 |
|
|
Архитектура Астрономия Аудит Биология Ботаника Бухгалтерский учёт Войное дело Генетика География Геология Дизайн Искусство История Кино Кулинария Культура Литература Математика Медицина Металлургия Мифология Музыка Психология Религия Спорт Строительство Техника Транспорт Туризм Усадьба Физика Фотография Химия Экология Электричество Электроника Энергетика |
Пастуший тулуп, или Рождественская легенда
Dm Gm В ту ночь, как никогда, сияли ярко звёзды, A Особенно одна. Gm C Похрапывал пастух, вокруг лежали овцы F Как плотная стена. D7 Вдруг грозный лай собак, отару стороживших, Gm Нарушил тишину: B A Какой-то человек, по лугу проходивший, Dm Был у собак в плену
Путь преградив ему, оскаливались страшно Сторожевые псы, Казалось, что вот-вот жизнь человека ляжет На хрупкие весы. Но человек на них не обращал вниманья – Он двигался к огню. Собачий грозный лай сошёл на бормотанье И высох на корню.
Пастух был удивлён: собаки пропустили К отаре чужака. И человек пошёл по кучерявым спинам Овечек пастуха. Но ни одна из них не посмотрела косо, Не вздрогнула под ним. И бросил тут пастух в него со злостью посох, Поскольку был он злым.
Но посох, пролетев каких-нибудь три локтя, Вдруг в сторону свернул. Попятился пастух, оставшись без подмоги, И нервно кашлянул. Тот подошёл к нему с усталыми глазами И показал рукой: «Там у меня Жена с Младенцем замерзают, Ты дай мне угольков?!»
Пастух не ожидал такого поворота: От сердца отлегло. «Попробует пускай, да только как возьмёт то?» - Пастух подумал зло. -Пожалуйста, бери, - усмешка под усами, Язвительный задор. А человек стал брать их голыми руками И класть себе в подол.
Они одежд его ничуть не прожигали, не обжигали рук «Что происходит тут, и что за ночь такая? - Пастух подумал вдруг, - Спокойно овцы спят, не слушается посох И псы лежат рядком…» И он решил найти ответы на вопросы, Пойдя за чужаком.
И вот в пещеру-хлев вошёл, неся в подоле Уголья, человек. И, заглянув туда, пастух увидел вскоре Неизъяснимый свет. И взору пастуха смиренная предстала И кроткая Жена: Увидел, как к груди с любовью прижимала Младенчика Она.
У злого пастуха вдруг защемило сердце – До боли и до слёз, И стало жаль ему и Матерь, и Младенца, И этого, с углём. В душе его сейчас рассеивались тучи И делалось светлей, И подарил тогда Младенцу он тулупчик От всей души своей.
Накрыла Мать Дитя овчинкой серебристой, И в этот миг пастух Увидел над собой сто ангелов лучистых, В крылах - лебяжий пух. И в тот же миг он смог их неземное пенье Впервые услыхать. Вот так произошло в ту ночь преображенье Души у пастуха. 2. Пасхальная встреча Em Am Он жил один в лачужке на горе, H Em Не радуясь ни радуге, ни солнцу, Em Am Он часто ждал часами у дверей, H Em Что детский крик из дома донесётся. Am H Когда к себе входил он со двора, D G Жильё своё оглядывал пустое, C Am То мог порой проплакать до утра, C H Em О прежнем счастье, вспоминая с болью:
О том, как дни безоблачно текли, И вера как маяк ему светила; Он помнил взор любимой Алии, Что сына грудью бережно кормила. Он помнил: и небес ночную высь И звёзды, что светили прямо в сердце, И как к нему солдаты ворвались, Ища его невинного младенца.
Он бросился на воинов, как лев, Он защищался доблестно и стойко, Но палачи, от крови озверев, Всё ж вырвали у матери ребёнка. Она убийц пыталась умолять, Но вдруг, увидев меч в руке солдатской, Закрыла сына грудью Алия, За жизнь его готовая сражаться.
Он помнил всё: её предсмертный крик, Бесстрашный взгляд – решительный и твёрдый. Он снова возвращался в этот миг, Его переживая год за годом – Как кровью наливались облака И как раздался крик рассветной птицы, Как мёртвого младенца на руках Он нёс похоронить под смоковницей.
Он помнил то, что есть на свете Бог, Он знал: всё в этом мире не напрасно, Но всё ж двенадцать лет забыть не мог, Как жизнь его сломалась в одночасье. Устав молиться из последних сил И пеплом посыпать главу седую, Он в храм на Пасху снова поспешил, На Бога в своём сердце негодуя.
Когда же всё закончилось давно, И стали расходиться иудеи, Стоял в своём он горе одинок, Ещё на что-то будто бы надеясь. Заметив группу старцев у дверей, Он подошёл и Отрока увидел: Казался взгляд Его других мудрей, Хоть было лет двенадцать Ему с виду.
«Мне никогда наверно не забыть, - Он с горечью саднящею подумал, - Мой сын сейчас бы мог таким же быть!» А Отрок посмотрел, как будто в душу: «Не стоит жить, лишь прошлым дорожа, - Услышал он в словах его сердечность, - Ведь можешь ты терпением стяжать Великое блаженство в жизни вечной.
В Небесном царстве, в ангельском краю, Среди садов неведомого рая Однажды ты увидишь Алию И больше никогда не потеряешь. Поймёшь, как милость Божья велика, И Мудрости всевышней поразишься. Всё сбудется, поверь мне, а пока Я помолюсь Отцу за всех погибших».
И счастьем переполненный в тот миг, Ни капли не тоскуя по убитым, Склонился перед мальчиком старик На каменные храмовые плиты. И слёзы по морщинам потекли, Как будто очищая сердце свыше. Он плакал не о смерти Алии, А лишь о том, что Господа не слышал. 3. Зрячая любовь Dm Нежно друг они друга любили, Gm Хоть с рождения был он слепым, A И пускай они в бедности жили, Dm Но была она счастлива с ним. B A Он у входа сидел в синагогу, Dm B А она всё хитоны ткала, Gm B И увидеть, конечно, не мог он, A Dm Что она некрасива была.
Как-то раз – это было в субботу – Шла за ним к синагоге она, Только сердце тревожило что-то, Словно гуслей ночная струна. Вдруг соседа она увидала, Он спешил сообщить ей скорей: «Там твой муж, разве ты не слыхала?» - «Что случилось?» - «Да он же прозрел!»
«Так жестоко шутить разве можно?» - Прошептала в смятении чувств. «Исцелил, - говорят, - силой Божьей Галилейский пророк Иисус!» Тут от счастья сердечко забилось, Но подумала вдруг о своём – Что, увидев её некрасивость, Он наверно разлюбит её.
Эти мысли она отгоняла, Ведь он сможет увидеть весь мир. Но идти к нему всё же боялась, И, тем более – перед людьми. Пусть он дома окажется рядом И решение примет своё! Повернула она и обратно Побрела в их родное жильё.
Ей казалось, что целую вечность Под смоковницей милого ждёт, Только видит она, как навстречу Он без палки свободно идёт. С ней ещё не бывало такого, Что не слушались ноги её… Он, родной, и совсем незнакомый Посмотрел, наконец, на неё.
Этот взгляд, что острее занозы, В ней свою половинку узнал, И с лица некрасивого слёзы Поцелуями все он собрал. И такими смотрел он глазами, Как умеет одна лишь любовь. «Если ты вдруг ослепнешь, - сказал он, - Я всегда буду рядом с тобой!» 4. Раскаяние сына Am Dm У отца и матери единственный был сын – E Am Юноша – красавец и наследник. Am Dm Но сбежал из дома молодой самарянин, E Am Прихватив родительские деньги. Dm E Am И отец не выдержал – хватил его удар, Dm E Am Бедность одолела мать и вскоре Dm G C F Странствовать пошла она, глаза глядят куда, Dm E Am Нищенкою в безутешном горе.
Вспоминала мать, каким хорошим был сынок, И понять его поступок силясь, О своих ошибках сокрушалась вновь и вновь И одну себя во всём винила. Так она в раздумьях к Галилее подошла, Вдруг глядит: в толпе средь прокажённых – Тот, кого она все эти годы так ждала – Сын её, болезнью поражённый.
И хоть можно было опознать его с трудом – Провалился нос, глаза гноились – Сердце материнское, разбитое бедой, Под хитоном трепетно забилось. - Мать, не подходи ко мне, заразный, видишь, я? – - Что ты, сын! Я так тебя искала… И, шагнув навстречу, слёз горячих не тая, К чёрному плащу его припала.
Через год, когда она у сына на руках От проказы тихо умирала, Плакал он и каялся в содеянных грехах, А она с любовью всё прощала. И, похоронив её вдали от людных мест, Он опять вернулся к прокажённым. В это время между ними разлетелась весть: Что надежда есть стать исцелённым.
Говорили про Иисуса, словно бы Он мог От болезни страшной их избавить. И взмолились все, когда им встретился Пророк: -Исцели, помилуй нас, Наставник! А потом, когда пошли они вдесятером, Чешуя слетала с них как будто, Каждый прокажённый становился вдруг здоров – Это было истинное чудо!
Исцелённый сын решил обратно повернуть – Благодарность выразить Иисусу. Был он рад безмерно, но к родителям вину Вытеснить не мог счастливым чувством. На коленях Иисуса он благодарил, И твердил о том, что недостоин, Потому что много горя близким причинил, И в грехах убийственных виновен.
Иисус с любовью посмотрел в его глаза: Было в них раскаяние сына… -Ты один вернулся? Где же девять? - Он сказал: -Прощены грехи твои отныне! Так бываем мы неблагодарными порой, И себя обкрадываем сами. Только без Христа и без любви Его святой Все мы – прокажённые грехами. 5. Ливанские кедры Em D Am H Давным-давно в Ливанских рощах три кедра родились. Em D Am H Они росли, века считая и наблюдая жизнь. G D H Em Любили говорить о прошлом и будущем втроём, C G Am H Em И как-то раз заговорили о будущем своём. Один сказал: «Ничто не вечно, когда-то мы умрём, И я хотел бы превратиться в прекрасный царский трон». «А я бы частью стал такого, - откликнулся второй, - Что утвердило бы навеки по всей земле добро». А третий молвил: «Вот бы плотник помог таким мне стать, Чтоб, глядя на меня, о Боге могли все вспоминать. Шли годы, и однажды в рощу явился дровосек: Могучие срубили кедры – окончился их век. Тот кедр, что всё мечтал о троне, стал хлевом для скота, А из остатков древесины – кормушкой скотной стал. А из второго, что о вечном всё разговоры вёл, Был сделан грубый деревенский, но всё ж добротный стол.
