Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

XXVI. Ведуны, ведьмы, упыри и оборотни 2 страница



Вещие мужи и женки призываются для унятия разгневанного домового, кики­мор и разных враждебных духов, овладевших жильем человека; они обмывают притолки от лихорадок, объезжают с особенными обрядами поля, чтобы очистить их от вредных насекомых и гадов7; когда на хлебные растения нападет червь, то на­рочно приглашенная знахарка три зори выходит в поле, нашептывает заклятия и делает при концах загонов узлы на колосьях: это называется «заламывать червей», т. е. преграждать им путь на зеленеющие нивы8. Колдун — необходимое лицо на свадьбах; на него возлагается обязанность оберегать молодую чету и всех «поезжан» от порчи. В Пермской губ. при невесте всегда находится знахарка, а при женихе — знахарь. Этот последний едет впереди свадебного поезда — с озабоченным лицом, озираясь по сторонам и нашептывая: по народному объяснению, он борется тогда с нечистою силою, которая следует за новобрачными и строит им козни9. Вообще в затруднительных обстоятельствах жизни: нападет ли на сердце кручина, приклю­чится ли в доме покража или другая беда, отгуляет ли лошадь, угрожает ли мщение врага и т. д. — во всех этих случаях крестьяне прибегают к колдунам и колдуньям и просят их помощи и советов10. Так ведется исстари. По свидетельству слова о злых дусех: «когда (людям) кака-либо казнь найдеть, или от князя пограбление, или в дому пакость, или болезнь, или скоту их пагуба, то они текуть к волхвом, в тех бо

 

1 Иллюстр. 1846, 333; О. 3. 1848, т. LVI, 204. Кто желает добыть шапку-невидимку или неразмен­ный червонец от нечистого, тот, по народному поверью, может выменять у него эти диковинки на чер­ную кошку; но непременно должен обвязать ее сетью или ниткою с узелками, а то — беда неминучая! Сказанное же средство спасает от несчастия, потому что нечистый до тех пор связан в своих злобных действиях, пока не распутает всех узлов. — Ворон. Бес, 192; Сахаров., I, 55.

2 Владим. Г. В. 1844, 49.

3 То место, где кисть руки соединяется с костью, идущею от локтя, крестьяне называют заве(и)ть. — Библ. для Чт. 1848, X, ст. Гуляева, 119.

4 D. Myth., 1117, 1121; Die Götterwelt, 197.

5 Beiträge zur D. Myth., I, 247.

6 Этн. Сб., VI, 129.

7 Сахаров., II, 95.

8 Владим. Г. В. 1844, 49.

9 Сахаров., 1, 56; II, 17, 107—9; Очерк Арханг. губ. Верещагина, 181—3.

10 Сахаров., I, в отделе: «Чернокнижие»; Вест. Р. Г. О. 1852, V, смесь, 34; Ж. М. Н. П. 1746, XII, 208.

 

 

собе помощи ищуть»1. В Святославовом изборнике замечено: «аште и сн (сон) тя смоутить, к сньноуоумоу сказателю течеши; аште и погоубиши (потеряешь) что, то к влхвоу течеши»2. Колдуны и ведуньи тотчас обличают вора и находят потерянную вещь; они обладают способностью проникать в чужие мысли, знают все былое, на­стоящее и грядущее; для них достаточно посмотреть человеку в очи или прислу­шаться к его голосу, чтобы в ту же минуту овладеть его тайною3. От глубокой древ­ности и до наших дней их считают призванными совершать гадания, ворожить и давать предвещания. В. кн. Олег обращался к волхвам с вопросом: какая суждена ему смерть? и получил в ответ: «князь! ты умрешь от любимого коня». Рассказавши о том, как сбылось это предвещание, летописец прибавляет: «се же дивно есть, яко от волхования сбывается чародейством»4. По указанию Краледворской рукописи Кублай собирал чародеев, и те гадали ему: на чью сторону должна склониться побе­да. Те же вещие дарования нераздельны и с понятием жречества. Везде, где только были жрецы и жрицы, на них возлагались обязанности творить суд, совершать га­дания, предсказывать будущее, произносить заклятия и врачевать недуги (см. стр. 45—46)5; с водворением же христианства некоторые из этих обязанностей были ус­воены служителями новой религии. Не останавливаясь на так называемых «божьих судах» и заклинательных молитвах, наполняющих старинные служебники, заме­тим одно, что во все продолжение средних веков духовенство предлагало свою вра­чебную помощь, пользовалось для этого частию религиозными обрядами, частию средствами, наследованными от незапамятной старины6. Наделяя вещих жен и му­жей теми же эпитетами и названиями, какие употреблялись для обозначения об­лачных духов, присваивая тем и другим тождественные признаки, естественно бы­ло породнить и смешать их: за первыми признать стихийные свойства, а послед­них низвести на землю и поставить в условия человеческой жизни. Большая часть народных поверий о ведунах и ведьмах представляет такие яркие, знаменательные черты древнейших воззрений на природу, которые не оставляют ни малейшего со­мнения, что первоначально они могли относиться только к демонам облачного ми­ра. Таковы поверья: а) о наслании ведунами и ведьмами грозовых туч, бурных вих­рей и града, b) о скрадывании ими росы, дождей и небесных светил, с) о их полетах в воздушных пространствах, d) сборищах на «лысой горе», неистовых плясках и не­честивых оргиях, е) о доении ведьмами коров, f) о влиянии колдовства на земное плодородие и, наконец, g) о волшебной силе оборотничества.

В Германии ведьмам даются названия: wettermacherin, wetterhexe, nebelhexe, strahlhexe, blitzhexe, zessenmacherin (от стар. zessa — sturm, буря, гроза), что, во-1-х,

 

1 Москв. 1844, 1, 244.

2 Ист. Христом. Бусл., 274.

3 Иллюстр. 1846, 135.

4 П. С. Р. Л., I, 16. Гедимину волхв растолковал его чудесное видение. — Вест. Евр. 1821, XVI, 310—1. Напомним и народные поговорки: «хорошо тому жить, кому бабушка ворожит», «бабка надвое сказала!»

5 У литовцев, например, жрецы давали прорицания, гадали по крику птиц, лечили болезни, зажив­ляли раны, останавливали кровь, навязывали амулеты и пр. ; верховный жрец назывался у нихкриве кривейте = судья судей. — Ж. М. Н. П. 1844, IV, ст. Боричевск., 15—21. По чешскому преданию, у Кро­на было три вещие дочери, из которых одна знала силу трав, умела целить болезни и ведала все, о чем бы ее ни спросили, вторая была жрицею, научила чехов поклоняться богам и приносить им жертвы, а третьей Любуше принадлежали суд и управа.

6 D. Myth., 1103; П. С. Р. Л., I, 81: «аще кто коли принесяше детищь болен... ли свершен человек, кацем-либо недугом одержим, приходяще в манастырь к блаженному Феодосью — повелеваше сему Дамьяну молитву створити болящему; и абье створяше молитву и маслом помазаше, и приимаху и(с)целенье приходящие к нему».

 

 

роднит их с валькириями, которые носятся на облачных конях и сотрясают на зем­лю росу, во-2-х, — сближает их с сербскими вилами, собирательницами облаков, и, в-3-х, — напоминает греч. νεφεληγερέτης — один из эпитетов Зевса1. Славянская «Кормчая» (по списку 1282 г. ) и «Домострой» называют чародеев облакопрогонни­ками2; митрополит Даниил советует налагать запрещение на «глаголемых облакоп­рогонников и чаровников и наузников и волшебников3. В западной Европе сущест­вует глубоко укорененное верование, что колдуны и ведьмы могут носиться в тучах, производить грозы, напущать бури, дождевые ливни и град. Верованье это идет из отдаленной древности. Фессалийские волшебницы обвинялись между прочим и во всех бедствиях, причиняемых опустошительными бурями. В средневековых па­мятниках (VIII—IX вв. ) чародеи именуются tempestarii, immissores tempestatum, и это основывалось на общем убеждении, что «homo malus vel diabolus tempestatem faciat, lapides grandinum spergat, agros devastet, fulgura mittat». Скандинавская сага го­ворит о двух полубогинях-получародейках Ирпе и Торгерде (Yrpa и Thorgerd), ко­торые производили ненастье, бури и град. Из преданий, сохраненных германскими племенами, узнаем, что колдуны и ведьмы употребляют для этого кружки или ча­ши. Подобно тому, как древние боги и богини проливали из небесных урн дожди и росу, так точно колдуны и ведьмы, уносясь в воздушные выси, посылают из своих кружек разрушительную бурю; опрокидывая одну кружку, они творят гром и мол­нии, из другой пускают град и метели, из третьей — суровые ветры и ливни. Облака и тучи, содержащие в своих недрах дождь, град и снег, в поэтических сказаниях старины представлялись сосудами, котлами и бочками, в которых изготовлялся и хранился волшебный напиток, или небесными родниками и колодцами. На этих давно позабытых метафорах основаны многие из народных поверий. Так, о ведь­мах рассказывают, что, погружая в воду горшки и взбалтывая ее, они вызывают не­настье; с тою же целью они потрясают котлом или вздымают пыль против солнеч­ного заката; сверх того, в своих котлах и горшках они стряпают (варят) непогоду, проливные дожди и град; рассказывают еще, что ведьмы пускают по воде синие огоньки, бросают в воздух кремневые камни (т. е. возжигают в дождевых источни­ках молнии и мечут «громовые стрелки») и катают бочки, разрыв которых произ­водит грозу и бурю. По немецким актам XVI и XVII столетий, ведьмы собирались около озер и источников, били по воде хлыстами, и когда от летящих брызг под­ымался туман, то сгущали его в черные тучи; на этих тучах ездили они по воздуш­ным пространствам, направляя их бег в ту сторону, где хотели произвести опусто­шение. Бросая в колодцы и пруды камни, чародеи могут вызывать грозы, дожди и град: поверье, общее германцам с кельтами и финнами. И лоза, и камень — симво­лы молнии. В Греции совершался следующий обряд: когда наступала засуха, Зев­сов жрец шел к источнику, посвященному нимфе, творил там жертвоприношение и дубовою веткою касался поверхности вод; думали, что вследствие этого обряда не­пременно должны подняться туманы, собраться в облака и напоить землю дождем. Немецкая сага рассказывает о ведьме, которая из маленького облачка создала боль­шую грозовую тучу и, носясь в ней, словно в воздушном корабле, воздвигла силь­ную бурю; на ту пору шел по дороге охотник; застигнутый ненастьем, он зарядил свое ружье освященной пулею и выстрелил в самую середину черной тучи, где мрак был сгущен всего больше, и вслед за выстрелом перед ним упала убитая голая жен-

 

1 D. Myth., 1042-3.

2 Истор. Христом. Бусл., 381; Времен., I, 43.

3 Пам. стар. рус. литер., IV, 202. В финских рунах «колдун» называется Ukon poika = сын громовника Укко. — Учен. Зап. Ак. Н. 1852, IV, 514—5.

 

 

щина; в то же мгновение буря затихла и небо стало проясняться. Сказание это из­вестно и словенцам1; смысл его — тот, что облачная жена гибнет от громовой стре­лы дикого охотника (Одина). В Каринтии поселяне стреляют в грозовые тучи, что­бы разогнать злых духов, собирающихся в надземной области держать совет и уго­товлять беды. Ветры, сопровождающие полет туч, заставили уподобить эти послед­ние раздувательным мехам. О норвежских чародейках сохранилось предание, что они заключали ветры в мешок (windsack) и завязывали его узлами, а в случае на­добности разрешали эти узлы, произнося заклятие: «wind, ins teufels namen!» — и в ту же минуту подымался бурный вихрь, опустошал землю, волновал море и разби­вал корабли. Норманны и вообще жители северных поморий верили, что колдуны могли продавать ветры морякам, давая им кожаные мешки с волшебными узлами: когда развязывали один узел — начинали дуть тихие и благоприятные ветры, раз­вязывали другой — ветры крепчали, а вслед за разрешением третьего узла — наста­вала страшная буря. Напомним, что с дующими ветрами фантазия сочетала пред­ставление о буйных, неистовых существах, которым удалось вырваться на свободу; в тихое же время они сидят в заключении, окованные и связанные своим владыкою (I, 158). Управляя ветрами, колдуны и ведьмы могут не только собирать, скучи­вать облака, но и прогонять их с небосклона ипроизводить бездождие и засуху, не менее гибельные для жатв, как и безвременные ливни и все истребляющий град2. В Испании простолюдины убеждены, что ведьмы как только захотят — тотчас же до­будут ветра, потому что им сам черт поддувает3. То же воззрение на колдовство раз­делялось и славянскими племенами. По их рассказам, ведуны и ведьмы могут, по своему произволу, и насылать и отвращать бури, грозы, дожди и град; могут моро­чить (затуманивать или отводить очи), т. е. застилать окрестные места и предметы туманом, и, придавая им обманчивые образы, заставлять человека видеть совсем не то, что есть на самом деле4.

В Малороссии ведьму называют мара, а словом заморока обозначается и чаров­ница, и темнота ночная5. Оба названия указывают на мрак, производимый наплы­вом черных туч. Эта связь с тучами и вихрями, в которых издревле рисовались на­родному воображению великаны, змеи и другие нечистые духи, враждебные свет­лым богам неба, наложила на колдунов и ведьм демонический характер. Уже в Ин­дии верили в злое влияние колдовства. В народных сказках колдун и ведьма неред­ко заступают место дракона или черта, и подобно им — налетают грозовою тучею, ударяют громом и сверкают молниями6. Отсюда-то возник целый ряд суеверных преданий, по свидетельству которых чародеи и чародейки предаются дьяволу, за­ключают с ним договоры и действуют его именем, направляя свои вещие дарова-

 

1 Рус. Бес, 1857, 111, 112.

2 D. Myth., 559—560, 606, 1026, 1040—2; Der Ursprung der Myth., 260-1; Библ. для Чт. 1842, XI, 56. Фритиоф-сага предлагает следующее свидетельство: сыновья конунга Бели послали за двумя ведьма­ми, заплатили им деньги и заставили на погибель Фритиофа возбудить морскую бурю. Ведьмы приго­товили пары и, взобравшись на утес, вызвали заклинаниями буйные ветры. Море запенилось, заклу­билось, и пловцов окружила непроницаемая тьма... — Опыты истор.-филология, трудов Глав. Педаг. института (1852 г. ), 154—9.

3 Телескоп 1834, IV, 224.

4 Киевлян. 1865, 69; Гануш: Дед и Баба, 53; Zarysy domove, III, 150, 166; Москв. 1848, VIII, 71—73; Маяк, XII, 21. На Руси можно услышать рассказы о том, как положили колдуна или ведьму наказывать плетьми, а им и горя мало: всем кажется, что плеть бьет по голой спине, а она ударяет по земле или бревну. Мороча людей, колдуны напускают обманчивое наводнение = марево (Н. Р. Ск., V, 16; VI, 21; Чудинск., 24).

5 Киев. Г. В. 1845, 13; Старосв. Банд., 333. 6 Чудинск., стр. 14, 32.

 

 

ния не столько на пользу, сколько во вред и на пагубу человеческого рода1. В южной России существует любопытный рассказ о знахаре, который по собственному жела­нию мог располагать и дождем, и градом. Бывало, во время жатвы надвинется на небо дождевая туча; все бросятся складывать снопы, станут убираться домой, а ему и горя мало! «Не будет дождя!» — скажет он — и туча пройдет мимо. Раз как-то со­бралась страшная гроза, все небо почернело; но знахарь объявил, что дождя не бу­дет, и продолжал работать на своей ниве. Вдруг откуда ни взялся скачет к нему чер­ный человек на черном коне: «пусти!» — умоляет он знахаря. — Ни, не пущу! — от­вечает тот, — було не набирать так богато! Черный ездок исчез; тучи посизели, по­бледнели, и мужики стали ожидать граду. Несется к знахарю другой ездок — весь белый и на белом коне: «пусти, сделай милость!» — Не пущу! «Эй, пусти; не выдер­жу!» Знахарь приподнял голову и сказал: «ну, вже ступай, да тилько у той байрак, щò за нивою». И вслед за тем град зашумел по байраку2. Чехи передают этот рас­сказ в такой форме: завидя градовую тучу, заклинатель решился отвести ее от засе­янных полей на дальние пустынные горы; но из средины тучи раздался голос: «пус­ти меня! я не в силах сдерживать больше». Заклинатель бросился к соседу своему — судье, выпросил у него позволение провезти груз через его владения, и через не­сколько минут все судейские поля были побиты градом; прочие же окрестные поля остались нетронутыми3. В бурных, стремительных ветрах поселяне усматривают полет колдуна или ведьмы. По немецкому выражению, колдун ездит на хвосту вет­ра; как скоро ему понадобится перенестись в дальнюю сторону. Ветр приглашает его: «setz dich auf meinen schwanz!»4 На Руси существует поверье, что на Благове­щенье, когда повеет весна, черти проветривают колдунов и с этою целью подымают их на воздух и держат головами вниз5. От малорусов можно услышать следующее предание: работал мужик в поле; глядь — прямо на него летит вихорь, мужик вы­хватил из-за пояса секиру и бросил в самую средину вертящегося столба пьши. Ви­хорь понесся дальше и увлек за собою топор, вонзившийся в него, словно в дерево. Вскоре случилось этому мужику остановиться на ночлег в одной деревушке; было поздно, когда он вошел в хату, в которой еще светился огонь. В хате лежал больной, и на вопрос пришельца домашние сказали: «то наш батька скалечил себя секирою!» Располагаясь спать, мужик ненароком заглянул под лавку и увидел там свой собст­венный топор; тотчас узнал он, что ранил колдуна, и в страхе, чтобы не попасться ему на глаза, поспешил из хаты вон6. Таким образом колдун, увлекаемый буйным ветром, подвергается удару топора — точно так же, как в вышеприведенной саге вы­стрел охотника поражает ведьму, несущуюся в бурной туче. О крутящемся вихре крестьяне наши думают, что это вертится нечистый дух, что это — свадебная пля­ска, которой предается он вместе с ведьмою; чехи о том же явлении выражаются: báby čarujou, т. е. ведьмы чаруют, подымают вихрь. Чтобы напутать путников, ведь­ма нередко превращается пыльным столбом и мчится к ним навстречу с неудержи­мою быстротою. По народному поверью, если в столб пьши, поднятый вихрем, бросить острый нож, то можно поранить черта или ведьму, и нож упадет на землю

 

1 Поэтому и в народных заклятиях испрашивают защиты «от бабьих зазор, от хитрого чернокниж­ника, от заговорного кудесника, от ярого волхва, от слепого знахаря, от старухи-ведуньи, от ведьмы киевской и злой сестры ее — муромской». — Сахаров., 1, 19.

2 Кулиш, II, 40; Москв. 1846, XI—XII, критика, 153—4.

3 Громанн, 34—35: по другому варианту, колдун велит граду спуститься на поля нечестивой бабы.

4 Die Götterwelt, 98; Beiträge zur D. Myth., II, 362.

5 Сахаров., 1, 52.

6 Lud Ukrain., II, 100.

 

 

весь окровавленный1. Канцлер Радзивил, описывая в своих мемуарах страшную бу­рю, которая была 5 мая 1643 года, утверждает, что ее произвели ведьмы2: так глу­боко проникли в народное убеждение заветы старины, что и самые образованные люди XVII века не теряли к ним доверия. Отсюда становится понятною примета, по которой ни одна баба не должна присутствовать при отправлении рыбаков в мо­ре; особенно стараются, чтобы она не видела — как забирают и кладут в лодку рыбо­ловные и мореходные снасти: не то ожидай большой беды!3

Примета эта возникла из боязни морской бури, которую может наслать тайная колдунья, если только сведает про отъезд рыбаков. Желая произвести засуху, ведь­ма — как скоро покажется дождевая туча — машет на нее своим передником, и туча удаляется с горизонта4. С помощью «громовых стрелок» чародейки могут низво­дить с неба молнии, зажигать дома и поражать людей; словенские вештицы, подо­бно вилам, владеют губительными стрелами5.

В Малороссии рассказывают, что ведьмы скрадывают с неба дождь и росу, унося их в завязанных кринках или мешках (= в облачных сосудах и мехах) и запрятывая в своих хатах и коморах (кладовых). В старые годы похитила ведьма дождь, и во все лето не упало его ни единой капли. Раз она ушла в поле, а дома оставила наймичку и строго наказала ей не дотрагиваться до горшка, что стоял под покутом. Мучимая любопытством, наймичка достала горшок, развязала его, смотрит — внутри не ви­дать ничего, только слышится исходящий оттуда неведомый голос: «вот будет дождь! вот будет дождь!» Испуганная наймичка выскочила в сени, а дождь уже льется — словно из ведра! Скоро прибежала хозяйка, бросилась к горшку, накрыла его — и дождь перестал; после того принялась бранить наймичку: «если б еще не­много оставался горшок непокрытым, — сказала она, — то затопило бы всю дерев­ню!»6 Рассказ этот передается и с некоторыми отменами: ведьма запретила най­мичке входить в одну из своих кладовых, где стояли завязанные кадки; та наруши­ла запрет, развязала кадки и нашла в них жаб, ужей, лягушек и других гадов; гады подняли страшный гам и расползлись в разные стороны. И что же? то было ясно, тихо, безоблачно, а тут откуда что взялось! — понадвинулась черная-черная туча, подули ветры, и полился дождь. Ведьма поскорей домой, посбирала гадин, сложила в кадки, завязала, и только это сделала, как дождь перестал идти. Принимая дожденосные облака за небесные источники, озера и реки, фантазия древнего человека населила их теми же гадами, какие обитают в водах низменного мира: жабами, лягвами и ужами. Если припомним, что сверкающие в тучах молнии уподоблялись змеям и ужам, что самые тучи олицетворялись демоническими змеями (гидрами, драконами) и что исстари представления эти были распространяемы и на других водяных гадов (II, 316—7), то для нас будет понятно, почему змеи, ужи, лягушки и жабы признаны были созданием нечистой силы, сокрывателями и проводниками дождей, а их шипенье и кваканье — знамением небесных громов. Рядом с баснями о гаде-господарике (домовом змее) удержалось у чехов верование в домовика-ля­гушку, кваканье которой служит предвестием дождя (сравни II, 280). По свиде-

 

1 Иллюстр. 1846, 332; Полтав. Г. В. 1844, 20; Громанн, 35; Beiträge zur D. Myth., I, 226; D. Myth., 599; Киевлян. 1865, 69: когда ведьма летит, должно воткнуть в землю нож, освященный на Светло-Христово Воскресенье, и она непременно опустится наземь.

2 О. 3. 1856, XI, ст. Солов., 10.

3 Совр., 1852, 1, смесь, 122.

4 Ворон. Бес, 193.

5 Учен. Зап. 2, отд. Ак. Н., VII, в. 2-й, 30; Иличь, 305.

6 Морск. Сб. 1856, XIV, ст. Чужбинск., 64; Lud Ukrain., II, 82.

 

 

тельству народных легенд, адские колодцы, т. е. собственно грозовые тучи, напол­нены змеями, жабами и лягушками (см. выше стр. 133); и поныне чехи убеждены, что лягушки падают с неба вместе с дождевыми ливнями!. Потому-то колдуны и ведьмы и стараются окружать себя всеми исчисленными гадами и пользуются ими, как необходимыми орудиями при совершении своих чар. Баба-яга и ведьмы варят в котлах или поджаривают на огне (т. е. в грозовом пламени) жаб, змей и ящериц, приготовляют из них волшебные составы и сами питаются их мясом; они нарочно приходят к источникам, скликают гадов и кормят их творогом2. В Герма­нии ведьм обзывают: «inhitzige krotensack!» Во время ведовских сборищ одна из ча­родеек обязана сторожить жаб3. И в немецких, и в славянских землях запрещается прясть на Рождественские святки; не то ведьмы напустят в дом жаб, мышей и крыс4: поверье, в основе которого таится мысль, что вслед за изготовлением небес­ной пряжи (облаков и туманов) зарождаются мифические гады и должна последо­вать гроза; о крысах и мышах, как воплощениях молнии, сказано было в главе XIV. В бурных грозах древние племена узнавали битвы облачных духов, и потому как валькирии и вилы помогают сражающимся героям, а ведогони одной страны вою­ют с ведогонями соседних земель, так и ведьмы (по малорусскому сказанию) сле­таются на границе и сражаются одни против других. Вооруженные небольшими мечами, они наносят друг другу удары и при этом приговаривают: «що втну, то не перетну!» — чтобы удары меча не были смертельными. Таким образом, ведьмы, после каждого поражения, восстают снова к битве, подобно воюющим героям вал­галлы, которые если и падают бездыханными трупами, то всякий раз воскресают на новые подвиги. В ночь накануне Духова дня ведьмы воруют деревянные мéчики, которыми поселянки трут конопли; затыкают их за пояс и, слетаясь на лысую гору или пограничные места, рубятся ими, как саблями5. Отсюда объясняется галицкая поговорка: «коли мисяць в серп (т. е. ночью, во время новолуния), то чаровници jидуть на гряници»6. Ведьмы не остаются равнодушными и к народным битвам; помогая той стороне, которая прибегла к их чародейной помощи, они напускают на вражескую рать сокрушительные вихри и вьюги. Таково скандинавское предание о Торгерде и Ирне. Хроника св. Бертина повествует, что Рихильда перед битвою с Ро­бертом взяла горсть пыли и, творя заклятие, бросила ее на воздух по направлению к неприятелю; но пыль упала на голову чаровницы в знак ее собственной гибели. В другой хронике рассказывается, как некая волшебница, взойдя на зубчатые стены осажденного замка, вызвала своими заклинаниями дождь и бурю, и тем самым за­ставила врагов удалиться из занятой ими области7. Подобное предание встречается и у нас. В XVI веке ходила молва, что во время осады Казани (в 1552 году) татар­ские колдуны и колдуньи, стоя на городских стенах, махали одеждами на русское войско и посылали на него буйные ветры и проливные дожди: «егда солнце начнет восходити, взыдут на град, всем нам зрящим, ово престаревшие их мужи, ово бабы, и начнут вопияти сатанинские словеса, машуще одеждами своими на войско наше и вертящеся неблагочинне. Тогда абие востанет ветр и сочинятся облаки, аще бы и день ясен зело начинался, и будет такий дождь, и сухие места в блато обратятся и

 

1 Beiträge zur D. Myth., II, 463; Громанн, 82.

2 Škult. a Dobšinsky, I, 39-42; Lud Ukrain., II, 85.

3 D. Myth., 1025.

4 Ч. О. И. иД. 1865, 111, 201.

5 Рус. Бес. 1856, III, ст. Максимовича, 90.

6 Номис, 4.

7 D. Myth., 1041.

 

 

мокроты исполнятся; и сие точию было над войском, а по сторонам несть»1. Своим заповедным словом колдуны и ведьмы могут давать бранному оружию победонос­ную силу и неизменную меткость и, наоборот, могут заговаривать его так, что уда­ры и выстрелы его делаются совершенно безвредными: первоначальный смысл этого поверья был тот, что колдуны и ведьмы, возбуждая грозы, посылают разящие молнии, а похищая дожди и производя засуху, тем самым завязывают лук и стре­лы бога-громовника (см. выше стр. 216)2.

Послушные волшебным чарам, тучи сгущаются, закрывают небесные светила и претворяют ясный день в темную ночь. Отсюда возникло убеждение, что ведуны и ведьмы скрадывают солнце, луну и звезды, что их шумные сборища и воздушные полеты происходят обыкновенно по ночам. О ночных поездах ведьм уже свидетель­ствует Эдда. Злые чародейки, родственные великанкам и дивоженам, называются на севере queldridha (abendreiterin) u myrkridha (dunkelreiterin)3. По русскому и серб­скому поверьям, ведьмы летают ночью по воздуху и блестят яркими огоньками, т. е. сверкают молниями4; особенно любят они носиться в надземных пространст­вах в непроглядные осенние ночи5. Точно так же в ночную пору совершаются и бурно-стремительные поезды дикой охоты или неистового воинства Одина. Со­крытие небесных светил тучами и астрономические затмения солнца и луны при­нимались нашими предками за явления тождественные и равно приписывались вражескому нападению демона-змея или влиянию злого чародейства. Такое убеж­дение разделяли все индоевропейские народы. Во время затмений напуганные жи­тели собирались толпами, били в металлические сосуды и заставляли лаять собак; делалось это с двоякою целью: во-1-х, чтобы напугать нечистую силу, и во-2-х, чтобы чародейные заклятия, заглушаемые звоном и лаем, не могли долетать до не­бесной тверди и вредить пребывающим там светилам6. Звон — старинная метафо­ра грома, а собачий лай — завывания бурных ветров; с тем и другим народная фан­тазия соединила понятие о спасительном средстве, разгоняющем демонов мрака (= темные тучи). Наравне с нечистыми духами ведуны и ведьмы боятся собак и не терпят колокольного звона (см. I, 152—3, 377). Древние греки затмения солнца и луны объясняли похищением их с неба; волшебницы низводили небесные светила на землю и гасили их божественное пламя. В таком похищении преимущественно были подозреваемы фессалийские колдуньи. В «Облаках» Аристофана Стрепсиад, объясняя Сократу придуманное им средство не платить долгов, советует ему обза­вестись фессалийскою колдуньею: она спрячет луну в коробку, и тогда можно про­должить месячный срок, на сколько угодно. У славян верование это и доныне удер­живается между поселянами. Болгары, во время лунного затмения, стараются вы­стрелами из ружей и пистолетов прогнать ведьм (магесниц), которые, по их мне­нию, захватили луну и омрачили ее светлый лик7. На Руси есть поверье, что ведь­мы, скрадывая с неба месяц и звезды, складывают их в горшки и кувшины и пря­чут в глубоких погребах или опускают в криницы, т. е. скрывают (погребают, хоро­нят) их за дождевыми тучами. Случится ли затмение или густые облака неожидан­но заволокут небесные светила, поселяне с наивно-детским, но твердым убеждени-

 

1 Сказания кн. Курбского (изд. 2-е), 27.

2 Zarysy domove, III, 168.

3 D. Myth., 1006.

4 «Кад вjeштицa лети нoћy, она се cиja као ватра».

5 Срп. pjeчник, 66; Zarysy domove, III, 135; Полтав. Г. В. 1844, 20.

6 О. 3. 1842, VI, 49; Ж. М. Н. П. 1839, III, 309-314.

7 Ж. М. Н. П. 1846, XII, 208.

 

 

ем обвиняют в похищении их колдунов, ведьм и злых духов, которым во мраке удобнее творить безбожные дела и уловлять в свои сети христиан. О падающих звездах в Малороссии говорят, что их уносит ведьма и прячет в кувшины. С осо­бенною ревностью занимаются ведьмы скрадыванием месяца и звезд на праздни­ки Коляды и Купалы, когда бывают главные ведовские сборища и нечистая сила предается самому дикому разгулу!. Было село (рассказывают в Черниговской губ. ), в котором проживало до тысячи ведьм, то и дело — крали они святые звезды и до того довели небо, что «ничим було свитить нашому гришному миру». Тогда Бог по­слал святого Андрея (замена Перуна), который ударил своею палицею — и все ве­довское село провалилось сквозь землю, а на его месте стало болото, т. е. удар гро­мовой палицы разбил облачные обиталища ведьм и отверз дождевые источники. Скандинавскую колдунью El (procella) называли sôlar böl — solis pernicies, из чего видно, что в ее образе олицетворялась черная туча, помрачающая дневной свет2. У нас сохранилось следующее причитанье:

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.