Учение о «культурных кругах» Фрица Гребнера

Идейная связь гребнерианства с его предшественниками в немецкой этнографии — антропогеографией Ратцеля и «культурной морфологией» Фробениуса — была скорее внешней. Если Фробениус отграничивал изучение культуры, т. е. этнографию, от истории и считал, что в этой области действуют естественнонаучные закономерности, то Гребнер, напротив, стремился сделать из этнографии («этнологии») строго историческую науку (в неокантианском смысле) и отграничить ее от естественных наук. Это значило доказать, что и в этнографии, как и в собственно истории, существуют лишь индивидуальные, а не «типичные»,т. е. не повторяющиеся, явления.

Фриц Гребнер (1877—1934), вначале историк-медиевист, хорошо усвоил капитальный «Учебник исторического метода» («Lehrbuch der historischen Methode») Бернгейма — эту, по его выражению, «прекрасную книгу», где имеются многократные ссылки на работы Риккерта (хотя сам Гребнер непосредственно на Риккерта никогда не ссылался). Но уже с начала 900-х годов он заинтересовался этнографией, точнее, изучением примитивных культур, и попытался применить в этой области «исторический» метод.

Первое изложение взглядов Гребнера, его концепции «культурных кругов» («Kulturkreislehre») содержится в его докладе, прочитанном в Берлинском обществе антропологии, этнологии и доистории в 1904 г. и напечатанном в «Zeitschirft fur Ethnologic» в 1905 г. Избрав первоначально областью исследования Австралию и Океанию, Гребнер обнаружил, как ему казалось, что в этой части света имеются от 6 до 8 отдельных и самостоятельных «культурных кругов», каждый из которых состоит из некоторого числа (от 5 до 20) элементов культуры.

К числу последних Гребнер относит как формы материальной культуры, так и некоторые явления общественной жизни и духовной культуры. Распространение каждого культурного явления, входящего в эти «культурные круги», Гребнер пытался картографировать. При этом получилось, что «культурные круги» частью как бы налегают друг на друга, образуя «культурные слои» («Kulturschichten»), частью размежеваны пространственно. Из географического размещения «культурных кругов» в пределах определенной области Гребнер делает заключение о временной последовательности их появления здесь и о путях передвижения. Например, если один «культурный круг» занимает середину какой-то области, то он является здесь сравнительно поздним (он как бы оттеснил своего предшественника на окраины области);если этот более поздний «культурный круг» в каком-то месте доходит до края области, то это означает, что именно с этой стороны он клином врезался в данную область.

Действуя этим методом, Гребнер пришел к выводу, что в пределах Австралии и Океании налицо следующие «культурные круги», или «культуры» (перечисляя их в порядке от более ранних к более поздним). Этим «культурам» Гребнер давал, в разных своих работах различные названия: 1) тасманийская (ранненигритская), 2) культура бумеранга (новонигритская, древнеавстралийская), 3) тотемическая (западнолапуасская),4) двухклассовая (восточнопапуасская), 5) меланезийская культура лука, 6) протополинезийская, 7) новополинезийская, 8) индонезийская.

Из этих «культур» в Тасманию проникла, как полагал Гребнер, только самая первая (откуда и ее название); в Австралии первая и вторая почти неотделимы друг от друга; обе они часто встречаются в отдельных элементах и в Океании; в Австралию проникли также и элементы двух следующих «культур»: тотемической и двухклассовой, но уже не смешиваясь друг с другом; более поздние «культуры» в Австралию не попали; в Меланезии господствуют главным образом тотемическая и двухклассовая «культуры», перекрытые позже «меланезийской культурой лука», со следами также протополинезийской «культуры». И так далее.

Из каких же элементов составлены, по Гребнеру, эти «культуры», или «культурные круги»? Вот для примера перечень составных частей «двухклассовой» («восточнопапуасской») «культуры»: земледелие с возделыванием клубневых растений; рыболовство при помощи ставных сетей; дощатая лодка; хижина с двухскатной крышей; огневая пила; спиральное плетение корзин; тяжелая палица с утолщением на конце; широкий щит, деревянный или плетеный; два экзогамных класса с женским счетом; тайные мужские союзы и пляски в масках; культ духов умерших и черепов; лунная мифология; людоедский миф; пластические изображения духов; круговой орнамент; сигнальный барабан; флейта Пана; однострунный музыкальный инструмент; звучащие дощечки — всего 19—20 элементов.

Аналогичны и списки элементов других «культур». Надо заметить, что Гребнер в разных своих работах варьировал эти списки, то дополняя, то сокращая их.

В последующих за первой статьей работах (а их было много!) Гребнер уточнял свои исследования, а главное, расширял их поле. В статье «Wanderung und Entwicklung sozialer Systeme in Australian» он пытался объяснить разнообразные обычаи брака и счета родства австралийцев из смешения «культур»; в статье «Die sozialen Systeme in der Sudsee» — то же, но уже в отношении всей Океании. В 1909 "г. Гребнер сделал новый важный шаг в разработке своего метода: в большой статье «Меланезийская культура лука и ее родственники» он попытался раздвинуть рамки исследования до всего земного шара и обнаружить признаки «меланезийской культуры лука» во всех частях света, не исключая Европы. Затем в книге «Метод этнологии» Гребнер старается подвести базу общеисторической методологи и под свою схему «культурных кругов», приспособляя изложенные в «Учебнике исторического метода» Бернгейма принципы к этнографической области. В частности, он уделяет здесь много внимания критериям определения «культурного родства» (т. е. способам сведения сходных явлений культуры к одной исходной форме).

Он выдвигает 2 таких критерия: «критерий формы», т.е. сходство формы предмета, и «критерий количественного совпадения», т.е. сходство большого количества деталей в явлениях культуры в разных географических областях. Уже после первой мировой войны в большой статье «Этнология», помещенной в коллективном издании «Культура современности», Гребнер наиболее полно изложил свои взгляды и выводы своих многолетних исследований: он попытался проследить распространение «культурных кругов» по всемувету.

В чем же заключается подлинный смысл метода Гребнера? В чем значение его выводов? Оставляя в стороне все частности, мы находим это общее значение и общий смысл в одном: в стремлении свести все многообразие человеческой культуры к единичным, однократным явлениям. Сходные явления культуры, где бы они ни встречались, Гребнер объявляет принадлежащими к одному какому-то культурному кругу и, следовательно, происходящими из одного какого-то центра. О каком бы культурном факте ни шла речь — будь то лук и стрелы, головная скамейка, мужские союзы, тотемизм, обычай воздушного погребения, лунная мифология и т. д., — каждый, из этих фактов появился, по Гребнеру, лишь один раз в истории, в каком-то одном месте, принадлежа с самого начала к какой то одной «культуре», и впоследствии вместе с ней распространился по разным странам.

Иначе говоря, если верить Гребнеру, никакой повторяемости в истории человечества и его культуры нет, а следовательно, нет и никакой закономерности. Повторяемость в области этнографии кажущаяся, а на самом деле все явления строго индивидуальны. Значит, этнография имеет дело не с массовыми, не с «типичными», а с единичными явлениями. А из этого вытекает, что этнография должна занять свое место в системе «наук о культуре», исторических наук в неокантианском смысле (по теории Виндельбанда—Риккерта), с их «индивидуализирующим», или «идиографическим» методом, и отгородиться от естественных наук, пользующихся «генерализирующим» методом

Молчаливой предпосылкой учения Гребнера о «культурных кругах» было убеждение в крайней ограниченности человеческой способности к изобретениям. Создать сходные вещи дважды и в разных местах самостоятельно — это Гребнеру и его единомышленникам казалось просто невозможным. Например, где бы ни были обнаружены свайные постройки — от Новой Гвинеи до Европы, — Гребнер считал, что они непременно распространились из одного места: додуматься дважды до такой формы жилища люди, по мнению Гребнера, просто не могли.

Методологическая слабость теории «культурных кругов» настолько очевидна, что Гребнер и сам, видимо, в какой-то мере ее ощущал. Уже в упомянутой своей поздней работе 1923 г. «Этнология» он делает попытку как-то вырваться за узкие рамки схемы, им же самим созданные: наряду с повторением этой схемы он пытается здесь дать и более реалистическое изложение истории отдельных сторон человеческой культуры, причем местами сбивается на заурядную эволюционистскую трактовку их. В этой же работе он пытается даже поставить вопрос о закономерности в истории культуры, хотя «закономерность» эту он понимает чрезвычайно узко, сводя ее к «общим законам духовной жизни». Вскоре после этого он выпустил свою последнюю работу «Мировоззрение примитивных народов», где попытался иначе преодолеть сухой схематизм своих прежних построений. В этой книге Гребнер ставит вопрос об особенностях психического склада и мировоззрения людей разного типа культуры. При этом (что очень характерно) тут у него фигурируют уже не фиктивные «культурные крути», а вполне реальные культурные типы: примитивные охотники — австралийцы и бушмены; земледельческие народы с материнско-правовым общественным укладом; народы с отцовско-правовым укладом; арктические народы; народы высоких культур.

Последние годы жизни Гребнер, переселившись из Кёльна в Берлин, ничего не писал.

«Венская школа» В.Шмидта и теория «прамонотеизма».

Под прямым влиянием Гребнерианства сложилась выросшая в самостоятельное направление «венская школа этнографии», называемая иногда собственно «культурноисторической» и связанная с именем Вильгельма Шмидта (1868—1954), католического патера. Ученый необычай но широкой эрудиции в области лингвистики и собствен но этнографии и необычайно плодовитый, он до самого конца жизни оставался бесспорным главой этой чисто клерикальной школы в этнографии. При всей своей наукообразной и, «а первый взгляд, весьма солидной внешности труды В. Шмидта (как и труды его сподвижников) являются не чем иным, как попыткой поставить этнографическую науку на службу церковной догме, сделать из нее, как это было в средние века, «служанку богословия».

Ранние работы Шмидта, преимущественно лингвистические, вплоть до 1908 г. не содержат в себе никакой особой тенденции. Это статьи об отдельных языках Меланезии (1899—1901) и Юго-Восточной Азии (1901—1904), а затем самая интересная из лингвистических работ Шмидта — о языках и народах группы монкхмер (1906).

В 1908—1910 гг. в созданном и редактировавшемся им журнале «Антропос» начал печататься основной труд В. Шмидта «Происхождение идеи бога». В 1912 г. вышел в свет 1-й том того же труда, а за ним последовали другие весьма обширные тома — всего вышло 12 томов, не считая повторных изданий и переводов на другие языки. Еще в 1910 г. появилась и основная работа Шмидта о пигмеях: «Die Stellung der Pygmaenvolkerin der Entwicklungsgeschichte des Menschen». В других, более поздних трудах и в многочисленных статьях Шмидт лишь развивал, уточнял и дополнял свои основные мысли и вел полемику.

Основной взгляд Шмидта состоял кратко в следующем: «древнейшие культуры», и прежде всего «экзогамно-моногамная», представленная ныне пигмеями, тасманийцами, юго-восточными австралийцами (хотя и не в чистом виде), отличались, в числе других особенностей, также наличием представления о едином боге, верховном существе, создателе мира и людей; это был чисто моральный образ, лишенный мифологических черт и составлявший предмет религиозного почитания; другие, более грубые формы верования — магия, анимизм, фетишизм и пр. — еще отсутствовали. Более поздние культуры, наслаивавшиеся на эту первоначальную культуру, принесли с собой элементы более низменных и грубых представлений, затемнивших исконный моральночистый образ бога: это были тотемизм и связанная с ним «солярная» мифология (принесенные «тотемической культурой»), позже — лунарная мифология (принесенная «двухклассовой культурой») и пр. Поэтому почти у всех современных народов, даже у самых отсталых, образ верховного бога выступает не в первоначальном чистом виде, а в смешении с мифологическими чертами.

Во всех своих работах Шмидт главные усилия сосредоточивал на том, чтобы вышелушить из-под этих, по его мнению, поздних, вторичных мифологических примесей образ верховного небесного бога-творца. В качестве конкретных примеров последнего выступают андаманский Пулуга, семангский Карей, бушменский Цагн (Каге), тасманийский Тиггана-Маррабуна, бог племени курнаи Мунган-Нгауа, божества других австралийских племен — Байаме, Дарамулун, Бунджил и др.

Помимо названного выше основного своего труда, патер В. Шмидт написал немало других. Но все его работы после 1908 г., в том числе и чисто лингвистические, были подчинены основной идее — доказательству правильности «культурно-исторического метода», а через него — доказательству истинности «первобытного монотеизма». Более крупные из его позднейших работ помимо «Происхождения идеи бога»: «Культурные круги и культурные слои в Южной Америке» (1913) — совершенно произвольный подбор и группировка элементов культуры с безнадежной попыткой доказать наличие и в этой части света гребнеровских «культурных кругов»; «Расчленение австралийских языков» (1919) — добросовестное исследование взаимных связей языков Австралии, сравнительно удачное для языков южной части материка, решительно неудавшееся для северной части ,с весьма неуклюжей попыткой и на этом материале подтвердить схему «культурных кругов»; «Языковые семьи и языковые круги земли» (1926) — трудолюбивая, но лишенная оригинальности сводка материала по всем языкам мира, опять-таки с искусственной и неубедительной попыткой приурочить группы языков к «культурным кругам».

Вильгельм Шмидт интересовался также первобытной экономикой. Ему принадлежит капитальный двухтомный труд «Собственность на ранних ступенях человечества», где огромный конкретно-этнографический мате риал распределен по «культурам» и по народам.

Несмотря «а необычайное усердие и трудолюбие Шмидта, несмотря на рвение его сторонников, особенно миссионеров, к концу его жизни все более стала обнаруживаться несостоятельность теории «прамонотеизма». В кругах самой «Венской школы» среди ближайших соратников Шмидта, наметился разброд.

Поиск по сайту: