Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Подземелье. часть первая



 

Несколько необычных вещей Эрагон заметил сразу. Во-первых, они стояли на краю округлого помещения примерно двести футов в диаметре, в центре которого было нечто вроде огромной ямы или шахты, из которой исходило приглушенное оранжевое сияние. Во-вторых, над этой ямой дрожал раскаленный воздух, а в самом помещении стояла удушливая жара. В-третьих, вдоль внешних стен помещения тянулись в два ряда какие-то каменные скамьи, причем задний ряд был выше переднего, и на этих скамьях стояло множество каких-то странных темных предметов. В-четвертых, стены за рядами скамей сверкали, точно в них были вделаны самоцветы или узор из цветного стекла. Эрагону очень хотелось рассмотреть поближе и эти стены, и непонятные темные предметы на скамьях, но подойти к ним у него никакой возможности не было, потому что путь ему перегораживал человек с головой дракона, стоявший рядом с ямой, из которой исходили жар и оранжевый свет.

Этот человек, казалось, был целиком сделан из сверкающей полированной стали. На нем не было никакой одежды, кроме узенькой набедренной повязки, сделанной из того же сверкающего металла; его грудь, руки и ноги бугрились мощными, как у кулла, мускулами. В левой руке он держал металлический щит, а в правой – меч с переливающимся всеми красками радуги лезвием, в котором Эрагон сразу узнал работу эльфийской оружейницы Рюнён, создавшей мечи для всех членов ордена Всадников.

Позади человека с головой дракона у дальней стены виднелся высокий трон, на спинке и сиденье которого были явственно видны отпечатки тела этого невероятного существа.

Человек с головой дракона широкими шагами двинулся к ним. Его тело в металлической шкуре двигалось весьма пластично, но каждый шаг звучал так, словно на пол роняли нечто очень тяжелое. Он остановился шагах в пятнадцати от Эрагона и Сапфиры и молча уставился на них; глаза его горели, точно два алых костра. Затем он вскинул свою мощную чешуйчатую голову и издал жуткий, какой-то металлический рев, которому ответило такое громкое эхо, словно в подземелье разом взревела дюжина подобных существ.

Пока Эрагон соображал, нужно ли им будет сражаться с этим существом, его сознания неожиданно коснулся чей-то чужой, куда более обширный разум, совершенно не похожий ни на один из тех, с которыми ему уже доводилось сталкиваться. В мыслях этого существа, казалось, слышится одновременно множество различных голосов, и все они кричат что-то свое – этот странный несобранный хор напомнил ему голоса ветра внутри той могучей бури, в которую они попали по пути на остров.

Поставить мысленные барьеры он не успел, ибо чужой разум почти мгновенно преодолел всю его защиту и завладел его сознанием. Несмотря на долгие упражнения с Глаэдром, Арьей и Сапфирой, Эрагон ничего не мог с этим поделать; он не мог даже замедлить эту мысленную атаку. С тем же успехом можно было бы попытаться голыми руками остановить морской прилив.

Теперь его со всех сторон окутывал некий неясный свет и рев разноголосых существ; этот настойчивый хор проникал все глубже в его душу, в самые потайные ее уголки, в каждую ее складку. Затем у него возникло ощущение, будто захватчик разрывает его мозг на десять, двадцать, сто кусков – причем каждый из этих кусков прекрасно соображает и чувствует присутствие остальных, но действовать по собственной воле совершенно не способен. И еще что-то, похоже, произошло с его зрением: ему казалось, что он видит это помещение как бы сквозь грани драгоценного камня.

Шесть различных потоков воспоминаний на огромной скорости пронеслись сквозь его расщепленное сознание. Эрагон даже и не пытался их запомнить; они просто появлялись и пролетали сквозь его мозг быстрее, чем он способен был воспринимать. Одновременно с этим тело его по воле «захватчика» наклонялось, нагибалось, меняло позы, а потом его собственная рука подняла Брисингр на уровень глаз, и он увидел шесть идентичных изображений своего меча. «Захватчик» даже заставил его произнести некое заклинание, цели которого он не понял и не мог понять, потому что в голове у него были только те мысли, которые позволял ему иметь неведомый разум. И чувств Эрагон тоже никаких не испытывал – лишь постепенно гаснущее чувство тревоги.

