Кооперация – естественный союзник государства в проведении экономической политики, однако государства не всякого. «Лишь политика демократического государства будет наиболее гармонировать с политикой кооперации». Наряду с крупными мыслителями того времени Кондратьев поднял в своих трудах вопрос о внутренней и необходимой связи демократии и кооперации – вопрос принципиальной важности. Огромное значение ученый придавал теме солидарности между различными отрядами кооперативного движения, в частности между сельскохозяйственными и промышленными кооперативами. В начале 20-х гг. резко проявились разногласия между ними как выразителями диаметрально противоположных интересов – потребителя и производителя. Кондратьев во всеуслышанье призвал обе стороны к разумному компромиссу. Важное значение имели и его идеи о разделе сфер влияния сельскохозяйственных и промышленных кооперативов, о принципах организации кооперативной промышленности. В результате сделанных для кооперативных организаций исследований конъюнктуры мирового и внутреннего рынка он пришел к открытию обессмертившему его имя. Это известные во всем мире большие циклы (длинные) волны Кондратьева. Большой вклад в развитие кооперативной теории внес один из наиболее известных экономистов – аграрников, теоретик НЭПа., Чаянов Александр Васильевич (1888-1937 гг.). Его система имеет три краеугольных камня: - учение о трудовом крестьянском хозяйстве, - теорию кооперации, - концепцию аграрной политики государства.
Трудовое крестьянское хозяйство семейного типа (т.е. семейная ферма), по Чаянову, представляет собой хозяйственный организм со специфической мотивацией. Если в капиталистическом хозяйстве главное – максимальная прибыль и оно основывается на наемном труде, то цель крестьянского хозяйства – удовлетворить потребности всех членов семьи, используя при этом только свои собственные рабочие руки. Чаянов отстаивал идею вертикальной интеграция семейных ферм с различными кооперативами и агрообъединениями. Эта модель Чаянова обосновывала более высокую эффективность и «выживаемость» трудовых хозяйств на семейных наделах. При этом обобщался гигантский опыт работы семейных ферм в США, Англии, Франции, Италии и Германии, практика русских крестьянских хуторов периода столыпинской аграрной реформы 1906 – 1910 гг. Кстати, и опыт советской экономики подтвердил тезис о высочайшей выживаемости семейных ферм. Занимая 12 - 13 % земельных площадей и имея весьма скромный статус «личных подсобных хозяйств», они обеспечивают 30-40% производства мяса, молока и овощей в стране, 60-65% картофеля и т.д. Особое место в системе взглядов Чаянова занимает его теория кооперации. Он сумел обобщить громадный опыт русской льноводческой кооперации, завоевавшей под его руководством в 1915 – 1925 гг. роль ведущего мирового поставщика льна, то лучшее, что нащупали рочдельские пионеры в Англии, Райфайзен и Шульце-Деличе в Германии, крестьянские артели в России. Стержнем теории Чаянова явилась идея, по которой для каждого вида сельскохозяйственного производства существует свой оптимальный размер хозяйства. С полеводством и животноводством лучше справляются небольшие хозяйства, а такие операции, как помол муки, выделку масла, сыра и т.д. лучше кооперировать. Проанализировав с этих позиций земледельческие интегральные артели, Чаянов нашел, что они не есть самая эффективная форма организации сельского хозяйства. Он писал, что глубоко сомневается, чтобы трудовая земледельческая артель могла достигнуть таких же технических результатов как капиталистическое хозяйство. Оптимальный вариант Чаянов видел в сочетании семейных дворов, занимавшихся полеводством и животноводством, с кооперативными перерабатывающими предприятиями. Анализируя различие между крупными и мелкими хозяйствами, Чаянов утверждал, что сама природа сельскохозяйственного предприятия ставит пределы его укрупнению, благодаря чему количественные выражения преимуществ крупного хозяйства над мелким в земледелии никогда не могут быть особенно большими. Он полностью отрицал производственное кооперирование и считал, что оно возможно лишь в области сбыта и снабжения. По мнению Чаянова, крестьянские объединения организованные на производственной основе обречены на провал, в силу частнособственнической психологии крестьян.
