Более подробное выяснение возрастов духовной жизни каждого в отдельности

Новоначальный возраст, или состояние раба.Всякий, начинающий работать Богу после пробуждения от долгого греховного сна, неминуемо оказывается на этой первой ступени. И на ней нужно ему надолго задержаться и поработать. Перескочить прямо на вторую – тем более на последнюю – невозможно. Тот, кто, прельщаемый заманчивостью такого скачка, решается на это, попадает неминуемо в прелесть. Однако мы очень и очень часто наблюдаем в жизни явления, когда человек, будучи желторотым птенцом, требующим младенческой пищи, начинает присваивать себе права следующей ступени и пытаться творить дела, свойственные подвизающимся среднего чина. И получается только вред для духовной жизни.

Состояние новоначального прежде всего характеризуется рабским страхом. Он дрожит от ужаса перед той геенной, которую уготовал себе своими делами, боится того страшного ответа, который ему надлежит дать перед Праведным Судией. Страх смерти всюду его преследует. Он не смеет ни на что надеяться – в прошлом у него одни грехи, будущее неопределенно, а в настоящем он еще не сделал ничего. Только в минуты отчаяния он призывает на помощь себе надежду на милосердие Божие, чтобы бес страшного уныния и тоски, который нередко встречает в начале спасительного пути подвизающегося, не потопил душу в глубине безнадежности. Об этом еще и пророк Давид молился (Пс.68:15-16). Страх за свои ежедневные поступки, вплоть до мелочей, боязнь ответственности, которую придется нести за них, увеличивается еще от того, что новоначальный видит, что ничего не видит. Правда, это уже много, ибо валяющиеся в сластях в миру и того не видят, а считают себя всезнайками, непогрешимыми, обладают крайним самомнением, но, все же это мало их утешает.

Подобные настроения вызывают в человеке соответственные добродетели и соответственное поведение, может быть, миру и домашним не совсем приятное или даже совсем неприятное, но всячески любезное спасающемуся. Хотя это иго ему и режет плечи, однако других способов предохранить себя от искушений он не видит. Если беспристрастно взглянуть на дело, то каждый поймет, что иных поступков, чем ниже указанные, и нельзя ожидать от человека, охваченного чувством страха.

Так как новоначальный, как показывает самое наименование, только начал спасаться, то ясно, что духовной силы и разума у него нет. А раз нет духовного устройства и царствует еще беспорядок в душе, то нет и не может быть духовных добродетелей. Поэтому все дело спасающихся, находящихся на этой ступени, ограничивается телеснымитрудами, а из духовных – теми, которые составляют основу подвижнической науки, но и то, понятно, в масштабе немощного, недавно воспрянувшего духа.

Иоанн Лествичник это состояние поясняет следующим духовным «алфавитом»:

1. Послушание.

2. Пост.

3. Вретище.

4. Пепел.

5. Слезы.

6. Исповедание.

7. Молчание.

8. Смирение.

9. Бдение.

10. Мужество.

11. Стужа. Посильный Труд.

13. Злострадание.

14. Уничижение.

15. Сокрушение.

16.Непамятозлобие.

17. Братолюбие.

18. Кротость.

19. Простая и нелюбопытная вера.

20. Беспопечение о мире.

21. Непорочная ненависть к родителям.

22. Беспристрастие.

23.Простота с незлобием.

24. Произвольная худость».

Все вышеперечисленные 24 «буквы» – добродетели, составляющие духовный алфавит, с помощью которого можно уже довольно бегло читать духовную грамоту, – должны быть хорошо изучены новоначальным. Как без буквенного алфавита нельзя научиться читать, и, следовательно, закрыт самый доступ к учению и науке, так и без духовного «алфавита» невозможно приобрести истинный разум. Поэтому названные добродетели могут служить не только хорошим экзаменационным средством для определения, на какой ступени спасения каждый находится, но и как своего рода программа, с которой надо начинать спасение и которую должно положить в его основу. Понятно, осуществлять ее необходимо каждому по своим силам, потому что Бог смотрит не на количество трудов, а на количество усердия.

Средний возраст, или состояние наемника. Предшествующее состояние новоначального можно охарактеризовать как время непрестанной борьбы, сжигания за собой всех кораблей – мирских привязанностей (чтобы никакого возврата к ним не было), как войну против приобретенных привычек и обычаев, ведущую к уничтожению старого порядка жизни и установлению нового. Вся энергия уходила у новоначального на эту борьбу и противоречие своей самости во всем. В миру заведено вставать поздно, а в духовном обиходе – рано (Пс.118:62). В миру любят покушать плотно, вкусно, а в лике спасающихся считается неприличным и думать даже о принятии пищи (Пс.101:5). В общежитии тот славен, кто умеет «постоять за себя», а у Христовых учеников, наоборот, первый – всем раб (Мк.10:44). И так – во всем. Но когда человек, при помощи Божией, объявит беспощадную войну привычкам, несогласным с законом Божиим, то постепенно, в конце концов, не без великого труда сможет привести свой внешний порядок жизни к благочинию и грубые вспышки страстей заставить замолчать или в значительной степени утишить. Это только расчистка почвы под будущий посев – освобождение земли сердца от булыжников, камней, сучков и прочих страстных приражений. Требуется теперь удобренную плачем, слезами, поношениями, скорбями, телесными немощами душу засеять семенами добродетелей.

К этому теперь располагает и душевное самочувствие спасающегося. Раньше он трепетал за свою участь, иногда чуть ли не отчаивался в своем спасении, ничего не видел, кроме своей обреченности геенне, а теперь для него забрезжила надежда. Он уже много раз, при нападении искушений, видел на себе явную милость Божию, видел, что его, достойного всех казней адских, годного лишь на то, чтобы разверзлась под ним земля и поглотила его живым, Господь до сих пор щадит, даже больше – милосердствует, помогает, утешает, подает токи спасительной благодати и умиления. Значит, еще есть надежда на спасение и не померк еще свет Божий. Усиливает в нем надежду и пройденный тернистый путь. Как-никак, но мучения совести уже уменьшены вполовину – человек мучится еще за сделанные когда-топрегрешения, а не за сознательно творимые вновь, от которых он всемерно воздерживается, и если падает, то по немощи и недальновидности. Человек, таким образом, переходит в состояние наемника. Он уже не раб, он не боится наказаний, ибо после доброго исповедания грехов получил прощение. Живет же новою, чистою жизнью и надеется получить награду (спасение), как бы плату за подвиги.

После того как он, будучи новоначальным, установил себя в известном чину и укрепился в добром образе жизни, его задача – окончательно уничтожить в себе страсти и насадить в душе противоположные им добродетели.Ибо без искоренения страстей невозможно стяжать чистоту ума и сердца, без которой никтоже узрит Господа, как сказал апостол (Евр.12:14), а без приобретения добродетелей невозможно самое уничтожение страстей.Да и бесполезно. Только за исполнение евангельских добродетелей, как бы они ни были непонятны или противны миру, сходит на человека благодать Божия. Иже не собирает со Мною, расточает, – сказал Господь (Мф.12:30). Кто не творит добра, тот уже грешит (Иак.4:17; Пс.33:15).

Итак, человеку предлежит в среднем состоянии великий подвиг: ему нужно уничтожить в себе все страсти и укоренить всякую душевную добродетель. И все-таки это еще не совершенство. Сильны (1Ин.2:14) подвижники в этом возрасте и побеждают на всех путях сопротивника –диавола, но еще не могут сказать вместе с апостолом Павлом: Вся могу о укрепляющем мя (Иисусе) Христе (Флп.4:13). Это – дело зрелых мужей, а не юношей. Но все же эта ступень очень высока, и как новоначальный возраст отличает борьба и жестокая война, так этот последний характеризует прекращение браней. В душе человека теперь – мир и сладостный «радостотворный» плач о содеянных когда-то великих грехах.

Что касается самих добродетелей, совершаемых в этот период духовной жизни человеком, то они, в сравнении с таковыми же в первом периоде, отличаются большей тонкостью, изяществом и духовностью. Там все действия человека были, выражаясь мирским языком эгоистичны, а здесь они – альтруистичны. Тогда человек думал, как бы только себя спасти, «погибни все, лишь бы выплыть» (ср.: Быт.19:17, слав.); теперь же он начинает – это у него выходит естественно, само собой, а не насильственно, (под влиянием «прогрессивных» идей, как в миру), – оказывать ласку и любовь другим.

«Указание и признаки преуспевающих, – по преподобному Иоанну Лествичнику – суть:

1. Отсутствие тщеславия.

2.Безгневие.

3. Благонадежие.

4. Безмолвие. [Раньше было молчание уст – телесная добродетель, а теперь молчание помыслов, самого ума.]

5. Рассуждение.

6. Твердая память суда.

7. Милосердие.

8. Страннолюбие.

9. Приличное вразумление.

[То есть – учить других раньше времени и не имея дара рассуждения – нельзя. Неуместное слово и без плода остается, и нашу собственную душевную жизнь расстраивает. Потому-то и дана была выше заповедь молчания.]

10. Бесстрастная молитва. 11. Несребролюбие».

Итак, вторая ступень, как видно из всего предыдущего, есть преддверие святости. Все, кажется, уже сделано, страсти уничтожены, добродетели взращены, душа всячески упорядочена, но не достает в ней самого главного – Св. Духа. Пришествие Его завершает дело и является целью всякого разумно подвизающегося. Но если при всех предыдущих подвигах нечто зависело и от наших усилий, то стяжание Духа Святого не от нас зависит, а всецело от Него Самого. Насильно Его не привлечешь. Будет Его святая воля – придет Он к нам, а не будет – никакие подвиги не помогут, хотя нельзя отрицать и того, что смирение, и одно оно, сильно привлекает на человека Его благодать. Однако, в конечном счете, она, как и само смирение, есть совершеннейший дар Божий, чтобы и в этом нельзя было человеку возгордиться.

Совершенный возраст, или состояние сыновства.

Порядок требует сказать и о последней, высшей степени духовной жизни. В этом возрасте человек работает Богу уже не из каких-либо внешних побудительных причин, а ради Него Самого, и делает добро ради самого добра, творит его в Боге и для Бога. Праведник работает Богу уже не из страха и не в надежде на загробное воздаяние в раю, а исключительно потому, что любит Бога. Авва Антоний Великий говорил: «Я уже не боюсь Бога, но люблю Его...»