И вот однажды произошло чудо: один добрый дядя кабальеро помог нашей нищей семье. Да здорово так. К лачуге пристроили домик. Там у нас тепло и дома можно строить хоть из фанеры. Но мы были так рады! Нас приодели, приобули, полгода хорошо кормили. А я даже в школу попал и моё обучение оплатили на несколько лет. Как мы, дети, были благодарны этому кабальеро! Мы же тогда ещё не понимали, что "добренький" дядя обворовал страну и её народ на миллиарды, а нам оказал трёхкопеечную помощь, которая для него ничто, как бросить монету нищему. Этот кабальеро-вор избирался в сенаторы и для пиара его холуи устроили показушную лотерею в Средствах Массовой Идиотизации. Из пятисот тысяч нищих семей выиграла наша и ещё две. И нам стали оказывать эту "помощь" и постоянно показывали по дебилизору – как мы теперь счастливо живём и процветаем. Через полгода, когда кабальеро стал сенатором, он забыл о нас и о "помощи"… И я доучиться не смог, потому что нужно было работать. – Трогательная история, да, Шарик? – Изя уже начал ехидничать. – Погоди с подколами. Я ещё не всё сказал. Так вот… Тогда, в детстве, когда я не понимал правды жизни… Но мне так запомнилось… врезалось… Я понял, что всё… многое можно исправить… улучшить. Вот так, запросто, поделившись – если есть чем. Мы, конечно, не понимали, что этот хренарх поделился с нами своей грошовой подачкой не от щедрости души, а наоборот, от беспросветной жадности. Он рвался в сенаторы, чтобы с помощью власти стать ещё богаче. Но тогда мы ничего не понимали и были так благодарны этому олигарху-хренарху. Я ещё совсем пацан, но недетская, знаешь, мысля всего насквозь прошила: "какой же это, наверное, кайф – дарить людям кусочки счастья!" Потом, когда повзрослел, я, конечно, понял всю эту залипуху… Но. Но оказалось, что существует масса очень упакованных маклями граждан, которые заработали свои миллиарды честно, талантом и трудом. Ну, ты в курсе. Изобретатели супер-пупер техники, программ и так далее. И вот, я стал изучать их биографии и выяснил: все они, почти без исключения, разбогатев, быстро пришли к тому самому выводу, который сделал когда-то я, нищий сопливый пацан, не державший больше доллара в руках: отдавать, дарить, делать людей счастливыми – кайф, выше которого, наверное, нет для нас ничего в этом мире. Но все эти светлые мысли меня посещали лишь в ранней молодости. А потом, как ты понимаешь, началась мужская взрослая жизнь, где если не ты, то тебя. Выживать, хавать, хапать, тянуть одеяло на себя, себе, до себя… Тебя, Изя, не тошнит ещё от такой животной ничтожной жизнишки? Бега на месте? Ты посмотри на этих спекулянтов, мафиози, "бизнесменов", этих седовласых, лысых, пузатых дяденек – им с Богом пора встречаться, а они всё не нажрутся, всё тянут из людей и из планеты жилы, хренархи хреновы! И хрен кому помогут! Или швырнут обглоданную кость, чтоб за них проголосовали на их фикс "выборах"…
– Что бы ни было уже в судьбе, Но живёшь – и как справочник листаешь… Не верь тому, что ты знаешь о себе, И ты многое о себе узнаешь!
– Разразился в ответ Изя четверостишием. – Э-э, дон Педро! Десять процентов населения присвоили девяносто процентов всех ресурсов и богатств планеты, а остальные граждане либо холуйски прислуживают самозванным князьям-прохиндеям, либо прозябают в жалкой нищете, питаясь объедками… Ты ещё не имеешь ни гроша в кармане, а уже собираешься вершить добрые дела, меценатствовать… Блеск золота тебя ослепил. Моё детство тоже прошло в нищете, на помойках. Отец мой… Он вернулся с этой самой большой и страшной войны… Пять лет в аду, чудом остался жив – борец с фашизмом-терроризмом… Он умер… Мне тридцать, а я уже старше его на несколько лет! Дали пенсию за отца, а потом уменьшили в три раза. Котёнка на такую "пенсию" не прокормишь. Мать учительница, с утра до ночи в школе, на трёх ставках за жалкие копейки… А ночью – проверка тетрадей… Я днями и вечерами на улице, с такими же пацанами, ни у кого не было отцов – погибли, поумирали. В парке мы собирали бутылки, там везде под кустами валялись пьяные – бывшие фронтовики-калеки, израненные, больные, никому ненужные, с грошовыми пенсиями. Мы сдавали бутылки и покупали мороженое. Игрушек у меня, после смерти отца, тоже никогда…
Как-то в магазине появилась шикарная детская машинка, большая, на батарейках, ею можно было управлять с пульта. Ничего подобного я до неё не видел и как же я хотел её иметь! После войны – разруха, и магазин – фанерный сарайчик, там продавалось всё в куче: сахар, штаны, консервы и детские игрушки. И вот, зимой, а у нас не то, что в вашей Ексике, у нас зимой минус тридцать и сорок… И я каждый день, пацан, лет восьми, тащился за три километра на гору в этот магазинчик. Город весь на горах и сопках, ветер, мороз, а я бреду через вьюгу полюбоваться на "свою" машину, блестящую, недосягаемую для меня красавицу… Никогда потом я ничего ТАК не хотел иметь! Её цена равнялась четвёртой части зарплаты матери и, разумеется, речи не могло быть…
А в четырнадцать я стал подыхать – дистрофия сердца и общее истощение. А в пятнадцать начал писать стихи и мечтал стать поэтом и, может, даже писателем… Но потом, много позже, я ВСЁ понял… Да ты зайди в любой книжный магазин в любой стране! Бездарная холуйская брехня! Потому что эти десять процентов – жлоболизаторов – субсидируют все липовые "издательства" и "СМИ"! НАСТОЯЩЕЙ литературы они боятся больше, чем огня и автомата киллерашникова! Потому что НАСТОЯЩАЯ ЛИТЕРАТУРА – это ПРАВДА. А правда проста: одним – всё, а другим – хренцовка! И вот, дон Педро, когда я понял ПРАВДУ, слава богу, гораздо раньше, чем многие в моём возрасте… Ну, ты ведь тоже ВСЁ понял… Я, извини, был о тебе худшего мнения… Так вот, Педро, когда я ВСЁ понял, я дал себе клятву: никогда не пахать на жлоболизаторов! Я стал заниматься спортом, усиленно, по-возможности, питаться, изыскивая различными способами макли…
– И что же, несчастненький Изя, ты до старости собираешься заниматься спортом и усиленно питаться? – Усмехнулся Педро. – Не маловато ли для "поэта" и "писателя"? – Э-эх, Педруччио! Да я бы… Если бы… макли… Я бы организовал настоящие литературные конкурсы! Не эти, не жлоболизаторские, для борзописцев-графоманов, прославляющих своих хозяев, а НАСТОЯЩИЕ! Я бы издавал литературный журнал на бумаге и в ИНТЕРНЕТе – с гениальными стихами, рассказами и романами! Ты знаешь, сколько есть талантов, которых жлоболизаторы уничтожают, не публикуя?! – Хорошо. Я согласен объединить капитал. Но твой литературный журнал вряд ли принесёт прибыль. И вряд ли ОНИ позволят ему существовать и распространяться… Кроме того, мои братишки и сестрёнки пашут нелегалами на жлобов в Кукумерике – дворниками и посудомойками. Я им тоже хочу помочь. Для этого наши три миллиона нужно превратить как-то в три миллиарда. Но не по-жлобски, не на спекуляциях… А ты, Шарик, что думаешь, что посоветуешь? – Я думаю: с жлоболизаторами жить – по-жлоболизаторски выть… В смысле – действовать. Применять их же методы по изъятию у них же денег. Как говорится: жлоболизируй жлоболизаторов! – Э-эх, Шарик, – с разочарованием произнёс Изя, глядя на робота снизу вверх. – Если бы это было так просто – "жлоболизируй жлоболизаторов"… На украденные у народов деньги