Смешение «личностного» и «ситуативного» в реальном мире

В своем повседневном социальном опыте мы редко можем (если вообще можем) быть снабжены столь чистыми и однозначными тестами на индивидуальные различия. Нам редко предоставляется возможность увидеть водителя такси, составляющего композиции из цветов в церкви, или аранжировщика цветов, пытающегося поладить с суровым и угрюмым диспетчером или с водителем другого автомобиля, занявшим сразу два места для парковки, или с пьяным пассажиром. У нас меньше шансов наблюдать тех редких людей, которые постоянно оказываются в обеих вышеописанных или же во многих других ситуациях. (Вместе с тем интересно отметить, что некоторые художественные произведения, начиная с книги «Принц и нищий» Марка Твена и заканчивая фильмом Эдди Мерфи «Поездка в Америку»*, вовлекают нас в разного рода «мысленные эксперименты», в результате чего мы начинаем отстаивать тезис, выдвигаемый социально-психологической теорией: одежда и ситуация «определяют человека».)

Конечно же, нам иногда удается наблюдать знакомых людей в нестандартных ситуациях, и нередко, особенно в тех случаях, когда ситуация радикально отличается по предоставляемым ею возможностям от тех, в которых мы могли наблюдать данного

*Комедийный фильм, сюжет которого состоит в том, что наследный принц некоей африканской монархии, отправившийся в Нью-Йорк инкогнито с целью найти себе невесту, пытается вести жизнь торговца гамбургерами в мелкой закусочной. (Примеч. пер.) (250:)

человека ранее, это бывает сопряжено с нашим неожиданным прозрением. Спросите об этом у семиклассницы, увидевшей, как ее учительница английского языка резвится со своими университетскими друзьями на пляже, или у горожанина, наблюдающего, как здоровенный инспектор дорожной полиции (никогда не упускающий случая «штрафануть» лихача и прочесть ему наставление) утешает потерявшуюся двухгодовалую девочку. Или вспомните, что происходило, когда вы в прошлый раз увидели, как одна из ваших взрослых утонченных и светских подруг общается со своими родителями, возвращаясь откуда-то домой.

Этот ситуационистский урок мы усваиваем и тогда, когда сами становимся объектом чьего-либо наблюдения, оказываясь в незнакомом, по крайней мере данному конкретному наблюдателю, контексте. Авторам очень хорошо знакомо удивленное, иногда даже шокированное выражение лиц студентов, «поймавших» своих преподавателей вне работы: бросающими в сердцах ракетку после пропущенного удара с лета, стоящими в очереди за билетами на концерт группы «Благодарные мертвецы», играющими в пинбол* в закусочной или орущими на своих детей в местном супермаркете «Уол-Март».

Именно смешение личностного и ситуативного позволяет людям успешно обходиться своим наивным диспозиционизмом. Когда мы предсказываем, что поведение профессоров должно быть профессорским, поведение диктаторов — диктаторским, а поведение слуг — услужливым, то не имеет никакого значения, делаем ли мы это потому, что отдаем себе отчет о влиянии соответствующих социальных ролей, или потому, что мы сформировали стереотипные суждения о типах людей, занимающих эти ролевые позиции, или же потому, что принимаем предписываемое ролью поведение за внутренне детерминированное и приписываем выполняющему роль человеку соответствующие личностные черты. В каждом случае поведение, которое мы наблюдаем, будет чаще всего подтверждать наши предсказания и оправдывать его

*Невероятно популярная в США электромеханическая игра (по типу нашего детского бильярда), имеющая чрезвычайно простые правила. Смысл игры заключается в выстреливании при помощи пружинного поршня стального шарика, отражающегося затем от многочисленных препятствий. Цель — попадание шариком в одну из лунок, каждое из которых приносит игроку определенное количество очков. Игра вызывает настолько бурные эмоции, что производители автоматов для пинбола вынуждены снабжать их системой автоматического отключения в случае, если прилагаемое к рычагам усилие превышает критическое. (Примеч. пер.) (251:)

отнесение на счет соответствующих личностных черт — профессорских, диктаторских или услужливых (при условии, конечно, что мы будем продолжать наблюдать тех же самых людей при обстоятельствах, когда привилегии и ограничения, свойственные их ролям, остаются в силе и никакие другие мощные ситуационные факторы в ход событий внезапно не вмешиваются).

Ошибочные атрибуции могут иметь столь же благотворные последствия и в ситуациях, в которых непосредственные детерминанты поведения человека выявить труднее. Например, то, что мы не способны истолковать замкнутость миссис Джонс как отражение влияния ее пьяницы-мужа (которого мы могли до этого никогда и не видеть), никоим образом не повлияет на точность нашего предсказания ее дальнейшего поведения до тех пор, пока она не выйдет из ситуации, налагающей на нее определенные ограничения. По той же самой причине мы не пострадаем от нашей неспособности понять, в какой степени постоянная щедрость некоего благодетеля обязана своим проявлением налоговому кодексу или в какой степени последовательная либеральная риторика некоей женщины-конгрессмена подстраивается под убеждения, свойственные населению округа, от которого она избрана. Но все это хорошо лишь до тех пор, пока мы не возлагаем свои надежды на то, что благодетель останется таким же щедрым и при отсутствии налоговых льгот, а риторика женщины-политика претворится в конкретные политические действия, после того как она перестанет зависеть от избирателей и станет членом кабинета министров.

Поиск по сайту: