В английской этнографии диффузионизм никогдаи не играл заметной роли; он был здесь лишь временным эпизодом, не оставившим существенных следов. Английский диффузионизм связан с именем Риверса и его немногочисленных продолжателей.
Уильям Риверс (1864—1922), врач-невропатолог по образованию, заинтересовался впервые этнографией, когда Альфред Хэддон пригласил его участвовать в «Кембриджской экспедиции» на острова Торресова пролива (1898). После этого (1905) он изучал племя тода в Южной Индии и написал о нем обстоятельную монографию. В 1908 г. Риверс совершил поездку на острова Меланезии, специально исследовал там семейно-брачные отношения и терминологию родства островитян. В своей книге «Родственная и социальная организация» он, продолжая линию Моргана и уточняя его выводы, глубоко анализировал разные типы терминологии родства и хорошо показал связь этих терминологий с формами семьи, брака, с взаимоотношениями родственников. Книга написана в чисто эволюционистском стиле.
В том же, 1914 году Риверс издал и другую свою работу, значительно более обширную, — двухтомную «Историю меланезийского общества». Эта книга знаменовала собой перелом во взглядах Риверса: работая над ней, он убедился в недостаточности эволюционистского метода и перешел на позиции диффузионизма.
«Панегиптизм»: Эллиот-Смит и Перри
Было, однако, одно исключение: диффузионистские взгляды Риверса повлияли на возникновение одного характерного, хотя и весьма неширокого течения в английской историко-этнографической литературе — течения, получившего название «гипердиффузионизм», или «панегиптизм». Это течение представлено всего двумя учеными: Эллиотом-Смитом и Перри. Близкие друг другу по взглядам и направлению работы, они оставили далеко позади себя всех прежних диффузионистов, ибо признавали только один мировой центр цивилизации, откуда, якобы, она распространилась по всей Земле – Египет.
Общая оценка диффузионизма
Общая оценка того вклада, который сделан ДИффУЗИОНИЗМОМ в развитие этнографической мысли, требует большой осторожности. Мы видели выше существенные пороки диффузионистских построений. Главный из них — принципиальный отрыв явлений культуры от их создателя — человека и народа, игнорирование общественного человека как творческой силы, а отсюда — либо чисто механическое понимание культуры как набора мертвых вещей, способных лишь передвигаться в пространстве (Гребнер), либо представление о культуре как некоем живом и самостоятельном организме, не зависимом от человека (Фробениус), либо идея об однократном возникновении всей культуры в одной точке и о последующем расселении ее по земле (Эллиот-Смит, Пери). Как следствие этого основного порока — натянутость и полная бездоказательность конкретных построений диффузионистов.
Но отправная-то точка диффузионистской концепции была правильна. В противовес эволюционистам, рассматривавшим человека и его культуру абстрактно, вне времени и пространства, диффузионисты вполне законно поставили вопрос о конкретных культурных связях между народами. Этот вопрос был поставлен Ратцелем, но его продолжатели уклонились в неверную сторону от разумного решения.
Еще в 1845 г, в «Немецкой идеологии» Марксом и Энгельсом была высказаана мысль о том, что только от распространенности сношений зависит, теряются или нет для дальнейшего развития созданные в той или другой местности производительные силы, особенно изобретения. Пока сношения ограничиваются непосредственным соседством, каждое изобретение приходится делать в каждой отдельной местности заново; достаточно простых случайностей, вроде вторжений варварских народов или даже обыкновенных войн, чтобы довести какую-нибудь страну с развитыми производительными силами и потребностями до необходимости начинать все сначала. На первых ступенях исторического развития приходилось изобретать ежедневно заново, и в каждой местности — независимо от других.