Согласованность и предсказуемость, стимулируемые аудиторией

Если бы нам пришлось в течение дня следовать повсюду за рок-звездой, крупным промышленником или знаменитым игроком футбольной команды, то вскоре нам открылись бы некоторые косвенные и более тонкие детерминанты отличительности и согласованности их поведения. В частности, мы обнаружили бы непреодолимое влияние, оказываемое на этих знаменитых людей их аудиторией. Непрерывный подхалимаж, сдобренный постоянными попытками обратить на себя внимание известного человека и подольститься к нему, могли бы оказать мощное и устойчивое влияние на чье угодно поведение. Нет ничего удивительного в том, что мы можем предположить, что у рассматриваемого нами круга людей будут проявляться паттерны реакций, характеризующие эгоцентризм, бесчувственность либо снисходительность, а также им будет свойственно и поведение в духе «положение обязывает» (noblesse oblige). И подобные паттерны не будут просто отражением диспозиций, присущих этим людям от природы. Подобного поведения мы можем ожидать от многих в прошлом скромных и трезво мыслящих людей. (Ожидание, смысл которого хорошо передает политическая поговорка: попавший в Вашингтон политик «либо растет, либо раздувается».) Мы можем ожидать даже, что привычка знаменитых людей вести себя так, как подобает знаменитостям, достигнет таких масштабов, что они будут придерживаться ее даже в отсутствие своей обычной аудитории, когда со стороны их нового окружения не будет оказываться привычных давлений и предъявляться привычных требований.

Непрерывное наблюдение за каким-либо священнослужителем или за всеми уважаемым ученым привело бы нас к аналогичным выводам. Окружение этих людей не только ждет проявлений смирения и заботы со стороны священнослужителя и интеллектуальности, рассеянности или даже легкой эксцентричности со стороны профессора, но и всячески подкрепляет подобное поведение. Социальная роль и социальный статус, несомненно, не единственные условия подобного влияния аудитории на характерную особенность и согласованность поведения человека. Явно выраженные расовая или этническая принадлежность, какой-либо физический недостаток или даже необычная внешность или фигура могут аналогичным образом модифицировать, а в определенном смысле и гомогенизировать природу социальных ситуаций, в которые попадает человек. В самом деле, большинство из нас сталкиваются с подобными людьми, главным образом в ситуациях, когда их поведение находится в рамках, задаваемых их аудиторией, и лишь после того как неоднократный опыт общения с ней выработал у них сравнительно устойчивые и предсказуемые способы реагирования.

Факты о роли внешней привлекательности человека дают особенно интересный пример взаимодействия между аудиторией и действующим лицом. Неудивительно, что красивая женщина имеет больше шансов выйти замуж за преуспевающего и состоявшегося человека (Elder, 1969), изменив тем самым свой социальный статус и среду, в которой она вращается. Однако преимущества внешней привлекательности никоим образом не ограничиваются сферой ухаживания и замужества. Целый ряд исследований показывает, что привлекательные молодые люди начиная с первых школьных лет считаются более преуспевшими личностно и социально, чем их непривлекательные сверстники. Их считают также и более развитыми интеллектуально и имеющими больше шансов добиться успехов в учебе (Clifford & Walster, 1973; Dion, Berscheid & Walster, 1972). Привлекательных людей считают более счастливыми, общительными и экстравертированными, менее склонными к социальным отклонениям и имеющими больше шансов с успехом добиваться своих личных и профессиональных целей (Hatfield & Sprecher, 1986; а также Albright, Kenny & Malloy, 1988; Chaiken, 1979).

Если учитывать подобные различия в ожиданиях и убеждениях людей, то вряд ли у кого вызовет удивление тот факт, что привлекательные люди имеют больше шансов, чем непривлекательные, склонить чашу весов в свою сторону, когда возникает сомнение в правильности их поступков. Существуют, например, данные, согласно которым нарушение детьми правил поведения на детской площадке видится людьми в более благоприятном свете и влечет за собой более мягкое наказание, если нарушителем является красивый, а не гадкий ребенок (Dion, 1972; Berkowitz & Frodi, 1979). Даже произведения людей испытывают на себе влияние внешности их авторов. Оценивая эссе на тему «социальных последствий феномена телевидения», группа испытуемых-мужчин придала явной привлекательности женщины-автора (фотография которой прилагалась к тексту) ровно столько же значения, сколько и объективным достоинствам самого эссе (Landy & Sigall, 1974).

Исследование, проведенное Снайдером, Тэнк и Бершейд (Snyder, Tanke & Berscheid, 1977) показывает, каким образом подобная тенденциозность может заставить наблюдателя изменить поведение нравящегося либо не нравящегося ему человека. Снайдер и его коллеги устроили так, что испытуемые-мужчины должны были знакомиться по телефону с молодыми женщинами, которых они на основании показанных им предварительно фотографий считали привлекательными либо не очень привлекательными. Вслед за этим исследователи просили их дать оценку личности женщины, с которой они только что общались. Кроме того, другие испытуемые («наблюдатели»), каждый из которых прослушивал в записи реплики только одного из собеседников, должны были оценить поведение звонившего и личные качества женщины, не имея при этом никакой информации о ее внешних достоинствах, равно как и о мнении звонившего относительно ее внешности.

Результаты эксперимента Снайдера и его коллег были не слишком выраженными по величине, но зато последовательными. Во-первых (что, возможно, и не удивительно), в случаях, когда испытуемые полагали, что беседующие с ними женщины внешне привлекательны, они характеризовали их и как более обаятельных в личностном отношении. Во-вторых (что, пожалуй, также неудивительно), наблюдатели, слышавшие только реплики говоривших по телефону мужчин, характеризовали их как более теплых и дружелюбных людей. И наконец, самое важное с точки зрения данного обсуждения: испытуемые в зависимости от своего мнения о привлекательности собеседниц, по-видимому, провоцировали с их стороны различные типы реакций, приводивших к некоторым ошибочным выводам о женщинах как личностях. Так, наблюдатели, которые слышали только одну сторону — женщин, считали их более дружелюбными и симпатичными (и даже несколько более привлекательными) в том случае, когда показанные звонившим им мужчинам фотографии демонстрировали, что эти женщины скорее отличаются красивой внешностью, чем заурядной. И это, напомним, при том, что сами наблюдатели никогда этого фото не видели!

Таким образом, можно спорить, может или не может наука подтвердить внушаемую родителями истину о том, что «женщина красива настолько, насколько она красиво ведет себя», однако исследование Снайдера и его коллег свидетельствует, что «женщина ведет себя красиво ровно настолько, насколько она красива в глазах окружающих». Посвященные данному вопросу исследования других ученых свидетельствуют с той же очевидностью, что расовые стереотипы и другие негативные ожидания в отношении окружающих могут порождать сходные склонности людей находить этим ожиданиям подтверждения (Cooper & Fazio, 1979; Word, Zanna & Cooper, 1974).

Конечно же, люди не всегда отвечают своей аудитории тем, что подтверждают ее надежды или ожидания. (Постоянные восторги поклонников, в особенности тех, чей энтузиазм имеет слишком уж очевидное происхождение, может привести к развитию отчужденности, недоверчивости или даже склонности к манипуляции людьми.) Однако основной смысл вышеизложенного представляется достаточно ясным. Физические характеристики (255:) людей, а также их роли и репутации являются важными элементами жизненного пространства и важными ситуационными детерминантами поведения. Как следствие, разные люди — красивые или безобразные, богатые или бедные, крупные или субтильные, черные или белые — реагируют на разные ситуации, даже когда «объективные» описания ситуаций (например, присутствие на вечеринке общества Сигма Кси* в прошлую субботу, выслушивание упреков в лени со стороны профессора Фогерти, обращение к Андреа с просьбой помочь наладить компьютерную программу) не в состоянии отразить подобные различия между ними.

«Гомогенизирующее» влияние на окружающих нашей внешности, социальной роли или статуса позволяет нам усматривать согласованность и особенно предсказуемость в поведении некоторых конкретных групп и конкретных индивидов. Один из наших излюбленных примеров на эту тему родился 20 лет назад в разговоре между одним из авторов данной книги, бывшим в то время аспирантом университета, и неким состоятельным и влиятельным англичанином, занимавшим тогда пост президента Лондонской торговой палаты. Жалобы аспиранта на грубость полиции Нью-Йорка и Лондона в отношении студентов были встречены собеседником с недоверием, после чего он несколько чопорно, но с большим чувством стал уверять, что «подобные рассказы о недостойном поведении полицейских лишены всякого смысла». Затем этот безупречно одетый мужчина средних лет заметил, что наблюдал и даже имел дело с «нашими бобби**» по множеству поводов и всегда находил их неизменно вежливыми и готовыми прийти на помощь. («Не может быть! Не далее как на прошлой неделе они остановили мой «Роллс-Ройс» и предупредили, что у него разбит задний фонарь».)

Еще один менее экстремальный пример этого явления знаком буквально каждому. Родители часто бывают удивлены, слыша о том, как их дети вели себя в школе, на вечеринке или в доме у кого-либо из друзей. Это удивление объясняется отчасти тем, что родители вообще неспособны оценить степень зависимости поведения детей от различий в социальном контексте, а отчасти тем, что сами родители, наблюдая собственного ребенка, всегда представляют собой важный элемент ситуации, в которой находится ребенок. И это привносит в его поведение больше единообразия, чем тогда, когда родители отсутствуют.

*Sigma-Chi — одно из возможных названий полуформального студенческого объединения в студенческом городке любого американского университета. По существующей еще с XIX века традиции названия подобных объединений представляют собой сочетания двух букв древнегреческого алфавита. (Прим. пер.)

**Форма шутливого обращения к полицейскому, принятая в Великобритании. (Примеч. пер.) (256:)

Формулируя это в более общем виде, можно сказать, что люди, поведение которых явно отличается от поведения других или является экстремальным, могут не знать и не понимать, как ведут себя другие в их отсутствие. Так, человек, «забивающий» всех в любом разговоре, постоянно напоминающий всем о необходимости избегать «сексизма» в словах, делах и мыслях либо излучающий животный магнетизм, имеет мало возможностей стать свидетелем поведения людей, свободных от его вербального, морализирующего или магнетического присутствия. Аналогичным образом высока вероятность того, что знаменитости, религиозные деятели или профессора будут иметь тенденциозные представления о характерном поведении отдельных индивидов, групп или даже вообще людей.

Поскольку нас занимают проблемы точности социального предсказания, мы вновь вынуждены отметить, что следствия подобной согласованности поведения, обусловленной специфичностью аудитории, неоднозначны. С одной стороны, предсказания, основанные на прошлом опыте, будут, как правило, оставаться точными, пока будет сохраняться данная специфическая «смесь» личностного и ситуационного в детерминации поведения. С другой стороны, предсказания поведения людей вне их привычной аудитории, будут, скорее всего, оправдываться с гораздо меньшей вероятностью.

Поиск по сайту: