Ступени аскетического подвига

[66]Из предыдущего материала становится ясным, что на первых порах духовного восхождения необходим внешний (телесный) подвиг, который, впрочем, у большинства подвижников не ослабевал по мере получения благодатных даров, но еще более увеличивался. Главное – не остановиться на внешнем делании, как на основном. Порядок этот святые отцы, посвящаемые и научаемые Самим Богом, строжайше велят соблюдать. Тем, кто пренебрегает этими советами, они грозят гибелью духовной, что всегда и бывает. Если в физической жизни нельзя младенца с первых дней рождения кормить твердой пищей, но надо приучать его к этому постепенно, то тем более необходимо следовать подобному правилу в жизни духовной. Посему нужно начинать с простого и более легкого и мало-помалу переходить к более трудному. В данном случае следует сперва привести в порядок и благочиние свои внешние чувства, укротить тело, а потом уже браться и за духовное делание. Впрочем, вернее будет сказать, что надо делать это одновременно: при внешнем делании соблюдать чистоту помыслов и при старании стяжать молитву строго сохранять все правила внешнего поведения. Под духовным же деланием надо понимать не попытки к созерцанию, за которые как раз и нельзя браться новоначальному, а непадаемые добродетели покаяния, сокрушения, плача, самоукорения.

И без очищения себя от телесных страстей, без умения владеть собою во всех внешних обстоятельствах нельзя приступать к таинственному деланию умно-сердечной молитвы, к воспитанию в себе божественной любви ко всякому человеку и ко всей твари, к дерзновенному толкованию Свящ. Писания.

Интересно, что речь св. Василия Великого, произнесенная перед студентами в Иерусалиме, упражняющимся в философии и, конечно, способным к размышлению над многими отвлеченными вопросами, служила только к упорядочению их внешнего обращения с людьми и с собственным телом.

Василий Великий учил молодых людей, чтобы они стяжали душевную чистоту, телесное бесстрастие, скромную поступь, тихую речь, приличие в словах, умеренность в пище и питии, молчание при старших, внимательность к словам мудрых, повиновение начальникам, к равным себе и низшим нелицемерную любовь, чтобы меньше говорили и более слушали и вникали, от злых, страстных и плотоугодников удалялись, не были безрассудными в словах и многоречивыми, не смеялись бы дерзко над другими, украшались стыдливостью, с женщинами непотребными беседу не заводили, глаза имели опущенными вниз, а душу, наоборот, направленною к небу, избегали споров, не искали бы учительского сана и почести мира сего вменяли бы ни во что. Если же кто-либо из них сделает что-нибудь на пользу ближним, то пусть ожидает награды от Бога и вечного воздаяния от Иисуса Христа, Господа нашего.

Таков был завет великого подвижника и созерцателя мирским юношам, обучавшимся в светской школе и не знавшим ничего о духовной жизни.

Но эти же наставления подойдут и нынешним мирянам, и даже лицам, вступившим на путь спасения и подвига о Христе Иисусе. Ибо законы духовной жизни даны одни на все времена, до скончания века.

Вся жизнь христианина направлена к тому, чтобы сохранить, развить, укрепить, всестронне осуществить те начала духовно-благодатной жизни, которым было положено основание в обращении. Однако и после обращения человека ко Христу его телесные и душевные силы остаются не только неприспособленными к новой жизни, но и сохраняют заметный уклон в противоположную сторону. В связи с этим долг христианина, по словам святителя Феофана Затворника, "противиться себе в худом и принуждать себя на добро". Отсюда вытекают начала аскетического совершенствования – самопротивление и самопринуждение, направленные на преодоление препятствий, имеющий свой источник в психофизической природе самого подвижника.

Основными принципами успешного течения христианского подвижничества, определяемого двумя названными началами, являютсяверность, ревность и терпение.

Под верностьюпонимается соблюдение постоянства того именно направления жизни, которое принято христианином в обращении. Оно диаметрально противоположно лености, духовной беспечности, небрежности, нерадению.

Христианская ревность о спасении характеризует охотное, одушевленное стремление, неослабное усердие, постоянную готовность проходить христианский подвиг постоянного и всестороннего совершенствования. Свт. Феофан Затворник пишет о ревности, что "это – добродетель, без которой не производится доброе; – от времени до времени она движет, возбуждает, распаляет и укрепляет человека пренебрегать плотию в скорбях и в страшных встречающих его искушениях, непрестанно предавать душу свою на смерть, и идти навстречу отступнической силе ради совершения того дела, которого сильно возжелала душа".

Терпением обозначается собственно устойчивость, крепость человеческого духа, непоколебимо противостоящего встречающимся на пути благоугождения препятствиям – как внутри личности христианина, так и во внешних обстоятельствах. Терпение противопоставляется изнеможению духа, ослаблению духовной энергии, отречению от той цели, которая была намечена. По учению Священного Писания Нового Завета, терпение имеет принципиальное значение и обусловливается самым существом процесса усвоения каждым человеком спасения, совершенного Иисусом Христом, т.к. по слову Апостола "мы спасены в надежде" (Рим.8:24).

Священное Писание и святые отцы двумя образами поясняют, что есть разные возрасты духовной жизни, но в обоих случаях одинаково признают, что человек, вступивший на путь спасения, проходит три степени в своем духовном развитии.

В первом случае они различают рабство, наемничество и сыновство (Лк.15:17,31; Ин.8:35; 10:12; Гал.4:7), во втором – младенчество (новоначалие), юношество (средний возраст, «преуспевающие») и мужество – старчество (совершенство) (1Кор.13:11; 1Ин.2:12-13; Еф.4:13-14).

Такова наиболее часто встречающаяся терминология, но иногда находим и другие наименования для сих возрастов духовной жизни. При изложении предмета оба эти образа удобно совместить в один общий.

Нужно сказать, однако, что как вообще невозможно явления духовной жизни укладывать в определенные рамки, так, в частности, нет никакой возможности провести точную границу между выше указанными состояниями внутренней жизни. Но если незаметен переход из одного состояния в другое, то нельзя того же сказать об общей картине в целом. По признакам, указанным ниже, можно определить, в каком мы классе находимся или в какой школе: низшей, средней или высшей. Такой экзамен время от времени необходимо себе устраивать, ибо может случиться, что хотя мы уже долгое время ходим в училище спасения и как будто нам пора уже быть чуть ли не в духовном университете, на деле выйдет, что мы сидим еще на азах и не затвердили даже спасительного алфавита.

Как каждая страсть имеет свои степени развития, так и соответствующая ей добродетель. Иными словами, в одном возрасте духовной жизни страсть и добродетель одним образом действует в человеке, в другом – по-другому, так что новоначальному не перенести искушений зрелого возраста, не вместить и дарований его. Но кроме этих частных признаков, посредством которых очерчиваются возрасты духовной жизни, есть еще и общие, с помощью которых можно определить, кому мы работаем, Богу или диаволу. Они заключаются, главным образом, в обладании теми или иными дарованиями Божиими и требуют большой осторожности при своем применении. При пользовании ими надо остерегаться увидеть в себе нечто, тогда как на самом деле мы – ничто, ибо многие принимали свет бесовский за свет Божественный и уклонение от страданий за настоящее бесстрастие. «Во всех твоих начинаниях и во всяком образе жизни, в подчинении ли ты находишься или неподчинении, видимое ли твое делание или духовное, – говорит преподобный Иоанн Лествичник, – да будет сие тебе законом и правилом: испытывай, истинно ли они Бога ради совершаются!Например, если мы, будучи новоначальными, делаем что-нибудь с прилежанием, но от сего делания не умножается в душе нашей прежде снисканное смирение, то не думаю, чтобы труд наш был по Богу, мал ли он или велик. Ибо в нас, младенчественных, признак того, что делание наше согласно с волею Божиею, есть успеяние в смирении; в средних – прекращение внутренних браней; а в совершенных – умножение и изобилие божественного света».

Другие отцы сравнивают новоначальногос человеком, ходящим при тусклом свете звезд. Видны только общие очертания громадных предметов (обычных страстей и прямых добродетелей), но и при всем том грозит постоянная опасность упасть в яму или даже бездну. Потому требуется зрячий во тьме путеводитель – старец.

Кто подвизается в среднем чине, тот подобен человеку, шествующему при полной луне. Он видит то, чего не видит идущий в потемках, и может последнему до некоторой степени предсказать грядущее падение, если заметит ров, к которому тот приближается. Но в то же время подвизающийся в среднем чине сам еще требует большого попечения. Даль для него сливается в сплошную темную полосу; мелких камешков, а может быть, и драгоценных вещей он по дороге не видит.

Наконец, достигший совершенства, очистивший внутренние очи сердца от страстей при помощи благодати, видит вокруг себя ясно, как человек с чистыми глазами в яркий солнечный день. Всякому приходящему он может сказать, что его ожидает на пути спасения не сегодня, а на несколько лет вперед, ибо весь путь вопрошающего освещен совершенному Солнцем Правды – Христом. Ничто, скрытое для других тьмою страстей и пороков, не укрывается от него.

Поиск по сайту: