза поползла…

Из детства

Я знала очень мало об отце,

Вернее, ничего о нём не знала…

И в каждом добром «дядином» лице:

- Не вы мой папа? – папу я искала…

Могла я всех развлечь и рассмешить,

Когда вопрос «где папа?» задавали.

Ответ пришлось с прабабушкой учить:

- Собаки съели, мухи залегали!

Я в чёрной шубке плюшевой стою

На пожелтевшем снимке с бабой Маней…

Я помню руку тёплую твою,

Вот как сейчас, моя родная няня…

И я, твоё любимое дитя,

Теперь хожу лишь на пустырь кладбища –

Туда, где ты, и нету где тебя,

Лишь шелестят венки, и ветер свищет…

Мне снится наша клумба во дворе,

И серый Васька – кот такой учёный,

И бежевый в полосочку берет,

И ботики на кнопочках на чёрных…

И мамины красивые глаза

Из-под высокой крашеной причёски,

И первая весенняя гроза,

И хлеб ржаной подсахаренный чёрствый…

Друг детства, Алик, где – не знаю ты…

Мой верный друг, мой самый первый пленник…

Ты помнишь, как у нас росли бинты

Из содранных паденьями коленок?

От жёлтых трав Куриной слепоты

В глазах рябит…и никуда не деться…

Но годы стёрли лёгкие следы,

Ведущие в песочницу из детства…

Отцу Артемию

Я потревожить Вас боюсь

Своею просьбой недостойной,

Но жизнь духовную свою

Без Вас никак я не устрою…

Не сразу обретя отца,

Я в детстве так о нём мечтала…

И вдруг мне сердце указало

На светлость Вашего лица.

Как после длительной разлуки

Хочу всю жизнь Вам рассказать,

Благословляющую руку

С благоговеньем целовать,

Просить у Господа прощенья,

Сквозь стыд выдавливать слова…

И со слезами очищенья

Свою судьбу доверить Вам…

Я знаю, как никто другой Вы

Меня сумеете понять…

Ах, будьте мне отцом духовным,

Позвольте так Вас называть!

Я потревожить Вас боюсь,

Но сердце верит в это чудо…

А я за Вас молиться буду…

Да я и так за Вас молюсь.

Поиск по сайту: