EPOV «Эдвард… интервью номер… восемь?», - Белла неуверенно посмотрела на меня. «Кажется, семь», - я старался вспомнить, но Белла пожала плечами и сказала, «Всё равно…» «Привет, Эдвард», - она поздоровалась со мной, как обычно, это всегда заставляло меня улыбнуться. Как будто я не видел её с прошлого интервью. «Привет, Доктор Белла», - улыбнулся я, она, как всегда, сидела в кресле напротив меня, и я на своем обычном месте – на диване. «Ну…» - Белла слегка вздохнула и посмотрела в окно справа от себя, «Довольно много для того, чтобы наша проблема не расстроила моего отца». Она слабо улыбнулась, и я позволил себе улыбнуться в ответ, надеясь, что она не скрывает боль от визита своего отца час назад. Я надеялся, что она понимает, что ей не обязательно скрывать это от меня. Я также могу быть рядом для неё. «Да», - я вспомнил слова Чарли о том, что он слышал всевозможные истории, и наша не заставит его кричать или применять силу, «Довольно много для твоих правил». Она вдавливала ручку в блокнот на коленях, её челюсть напряглась на секунду. Теперь казалось, что она расстроена… и она не говорила. Её глаза были прикованы к блокноту. Она жалеет, что мы рассказали её отцу? Они были так близки, когда Чарли только пришел… и теперь… «Белла?», - начал я, «Прости. Я до сих пор не могу поверить, что ты сделала это для меня». «Глупый Эдвард», - она прикидывалась смелой для меня, «Я сделала это для нас… и я сделаю для тебя что угодно. Я люблю тебя. Я умру за тебя». Это заявление было равносильно ножу, пронзающему мою грудь. Я раскрыл рот, и на секунду мне стало плохо… я подумал о Тане… о Виктории… о ёбаной опасности над нами. «Никогда больше не говори так, Белла», - услышал я свой строгий голос. «Извини», - она поняла, что я чувствую, и это отразилось на её лице, «Я не думала… Я не хотела…» Она вздохнула и сменила тему. «Ну и… как тебе мой отец?» - спросила она, попытавшись улыбнуться. «Он мне понравился», - уверенно сказал я, «Но он был слишком добр ко мне. Он должен был ударить меня». «Ты хотел этого, да?» - спросила она, отлично меня зная. «Да», - я уже прекратил попытки скрывать что-то от Беллы или врать ей, «Я знаю, это неправильно с моей стороны… брать твои деньги вот так… чтобы… заниматься с тобой любовью за них. Я испортил столько девушек за деньги… когда Чарли прижал меня к стене, это было словно… один из их отцов наконец добрался до меня… и может теперь я заплачу за что-то, что я сделал». «Я знаю, что я чувствовала…» - сказала Белла, «Когда мой отец назвал тебя шлюхой и… развратником… но… что чувствовал ты?» Я посмотрел на свои руки и чуть не солгал, что я привык к этому… но я признал правду. «Я ненавидел это», - признался я, взглянув на неё, «Я хотел понравиться Чарли. Мы здорово общались во время ланча, и я думал, что уже немного нравлюсь ему. Потом… когда мы сказали ему… то, как он посмотрел на меня… мне снова стало так противно… я обычно так себя и чувствую, но в последнее время, с тобой… когда мы одни… я не чувствую себя таким грязным. Я чистый. И каким-то образом, я не делаю ничего плохого. Я почти забываю, что я проститутка, когда целую тебя. И я не использую слово ‘шлюха’, чтобы ты не злилась на меня». Она слегка ухмыльнулась, и я улыбнулся в ответ, довольный, что моя правда не вызывает проблем. «Не уверена, что мне нравится слово ‘проститутка’», - сказала она. «Как на счет ‘распутник’?» - подразнил я. «Мой отец обычно такой спокойный», - сказала Белла, «Он многое видел, и он редко становится чересчур… эмоциональным». «Это другое», - пояснил он, «Теперь это ты. Ты его единственная дочь. Я точно знаю, что он чувствует. Если бы я был на его месте, а ты была Кэти… я бы избил свою задницу до неузнаваемости!» Белла помотала головой и улыбнулась шире. «Чарли, как ты», - продолжал я, «Он хочет помогать людям. Сначала, когда ты потребовала, чтобы я снял майку, я ненавидел это. Чарли увидит. Но потом, когда он увидел… я мог сказать, что он беспокоится. Нравлюсь я ему или нет, он всё еще хороший коп. Он хочет защитить слабого… и избавить мир от плохого. Это замечательно, что ты станешь доктором, психиатром. Ты можешь помогать людям и спасать их до того, как они попадут в тюрьму к твоему