Междуглавие 24. Надежда

— Вот видите, — прошептал Ильф-и-Петров, — он вырвался!

— Это случайность, — на пределе слышимости ответил Гоголь.

— Нет-нет! Они еще слышат нас!

Пушкин не заметил, как чуть повысил голос.

— Разговорчики в шкафу! — гаркнули снаружи. — В подвал захотели? Или Императора позвать, чтобы он твоими буковками пообедал?

Все замолчали.

В стенном шкафу, где они оказались после побега Принца, дверцы были глухие, деревянные. Однако они давно рассохлись, и плотно закрыть их не удалось.

Через неровную щель пробивался лучик света.

Глава 25. Горе

Валя сначала рыдала маме в телефон, так рыдала, что мама принеслась с работы.

Потом Валя рыдала маме в плечо. Когда слезы закончились, и девочка смогла говорить, она вывалила все — и то, что библиотеку закрывают, и то, что бабушка сошла с ума, и то, что книги стали злые и грубые, и что Кира была нормальная, а стала пришибленная.

Мама кивала, гладила по голове и нервно теребила телефон. Валина истерика ее порядком напугала, она даже не представляла себе, что ее дочка может дойти до такого состояния.

Потом ей позвонила мама, и теперь рыдания стали со стереоэффектом, Валя плакала в одно ухо, а Елена Степановна в другое.

— Света, она скинула компьютер! — неслось из трубки. — Он теперь сломан!

— Зачем? — шепотом спросила мама у Вали.

— Я его ненавижу! — зарыдала Валя с удвоенной силой.

— Давай мы поговорим позже, — испуганно сказала мама и попыталась повесить трубку, но Елена Степановна начала кричать, что у нее работа станет, что Валя выросла бандиткой, и что могли бы получше смотреть за ребенком…

— Не станет у нее работа, она не работает совсем, она в своем интернете сидит! — заголосила Валя.

Мама отключила телефон. Налила валерьянки себе и Вале. Уложила ее спать. Налила себе еще валерьянки. И поняла, что завтра прямо с утра ей придется идти в библиотеку и пытаться разобраться в том, что там происходит.

***

Елена Степановна провела ужасную ночь. Ее новенький ноутбук отказывался подключаться к сети, звонок в техподдержку ее только разозлил, а родная дочка отключила все телефоны и отказывалась общаться.

Утром она проснулась и поняла, что незачем идти в библиотеку, компьютер разбит, и смысл существования потерян. На Елену Степановну навалилась дикая усталость, даже выбраться из постели стало лень. И она бы никуда не пошла, если бы не подумала, что, вдруг, возможно, ее ноутбук в библиотеке заработает.

Усталость как рукой сняло, и бабушка выпорхнула из дома.

А в это время ее родная дочь Света уже была в библиотеке и пыталась поговорить с Кирой. И у Киры в мозгу случилось замыкание.

Мысленно она уже давно жила вместе с Валей и Мужчиной ее мечты одной семьей. Они вместе ездили в отпуск на Лазурный Берег, зимой ходили на лыжах, а весной грелись у камина. У них был большой загородный дом, и каждое утро он приносил ей на подушку букет цветов. Она уже знала, что родит ему мальчика, смуглого и черноволосого, как папа, и что после того, как Он принесет ей цветы, Он будет наклоняться над колыбелькой и улыбаться. А потом говорить ей: «Спасибо тебе за это чудо, дорогая!»

И вдруг выясняется, что у Него есть жена, а у Вали, значит, мать. Нет, Кира об этом знала… теоретически…, но это были мелочи, незначительные помехи на пути к настоящему счастью.

Однако, когда эти помехи стоят напротив тебя и улыбаются, очень сложно про них не думать. И Кира задумалась. Первый раз с тех пор, как взяла в руки любовный роман.

Говорить она не могла, отвечала невпопад, все прокручивая в голове как бы сказать этой женщине, что она совершенно не подходит Ему, и что Ему будет гораздо лучше с ней, с Кирой.

Света хмурилась. Кира вела себя странно, на вопросы не отвечала, прятала глаза. Информацию из нее оказалось добыть сложнее, чем из пионера-героя на допросе в гестапо. «Пьют они тут, что ли?» — испугалась Света, и решила дождаться маму, несмотря на то, что та уже на час опаздывала.

***

В школу Валя не пошла. И в библиотеку — тем более. Как только она пыталась думать про библиотеку, ее тут же начинало колотить, как будто она проглотила нервного дятла.

Валя закрыла голову подушкой и стала вспоминать прошлый год. И позапрошлый. И до этого. Когда бабушка ее встречала свежезаваренным чаем… Валя поняла, что снова ревет в голос.

Она вспомнила, что вчера мама дала каких-то пахучих капель, после которых удалось заснуть. Вылезла из-под мокрой подушки и принялась шарить на тумбочке. Там оказалась только какая-то книжка — Валя с ненавистью сбросила книгу на пол. Пузырька не было.

Пришлось идти к маме и искать там. Нашла. Понюхала — вроде те. Сколько там мама капала? Валя никак не могла вспомнить и потому просто открыла пробку и глотнула прямо из бутылочки.

Вернулась в кровать и скрючилась под одеялом. Постепенно становилось сонно и тупо. Плакать уже не хотелось. Валя вспомнила, что книжка на тумбочке — «Маленький принц». И его зачем-то нужно прочитать. Но не сейчас. Потом.

***

Леший изумленно смотрел, как Ник отсчитывает сотенные.

— Это тебе! — сказал Никита, протягивая деньги. — Тебе и твоим…

Он запнулся. Назвать подпевал Лешего «друзьями» язык не поворачивался.

Леший с опаской взял купюры.

— Так это… ты же нам уже все вернул.

— Это за другое. Это за то, что вы будете меня защищать.

— От кого?

Ник криво улыбнулся.

— Ну, вам-то я вернул, а другим… Другие перебьются.

— Так они же разозлятся, — наморщил лоб Леший.

«Какой он все-таки тупой», — Ник чувствовал, что начинает злиться. Но злиться было нельзя. Если он еще и с Лешим поссорится…

— Вот поэтому вы мне и нужны.

— А-а-а! — наконец расплылся в понимающей улыбке Леший. — Теперь понял! Спакуха! Со мной тебя никто не тронет!

«Ага, — подумал Ник, — пока я тебе плачу…»

Поиск по сайту: