КОЛОКОЛА НЕ ИМЕЮТ «СЕРДЕЦ»

Колокола на платформах бирманских пагод не сзывают ве­рующих к богослужению, как в христианских церквах. Они ви­сят низко над землей, доступные каждому. Языков у них нет, зато рядом всегда лежит деревянная колотушка. И каждый же­лающий может поднять ее и ударить в колокол, чтобы привлечь к себе внимание небес.

Низкий протяжный звон колоколов часто слышится в паго­дах. Намного труднее услышать «голос» их меньших собратьев — маленьких серебряных колокольчиков, подвешенных к тхи па­год. Чтобы услышать их мелодичное позванивание, нужна хотя бы минута полной тишины, чем многолюдный Рангун похвалиться не может. Серебряный звук колокольцев очаровал меня вдали от шумных рангунских улиц — в храме Швемодо, что стоит в городе Пегу.

Обширный двор известной пагоды ранним тихим утром был безлюден, лишь из прилегающего монастыря время от времени показывалась фигура поунджи и бесшумно исчезала в дальнем углу двора. В тиши едва слышно позванивали колокольчики на тхи маленьких пагод, окруживших центральную ступу.

В эту минуту привычный окружающий мир будто исчез, ото­двинулся со всеми его страстями и проблемами. Повседневные человеческие стремления показались до смешного ничтожными перед этим вечным спокойствием пагоды, сиявшей в лучах ут­реннего солнца.

В едва уловимом дрожании теплого воздуха осталось лишь чудо золотой пагоды и вселенский покой. Удивительное чувство умиротворения: ни забот, ни проблем, ни желаний — ничего, кроме растворенных в тебе благостной тишины и покоя. Навер­ное, в эту минуту мы испытали состояние, близкое к нирване.

Но вот от главного входа донеслись до нас голоса людей и звуки трещоток. Это любящие родители купили игрушки своим чадам в лавочках, расположившихся внизу, у лестницы.

Идиллия разрушилась безвозвратно. По двору пагоды ше­ствовала многочисленная семья. За ними шли поунджи с уже на­полненными тапеитами — сейчас за стенами монастыря начнется утренняя монашеская трапеза. Пагода ожила. Таинство прикос­новения к нирване без следа исчезло. Мы вернулись в мир лю­дей.

ДОСТИГШИЙ НИРВАНЫ

Некогда могущественная монская столица Пегу — ныне за­штатный провинциальный город, известный гигантской скульп­турой лежащего Будды, самой большой во всей Бирме.

Будда лежит в позе блаженного небытия — нирваны. Длина колосса — пятьдесят пять метров, высота — пятнадцать. Исто рики считают, что статуя создана в X веке.

Когда на монское государство Пегу в 1757 году напал бир­манский король Алаунпая, он не пощадил ничего, кроме золотой ступы Швемодо и статуи лежащего Будды. Но то, что уберег за­воеватель, разрушила стихия.

В 1930 году Пегу подвергся сильному землетрясению — город и пагоды были превращены в руины. От славной Швемодо уцеле­ла лишь небольшая часть. Она и теперь стоит на подворье новой пагоды, которая превзошла по высоте даже рангунскую Шведагон.

Воины Алаунпаи отнеслись к лежащему Будде с тем же почте­нием, что и к Швемодо. Но вот беда: они разрушили город до ос­нования, и люди покинули его. Постепенно джунгли поглотили статую, скрыли в густых зарослях. О существовании каменного колосса забыли. Два века прошло, прежде чем джунгли раскрыли свою тайну и знаменитая статуя снова стала местом паломниче­ства.

Из Рангуна в Пегу едем по шоссе, среди рисовых полей. Се­рая, иссушенная жарой, плоская, как стол, земля. То тут, то там дымятся небольшие костры. Это крестьяне жгут рисовую со­лому, чтобы удобрить поля для будущего урожая.

К лежащему Будде стекается не меньше народа, чем к самой Швемодо. Чтобы уберечь статую от дождей и солнца, люди по­строили навес. Низкий, почти касающийся головы колосса, он безнадежно испортил вид статуи. И все-таки она очень впечат­ляет: оранжевый цвет одежд, меловая белизна лица, на котором резко очерчены черные дуги бровей и скользящие в улыбке крас­ные губы, золотые ногти на руках и ногах. Столетиями люди при­ходят и уходят, а Будда все лежит и в лазури утреннего неба, и в багровом отсвете заката.

Недалеко отсюда есть другая достопримечательность. На рав­нине, открытой всем ветрам, с огромного пьедестала, сделанного в виде куба, взирают на мир четыре Будды. Они сидят спиной друг к другу, а вокруг ни души. Я не устояла перед соблазном увековечить себя рядом с божеством. Моя фигура затерялась между пальцами правой руки гиганта, недвижно лежащей на его колене.

Поиск по сайту: