EPOV Я зажмурился, облокотившись лбом на прутья своей клетки, и тяжелые слёзы катились вниз по моему лицу, мягкий оранжевый свет составлял мне компанию, пока я пытался забыть свой день. И потом я вспомнил лицо мальчика… он плакал… и кричал, и истекал кровью. Я заставил себя сконцентрироваться на том, зачем я здесь, почему я делаю это. Какое право я имею сидеть в этой клетке, плакать и испытывать жалость к себе, когда он заплатил максимальную цену в этой самой комнате? Я должен исправить это. Таня… Мне так жаль за то, как я обращался с тобой. Я знаю, ты старалась изо всех сил. Пожалуйста, помоги Белле, не смотри на то, что происходит со мной сейчас. Утешь Беллу. Помоги ей сосредоточиться на её учёбе и работе. Держи её в безопасности. Держи её подальше отсюда. Сэр Кэвин оставил меня около часа назад. Он сказал, что уже вечер, и что он попытается принести мне что-нибудь поесть. С тех пор я его не видел. Я снова грубо потер свои губы, пытаясь избавиться от его вкуса, запах его одеколона преследовал меня, его спокойный, заботливый голос всё еще издевался надо мной в моих мыслях. Я впился руками в свои волосы и шмыгнул носом, заметив, что мои ноги всё еще дрожат. «Хватит», - сказал я им вслух, положив руку на бедро. Я услышал щелчок замков снаружи, и вытер глаза кулаками, я не хотел, чтобы она дразнила меня, что я сижу здесь и плачу после моего свидания вслепую с Сэром Кэвином. Вспыхнул белый свет, и я зажмурился, ослепленный. Виктория зашла внутрь и закрыла дверь за собой, в её руках была булочка и бутылка с водой, она улыбалась так, словно принесла мне 4ёх-звездный ужин. Я опустил глаза, и молился кому-то, кому угодно, что бы он помог мне держаться моего плана. Теперь я должен быть хорошим. Я должен быть влюблен в этот мировой образец Королевы Сук. «Как дела, шлюшка?» - спросила она, изображая беспокойство. [вообще, тут слово doodlebug… насколько я понял, doodle – член, bug - проститутка] Шлюшка? Иди нахуй! «Хорошо», - солгал я, глядя на ноги. Она подошла к правой стороне клетки. «Поешь, сладенький», - она протянула мне булочку, и я взял её, не поднимая глаз. Я не мог. Если я посмотрю на неё, я вырву ей горло и буду заперт тут чёрт знает сколько. «Спасибо, Виктория», - я сделал усилие, чтобы заставить свой голос звучать благодарным, и она дала мне бутылку. Я жевал, стараясь откусывать маленькие кусочки, после её комментария о том, что я ем как свинья, и что я такой жирный урод. Я просто выглядел здоровым, не костлявым, и это сводило её с ума. На булочке не было масла. Боже, я ненавижу тебя, Виктория. Надеюсь, я увижу, как ты ешь хлеб с водой в своей оранжевой тюремной форме. «Что-нибудь болит?» - теперь ей было жаль меня? Боже, мне так сильно хотелось послать её нахуй. «Нет», - соврал я. «Кому ты принадлежишь, Эдвард?» - она скрестила руки на груди и приподняла бровь. «Тебе, Виктория», - я смотрел на хлеб, не особо окрашивая голос эмоциями. «Скажи, что любишь меня», - улыбнулась она. «Я люблю тебя, Виктория», - я наполовину поднял свои глаза к её… и потом быстро опустил их. Она подошла ко мне ближе и сказала, «Посмотри на меня, Эдвард». Я поднял глаза, и она смотрел на меня с такой симпатией. «Я знаю тебе больно… и плохо… и ты в шоке», - сказала она, «И я не виню тебя. Я не хочу наказывать тебя таким образом когда-либо еще. Но ты заслужил это. Я не такая глупая, как ты думаешь, Эдвард. Ешь свой ужин… Я вернусь позже. Мне нужно пойти наверх, клуб скоро откроется. Поспи немного, когда поешь». Я выпил всю воду после того, как доел булочку, и сразу же отругал себя за это. Мне захочется в туалет, и, я уверен, это тоже будет использовано против меня, как наказание. Что если в этой воде что-то было? Что-то, что усыпит меня, и когда я проснусь, я окажусь в подвале у Рэйвен? О, Боже, нет. Не спать! Не засыпать! А что если вода обычная, и я мучаю себя без причины? Интересно, Эммет наверху? Надеюсь, Белла не звонила ему после того, как мой жучок сломался. Он не сможет попасть сюда, у него нет ключей. Надеюсь, он не будет пытаться приблизиться к темнице. У него будут неприятности. Я начал выдумывать разные способы убийства Виктории, и не успев осознать этого, я уже свернулся на полу, жалея, что у меня нет одеяла, улыбаясь про себя, когда я облил связанную Викторию керосином, слушая, как она умоляет меня сохранить ей жизнь, а я ждал, играя со своей зажигалкой, заставляя её подумать об этом до того, как я зажгу огонь. Я даже засыпал несколько раз, но свет был слишком ярким. Жаль не включен красный свет, или лучше бы была полная темнота, которая позволила бы мне насладиться черной пустотой. В этом мире быть слепым – благословение. Казалось, прошла