Казалось, несколько часов этот чужой мозг изучал каждое из его воспоминаний с того момента, как он отправился из родного дома в Спайн, охотиться на оленей – за три дня до того, как нашел яйцо Сапфиры, – и до сегодняшнего дня. Где-то в глубине души Эрагон понимал: то же самое происходит сейчас и с Сапфирой, но понимание этого ровным счетом ничего ему не давало и никак его не успокаивало.

Наконец, когда он уже перестал надеяться на то, что разум его сможет вновь обрести свободу – если, конечно, после этого ему вообще удастся управлять собственными мыслями! – вихреобразный хор голосов утих, и чуждый разум осторожно воссоединил разрозненные части сознания Эрагона, а потом покинул его.

Эрагон пошатнулся и, сделав шаг вперед, невольно упал на одно колено. Рядом с ним Сапфира нервно подпрыгнула и щелкнула в воздухе зубами.

«Как? – думал он. – Кто?» Ему казалось, что для того, чтобы вот так взять в плен сознания сразу их обоих, а заодно и Глаэдра, нужно такое могущество, которым вряд ли обладает даже сам Гальбаторикс.

И снова чужое сознание коснулось его мыслей, но на этот раз никакой атаки предпринято не было. И в ушах его прозвучал странный гулкий голос:

«Примите наши извинения, ты, Сапфира, и ты, Эрагон.

Но мы обязаны были проверить истинность ваших намерений. Добро пожаловать в Свод Душ. Мы уже давно ждем вас. Здравствуй и ты, брат, добро пожаловать снова в нашу обитель. Мы рады, что ты еще жив. Прими же назад все свои воспоминания и знай, что теперь ты близок к заветной цели!»

Эрагону показалось, будто некий сгусток энергии молнией сверкнул в сознании Глаэдра, вызванный волей неведомого существа. И мгновением позже Глаэдр издал такой рев, что виски Эрагона пронзила боль. Он чувствовал, какой поток смешанных чувств рвется из души Глаэдра: печаль, торжество, неверие, сожаление… Но наиболее отчетливым было испытанное старым драконом чувство радостного облегчения, и Эрагон понял, что невольно улыбается, сам не зная почему. И, пытаясь найти ответ на этот вопрос, он слегка коснулся сознания Глаэдра и ощутил там не только его мысли, но и множество чужих, и все эти неведомые существа что-то нашептывали, что-то бормотали…

– Кто это? – шепотом спросил Эрагон у стоявшего перед ним человека с головой дракона, но тот не ответил; он даже не пошевелился.

«Эрагон, – услышал он голос Сапфиры, – посмотри на стены, на стены…»

Он посмотрел и увидел, что стены округлого помещения вовсе не украшены разноцветными витражами или драгоценными каменьями, как ему показалось сперва. В стенах виднелись десятки, десятки десятков крошечных альковов, и внутри каждого покоился некий сверкающий округлый предмет овальной формы. Одни из них были больше, другие меньше, но во всех пульсировал живой внутренний свет, точно угли догорающего костра.

Сердце Эрагона сперва остановилось, а потом бешено забилось: он начинал понимать, ЧТО видит перед собой.

А потом он внимательно посмотрел на те темные предметы, что стояли на каменных скамьях; гладкие, яйцевидной формы, они казались высеченными из камня различных цветов. Как и округлые предметы в нишах, они были разной величины, но вне зависимости от размера форма их была той самой, которую Эрагон узнал бы где угодно.

Волнение жаркой волной охватило его душу; колени подгибались от внезапной слабости. Этого не может быть! Ему и хотелось верить в то, что он видел собственными глазами, и страшно было, что все это может оказаться иллюзией, созданной, чтобы обмануть его надежды. И все же возможность того, что предметы, которые он видит перед собой, вполне реальны, вызывала в нем такую бурю чувств, что он, шатаясь, хватал ртом воздух и не мог вымолвить ни слова, настолько был ошеломлен и переполнен эмоциями. Сапфира реагировала примерно столь же бурно.

Затем уже знакомое Эрагону чужое сознание вновь коснулось его мыслей, и он услышал:

«Вы не ошиблись, птенчики. И глаза ваши вас не подводят. Мы – это тайная надежда нашего народа. Здесь лежат наши сердца сердец – последние свободные Элдунари на этой земле. А еще здесь более ста лет бережно хранятся яйца драконов, о которых мы все это время нежно и преданно заботились».

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.