они содержат армии холуёв и подонков – вооружённых защитников их наворованных богатств… – Так вот я и говорю, друзья мои – нужно действовать умно, их же методами. У меня интеллект небольшой. Конечно, можно добавить с десяток чипов и перепрограммироваться, но это очень сложно. Я постараюсь познакомить вас с талантливым роботом. Да вы его видели в златохранилище, он сильно смеялся… Умник. Он очень хитрый и умеет мыслить человеческими категориями. Он может разработать идеи по изъятию капиталов у жлоболи… О, мы, кажется, уже пришли… – Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! – Вскрикнул Педро. – А-бэ-вэ-гэ-дэ… – Пробормотал Изя. Они зашли в тупик. В буквальном смысле. Потому что путь им преграждала стена. Такая странная нездешняя стена. Весь окружающий интерьер как в канализационном колодце – кирпич-бетон, а стена какая-то блестящая, матово-серая, пластмассовая, что ли? Трубы и кабеля входят в неё и идут, очевидно, куда-то дальше, но как пройти им, Изе, Педро, Шарику, как вынести золото? Возвращаться назад? Но там охранники… Неожиданно Шарик стал опускаться самостоятельно, без посторонней помощи, из-под потолка на пол. А это означало, что действие антигравитационной конфеты закончилось. Впрочем, у них есть ещё такие… Иначе, им не донести золото… Но что это?! Шарик опустился на пол, и друзья увидели, что их золотые слитки, их надежда на прекрасное, справедливое, честное будущее… – Шарик?!! – Одновременно вскрикнули Педро и Изя. Но Шарик и сам, третьим видеоглазом на затылке видел, что все слитки из жёлтых превратились в белые! Мысленной командой он включил сканер, пропустил луч через третий глаз и его компьютер-анализатор сделал мгновенный анализ: олово! – Друзья мои… Я… Я… Не знаю… Это… Всё проделки… транспространствера… проклятого.. – Забормотал Шарик. – Э-эх! У кого в детстве не было счастливого детства – не будет и во всей жизни счастья! – Изя готов был зарыдать. "Никогда не куплю я "свою машинку"… А Педро царапал пряжкой комбинезона один из слитков, ещё надеясь на чудо, ещё не желая признавать факт: чудо уже произошло, но, как всегда, не в его пользу… И вдруг, на мерзкой стене, преградившей им дорогу, появилась крупная огненная надпись: МЕЧТЫ ДОЛГО ЖИВУТ, НО БЫСТРО УМИРАЮТ! И неизвестно откуда раздался гадостно-противный смешок: – Хи-хи-хи-хи… Транспространствер Зет-Альфа развлекался. Вернее, юморила его крохотная, миллионная частица. Поскольку весь транспространствер – существо супер-перепупер высочайше интеллектуальное и мыслит глобально-галактически и где-то даже вселенски. Что ему какие-то там изи, педры, шарики? Но сделать мелкую гадость и транспространстверу приятно. Поскольку всё крупное состоит из мелкого. Как вечность – из мгновений.
Впрочем, шутить, так шутить! У "стены плача", преградившей дорогу путешественникам, вдруг обнаружилась большая яркая коробка, перевязанная подарочной красной лентой. На крышке коробки – фото шикарной легковой спортивной машины и… надпись: МАЛЬЧИКУ ИЗЕ. Изя трясущимися руками развязал ленточку… В коробке… была ОНА. Та самая, мечта детства… двадцать два года назад… Изя достал машинку из коробки. Поставил на пол. Включил пульт. Машина поехала! Он заставил её поворачивать, разгоняться, тормозить… – Вот и сбылась твоя мечта… – Сказал Педро. – В таких случаях говорят: сбылась мечта идиота, – усмехнулся Изя. – Но тогда, пацаном, я не был идиотом и иметь такую игрушку – нормальная детская мечта. – Этот… колдун инопланетный… Намекает нам, что ли, что если мечты некоторые и сбываются, то… то совсем не так и не тогда? – Спросил зло Педро неизвестно кого, крутя головой, словно пытаясь разглядеть невидимого шутника. – Друзья, а что делать с оловом? – Робко вопросил Шарик, понимая состояние товарищей. – Брось его, Шарунчик, к… На пол. А машинку… – Изя запаковал машинку в коробку. – Положи себе на спину пока. Если выберемся, я подарю её какому-нибудь бедному пацанчику, пусть порадуется… за меня. Если этот придурок не заберёт свой подарок обратно, как наше золото… А на стене-преграде сменился текст: ВАША ЖИЗНЬ – МАГАЗИН, В КОТОРОМ ОДНИ МОГУТ КУПИТЬ ВСЁ, ЧТО ПОЖЕЛАЮТ, А ДРУГИЕ – МОГУТ СМОТРЕТЬ НА ВИТРИНЫ , СКОЛЬКО ПОЖЕЛАЮТ!
Часть 24.
Бывший человекообразный Рэмбо-5, он же Рэм Чмойман, а ныне паукообразный, Мэр Чмо, был полностью экипирован. Во-первых, на нём прекрасно сидели пластико-металлические латы, скрывавшие всю его нынешнюю паучью сущность: клюв, многочисленные лапы, клешни и так далее. Латы делали его ничем не отличимым от среднестатистического робота-чиновника. Во-вторых, на складе паучинного инвентаря Чмо получил сеть для поимки привидения гениального поэта и писателя Александра Душкина.
А в это время привидение Александр Душкин находился всё в том же канализационном тоннеле. Он, а вместе с ним и его новые молодые друзья внимательно смотрели на фосфорицирующую стену, неожиданно преградившую им дорогу к выходу из подземелья. Необъяснимая, но сверхмощная привиденческая интуиция подсказывала Душкину, что через эту стену пройти будет так же трудно, как и через те многочисленные стены, воздвигавшиеся на пути талантливого писателя псевдо-редакторами, нанятыми властвующими жлобами – не пропускать НАСТОЯЩЕГО ИСКУССТВА, но заполнять страницы, экраны, головы дебильной бульварщиной, превращая г раждан в идиотов, а страну – в Территорию Дураков… Феклуша от разочарования и усталости присела на трубу, прислонилась к стене и… мгновенно уснула. Лешик привычно просветил мутантским взглядом окружающее пространство, но не обнаружил ни единого электронного устройства, которое могло бы убрать с их пути преграду. Он тоже опустился на трубу и тут же отключился – ведь они с Фёклой так много времени без сна! Жорик-Гоша снял с себя красивую дорогую миллионерскую курточку и как смог, накрыл ею Феклушу – в подземелье сыро и прохладно. Мурка вдруг изо рта стала выпускать пенную струю, которая тут же застыла и превратилась в толстый поролоновый матрац. Она осторожно переложила на него Лешика и Фёклу. Жорик с восхищением смотрел на Муркины действа – ничего подобного она раньше не сотворяла. Впрочем, Мурка и сама поразилась – она и не подозревала о своём умении выпускать изо рта матрацы… Привидение Александр Душкин попытался всё-таки пройти сквозь фосфорицирующую стену, но как он и предчувствовал, она оказалась непроходимой. Мурка из левого глаза пустила в стену сканирующий луч. Усилила его. Усилила до предела… Нет! Не проникает! Она просветила правую стену коридора. Ничего за ней, лишь скальный грунт. Повернула голову и луч налево.
Там… за стеной… Проекции пошли в мозг: знакомый робот-собака Шарик. Двое неизвестных людей. А перед ними – такая же фосфорицирующая непрошибаемая стена! Рядом – груда слитков… олова?! Мурка уже собралась поделиться своим открытием с Жориком и Душкиным, но вдруг обнаружила у себя ещё одну способность, неведомую ранее. Из её глаз вышли два синих луча, соединились в воздухе и создали подвижное объёмное изображение – то, что она отсканировала за левой стеной: робот-собака Шарик и двое людей. Раньше такой способностью Мурка не обладала, но сейчас она почувствовала в себе зарождение новых, как будто многочисленных НЕОГРАНИЧЕННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ… – Я попробую пройти сквозь эту стену и узнать, что там происходит. Кажется, эти незнакомцы попали в аналогичное положение, они заперты в подземелье, как мы. Может, нам стоит объединиться? – Сказал Душкин и… влился, вошёл, проник? в стену слева. Александр вошел в стену и уже показались с обратной стороны его призрачная правая нога и слегка фосфорицирующее лицо, уже Душкин собирался поприветствовать незнакомцев – чтоб не напугать их своим жутким привиденческим видом, но… Вдруг он почувствовал, что кто-то или что-то тянет его назад, в глухую стену! Его новая сверхинтуиция сказала ему: ты опять попал в ИХ сети!
Когда-то, двадцать лет назад, когда эта страна была совсем другой – с иной властью, идеологией, с другими, в сущности, людьми, талантливых граждан зачисляли в так называемые "диссиденты". Сотни тысяч особо одарённых и опасных для дебильной власти без осмотра поставили на ИХ "психиатрический учёт", объявили идиотами, параноиками, шизофрениками, лишили и тех немногих ничтожных прав человека, провозглашавшихся в каннибальском обществе. В любой момент каждого из этих тысяч без суда и следствия можно было схватить, бросить в сумасшедший дом и убить, заколов смертельными уколами. В те времена Душкин писал во многих жанрах: проза, фантастика, детективы, юмор-сатира-афоризмы, стихи. Но страной правила партия КаКа, а все газеты, журналы и книжные издательства являлись органами министерства безопасности БэБэБэ, уничтожившим в концлагерях и дурдомах миллионы лучших граждан страны. Поэтому писать гениально, то есть, ПРАВДИВО, строго запрещалось! Но именно так Душкин и творил. Беспредельная правда в жанре реалистической прозы и неограниченная фантазия в жанре фантастики.
ВЕДЬ ЖИЗНЬ БЫЛА БЫ НАМ ТЮРЬМА – КОГДА БЫ НИ ИГРА УМА!
Но какая там "игра ума", если партия КаКа и её министерство безопасности БэБэБэ требовали от творцов в искусстве бесконечного прославления дебильного режима с его тупыми лозунгами: "КаКа – наш рулевой!", "БэБэБэ и народ – едины!" Действительно, едины – в концлагерях: палачи и жертвы… В абсолютном большинстве книжных издательств, в редакциях газет и журналов редакторами числились офицеры БэБэБэ. Они тщательно просеивали все поступавшие материалы, категорически не пропуская в печать ничего правдивого и талантливого. Публиковали только своих борзописцев. А Душкина поставили на психиатрический учёт с диагнозом: вялотекущая шизофрения. "Пишет книги". В кавычках… То есть, одни дяденьки и тётеньки запрещали его книги к изданию, а другие из того же ведомства готовили для Душкина место в дурдоме… И всё-таки, находились умные, честные, талантливые редакторы и публиковали, пусть иногда под псевдонимами или без фамилии – как иностранный юмор – некоторые юморески, стихи и афоризмы Душкина. Тиражи газет и журналов в той стране были гигантскими – за них расплачивался народ своими мизерными зарплатами, и афоризмы Душкина мгновенно превращались в народные пословицы.
ЧЕГО НЕЛЬЗЯ СДЕЛАТЬ ЗА ДЕНЬГИ – МОЖНО СДЕЛАТЬ ЗА БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ. А ЧЕГО НЕЛЬЗЯ СДЕЛАТЬ ЗА БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ – МОЖНО СДЕЛАТЬ ЗА ОЧЕНЬ БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ. Так Душкин высмеивал взяточничество.
ЕСЛИ ЖЕЛАЕМОЕ ВЫДАЮТ ЗА ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ, ЗНАЧИТ ТАКОВА ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ. О лживой пропаганде.
САМЫЕ СЛОЖНЫЕ ПРАВИЛА – В ИГРАХ БЕЗ ПРАВИЛ. О двуличном строе.
Редакторов, публиковавших произведения Душкина, снимали с работы, сажали в дурдома, доводили до смерти от инфарктов и инсультов. Но ему всё-таки удалось опубликовать книжку прозы, книжку юмора-сатиры-афоризмов, книжку фантастики, детектив… А потом неправедная страна развалилась и на её руинах образовалась уголовная территория – логическое продолжение и завершение существования: на обмане, самодурстве и реках человеческой крови невозможно создать нормальную счастливую страну…
Вчерашние полковники БэБэБэ, объединившись с бандитами-убийцами, стали выкачивать из территории в гигантских количествах природные богатства. А чтобы им никто не мешал, всех честных журналистов и редакторов быстро перестреляли, газеты и журналы превратили в дебильно-бульварные, а в захваченных ими книжных издательствах посадили умственно неполноценных редакторов-холуёв. Те, в свою очередь, нашли несколько придурковатых дамочек, объявив их писательницами. И чтобы конвейер крутился без перебоев, собрали две сотни литературных негров – писателей-графоманов. Они-то и сочиняли ахинею – "женские романы". По три штуки в год на каждую дамочку. Другие нанятые холуи проводили фальшивые "книжные ярмарки", устраивали фальшивые конкурсы, присваивали премии – за графоманскую макулатуру. Ибо все эти "романы" действительно уходили в макулатуру – на картон. Как, впрочем, и все их бульварные газетёнки и глянцевые дебиложурнальчики. Потому что народ обладает в своей массе высшей мудростью. Его не обдуришь.
В ПИСАТЕЛИ МОЖНО НАЗНАЧИТЬ КОГО УГОДНО. НО НЕЛЬЗЯ СОЗДАТЬ ФАЛЬШИВЫХ ЧИТАТЕЛЕЙ!
А потом к жлоболизаторам присоединились инопланетные пауки, пожиратели душ. А чем интеллектуальнее чья-то душа, тем она опаснее для преступников и ценнее и вкуснее для пожирателей пси-энергии… Всю жизнь Душкин дарил свой талант, свою душу, взамен получая голод, холод, беспросветную нищету. И сейчас его чудом сохранившаяся душа бьётся, бьётся в бандитских сетях!...
НЕ ПРЕДЛАГАЙ СВОЙ ТАЛАНТ ДУРАКАМ ИБО ИХ ГЛУПОСТЬ СОЧТЁТ ОСКОРБЛЁННОЙ СВОЮ БЕЗДАРНОСТЬ!
И забилось, забилось в сетях Привидение, и заплакало, зарыдало, что с привидениями бывает очень-очень редко, раз в триллион лет! Но обидно, слишком обидно стало Привидению-поэту-писателю Александру Душкину: всю жизнь, безвозмездно отданную людям и искусству, его травили, не публиковали, тащили в тюрьму и дурдом, его место в литературе занимали холуйские бездарные подонки. В конце концов они его убили, забрали тело, но и душу не пускают к Богу, а схватили в электронную сеть и тянут, тянут в бездну… Заплакало, зарыдало Привидение писателя, и вдруг плач его взвился и пробил все сети, стены, тюрьмы и дурдома, плач его взлетел вверх, в самую ноосферу – общее биополе землян, и всё человечество на мгновение вздрогнуло, и все услышали плач поэта и его стихотворение:
Не плачь погибшая душа Ночами тёмными в подушку: Жизнь ни плоха, ни хороша, А лишь нелепая игрушка!
Ты к Богу в высь рвалась всегда, Но попадала только в грязь, И на Земле любая мразь Тебя топтала без труда!
Не плачь наивная душа От одиночества и боли – Ты часть вселенской общей доли, Что ни плоха, ни хороша.
А впрочем, плачь, рыдай душа И орошай свою подушку, Ведь жизнь не стоит ни гроша: С душой – поломанной игрушкой…
Услышали Душкина и его новые друзья здесь, в подвале, ибо беззвучно плачут привидения, но телепатически, не в уши, а прямо в мозг, в мысли входят их рыдания и стихи честным людям. Проснулись Фёкла и Лешик, забегал вдоль стены Жорик, пытаясь в ней что-то разглядеть, вздрогнула и врубила сканер Мурка, а Лешик включил свои мутантские сверхспособности… – Вот, вот… Здесь в стене… Прибор… Электронная сеть… Я не могу… Отключить… Это какая-то другая… совсем другая техника… – Забормотал Лешик, перенапрягаясь, его рожки мелко вибрировали и серебрились.
"Что-то случилось – здесь и со мною! Что-то включилось – от себя я не скрою! Но что же случилось?! Во мне что включилось?!" – В биоэлектронном мозгу Мурки вдруг, ни с того, ни с сего прошла рифмовка. Нет! Ни ни с того ни с сего, а потому что… Потому что она неожиданно ощутила в себе произошедшее мгновенное ИЗМЕНЕНИЕ! Мурка ещё не знала – что с ней происходит, но ей стало казаться, что вдруг её силы, её возможности многократно увеличились, потому что в ней ЧТО-ТО ВКЛЮЧИЛОСЬ. Она ещё не догадывалась, что это только начало процесса – её ПРЕВРАЩЕНИЕ… Поэтому она сказала себе: Tempora mutantur, et nos mutamur in illis. (Времена меняются, и мы – вместе с ними. Лат.). И врубила сканер на такую мощность, какой РАНЬШЕ у неё не было.
Часть 25.
Робот модель ХХХ999YYY, с гражданским именем Умник, весело приплясывая, двигался в сторону озера по подземному вспомогательному туннелю. Вдоль стен, слева и справа, тянулись электрокабеля и трубы, но унылая серая обстановка нисколько не портила весёлого настроя Умника. Его импульсатор бодро импульсировал, а высокоинтеллектуальный жидкокристаллический мозг вдохновенно просчитывал варианты будущей жизни Умника. "Всю жизнь мы идём от одной иллюзии к другой, за старыми обманами приходят новые миражи", – вспомнил Умник высказывание одного робота-верблюда. А поскольку мышление у высокоинтеллектуального робота модели XXX999YYY было многомерным – в отличие от одномерного человеческого, где невозможно додуматься до "б", не додумавшись сначала до "а", то Умник мог разрабатывать одну идею, одновременно мысля несколькими категориями. Поэтому параллельно с фразой робота-верблюда – об иллюзорности и миражности жизни, Умник мысленно прокрутил и другую фразу, принадлежащую роботу-путешественнику: "Из поисков счастья за горизонтом возвращаешься всё к тому же разбитому корыту, но уже с противоположной стороны". И, наконец, для полноты обмысливания идеи, которую он сейчас решал, Умнику понадобился и человеческий образ мышления. "Простое человеческое счастье: когда желудок получает то, что желает глаз, а карман – то, о чём мечтает мозг.
Непростое человеческое счастье: когда глаз получает в глаз, желудок получает фигу, карман – дырку, а мозг – сотрясение, но надеется когда-нибудь в будущем получить простое человеческое счастье". Эту фразу неизвестного юмориста Умник запомнил из РОБОНЕТа. Там же, в РОБОНЕТе, он заочно познакомился с робеушкой модели 000АААYX, с гражданским именем Крася. Робеушек в замке не было. Видимо, из соображений дисциплины для роботов. Из РОБОНЕТа Умник узнал, как это здорово, когда у робота есть робеушка! С ней можно… ого-го! Обмениваться импульсами! Зависать в потенциале! Напару подключаться к суперкомпу и пытаться решать нерешаемое! Да что там, когда у тебя есть робеушка – у тебя есть всё! Это совсем не то, что служить в подозрительном замке, где бесследно поисчезал почти весь человеческий персонал, где ползут жуткие слухи об инопланетных пауках и где твой начальник – человеческий дебил, преступник Рэмбо-5 – Чмойман.
Поэтому Умник и замыслил уйти из замка, разыскать свою робеушку Красю и зажить самостоятельной жизнью. Последнее событие – в златохранилище, ускорило его решение. Ибо много загадочных странностей он приметил там. Во-первых, каким образом в тщательно замаскированном и закрытом златохранилище оказались два человека и робот-собака Шарик?! Во-вторых: почему боевой автомат киллерашникова палил МЫЛЬНЫМИ ПУЗЫРЯМИ?! Смешно, конечно, но… И вот, пока трое его примитивных коллег дрались за магнитик, Умник нашёл ещё один люк в полу и попал в этот коридор. В Умника много вложено супернаучных достижений, в том числе, неплохой навигатор, позволявший ему с лёгкостью ориентироваться в пространстве. Поэтому он бодро и весело шагал в нужном направлении – к озеру.
Но вдруг! Вдруг… Он услышал нечто… Удар сотряс… Его? Почву? Воздух? Что это было?! Крик человеческой души… И в мозгу Умника отразилось и прочиталось человеческое стихотворение:
Не плачь погибшая душа Ночами тёмными в подушку… …………………………………… ……………………………………
Да, его мозг умел принимать радио и теле волны, когда он включал определённую микросхему, но сейчас это произошло самопроизвольно и совершенно необычно. И источник где-то рядом! Умник завернул за угол и увидел знакомые всё лица! Шарик и с ним те двое… На плече у Умника болтался автомат, но он и не подумал его снимать. Умник очень хорошо знал Шарика, они симпатизировали друг другу, может быть потому, что обладали несколькими одинаковыми электронными блоками, усиливавшими интеллект. Когда позволяло время, они играли в робо-шахматы и робо-карты. А Шарику удалось вынюхать один тайный порт от суперкомпа, через который они и подключились к запрещённому в замке РОБОНЕТу. Но что это?! Чем это они занима… Двое людей и Шарик бросаются на стену, что-то там пытаются схватить… А из стены… Что-то призрачное, светящееся… Похожее на человеческие руки, ноги, лицо… Поражённый Умник подошел ближе, Шарик приветственно помахал хвостом, но продолжал попытки ухватить появляющиеся из стены призрачные руки и ноги, но… Умник врубил сканер и увидел… В стене судорожно билось… существо, похожее на человека. Оно трепыхалось в электронно-лучевой сети. Лучи всё более и более связывали-сковывали это существо и тянули… к роботу, сидящему в стене, в нише. Этот робот держал в руке некий фонарик, который испускал неведомые лучи! Но робот ли это?! Что-то не то… "Какая-то подделка…"
А Мурка врубила на полную мощность свой сканер и поняла, что вряд ли она робот, что вряд ли это сканер и что сама она – техническое ( а, может, и не техническое!?) создание, далеко-далеко ( а, может быть, и навсегда) опережающее науку и технику ЭТОЙ планеты! «Кто я?!» - Спросила у себя Мурка, одновременно - ибо, как и каждый робот с высоким интеллектом, она одновременно могла мыслить в различных направлениях – слушая Сороковую симфонию Моцарта, которую её суперкомп по её приказу крутил и посылал в мозг.
( Но разве это у меня просто суперкомп?! Это же… ЭТО ЖЕ … П Р О С Т Р А Н С Т В Е Л Ь!!!) Да-да, только сейчас, только вдруг она поняла, что может… может воздействовать на… пространство и… Наверное, на время… Лучом сканера, который, конечно, не совсем луч сканера, а луч супер-компа пространствеля, Мурка с легкостью ухватила всех действующих и бездействующих лиц за стеной, Душкина в стене, робота-бандита в вентиляционной нише и перенесла их через стену – СКВОЗЬ НЕЕ! - на свою сторону, изумив и несколько перепугав друзей: Феклу, Лешика, Жорика. Умник восхищенно - во все свои плазменно-лазерные линзы смотрел на МУРКУ. Да, он ещё в замке, с первого их знакомства, понял – Мурка СОВСЕМ другая! И ему, при всём его суперинтеллекте, с ней не тягаться! Поговаривали, что её за огромные деньжища сделали на секретном заводе в Ипонии. Но то, что сейчас она продемонстрировала - перетащила их сквозь стену! А стена-то целёхонька! «Нет, эти фокусы с пространством-материей ни в какой Ипонии…»
- Мало быть гением – нужно ещё уметь доказать это дуракам! И вы это нам доказали! – Произнёс с пафосом Умник, обращаясь к Муре. – Я даже не знаю… Звукомодулятор не поворачивается называть вас просто Мура, - продолжал выражать изумление и восхищение Умник.