вечность, когда я услышал, как замки открываются. Я поднялся и сел, потирая глаза, вздрагивая от боли в затекших мышцах. Они привыкли к мягкой постели по ночам, к теплу, а не к позе зародыша, в которой я спал. Белла Свон избаловала меня. Белла Свон… она была так далека от меня… как Венера. «Просыпайся, просыпайся, соня», - прозвучал голос Виктории поблизости, я слегка поднял взгляд. Она открыла клетку, отошла в другой конец помещения и приказала, «Выходи, стань на колени в центре». Время выступить для моего владельца. Я выполз из клетки и прошел на четвереньках до центра комнаты, поднялся на колени и сложил руки за спиной. Глаза вниз. Я хотел подскочить и схватить её сзади, сжать рукой её горло, потребовать образец своей крови и потом запереть её в клетке. Но она бы умерла сначала. Она умная, но еще и тронутая. Она бы не слушала меня и не посмотрела бы на своё затруднительное положение. Она бы наслаждалась сражением. Она бы выиграла, и Белла заплатила бы. Кэти бы заплатила. Просто подожди, сказал я себе. Всему своё время. Будь терпелив. «Тебе понравился Сэр Кэвин, Эдвард?» - спросила она и подошла ближе. «Да, Виктория», - ответил я, стараясь, чтобы моей голос не был таким мертвым, я хотел, чтобы она просто позволила мне попытаться забыть это, чтобы она перестала играть со мной на эту тему. «Он был очень доволен тобой», - она гладила меня по волосам, а я делал вид, что мне это нравится. Я закрыл глаза, немного наклонил голову к её руке и тихо промычал. «Он предложил мне продать тебя ему», - усмехнулась она, «Что об этом думаешь, малыш?» «Пожалуйста… нет…» - выдохнул я, «Я хочу быть твоим. Я не хочу принадлежать кому-то еще. Я люблю тебя, Виктория… моя Госпожа…» Пожалуйста, пусть она поверит в это, не знаю, насколько удачно я произнес это, но я почувствовал её пальцы на своей щеке и осмелился покрыть её руку поцелуями. Она держала руку передо мной, и я начал прикасаться языком к её тонким пальцам, целуя теплые, влажные фаланги. «Что на счет твоей подружки?», - ревниво прорычала она, а я целовал другую сторону её руки. «У меня нет подружки, я твой раб. Твой раб навсегда», - выдавил я, надеясь, что не переборщил. «Не знаю, Эдвард», - неуверенно сказала она, «Ты выглядел чертовски счастливым с этой девчонкой на прошлой неделе… и ты защищал её от меня. Думаю, она тебе очень нравится». «Нет», - мой голос понизился и углубился, когда я начал нагло врать, «Я работал. Мне плевать на неё. Она даже не могла трахаться, как следует, мне пришлось всему её учить. Я устал после двух недель с ней. Она ноющая маленькая тупица. Худая ботаничка. Я не мог дождаться, когда смогу вернуться домой. Я так по тебе скучал, Виктория. Пожалуйста…» Она отступила назад, прерывая мои поцелуи. Надеюсь, она поверила в мою болтовню о Белле. Я не хотел, чтобы Белла когда-либо почувствовала на себе гнев Виктории. «Почему ты заступился за неё той ночью?» - она сняла что-то со стены и вернулась ко мне. «Её отец- шеф полиции», - ответил я тихо, «Я не хотел рисковать и потерять тебя. Я боялся, что тебя найдут и арестуют». Звучит логично, правильно? Но нужно добавить. «Еще она сказала, что её отец раньше ранил подозреваемых», - добавил я, «Он делает, что хочет с людьми, которые выводят его. Он прострелил парню руку во время допроса. Я защищал тебя, Виктория». «Хмм», - только и сказала она, и опустилась, чтобы ущипнуть меня за сосок, она прикоснулась к нему языком и укусила, и я зашипел. Потом она разомкнула зажим для сосков с зубами аллигатора и закрыла его на моем потвердевшем соске. Я низко простонал, закрыв глаза, я был привык к такой боли и мог выдержать её. Я не сопротивлялся и не издавал никаких звуков, когда она повторила то же самое с моим левым соском, кусая его беспощадно, пока он не возбудился, готовый к своему зажиму. Я почувствовал, как металлические зубы сомкнулись на нем и резко вдохнул. «Так лучше», - сказала она, осмотрев меня, и я почувствовал легкий удар электричеством. Не сильный… достаточный для того, чтобы я вздрогнул от неожиданности. Она засмеялась и поцеловала мой лоб, словно бы ей извиняясь за невинную шутку. «Поцелуй меня», - она посмотрела вниз, и её губы оказались прямо над моими. Я набросился на неё, приподнявшись на коленях насколько возможно, мой язык активно массажировал её. Я закрыл глаза и представил грудь Беллы… её маленькую упругую задницу. Мой член начал твердеть, подчиняясь мыслям о ней, и я почувствовал облегчение. Я должен убедить Викторию в своей верности. Я должен заставить её почувствовать, что я люблю её. Я должен вернуть её доверие. Я осмелился заговорить, надеясь, что она не накажет меня за это слишком сильно.