А доски третьего на складе оставили хранить: Никто мечтателя о Боге не захотел купить. И долго сетовали кедры, и плакали смолой: Такой хорошей древесины такой конец плохой!
Но время шло и как-то ночью не находя ночлег Одна супружеская пара пришла в тот самый хлев. Жена с прекрасным взором кротким беременна была И скоро прямо на соломе Младенца родила.
И в ясли Кроху положила – в кормушку для скота – И в тот же миг вдруг понял кедр: сбылась его мечта! Спустя года садились люди за деревенский стол – Когда-то это был могучий второго кедра ствол.
Теперь уж доски пообтёрлись, но стол тот крепок был… И вдруг Один перед едою взял хлеб и преломил. И обмакнув в вино, сказал Он заветных пару фраз… И понял кедр, что стал причастным к творению добра.
Когда со склада взяли доски – на них лежала пыль. И сколотили крест из кедра, того, что третьим был. И Человека пригвоздили, и мучили его… И ужаснулся кедр и проклял жестокий жребий свой.
Но не прошло трёх дней, и кедр забыл свои слова: Он ликовал, ведь Крест теперь был - как символ торжества. Сбылись мечты Ливанских кедров совсем иной судьбой. Так каждому предназначенье своё готовит Бог! 6. Горшечник Am Dm Он был простой горшечник-подмастерье, E Am Владельца мелкой лавочки слуга. Am Dm Он беден был, но всё ж, по крайней мере, E Am Своей семье старался помогать.
Dm G И лишь одна мечта его томила, C F Один рубец на сердце был глубок – B E Любил горшечник дочку Иаира – E Am Начальника одной из синагог.
Следил за ней порою, не надеясь Ответную улыбку увидать. Он понимал – его такую бедность Отец её не примет никогда.
У дома он её бродил несмело, Как вдруг служанки голос услыхал: «У господина дочка заболела, И, говорят, совсем она плоха».
Как вкопанный, застыл он на лужайке, И вдруг услышал голос из окна: «Ну что тебе здесь надо, попрошайка? Не видишь – дочь моя обречена!
Никто уже помочь ей не сумеет», Сказал ему рыдая Иаир. «Неправда – есть пророк из Галилеи, Он мёртвого недавно воскресил.
Я видел : шла вдова за гробом сына – Единственного сына своего – И юношу подняться попросил Он, И мёртвый встал – здоровый и живой.
Поверь Ему, Он связь имеет с Богом! Творить такое может лишь святой! Прошу тебя, пошли за тем пророком, А больше не поможет здесь никто!
Недолго старый книжник колебался, Ведь дочь была ему важней всего, И вскоре он горшечнику поддался – Пошёл искать Целителя того.
Влюблённый ждал у дома на лужайке, От мрачного неведенья страдал, И вдруг услышал горький плач служанки И понял, что Целитель опоздал.
Тогда в своей беде невыносимой Упал горшечник в пыльную траву И прошептал: «О, Господи Всесильный, Зачем же я тогда ещё живу?»
Он видел, как пророк из Галилеи С отцом несчастной в дом её входил, И странный свет, невиданный доселе Огнём небесным вспыхнул впереди.
И словно птицы радостно запели. Он замер у окна, как неживой: Дочь Иаира, вставшая с постели, С улыбкою смотрела на него.
Открылась дверь, и ласковое «здравствуй!» Сказал ему с порога Иаир, И ввёл к себе парнишку-оборванца, И как дитя его благословил. 7. Мытарь Am С далёких призрачных времён Dm Известен град Иерихон, E Am Когда-то жило там одно семейство. Am Хозяин как помочь – не знал: Dm Его жена была больна, E Am И на леченье тратил он все средства.
F Dm А тут как будто бы назло, E Am Когда болезни был излом, Dm G C Опять настало время для поборов: Dm E Отнять последний чтоб сухарь, Am F К ним приходил один мытарь, Dm E Am Его уже давно прозвали вором.
Завидев сборщика вдали, Детишки к матери пришли, А та едва дышать могла от боли… И приподнявшись от одра, Давай в бессилии рыдать И проклинать свою злодейку-долю.
Когда ж мытарь предстал пред ней – А звали мытаря Закхей – То вместо грубых слов и оскорблений Вдруг ящик с деньгами достал И взять больную умолял, И горько плакал, стоя на коленях.
Сердечко дрогнуло её: - Закхей, в уме ли ты своём? - В своём, - ответил он, - в своём всецело… Я переполнен весь от чувств: Был у меня вчера Иисус, И я теперь другой на самом деле!
Иисус Христос так милосерд! Пришёл в мой дом как мой сосед, Такой меня Он чести удостоил! И от меня кому беда – Тому я вчетверо воздам, Иначе я ногтя Его не стою!
Хозяйка слушала его, Слегка качая головой, Детишки громко хлопали в ладоши… А муж Закхею руку жал И даже не предполагал, Что он таким окажется хорошим.
Так сборщик податей Закхей Ходил по людям много дней И раздавал всё то, что он награбил. А мы, хоть верим во Христа, Не потревожим и перста, Чтоб в нашей жизни что-нибудь исправить. 8. Гефсиманская лилия Em В ночном саду все запахи острей Em Am И свет луны сильней сгущает краски, D G Но не нашлось бы лилии белей Am C H Чем лилия в пределах Гефсиманских. G H Сиянье звёзд на нежных лепестках Em D G В ночной росе хранило отраженье, H Em И дивный аромат в её устах Am H Em Всех опьянял до головокруженья.
В ту ночь она была в расцвете сил И щедро аромат свой источала, Когда Иисус по саду проходил И вся природа трепетно молчала. Цветы другие, росшие в саду, Склонили как один пред Ним головки, Но лилия, одна в своём роду, Была, сказать по правде, не из робких.
Изящно распрямилась вдруг она, Пусть Он увидит лик её прекрасный, И насладится запахом сполна, Что изливался благовонным маслом. И в самом деле, Свой замедлив шаг, Он посмотрел на хрупкое созданье, И лилия в печальных тех глазах Увидела смертельное страданье.
Увидела смирение Его… И вдруг ей стало очень-очень стыдно От гордости своей и от того, Что лишь её одну здесь было видно. Она зарделась, низко опустив Своих тычинок бархатных ресницы, И красный цвет, что тронул лепестки, До самых уголков распространился.
С тех памятных времён из года в год В саду увидеть можно Гефсиманском, Как рядом с белой лилией цветёт Её сестра в наряде ярко-красном. Едва лишь только выглянет луна, - Смиренно лепестки свои смыкает, И в покаяньи молится она, Взор кроткий Иисуса вспоминая. 9. Красношейка Dm Gm Когда Господь Вселенную творил A Dm И звёзды зажигал на небосводе, Dm Gm Когда Он сад цветами засадил A Dm И рыб пустил в серебряные воды, - C F В один из дней раскрашивал Господь D7 Gm Незримой кистью птиц – больших и малых Gm A B И в небо запускал пернатый род, Gm A Dm Одной лишь пташке краски недостало.
-Всё в воле Божьей, - думала она, Сомкнув смиренно кругленькие веки, Но Бог, давая птицам имена, Ей вдруг сказал: «Ты будешь Красношейкой!» Та удивилась: пёрышки её На шейке были серыми, как крылья… -Мне хочется, - Господь тут произнёс, - Чтоб красные сама ты заслужила.
С тех пор прошли года, прошли века, Эдемский сад присниться мог во сне лишь, Но Красношейки пёрышки пока Ни капельки одной не покраснели. Рассказывая птенчикам в гнезде Историю о сотвореньи мира, Увидела она толпу людей, Что возбуждённо проходила мимо.
Потом, когда рассеялся туман, Увидел птичий взор её печальный, Как на вершине Лобного холма Те люди Человека распинали. С разбойниками поступали так, Но Тот, Кого теперь на крест подняли, Был на злодея не похож никак, Средь двух других, что до Него распяли.
В глазах – смиренье было и любовь, И жалость к тем, кто смерть ему готовил. Тот Человек прекрасен был как Бог, Когда б ни столько ран, ни столько крови… Она смотрела напряжённо вдаль, Перед лицом жестокости немея: Распятого до слёз ей было жаль, Вот только плакать птицы не умеют.
Венец терновый на Его главе В чело вонзался острыми шипами… И вдруг, оставив гнёздышко в траве, Она взмахнула лёгкими крылами, И, полетев, приблизилась к Нему И выдернула шип, что в бровь вонзился, Исполненный невыразимых мук, Взор благодарным светом озарился.
Тут капля крови с кончика шипа Упала ей на серенькую шейку, И в этот миг весь страх её пропал, С которым так боролась Красношейка. Когда она к птенцам вернулась вновь, Их голоса до ночи не смолкали: Они не знали, что такое кровь, И что такое боль – они не знали.
У Красношейки пёрышки в тот час Пурпурные на шейке появились: Она в ручье купалась много раз, Но так они с тех пор и не отмылись. И даже у птенцов и праптенцов Теперь такие ж красненькие шейки:- Их заслужила, проявив любовь, Отважная пичуга Красношейка. 10. Последний шанс Dm Его душа томилась в преисподней, Gm Хоть праведником он по жизни был: Gm Ни словом никому не делал больно, Dm А только всех жалел и всех любил.
B Но вот настал момент освобожденья, Gm Когда Иисус Распятый в ад сошёл B Gm И кающихся всех, без исключенья, A Освободив от уз, с Собой увёл
Но праведник печалился немного, Хоть радостью весь лик его сиял: Родная мать не каялась пред Богом, И Бог её с Собою в рай не взял.
И, подойдя к Его престолу, робко У Господа за мать он попросил. Но Бог сказал: «Не место, сын мой добрый, В раю тому, кто лишь себя любил».
Но праведник, мученья ада помня, И всей своей душой жалея мать, Взывая к милосердию, упорно Стал о её спасеньи умолять.
- Ну, хорошо, - Господь ему ответил, - Я дам её душе последний шанс! И повелел Он, чтобы ангел Света Спустился в преисподнюю тотчас.
И вот она за ангела схватилась И стала подниматься к небесам. А за неё другие уцепились: - И нам последний шанс! И нам… и нам!..
Не в силах скрыть, как было ей досадно, Она других пыталась оттолкнуть, И падали с проклятьями обратно В бесовский мрак и дьявольскую жуть.
Чем больше в ад людей она вернула, Тем ангел тяжелее делал взмах. Но вот она последнего столкнула, И сил не стало в ангельских крылах.
И падала под тяжестью греховной, Туда, откуда нет пути назад… Вот также мы своею нелюбовью Мостим себе подчас дорогу в ад!
Но человек свободен от рожденья, И коль сумеем мы стяжать любовь, Появится надежда на спасенье И вера в то, что будет с нами Бог! 11. Мария Магдалина Am Dm G E C G F E Am Они шептались, веря и не веря, Он выслушал с насмешкой горделивой
В ответ она лишь только промолчала, И протянув подарок, побледнела. Ему же становилось веселей: «Яйцо твоё скорее покраснеет, Чем мёртвые заходят по земле!» И вдруг кровавым цветом налилось.
Дар речи потеряв, глазам не веря, Два ослика
G Em Старый осёл косточки грел на лужайке, Am D Тут молодой ослик к нему подошёл: G Em Старых ослов было всегда ему жалко Am D И разговор вежливо с ним он завёл:
E7 Am - Знаете ли Вы, третьего дня что случилось? – D G D Злыми людьми распят был здесь Иисус! E7 Am Старый осёл голову поднял насилу, D G D Словно к его шее привязан был груз.
Хрипло в ответ ослику смог он ответить: - Знаю, но Он нынче из гроба исчез… Мне не понять, как это люди не верят, В то, что Христос силою Божьей воскрес!
И без того ослика уши большие Стали расти вдруг от услышанных слов. Старый осёл лоб свой наморщил плешивый И рассказал, как ему раз повезло:
Помню, когда был я ослёнком примерным И не мечтал быть у кого-то в чести, Выпало мне ночью Святое Семейство Зимней порой в древний Египет везти.
Град Вифлеем было покинуть им надо: Мать и Дитя сели на спину ко мне. Я не могу ту передать тебе радость, Что Божий Сын был у меня на спине!
Помню ещё, как все мы проголодались, И как росла рядом смоковница там. Ветви её неба как будто касались, Ни одного не было снизу плода.
И подошла Дева к смоковнице этой, Ветви её вдруг наклонились к земле! Я не видал чуда такого на свете И ничего слаще тех смокв я не ел!..
Старый осёл даже сумел послезиться, А молодой скромно потупил глаза: - Знаете, а я взят был у мамы-ослицы – Это Иисус ученикам приказал.
Спину мою люди одеждой покрыли, Под ноги мне ветви от пальмы легли. Видел я, как все Иисуса любили! И Он на мне въехал в Иерусалим!
Славя Творца, благоговейные звери Верили в то, что было ясно без слов. И только мы – те, кто погрязли в неверьи, - Хуже порой даже упрямых ослов!
Альбом Я сердце отдаю
Конюх на лекции
Am E Пришёл проповедник в село: он к людям хотел обратиться. Dm E Am Вдруг видит, что в первом ряду сидит только конюх один. Am A7 Dm Какое решенье принять: уйти ли ему, извиниться, B Am E Am Остаться ли, слово сказать, не зря ж он сюда приходил?
Подумав, решил он спросить, что конюх на это ответит: - Скажи мне, вот ты тут один, и надо ли мне говорить? Тут конюх плечами пожал: «Да я ведь простой человек-то! Но коли спросили меня, попробую вам объяснить.
В конюшню когда я приду, а лошади все разбежались, То если осталась одна, я ей насыпаю овса». Он снова плечами пожал, и лектор почувствовал жалость И пламенно стал говорить про то, во что верил он сам.
И он говорил, говорил, и весь как-то преобразился… Два с лишним, пожалуй, часа та проповедь длилась его. А после, довольный собой, он к конюху вновь обратился: - Ну, как тебе лекция, брат? Ну, что ты молчишь? Ничего?
- Да я ведь простой человек, - тут конюх захлопал глазами, - Но если в конюшню приду, и лошадь одна там стоит, Конечно, её накормлю, но корма всего не отдам я, А столько насыплю овса, что дать ей одной надлежит.
Подвижник и блудница
Am Давно жил подвижник один, Dm Духовно себя созидая. E Он Божьему слову всегда Am E7 С открытой душою внимал. Am И благочестивых людей Dm На поприще жизни встречая, E Полезного он для себя Am Немало от них узнавал.
Dm G Однажды он в город пошёл C И стал по дороге молиться, Dm E Чтоб через кого-нибудь Бог Am Ему Свою волю открыл. Dm G Вдруг видит: предстала пред ним C С улыбкою томной блудница, Dm E Чей взгляд ослепительных глаз Am Таким соблазняющим был.
Подвижник подумал: а вдруг Его Сам Господь посылает, Чтоб он вразумил бы её И пользу духовную дал. Ведь много полезного он, Общаясь с людьми, получает, И слово своё ей сказать По праву он может тогда.
Смущаясь от взгляда её, Пьянящего разум как зелье, Блудницу он стал поучать, Как надо себя ей вести: - Ты - женщина, - ей он сказал, - И надо смотреть тебе в землю, А благочестивых людей Негоже сбивать с их пути.
В ответ та блудница ему Сказала по-детски наивно, Что женщину Бог из ребра Мужского когда-то создал, Поэтому смотрит она По праву теперь на мужчину, И нечего ей от него Красивые прятать глаза.
Но, если он помнит, Адам Был создан из праха земного, Поэтому в землю свой взор Мужчине дано устремлять. Монах был смирён до зела, Услышав правдивое слово, И больше не смел на неё Он глаз своих даже поднять.
Так Божию волю порой От грешника можно услышать, Вот только совсем нелегко Смиренно её принимать. Но кто превозносится, тот Не станет от этого выше, Давайте смотреть на себя, Чем будем других поучать!
Донор
Am G В одном деревенском приюте Dm E Взорвался случайный снаряд, Am G Погибли невинные люди Dm E И двое приютских ребят.
C G И ранило девочку сильно, E Am Ещё бы чуть-чуть – умерла, F C Всё было почти что как в фильме, E Am И помощь, как в фильме, пришла.
Хирург был из части военной, С ним – миссионерка-сестра, И каждый из этой деревни Сдать кровь был для девочки рад.
Но группы их не совпадали, И лишь средь приютских ребят, Что кровь на анализы сдали, Могли подойти только пять.
Хирург посмотрел на детишек, Язык их неважно он знал, Но понят чтоб был и услышан, Ребятам как мог он сказал
О том, что их друг умирает, И надо ей кровь перелить, О том, что друзей не бросают, И хочется тоже ей жить.
Кто мог бы помочь в этом деле И кровь свою девочке дать? Ребята с испугом глядели: Никто не хотел отдавать.
Один только худенький мальчик Ручонку вдруг робко поднял И вот уж иголка маячит И он свою руку им дал.
Сначала лежал терпеливо, Тихонечко всхлипнул потом, Взглянул на врача он тоскливо, И слёзы полились ручьём.
- Что, больно? – спросили ребёнка Но тот покачал головой. И вдруг разревелся мальчонка, Скривив рот обиженный свой
- Тогда почему же ты плачешь? И понял хирург с его слов: Все думали так же, как мальчик, Что надо отдать им всю кровь.
- Зачем ты тогда согласился? – Тут врач свои брови поднял. Мальчишка немного смутился: - Мы были друзьями, - сказал.
Блудный отец
Am Dm E Он так благоговел перед отцом духовным! Am Dm G Он твёрдо верил в то, что свята жизнь его. C E Старался он во всём быть на него похожим F E И Господа всегда молил он за него.
Но как-то раз ему сказали по секрету, Что якобы отец был уличён в блуде. И белый свет померк - не стало больше света, И места он себе не мог найти нигде.
-Ну как, ну как он мог, - нутро его кричало, - Так растоптать свой сан и Господа предать!? И он решил тогда с ним больше не встречаться И никогда тот храм уже не посещать.
Но встал вопрос: кому сумеет он поверить И Таинство принять из чьих он сможет рук? И виделись ему одни лишь фарисеи, И чудились ему лишь блудники вокруг…
Жизнь потеряла смысл, и всё же, как ни бился, Но этому всему не видел он конца. Он спать не мог и есть, он даже не молился, А только осуждал духовного отца.
Однажды в тонком сне увидел он пустыню И как, идя по ней, от жажды изнывал. Он за глоток воды отдать бы мог полжизни, Как вдруг невдалеке колодец увидал.
Прохладою манил колодец тот бездонный Сосудом золотым с хрустальной чистотой, Но подносил сосуд весь в струпьях прокажённый: Распоряжался он лишь этою водой.
И будто зазвучал во сне какой-то голос: - Ну, что же ты не пьёшь? Вода-то ведь чиста! А если б твой отец и был духовно болен, То в Чаше всё равно – причастие Христа.
Коварный враг плетёт интригу за интригой Он хочет разлучить отца и чад его, Тебе не понести священника вериги, Не верь своим ушам, не слушай никого!
Не будем осуждать своих отцов духовных! Коль дал их нам Господь, то судим и Его. И если не бежать от помыслов греховных, - То сами в лютый блуд впадём мы за него! По Божьей воле
Am G Am Давным-давно когда-то жил юноша один – Am G C Он был красив и знатен, сын первого судьи. Dm Am Dm E Отец души не чаял в наследнике своём G C E Am И принял изначально учителя в свой дом.
Он с сыном занимался, был справедлив и мудр, И мальчик привязался душою всей к нему. Со щедростью учитель свой опыт с ним делил, Друг и телохранитель в одном лице он был.
Однажды на прогулке конь взвился на дыбы И юноше он руку копытом раздробил. Учитель на подмогу тут бросился к нему: - Мужайся, слава Богу! Давай-ка подниму…
И юноша от боли и гнева произнёс: - За что ты славу Богу, скажи-ка мне, вознёс? Уж не за то, что стал я калекою сейчас? – И брошен был наставник в темницу в тот же час.
Шли годы и однажды с учителем другим Попал он в племя вражье: с них сняли сапоги И с танцами и пеньем их повели к кострам, Чтоб жертвоприношенье свершить своим богам.
Учителя связали и бросили в огонь, И радостно плясали под украшений звон. Тут сын судьи взмолился, но вот десятки рук Вонзились, словно спицы, и повлекли к костру.
И вдруг с брезгливым видом отпрянув от него, Изъян руки увидев, погнали прочь его. Ведь жертва без изъяна угодна лишь богам, И он побрёл как пьяный к родимым берегам.
К наставнику в темницу пришёл он, возратясь: -Прости меня! - взмолился, - и плакал не стыдясь… Давайте славу Богу почаще возносить, Ведь легче так намного по Божьей воле жить.
Роза
Em Am Он амнистии ждал, и он ждал её писем… H Em Он, казалось, читал между строк её мысли. Em Am Всех дороже она стала вдруг и роднее H Em С той поры, как в письме познакомился с нею.
C H И когда от неё он конверты вскрывал – C H В них всегда лепесток алой розы лежал…
Звали Роза её. В сердце пели капели. Он считал лепестки за неделей неделю. И писала она в ей присущей манере О спасеньи души, о любви и о вере.
Он по нескольку раз эти письма читал, И о встрече мечтал, и амнистии ждал…
Вот остался барак за железною дверью, Но не мог он уснуть на плацкартной постели. На перроне с утра будет ждать его Роза, И в руках у неё будет алая роза.
Вот и станция. Двери открыл проводник. И в волненьи приезжий к окошку приник…
Он увидел в руках одинокую розу, Пожилое лицо, в прядях – белую проседь… И отпрянув назад, оглушённый как будто, Он насмешку судьбы видел в эту минуту.
Но не мог он так просто уйти от неё: В письмах Розы оставил он сердце своё…
Он шагнул на перрон: «С добрым утром! Вы – Роза?» Улыбнулась она и ответила просто: - Вы ошиблись. Она встретить Вас попросила. И увидел он ту, чьими письмами жил он.
Глядя пристально, Роза к нему подошла, И прекрасней, чем алая роза была…
- Вы простите меня, - взгляд потупив, сказала, - Что сомненье о Вас я в душе допускала… Он стоял и смотрел на смущённую Розу, И поверить не мог, что сбылись его грёзы…
И у Господа шёпотом он попросил, Чтобы девушки этой достойным он был…
Бирюзовый платок
Am Dm Он в автобусе ехал, возвращаясь из плена, E7 Am Был российский солдатик больше года в плену. Dm Am После ВУЗа призвали, как женился на Лене, E Am Но не знал, что случайно попадёт на войну.
И теперь, возвращаясь без ноги, с костылями, Он смотрел, как резвилась рядом с ним молодёжь. Молодые ребята, видно, свадьбу гуляли, Были их поцелуи – словно по сердцу нож.
Вспоминал он про Лену: как друг друга любили, Как она обещала, что всегда будет ждать… Может, лучше его бы там, в плену, и убили, Чем обузой такою для жены его стать.
Тут сержанта невеста поманила шампанским, И жених добродушно с ним завёл разговор. Из стаканчиков лёгких они пили по-братски, И сержант им поведал, как он жил до сих пор.
И доверившись сразу незнакомым ребятам, Хоть три года не мог он доверять никому, Про письмо своё к Лене рассказал им солдатик Мол, зачем ей безногий и контуженый муж.
Он писал ей о дубе, что на их остановке, Где он с нею встречался раз, наверное, сто… Если всё-таки нужен ей такой он безногий, Пусть повесит на ветку бирюзовый платок.
Ну, а коли на дубе он платка не увидит, - Просто мимо проедет, и – свободна она… Он понять её сможет и не будет в обиде, Ведь три года о муже не могла она знать.
Ждали все с нетерпеньем остановки у дуба, Скоро за поворотом им откроется он. А сержант в напряженьи всё кусал свои губы И боялся, что сердце скоро выскочит вон.
И когда он увидел дуб своими глазами, Он смотрел, чуть не плача, лбом прижавшись к стеклу: Был тот дуб одинокий весь увешан платками И сиял бирюзою сквозь осеннюю мглу.
Сердце (стихи Ксения Кириллова) Am Dm E Пускай её любовь кому-то неугодна, Am Dm E Пускай её теперь подруги не поймут… Dm G C Она его ждала в ближайшей подворотне, Dm E Считая вечный стук безжалостных минут.
Он мимо пробежит и даже не заметит, Чтоб снова за углом достать украдкой шприц. Но первая любовь сильней всего на свете, И ей был дорог он – её прекрасный принц.
Он снова улетал в заоблачные дали, В иллюзию свою ныряя до конца. Она из-за угла за принцем наблюдала, Как он бросал в сугроб иголку от шприца.
Но вот в один из дней он вдруг не появился. Она его ждала, не в силах спрятать слёз. Друзья сказали ей, что он сейчас в больнице – Известный случай – что ж, бывает – передоз.
Она неслась туда, дождя не замечая, Дрожащею рукой едва открыла дверь. Врачи сказали ей, что сердце подкачало, И, может быть, оно не выдержит теперь.
«Известный случай – что ж – большая доза слишком, Куда теперь спешить – уж смерть недалека. Мы можем заменить сердечко у мальчишки, Да только где же нам такое отыскать?»
Тогда на их вопрос она сказала: «Знаю, Здесь умер кое-кто, и сердце можно взять»… Прошло двенадцать дней, и он пришёл в сознанье, С испугом оглядев больничную кровать.
На локти он привстал, пытаясь осмотреться, Вдруг рядом увидал записку на окне: «Любимый мой, теперь в тебе другое сердце, И ты его храни, как память обо мне.
Когда придёшь в себя, меня уже не станет, Но это, говоря по правде, не беда! Я сердце отдаю любимому на память, Но только не рискуй так больше никогда!»
Он с ужасом смотрел на белую страницу, Во всём себя виня, он плакал и рыдал. И только слышал, как в груди его стучится Уже другая жизнь – любви бесценный дар.
Свой крест
Em Он жил – не жил: существовал. Am На Бога часто он роптал, D G E7 Мол, не под силу крест ему нести. Am H И вот однажды видит сон: Em C В каком-то месте будто он, Am H Em А там – куда ни глянь – одни кресты.
И сам Господь пред ним стоит: - Ты волен выбрать, - говорит, - Тот крест, который сможешь понести. Такой увидев поворот, Обрадовавшись, начал тот Рассматривать, какие там кресты.
Вот деревянный, золотой, Латунный, маленький, большой С каменьями… но этот не поднять. Он долго выбирал, ходил, И выбор свой остановил На небольшом, решив поменьше взять.
Был крест и лёгок, и хорош, И на другие непохож… И человек тот, робкий сделав жест, Спросил у Господа во сне: - А этот можно выбрать мне? Мне по душе всех больше этот крест!
Глаза с мольбою он поднял И в ожидании стоял, Прижав к груди свой новый лёгкий крест… -Бери, конечно! – Бог сказал, - Но как его ты не узнал, Ведь этот крест – твой собственный и есть!
Узки врата и труден путь, И часто хочется свернуть, И, бросив ношу, смыть солёный пот… Но Бог не даст нам выше сил, А значит, - надо крест нести, Тем паче, что он сам тебя несёт!
Непослушный послушник
Em Am Жил-был старец седой в пустыньке одной H Em И послушник ему помогал во всём: Em Am Кашеварил, стирал, бегал за водой… H Em И спасались они хорошо вдвоём.
D Am Старец вдруг узнаёт, что недалеко C H Em Поселился другой старец и живёт. D Am Скоро первый совсем потерял покой, C H Em Видя, как каждый день люд к нему идёт.
В сердце зависть змеёй скользкой заползла, И лишила его отдыха и сна. И послушнику он строго приказал, Чтобы прочь с этих мест тот его прогнал.
Но послушник, хотя был духовно мал, Взял гостинцы с собой – мёд да белый лён. Поклонился, придя к старцу, и сказал, Что наставник его шлёт ему поклон.
Вот проходит ещё время, а сосед И не думает то место покидать. Ну, а старцу не мил стал уж белый свет, И послушника вновь он решил послать.
А послушник, придя, поклонился в пол, И гостинцы опять он с собой принёс… Благодарный сосед снова не ушёл, И тогда старец сам свой визит нанёс.
Чёрный гнев на него в тот момент напал, Вдруг, глядит, что сосед выбежал к нему, И в поклоне к ногам гостя он припал… - Благодетель ты мой! Дай-ка обниму!
За подарки его стал благодарить И радушно в свою келью пригласил. А послушник не смел даже глаз открыть, Лишь о мире двоих Господа молил.
Старец как-то обмяк, слёзы потекли, И раскаялся он в зависти своей. И обратно когда от соседа шли, На душе у него делалось светлей.
И послушнику он молвил в тот же час: - Было нужно меня Господу смирить, И теперь понял я, старец кто из нас: Надо мне у тебя в послушаньи быть!
Про собаку
Em Am Она передвигалась еле-еле, H Em И как ещё душа держалась в теле? C Am Хозяин, чтоб от мук освободить, H Em Решил свою собаку утопить.
С большим трудом старушка в лодку села И преданно ему в глаза глядела. Булыжник в сетке за бортом висел, А он петлю на шею ей надел.
Хозяин помнил, как она, бывало, За палкой в воду радостно ныряла, И вот сейчас, как бы играя с ней, Он бросил палку, дав команду ей.
На миг она о старости забыла, И бросилась за борт, что было силы, Но лодка неожиданно в тот миг Перевернулась под истошный крик.
Хозяин стал тонуть в шуге весенней, Хоть было и не сильное теченье, Но судорогой тело всё свело, А тут ещё воронка, как назло.
Собака, чья петля в одну минуту Каким-то соскользнула с шеи чудом, Отважно тявкнув, ринулась нырять И своего хозяина спасать.
На берегу вдвоём они лежали И на ветру от холода дрожали, А после, отдышавшись кое-как, Он нёс свою собаку на руках.
С пословицей «Не рой другому яму…» Ухаживал за ней до смерти самой. И как-то раз нашёл её в кустах С застывшей благодарностью в глазах…
Про кота
Em В одном дворе, уже который год Am Жил одноглазый и безухий кот, H К тому же, у него был сломан хвост Em И лапа – от бедра наперекос.
Am D Ходил, как бы подпрыгивая, кот, G C И кличка у него была – Урод. Am H Всем детям, что играли во дворе, Am H Em Кота касаться строгий был запрет.
Со всех сторон тот кот гонимым был, Но он, казалось, всех и вся любил, И кто его камнями отгонял – Об ноги тех он тёрся и мурчал.
А дворничиха, хоть была в летах, - Порой лила из шланга на кота, И тот смиренно под струёю мок, Удрать как будто было невдомёк.
Особенно тот кот детей любил – Стремглав бежал к ним, радостно вопил… И на руки его кто если брал, - Он блузку или пуговку сосал.
Однажды кот нарвался на собак: Увидела одна девчушка, как Два страшных пса его терзали враз, Под режущую слух команду «фас!»
Бесстрашно подбежав, девчушка та Он задыхался, он едва дышал, И морду след слезы пересекал.
Она бегом несла его домой, Ведь кот ещё, почти что, был живой, А кот пытался в этот миг мурчать И даже её пуговку сосать.
Он умер у девчушки на руках… Глаз золотой смотрел на облака… И долго у подъезда своего Она сидела, глядя на него.
И состраданье вмиг открыло ей - И сделало девчушку ту добрей, - Что за уродством даже у котов Бывает беспредельная любовь.
Поиск по сайту: |