отцу. Ты можешь предотвращать ужасные преступления». «Я никогда не думала о своей работе таким образом», - Белла немного повеселела, и я был счастлив, что это случилось из-за меня. «И ты не слабый», - добавила она, «И ты тоже понравился моему папе. Несмотря на то, что он этого не показывает. Когда мы всё рассказали ему, он понял, что вы оба одинокие отцы и стараетесь изо всех сил для своих дочерей. Я уверена, мой отец сделал бы тоже самое для меня, если бы был в твоей шкуре». «Да, но ты видела его первую реакцию на меня», - напомнил я, «Вот о чем я говорил тебе раньше. Он хотел причинить мне боль. Он ненавидел меня. Это первоначальная реакция людей на таких как я. Вот почему шлюхи не получают помощи». Белла громко вздохнула и сказала, «Он помогает тебе!» «Потому что он любит ТЕБЯ», - уверенно сказал я, мне не хотелось ссориться с ней. «Ты уверен в этом?» - теперь она слегка разозлилась. «Белла…» - я смотрел на неё, пока она не подняла на меня глаза, «Он любит тебя. Он просто расстроен сейчас. Он простит тебя. Вот увидишь». Она молча уставилась на свой блокнот. «И то, что он помогает нам – доказывает это», - теперь я говорил мягче, «Честно говоря, это дает мне надежду – иметь на своей стороне двух Свонов. Не то, чтобы первого не было достаточно… просто теперь я чувствую себя… в два раза более защищенным». Она улыбнулась, и я захотел еще раз поговорить о том, что разъедало меня изнутри… постоянно… он практически лишал меня возможности двигаться, никогда не покидая мои мысли, неминуемый понедельник. «Но, Белла…» - я серьезно посмотрел на неё, «Нам обоим нужно приготовиться к тому, что может случиться. Вполне возможно, мне придется вернуться… даже твой отец так сказал». «Нет», - снова она не хотела признавать это, «Я заставлю папу арестовать тебя до того, как ты уйдешь». На этом я чуть не засмеялся. Не плохая идея… «На каком основании?» - ухмыльнулся я, «Арестованные проститутки выходят из тюрьмы так же быстро, как оплачивается залог. Копам настолько плевать на это, что они даже один день не держат нас под арестом. И потом Виктория запрет меня на семь дней вместо шести». «За переход улицы на красный свет», - фыркнула Белла, «Чрезмерная сексуальность… секс на пожарной лестнице, что угодно!!» «Если секс на пожарной лестнице – преступление, тогда позволь мне быть виноватым», - я спародировал старую рекламу Obsession, и усмехнулся, надеясь, что она поймет шутку. Она наполовину улыбнулась и ухмыльнулась. «Твоему отцу нужна будет серьезная причина, чтобы арестовать меня здесь», - пояснил я, «Это не его город. Скажи мне, что будешь сильной, когда мне придется уйти. Хотя бы просто скажи это». «Я буду сильной, если тебе придется уйти», - плоско сказала она, глядя на блокнот. «Врунья», - я улыбнулся, мотая головой. Она отбросила блокнот вниз, её голова упала на руки, и комнату заполнили тихие всхлипы. Через секунды я обнимал её, стоя перед ней на коленях, она вцепилась в меня и плакала в мою шею, пока я гладил её волосы. «Возможно вытащить меня оттуда займет чуть больше пары дней», - тихо сказал я, «Твоему отцу может понадобиться больше времени. Я смогу продержаться и подождать. Я прожду вечность ради тебя». «Я не могу…» - плакала она, «Я не могу позволить тебе вернуться ко всей этой боли в одиночестве…» «Ты такая сильная, Белла», - повторил я, чтобы она помнила, «Ты делаешь меня сильным. Со мной всё будет хорошо. И с тобой тоже». Я хотел сказать ей, что судьба ненавидит меня. Она никогда не позволяет мне быть рядом с тем, что я люблю. Она машет этим передо мной, прямо над моим носом, а я стараюсь подпрыгнуть и схватить это зубами, не имея никаких шансов. Может она тоже безумная доминантша, которая любит забавляться со мной. Может Белле лучше без меня, не быть морковкой судьбы, манящей и дразнящей меня. «Жаль, что ты не можешь просто забыть меня, когда я уйду», - признал я, и как только я произнес это, моя кровь застыла в венах. «Слишком поздно», - сказала она, когда я смахнул слезы с её правой щеки, «Теперь мы прикованы друг к другу. Если тебе больно – мне больно». «Белла…» - выдохнул я, закрыв глаза, «Ты просто сумасшедшая сука». На этом мы оба рассмеялись и крепче обняли друг друга. Всё становилось еще более депрессивней и тоскливей в последние пару дней. Я хотел забыть об этом на какое-то время… но мой переключатель настроений не очень хорошо работал в последнее время. Я привык выключать грусть и идти на работу. Белла испортила мои выключатели. Я был одновременно рад и зол на это. Я буду бесполезной шлюхой, когда вернусь. Как я теперь соблазню незнакомую женщину? Я теперь даже с БЕЛЛОЙ не хочу играть в учителя/студента, как я могу выступать перед незнакомками? У меня будут большие неприятности, когда Виктория узнает об этом. Теперь я чувствовал какую-то необходимость рассказать Белле о Виктории. Неправильно то, что её отец помогает нам, не зная этого. Я не хочу помнить это. Но я никогда не забуду. Скорее всего, Белла не испугается моей истории, но я подвергну её такой невероятной опасности… и её отца. И что если он заподозрит, что я как-то замешан в этом? Тут будет моё слово против слова Виктории… если я сейчас отправлюсь в тюрьму, Кэти пропадет. Не говоря о том, что я буду изнасилован там дважды в день. Я бы позвонил отцу Беллы, если бы был уверен, что Виктория или один из её парней не отслеживают телефонные звонки. Мне придется ускользнуть к Чарли. Он должен знать. Это может быть выходом для меня. Но если что-то пойдет не так, Виктория всё еще сможет добраться до Кэти и ранить её, не говоря уже об Анджеле и Бене. Я должен хорошенько обдумать это. Я доверял Чарли, но даже хороший коп может быть связан законом – без убедительных доказательств им придется отпустить Викторию… и потом она вернется за мной… и за всеми, кого я люблю. «Давай убираться отсюда», - предложил я, нажав ‘стоп’ на диктофоне, «Давай повеселимся. Я вроде должен развлекать тебя, а ты постоянно плачешь». Она не стала спорить и улыбнулась, а я поднялся на ноги, раздумывая о разных вариантах. Наконец я придумал замечательный план. Я очень давно не делал этого, и, я уверен, ей тоже это понравится. Она была идеально одета для моей идеи. Тонкая рубашка с короткими рукавами, джинсы, кеды… хотя ей может понадобиться легкая куртка. Я вытянул её из дома, и вскоре мы уже сидели в поезде, и, сидя у меня на коленях, она спрашивала, куда мы едем. «Не могу сказать», - ответил я, сводя её с ума и обожая это. Мой потвердевший член уткнулся в её задницу, и я вздрогнул, мечтая о том, чтобы он уже взял отпуск хоть на какое-то время. Без слов, или хоть кого-нибудь намека, Белла начала слегка ёрзать на моем неистовом в заключении члене. Я мог видеть только её затылок, пока она продолжала издеваться надо мной, я уверен, это её месть за нашу первую поездку на поезде. Тогда я довёл её до безумия, а потом просто схватил за руку и выбежал из вагона на нашей остановке. Так что она медленно двигала бёдрами вперед и назад, тёрлась о мой член, а я старался сдержать стон, который стремился вырваться наружу. Держу пари, она сейчас улыбается, маленькая сука! Злобная часть меня дымилась от ярости и мучений. И эта поездка будет долгой… по крайней мере 45 минут. Блядь. Спустя пару минут её хитроумной пытки, и низко зарычал, «Белла!» Она захихикала и остановилась. От этого не стало легче. Теперь я хотел чувствовать её движение над выпуклостью моих джинс. Мне было больно без этого. Подумай о чем-нибудь… да, это хорошая идея. Неожиданно, я вспомнил как Кэтрин учила меня месить тесто для хлеба. «Нет, Эдвард, не нужно так бить его», - улыбалась она, всегда такая терпеливая со мной, «Руки вот так… сложи и нежно надави… тебе не обязательно делать ему больно». Тогда я был сердитым ребенком. Было приятно бить тесто… Кэтрин понимала меня… зная причины моего разочарования… она занимала мои руки вещами получше, чем удары. Боже, я скучаю по ней. Может, если всё разрешится с Карлайлом и Эсме, я смогу снова увидеть её и Джозефа. Было бы здорово. Я расслабился и улыбнулся, глядя в окно; начинался закат. И Белла снова начала тереться задницей о мой член. Сначала я засмеялся про себя и сказал, прости Белла, я убил Франкенчлена, ты не будешь играть с ним в этой поездке… но потом, словно какое-то научное исследование пошло не так, Франкенчлен снова поднялся… он никогда не умрет по-настоящему. ЧЕРТ ВВОЗЬМИ!! «Нееет…» - выдохнул я, и Белла тихо усмехнулась.
