О ПОНЯТИИ «ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ», ТРАДИЦИОННЫХ ОСНОВАХ, УСЛОВИЯХ И ФАКТОРАХ ФОРМИРОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

[§§§]

Аннотация. Статья посвящена анализу исторических особенностей формирования российской государственности. Рассмотрены современные трактовки понятия «государственность», его сущностное отличие от понятия «государство». В исторической ретроспективе исследованы традиционные основы формирования и развития государственности в России, выявляются факторы, предопределившие специфику национальной модели государственности: отсутствие развитой правовой системы в начальный период становления и развития российской государственности; низкий уровень институционализации государственной власти и управления и связанная с этим высокая степень персонализма властных отношений; слабость этических оснований государственной власти и управления. Особое внимание уделяется осмыслению влияния геополитического фактора на становление и эволюцию российской государственности, последствий процесса колонизации огромных территорий и формирования ресурсной мобилизационно-распределительной модели развития общества.

Ключевые слова. Государство, государственность, общинность, соборность, державность, колонизация, патернализм, персоналистский режим, ресурсное государство.

Научный подход к осмыслению истории российской государственности диктует необходимость обращения к самому понятию «государственность» и его сущностному значению. Насколько оправдано использование этого термина в контексте изучения общественно-политического развития стран и народов и как он соотносится с понятием «государство»? Существует ли принципиальное различие между этими понятиями?

Эти вопросы требуют разъяснения, прежде всего потому, что в нашем общественном сознании, как на бытовом уровне, так и в научных публикациях термины «государство» и «государственность» очень часто используются как синонимы. «В России, – читаем мы в одной из современных публикаций, – говорят о сохранении государственности, подразумевая создание государства, и о кризисе государства, имея в виду разрушение отжившей свое государственности» [5, с.8].

На самом деле понятия «государство» и «государственность» – не тождественны, между ними есть существенное различие. Современный автор А.А. Тимофеева на основе обобщения ряда существующих в научной литературе определений, предлагает рассматривать государственность как «составляющую нашей жизни, включающую в себя историческую, культурную, национальную, религиозную и другие компоненты». По мнению автора, к наиболее удачным определениям государственности следует отнести такие, как: государственность – «явление, не требующее специальных определений», это «вечный контекст», жизнь государства. Это «определенное состояние общества, государство, взятое в эволюции», это существование государственно-организованного общества [9].

Мы придерживаемся здесь точки зрения тех исследователей, кто считает, что термин «государственность» шире термина «государство», точно также как государственность имеет более древнюю историю, чем само государство [3, с.33-37]. В этом смысле можно говорить о влиянии традиций той или иной государственности на развитие самого государства и его институтов. Как отмечает известный исследователь проблем государственных отношений В.Б. Пастухов, признаки государственности «можно обнаружить уже в ранних проявлениях социальности». Более того, в некотором смысле государственность можно рассматривать как «продукт общества вообще», а ее историю как совпадающую с историей общества в целом. Напротив, в отличие от государственности государство как социальный феномен и одновременно как результат развития государственности представляет собой явление более позднего периода в истории общества. Оно возникает только тогда, когда отделяется от общества в качестве самостоятельного субъекта публичной власти и управления общественными делами. Его становление непосредственно связано с формированием специального обособленного аппарата, осуществляющего публичную власть, специализирующегося на управлении общественными процессами. При этом чем более развито государство, тем более оно отделено от общества, которое приобретает в Новом времени «качество «гражданского», – в противовес «обществу политическому», т.е. собственно государству» [5, с.8].

Сказанное легко подтверждается на примере Киевской Руси. Если взять за исходные приведенные выше положения, следует констатировать, что период Киевской Руси едва ли можно рассматривать как время формирования государства в древнерусском обществе в его подлинном значении и что правильнее говорить о зарождении и становлении в этот период основ древнерусской государственности. В течение длительного времени с момента своего образования Киевская Русь представляла собой своеобразную «федерацию» местных полугосударственных образований [2]. Это было общество свободных общинников, самостоятельных крестьянских «миров», объединенных общностью экономических и военных интересов при значительной автономии каждого отдельного «мира». Говоря словами цитируемого нами выше автора, государство оставалось в этот период «вещью в себе» [5, с.8], еще не обособилось от общества и относилось к нему как часть к целому. Древняя Русь, в отличие от боле позднего периода формирования единого московского государства, не знала еще развитой системы государственной администрации, специализированного бюрократического аппарата управления. Функции управления здесь еще не отделились от функций власти, иначе говоря, существовало тождество власти и управления: киевский князь управлял древнерусским обществом лично с помощью своей личной администрации – дружины.

Анализ общественных отношений у восточных славян показывает, что в древней Руси отсутствовал главный атрибут государства – суверенитет верховной власти, ее монопольное право на применение легитимного принуждения и наказания. На это указывает, в частности, и тот факт, что в первом древнерусском своде обычного права – «Русской Правде» («Правде Ярослава») юридически закреплялось право кровной мести за убийство, которое «неписанное народное право» славян предоставляло родственникам убитого. Правда позднее в новой редакции «Русской Правды» – «Правде Ярославичей» (составленной сыновьями и внуками Ярослава Мудрого) кровная месть была заменена денежным штрафом (вирой), взимаемым в пользу княжеской власти. Однако это был лишь первый шаг в сторону интеграции прежних порядков в систему государственных отношений. В любом случае княжеская власть в Киевской Руси не только не воплощала всей полноты государственной власти, но и по существу не была юридически оформлена, не говоря уже о последующем периоде удельной Руси, являвшейся скорее династическим и церковным объединением, нежели единым государством. Если не считать традиций «отчины», закреплявших право местных князей – родственников киевского князя владеть своими княжествами по соглашению с другими князьями («держать отчину свою»), то можно с уверенностью сказать, что слабость юридического развития древней Руси – одна из главных особенностей, отличавшая ее от других европейских государств. Именно в неразвитости государственного начала и связанной с ним политической слабости средневековой Руси, очевидно, и состоит драматичность нашей древней истории. Древней Руси, к несчастью, не удалось создать необходимых условий для сохранения независимости страны и ее государственности в годы великих испытаний, когда свободная Русь подверглась разгрому и на многие века попала под владычество монголо-татарских ханов.

Принято выделять ряд основополагающих традиций российской государственности, отличавших русское общество на протяжении всей его истории и оказывавших неизменное влияние на характер и динамику общественной и государственной жизни России. К числу таких устойчивых традиций относят, прежде всего, общинность, лежавшую в основе социальной организации восточных славян, и связанную с ней соборность, являвшуюся, по мнению ученых, «проявлением общинности», и впоследствии трансформировавшуюся под воздействием христианских ценностей в идеологию русского государства [11].

Совершенно особую роль в становлении и развитии российской государственности играла традиция державности, сформировавшаяся в условиях огромного геополитического пространства, на котором обустраивалась Россия. Точно так же как идея соборности, проникая во властные институты русского государства, стала со временем неотъемлемой чертой российской государственности, традиция державности (производное от термина «держава») возникла и укреплялась как необходимое условие сохранения государственной целостности и единства разных национальностей, населявших Россию. С точки зрения содержания и исторического контекста державность, хотя и являлась результатом развития российского государства в империю, однако не была тождественна последней [9]. В то же время, как условие существования и средство обеспечения безопасности России, державность имела своей обратной стороной неизбежный рост великодержавных настроений, настойчиво внедрявшихся властью в народное сознание и воплощавшихся во внутренней и внешней политике сначала русского самодержавия, а впоследствии и в политике советского государства.

Наряду с общинностью и державностью к основным традициям российской государственности большинство исследователей относят традицию патернализма – явление достаточно сложное и неоднозначное, которое обычно связывают со стремлением государства опекать общество и под предлогом заботы об общем благе вмешиваться в частную жизнь граждан, регламентировать различные стороны жизни населения. Хотя эта традиция имела большую историю и отличала социальную организацию восточных славян с момента возникновения государственных отношений, свое «институциональное оформление» она получила в правление Петра I, в ходе реформ которого формировалась политика государственного патернализма в России.

Перечисленными традициями российской государственности не исчерпывается вся ее специфика и национальное своеобразие. Ряд базовых факторов и особенностей политической культуры российского общества повлияли на становление и эволюцию национальной модели государственности в России. К основным из них обычно относят: 1) отсутствие развитой правовой системы в начальный период становления и развития российской государственности; 2) низкий уровень институционализации государственной власти и управления и связанную с этим высокую степень персонализма властных отношений; 3) неразвитость института частной собственности в исторической ретроспекции российской государственности; 4) слабость этических оснований государственной власти и управления (способности власти к самоограничению) и др.

Так, отсутствие развитой системы права, являвшееся основной проблемой формирования государственных отношений в древней и средневековой Руси, в перспективе предопределило: во-первых, неустойчивость власти и политической системы в целом; во-вторых, ставший традиционным для русского общества правовой нигилизм, недооценку значения права. Важно отметить, что эта общественная привычка не только стала господствующей в сознании русского населения, но и получила в условиях России определенную поддержку и санкцию в плане идейного ее обоснования. Особенно постарались в этом отношении основоположники и теоретики русского славянофильства, обосновывавшие самобытный характер русского развития. По мысли славянофильских теоретиков, основным недостатком социальных связей в западных государствах являлось господство греко-римского рационализма и формального права, приведшее к дезинтеграции западного общества. Этому «механистическому» Западу славянофилы противопоставляли «органичный характер» развития русского общества, основанного на «правде» (на Западе «право», у нас – «правда»). Однако многочисленные исторические факты ставят под сомнение правильность приведенных утверждений.

С другой стороны, низкий уровень институционализации государственного управления и связанное с этим отсутствие институциональных оснований государственной политики неизбежно вели усилению авторитарных методов управления, сформировали традицию перманентного возрождения персоналистского режима в России [10, с.164-169]. Совершенно очевидно, что одна из главных причин «разбалансированности» власти в послепетровский период была заложена в самом характере петровского абсолютистского государства и, прежде всего, в особенностях созданной Петром I системы высшего управления, полностью замкнутой на личность самодержца. Такой характер управления страной не создавал необходимой устойчивости власти особенно при слабых преемниках царя-преобразователя, больше заботившихся о своих личных интересах, чем о государственных.

Указанные национальные особенности российской государственности, в основе своей отражавшие тот самый «русский путь» и самобытность развития России, формировались под воздействием целого ряда причин и факторов. Большое влияние на характер и особенности российской государственности оказали сложные геополитические условия, в которых происходило ее становление и развитие. Равнинность страны и обилие речных путей, идущих в разные стороны, читаем мы в «Полном курсе лекций по русской истории» известного русского историка С.Ф. Платонова, «должны были содействовать широкому расселению славян, должны были облегчать и даже вызывать тот грандиозный процесс колонизации, которым славянское племя осваивало громадные пространства земель». По мнению маститого ученого, именно факт колонизации являлся «одним из самых важных фактов нашей истории», многое объясняющий историку, как в сфере народного хозяйства, так и в сфере народного права [6].

Следует иметь в виду, что уникальность геополитических условий, в которых происходило формирование российской государственности, имела как свои преимущества, так и множество недостатков. С одной стороны, географические особенности страны, открытость и незащищенность границ создавали в связи с постоянной угрозой набегов со стороны кочевников, кроме прочего, объективную основу для этнического и политического единства. Точно так же как необъятность территории России не раз спасала страну от внешних завоеваний и уничтожения. С другой стороны, условия огромной страны с постоянно расширявшейся территорией не могли не повлиять на характер и роль государства в жизни русского общества, которое должно было прилагать огромные усилия для того, чтобы организовать, закрепить и обустроить это «разбегавшееся» пространство.

«Россия терпит от расстояний». Эта характеристика основной проблемы социально-экономического и политического развития России, приписываемая самому, пожалуй, автократическому правителю Российской империи – Николаю I, не только с удивительной точностью определяла существующее в то время положение дел, но и имела свой исторический смысл и значение.

«Географическую» (пространственную) подоплеку можно обнаружить во многих фактах государственного и общественно-политического развития России. Ученые обращают, например, внимание на неоднозначность последствий процесса колонизации огромных территорий, которая при всем ее историческом значении создавала серьезные трудности для молодого государства, негативно влияла на многие стороны жизни общества. Истощая материальные и людские ресурсы, консервирую экстенсивный характер развития народного хозяйства, она во многом обусловила хроническое отставание России от большинства европейских стран в технологическом и культурном отношении [1]. Здесь же, очевидно, следует искать истоки того пресловутого «дуализма» и «антиномичности» русского национального характера, о которых много писали Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский, Н.Н. Алексеев и другие русские мыслители и ученые. Многих людей, размышлявших о России, удивляло сочетание в одном народе воспитанной природой и географией могучей силы воли, религиозности («бытового христианства») и связанного с ней искания абсолютного добра, широты и щедрости с такими, казалось, несовместимыми с указанными свойствами русских людей качествами, как максимализм и нигилизм, отсутствие дисциплины и склонность к анархизму, невыработанность характера и неуважение к прежним ценностям. К сказанному следует добавить неуважение большинства населения России к институту частной собственности и праву, корни которого также лежали глубоко в истории.

В литературе уже указывалось на такие особенности исторического развития России, как неконкурентность русского общества и по преимуществу ресурсный характер русского государства [7]. Считается, что огромность пространств, на которых устраивалась российская империя, в сочетание с низкой плотностью населения и ограниченностью материальных ресурсов предопределили мобилизационно-распределительный характер государственной власти, не совместимый со свободной конкуренцией (государство постоянно подавляло конкуренцию, стремясь закрепить и закрепостить малочисленное население с целью обеспечения централизованной мобилизации ресурсов).

Обратим внимание еще на одно обстоятельство, объясняющее некоторые аспекты обсуждаемой проблемы. Как это не покажется странным, мало кто из исследователей российской государственности, задавался целью выяснить последствия влияния внешней опасности и связанного с ней стремления тех или иных стран к внутреннему единству на характер политического развития общества, обычно сопровождающихся нарастанием в общественной жизни авторитарных тенденций в ущерб демократическим ценностям и институтам.

Применительно к России постоянная внешняя опасность, кроме прочего, имела своим последствием медленное развитие сословий, так как в обществе, поставленном в чрезвычайные условия исторического выживания (это никогда нельзя сбрасывать со счетов при изучении особенностей формирования и развития российской государственности), сословно-корпоративные интересы отступают на задний план. События недавнего советского прошлого подтверждают эту закономерность [4, с.275-280].

Заключая краткое описание причин и факторов, оказывавших влияние на политическое развитие России, еще раз обратим внимание читателя на ту особую роль, которую играл в истории становления и развития российской государственности тот особый путь развития России, который в исторической литературе принято называть «догоняющим» или точнее «мобилизационным». Нет нужды доказывать, что «догоняя», страна не только теряет свою самобытность, но и утрачивает возможность эволюционного и органического развития, так как определяющими факторами, влияющими на процессы, происходящие в обществе, в этом случае становятся внешние, а не внутренние факторы (стремление «догнать» другие страны, чтобы сохранить себя и свою независимость). Ничем иным как откровенным максимализмом, химерой («квадратурой круга», по остроумному замечанию В.О. Ключевского) и надругательством над собственной страной и ее народом была, в этом смысле, попытка Петра I привить русскому обществу западную модель управления, пересадить западно-европейские институты и ценности на традиционную российскую почву. Результат получился прямо противоположным замыслу: при сохранении общей патриархальной культуры и низкого уровня образованности населения, неразвитости личного начала в сознании народных масс, равно как и ставшего традиционным для российского общества использования элитами неформальных связей, еще больше увеличился разрыв между управляющими и управляемыми. В России было окончательно установлено господство бюрократии и полная зависимость населения от чиновников.

Очевидно, в этой особой «догоняющей» модели развития и, как показано выше, в геополитических условиях развития общества (в огромности пространств и отсутствии необходимых инфраструктур, на которые могли опереться реформаторы) следует искать причины и истоки провалов большинства предпринимавшихся в России попыток сделать страну «либерально-европейским» государством со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Опыт показывает, что в условиях догоняющего развития, когда реформы в стране проводятся, как правило, сверху, самим государством, неизбежно требуется усиление власти, особенно при внедрении новых общественных институтов и отношений. Тем самым, на каждом новом этапе реформ резко усиливается этатизация (огосударствление) общества, власть приобретает все более авторитарный характер, а сами реформы сопровождаются дальнейшим подавлением общества, порождая феномен отчуждения общества от власти [8, с.154-158]. Мобилизуя в условиях догоняющего развития все ресурсы и используя чрезвычайные средства для достижения чрезвычайных целей, государство вынуждено создавать разветвленные механизмы внеэкономического принуждения и соответствующие им нормы политического поведения.

Литература

1. Асеев А.Д. Трансграничные угрозы национальным интересам России в условиях глобализации // Вестник университета (Государственный университет управления). – М: ГУУ, 2013. – №20(2013). – С.197-202.

2. Жукова Л.А. Земства и социокультурная модернизация российской империи в начале XX в. // Вестник университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2013. – №20 (2013). – С.258-263.

3. Казбан Е.П. Государство и государственность. К вопросу о соотношении понятий // Вестник Университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2012. – №4. – С.34-38.

4. Омельченко Н.А., Гимазова Ю.В. Территория власти или власть территории (к вопросу о соотношении автократических и этнократических начал в истории российской государственности) // Вестник университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2012. – №4. – С.289-294.

5. Пастухов В.Б. От государственности к государству: Европа и Россия // Полис. – 1994. – №2.

6. Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории [Электр. ресурс]: http://az.lib.ru/p/platonow_s_f/text_0010.shtml.

7. Прохоров А.П. Русская модель управления. – М., 2007.

8. Соколов Н.Н. Общий подход к принятию и реализации эффективных управленческих решений // Вестник университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2012. – №17. – С.154-158.

9. Тимофеева А.А. Проблемы становления и развития российской государственности [Электр. ресурс]: http://modernlib.ru/books/alla_aleksandrovna_ timofeeva/problemi_stanovleniya_i_razvitiya_rossiyskoy_gosudarstvennosti/read_1/.

10. Туровский А.А., Левчугова Н.А. Теоретико-методологическая основа стратегии власти // Вестник университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2009. – №25.

11. Яхшиян О.Ю. Общинное самоуправление и государственное управление: соотношение в эпоху этнополитогенеза // Вестник университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2013. – №20 (2013). – С.285-291.

А.А. Туровский

СТРАТЕГИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ В СИСТЕМЕ ОБЩЕНАУЧНОГО ПОНЯТИЯ: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЙ ПОДХОД

Аннотация. В статье получил отражение научный подход, связанный с обоснованием роли стратегического управления в системе общенаучного понятия. В ней обосновывается объективная необходимость применения в науке методов междисциплинарного характера, а также раскрывается тезис о том, что стратегического управления включает в себя результаты исследования: экономики, маркетинга, математики, политики и других наук. Кроме того, в статье аргументируется роль системного и комплексного анализа, выступающего связующим звеном между экономическими, естественными и техническими знаниями и обеспечивающего непосредственный контакт отдельных положений конкретных и общественных наук. Особое внимание уделяется выбору методов исследования проблемы и решения конкретной задачи, так как применяемые на данном этапе методики имеют междисциплинарный характер.

Ключевые слова. Наука, общенаучное понятие, междисциплинарный подход, стратегическое управление, системный и комплексный анализ, интеграция научного знания, методы исследования.

В настоящее время в научных исследованиях в области стратегического управления общенаучные понятия получили широкое распространение, где раскрывается их объективная основа этой науки, которая состоит в единстве материального мира, принципиальной общности основных свойств материи и законов. Это связано с тем, что в современных условиях практически невозможно обособить приемы и методы данной науки как присущие исключительно ей, поскольку наблюдается взаимопроникновение научных инструментариев различных наук, что способствует усилению процесса переноса исследований из одной области в другую, а также взаимопроникновению научных методов. Данный процесс вызван тем, что нельзя опираться на результаты только какой-то одной науки, так как возникает необходимость исследования процессов, относящихся к различным наукам. В связи с этим при формировании науки стратегического управления важно учитывать ее роль в системе общенаучного понятия.

Взаимодействие различных наук в рамках интеграция научного знания междисциплинарного характера осуществляется в различных формах, начиная от применения понятий, теорий и методов и кончая системным методом. Подобный подход способствует эффективному и рациональному использованию материальных, финансовых и других ресурсов и является необходимой предпосылкой творческого развития теории и методологии стратегического управления. При этом важно понимание философского смысла общности всего многообразия наук. Дело в том, что между отдельными науками существует тесное взаимодействие, не смотря на частные, специфические их приемы и способы исследования, в которых общий подход к познанию, метод исследования остается, в сущности, тем же самым. Этот тезис позволяет отойти от технократических подходов и «самоизоляции» естественнонаучного сознания.

Объективная необходимость проведения междисциплинарных исследований в области стратегического управления обусловлено тем, что по мере развития научного прогресса, появления новых научных дисциплин ослабевают связи между научными исследованиями в области различных наук. Это приводит к тому, что специалисты одной науки не понимают теорию и методы исследования других смежных отраслей. Дисциплинарный подход может превратить единую науку в совокупность обособленных и изолированных узких областей исследования. В этих условиях ученые перестают видеть место и значение своей работы в познании единого и целостного мира. Для преодоления чисто дисциплинарного подхода используется так называемый междисциплинарный метод на интеграционной основе, направленный на то, чтобы преодолеть чисто дисциплинарный подход.

Известно, что стратегическое управление как наука изучает влияние законов управления на поведение экономических систем в перспективном периоде и направлена на достижение ими непрерывной устойчивости в условиях изменчивости влияния факторов внешней и внутренней среды. Как составная часть науки управления стратегическое управление имеет одинаковый с ней предмет изучения, в то же время свои специфические проблемы и подходы к их решению. Как объект исследования вовлекает не только исследователей данной науки, но и целые научные коллективы, работающие в разных областях. Арсенал стратегического управления включает в себя результаты исследования: экономики, маркетинга, математики, политологии и др. Это связано с тем, что стратегическая деятельность, с одной стороны, обусловливает необходимость привлечения потенциала и инструментария общественных и гуманитарных наук. А с другой стороны, раздвигает горизонт собственных исследований с опорой на методологический и методический аппарат всего научного знания. При этом принимаются попытки создать теорию, которую представители различных наук называют: теорией изменения, теорией управления изменениями и т.д.

В связи с этим в целях обогащения теории и методологии стратегического управления необходимо не только обосновать специфические особенности этой науки, но и выявить общие закономерности в системе исследований в целях интеграции знаний в научном познании. Данное обстоятельство дает основание предположить, что эта наука в скором времени поднимется на более высокий уровень, так как наиболее приближена к практической деятельности и призвана реализовать достижения других наук. Это связано с тем, что уровень развития стратегического управления зависит, во-первых, от уровня достижений других наук, и, во-вторых, от требований практики. Имеется и обратная связь: стратегическое управление ускоряет развитие других наук и способствует появлению новых методов и инструментов исследования. В частности, под их влиянием развивается такая область знаний как принятие решений в условиях слабо структурированных и не структурированных задач в области управления.

В современных условиях определилась не только новая тенденция в развитии междисциплинарного подхода, но и предпринята попытка использования новых возможностей в этой области. В связи с этим происходит пересмотр устаревших взглядов, возникает множество новых идей, моделей и концепций. Поиски решения проблемы, в основном, ведутся в рамках не только комплексного, но и междисциплинарного исследования. На проведение исследований междисциплинарного характера указывает академик Румянцев А.М., который отмечает, что «решение целого ряда проблем требует соединения усилий ученых разных и иногда довольно отдаленных отраслей знаний. Лишь на базе прочного теоретического фундамента могут успешно развиваться частные и прикладные экономические дисциплины, успешно применяться математические и экспериментальные методы исследования управленческих процессов».

С помощью междисциплинарного подхода достигается наиболее полного выражение единства научного познания, что приводит к их взаимному обогащению. Заимствование определенных методов исследования из других наук с целью обогащения исследовательского процесса является необходимой предпосылкой творческого развития теории и методологии стратегического управления. Однако единство научного познания и взаимопроникновение наук не отрицает специфических черт, присущих стратегическому управлению, так как каждая наука рассматривает определенный круг явлений природы и общества, составляющих предмет ее изучения.

Генезис научных идей различных наук позволяет выявить тенденции методологического единства, как справедливо заметил Спицнадель В., на основе «методологической экспансии». Это дает возможность глубже раскрыть сущность стратегического управления, определить закономерности его трансформации, изучить механизм функционирования, формы воздействия на том или ином этапе развития общества. Известно, что наука всегда имеет дело с некоторым сложившимся предметом изучения. Есть некоторый объект изучения, который зафиксирован в каком-то эмпирическом материале. Это происходит в результате применения имеющихся процедур. Для того чтобы сложилась наука стратегического управления междисциплинарного характера, должен быть выделен некоторый идеальный предмет. Это значит, что наряду с собственно эмпирическим знанием должна быть построена модель объекта, где всё описание строится в соответствии с этой моделью, а результаты относятся непосредственно к эмпирическому материалу.

Исследования междисциплинарного характера предполагают использование не стандартных методов. С методологической точки зрения исследование не стандартных методов исследования позволяет выйти на новый «пласт» знаний. Это связано с использованием аппарата не только общественных наук, но точных наук, а также таких наук как биология и генетика. Именно методология междисциплинарных исследований «на стыках» различных наук дает принципиально новые знания, которые формируют новую парадигму в стратегическом управлении. Важная роль в этом процессе принадлежит системному и комплексному анализу, выступающего связующим звеном между управленческими, естественными и техническими знаниями и обеспечивающего непосредственный контакт отдельных положений конкретных и общественных наук в рамках заимствования определенных методов.

При этом имеется в виду, что это не механическая «стыковка» отдельных методов, которая сдерживается особенностями апробируемых нововведений, означающая их фактическое слияние и не «универсальное исследование», которое послужит «панацей» при решении тех или иных научных проблем. Это обусловлено тем, что невозможно применить в междисциплинарных исследованиях одну единственную, универсальную методологию и методику исследования. Данное обстоятельство связано с тем, что каждый отдельный случай требует своей собственной методологии специфических процедур, релевантных этому случаю.

В связи с тем, что применяемые на данном этапе методики имеют междисциплинарный характер, особое значение имеет этап выбора методов исследования проблемы и решения конкретной задачи. Тем не менее, решение любой конкретной задачи всегда предполагает выбор приоритетных средств и приемов исследования, который определяется характером самой проблемы, подготовленностью аналитиков, условиями, в которых осуществляется междисциплинарный анализ. При всех вариантах такой выбор непременно требует сочетания качественных и количественных, теоретических и эмпирических подходов и т.д. Наряду с отбором методов исследования неотъемлемой составной частью этого типа является определение правил, процедур, уточнение последовательности операций, упорядочивающих применение разнообразных техник и методик междисциплинарного характера.

Литература

1. Знаменский Д.Ю., Сычев А.В. Научный потенциал не государственного вуза: системный подход к исследованию // Интернет-журнал «Науковедение». – 2013. – №4 (17).

2. Румянцев А.М. Экономическая Энциклопедия. Политическая экономия (в 4 томах) // Советская Энциклопедия, 1972-1980.

3. Соколов Н.Н. Общий подход к принятию и реализации эффективных управленческих решений // Вестник Университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2012. – №17. – С.154-158.

4. Соколов Н.Н. Организационные и социально-психологические основы подготовки и реализации управленческих решений // Вестник Университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2013. – №8. – С.167-171.

5. Соколов Н.Н. Разработка и принятие эффективных управленческих решений // Вестник Университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2012. – №4. – С.167-171.

6. Спицнадель В. Основы системного анализа. – М., 2000. – а 326 с.

7. Туровский А.А. Терминологический аппарат и семантико-лексические основы в системе стратегического управления // Вестник университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2006. – №2(8).

8. Туровский А.А. Стратегия в системе управления. ГУУ // Вестник университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2007. – №3 (3). – С.227-234.

9. Туровский А.А. Тенденция развития стратегического управления // Вестник университета (Государственный университет управления). – М.: ГУУ, 2008.

Д.А. Филимонов

Поиск по сайту: