Охота с соколами в угон

Напуск сокола в угон начинается как прямая атака с лета, переходящая в преследование, когда добыча начнет движение. У добычи есть три пути спасения: спрятаться в укрытие, где сокол не сможет ее достать; уклониться от сокола в воздухе, благодаря природной ловкости или скорости; подняться выше сокола. Если напустить сокола с преимуществом в высоте, то никакого воздушного боя высоко в небе вы не увидите, поскольку сокол с самого начала будет доминировать над добычей. Остается только два варианта, но если поблизости не будет никакого укрытия, то добыча скорее всего будет поймана. Сокольник должет стремиться поставить молодого сокола в такую ситуацию, чтобы он непременно поймал добычу, но в последствии постепенно усложнять задачу, поддерживая точный баланс между уверенностью в себе и гранью возможного.

Некоторые виды ловчих птиц, такие как большинство крупных соколов, можно обучить как охоте с кругов, так и охоте в угон, тогда как другие, типа дербников лучше охотятся в угон. Вообще говоря, гены балобана, кречета, новозеландского сокола и дербника дают птице настойчивость­; кречета, сапсана и дербника - скорость; кречета, балобана, новозеландского сокола и дербника - интеллект и храбрость; новозеландского сокола и дербника - ловкость; а гены сапсана часто делают птицу более воздушной и расположенной к восхождению выше добычи прежде, чем перейти в нападение. Гены балобана и средиземноморского сокола замедляют птицу, хотя между различными подвидами балобана существует огромная разница в скорости.

Для этого типа охоты необходимо выбирать те виды добычи, которые соответствуют соколу и предпочитают улетать от опасности (см. 7.4). Например, жаворонки при атаке дербника, в большинстве случаев стремятся набрать высоту, а коньки больше склонны искать спасение в траве, и таким образом чаще попадают в когти. Скворцы плохо подпускают к себе на ближнюю дистанцию и уходят ­прежде, чем дербник сможет до них добраться. Они держатся стаями и выставляют сторожей. При приближении сокола, скворцы прячутся в густую растительность или плотной стаей начинают набирать высоту. Поэтому для сокола скворец - достойный думающий соперник.

Охота с крупными соколами на чаек и вихляев во многом схожа. Но регулярно охотиться на чаек сложно, они каждый день перелетают на новое место, что не позволяет выяснить их местонахождение и получить разрешение на охоту. Другая проблема состоит в том, что они часто сидят большой стаей, ворвавшись в которую хороший сокол без труда ловит одну из них. Лучше, когда их немного, тогда можно стать свидетелем поединка двух птиц. То же самое относится к грачам и воронам. Вихляи склонны держаться поодиночке, но предпочитают не улетать от сокола, а встречать его на земле. Если вихляй поднимется на крыло прежде, чем напустят сокола, тогда есть вероятность долгого воздушного преследования, которое может продлиться ­несколько минут и покрыть большое расстояние. В Марокко, где вихляи живут около людей, к ним можно ­подойти близко, но они с самого начала держат ситуацию под контролем, тогда как в Пакистане они более пугливы, что часто дает возможность увидеть красивую охоту.

Охота на ворон верхом на лошади это упражнение в оценке рисков от начала и до конца. В нынешнее время на Западе это должно быть самый захватывающий способ соколиной охоты из всех возможных. Она захватывает всех, кто хоть раз побудет на ней! Три года назад, мой старый друг Tony Owens выехал с нами на охоту. В течение тридцати лет он охотился с тетеревятниками и иногда с сапсаном гонял белых куропаток. На третий день охоты во время бешеной скачки его лошадь упала и Тони пришлось отправить домой с подозрением на перелом шеи. На следующий день он вернулся с бандажом на шее, ­договариваясь по телефону о новом вольере для своего семилетнего тетеревятника! В прошлом году Peter Owens разбился вместе с конем во время скачки за соколом, и никто не пошел искать его останки, пока не закончилась охота. Liam O'Broin очнулся на корабле, возвращавшемся в Ирландию с тремя сломанными ребрами, лопаткой и ключицей.

В дотелеметрийные времена, охота на грачей была сложным делом, поскольку потерять сокола было очень просто. После нескольких удачных напусков я бросил это занятие, причиной было сильное психическое и физическое переутомление, к счастью сделал я это ­раньше, чем потерял своего сапсана. Точный порядок действий для сокольников практикующих охоту на грачей описанный Jack Mavrogordato в его книге "A Falcon in the Field", в то время якобы нацеленный на подготовку зрелищной охоты, на самом деле был необходим, чтобы уменьшить потери обученных соколов. Телеметрия оказала большую помощь в проведении этой охоты, по сравнению с другими видами охот. Современная технология помогла ­справиться с некоторыми рисками современной соколиной охоты. Чтобы повысить качество охоты, уменьшить риск потери сокола и уберечь лошадей от ненужных нагрузок мы используем телеметрию и портативные радиостанции. Никто не получит удовольствия от поисков птицы или долгой дороги домой на измученной лошади, на которой на следующий день надо будет снова выезжать.

В Великобритании мы находимся на особом положении, поскольку в течение двух месяцев охотимся с соколами на ворон, подготовливая их к охоте на вихляев на Ближнем Востоке. Это означает, что у нас есть двадцать или больше молодых облетанных ­соколов, которых мы должны подготовить в период с августа по октябрь. Каждый год это новое испытание и ценный опыт ­проникновения в суть становления сокола. Мы работаем как команда, чтобы управляться с таким количеством птиц у нас задействовано 8-10 сокольников.

Все кому довелось довести до притравки молодого ястреба или сокола, знают какой это объем работ. Когда у вас большая группа птиц, которых нужно довести до ума, проблем масса. Мы судим о своих птицах не по лучшим из них, а по худшим. Довольно просто воспитать несколько звезд, а остальных оставить как есть. Здесь правило весьма простое - оно относится и к ловчим птицам, и к собакам, сначала худшие. Всегда берите худшую птицу и напускайте ее первой. Если времени не хватает, "Профессора" можно не напускать. Хуже от этого хорошая птица не станет, а плохая станет лучше. Конечно будут времена, когда вам придется нарушить это правило; бывают обстоятельства или добыча, которые по силам только хорошим птицам или у вас гости и вы хотите гарантировать хорошее зрелище. Многие сокольники налагают на себя слишком большое бремя, приглашая на охоту в начале сезона большое количество людей, когда молодые птицы еще не готовы. Таким образом старые испытанные птицы летают, а молодежь только дышит воздухом. Нужно проявить силу воли.

Система, которую мы теперь используем, разрабатывалась постепенно в течении последних пятнадцати лет, и она работает. Как и во многом другом в соколиной охоте важна каждая мелочь. Мы не применяем подсадную дичь, вместо этого мы используем резиновое вабило, напоминающее ворону, и напускаем соколов в паре, чтобы они учились друг у друга. Как только несколько молодых птиц научатся хорошо ловить, они быстро научат и остальных.

Первым делом нужно найти подходящие угодья. Немногие понимают насколько важны для охоты на врановых открытые пространства, пока сами не попробуют. Большинство сокольников, которые охотятся на грачей, довольствуются угодьями, имеющимися у них в наличии, передвигаясь по ним на автомобиле. В принципе можно охотиться и пешком. На машине охотятся стандартным способом; ездят по полевым дорогам, пока не заметят стайку грачей, затем идут или едут в подходящее для напуска место и если получится напускают. Напустив птицу, сокольник остается стоять на месте, наблюдая за полетом в полевой бинокль, а затем едет или бежит к месту схватки. Подобная охота напоминает классическую охоту, ровно настолько, насколько человек в автомобиле напоминает верхового охотника на лис. От такой охоты испытываешь только половину эмоций.

Чтобы охотится верхом, прежде всего, необходимо найти местность, подходящую для охоты и верховой езды. Это значит открытое пространство с расстоянием между куртинами растительности минимум 500 метров. Под куртинами растительности подразумеваются различные группы деревьев и кустарников (одиночные растения не в счет), заросли папоротника и любая травянистая растительность высотой более 50 сантиметров. Проволочные заборы, каменные стены, стада овец, заросли тростника и папоротника будут помехой для необлетанного сапсана, но большинство гибридов это не испугает. Вороны прежде чем прятаться в укрытие обычно сначала поднимаются в воздух, что дает хороший шанс увидеть высотный полет. Местность для охоты лучше выбирать слабохолмистую, чтобы перед вами постоянно открывались новые горизонты. Плоская поверхность превосходно подходит для первого напуска, но потом придется долго искать новое место. Если рельеф сильнохолмистый, для охоты лучше выбрать большую долину, поскольку тогда все будет происходить в ее пределах. Выпуклые купола, уходящие своими подножиями в бессточные долины, как большинство уэльсских холмов, крайне неудачный выбор. Здесь полеты всегда заканчиваются в неудобных местах.

В некоторых частях Европы есть достаточные площади открытых пространств удобных для охоты на врановых, включая Польшу, ­Венгрию и Испанию. Некоторые из этих регионов являются местами зимовки грачей и представляют идеальную местность для охоты на них. В Северной Америке также много открытых пространств, но очень мало врановых, чтобы найти их приходится много ездить. Пока неясно, когда американские сокольники начнут практиковать классическую охоту с крупными соколами; проблема в подходящей законной добыче.

Добычи в угодьях должно быть достаточно, но не слишком много. Наши угодья это территории лежащие вдоль хребтов от границ вересковых пустошей и высоких холмов. Там очень низкая численность ворон и трудно ездить верхом, но они служат хорошей буферной зоной открытых пространств. Средний пояс "белых земель" самый лучший вариант. Там обитают немногочисленные сильные вороны, бич пастухов и егерей. Эти земли постоянно используются как пастбища для крупного и мелкого рогатого скота. В Уэльсе большая часть белых земель непригодна для верховой езды, этому мешают многочисленные болота или камни или крутые склоны, а то и все сразу. На севере ездить намного лучше и во многих местах можно скакать во весь опор. Чтобы найти ворон часто приходится проехать значительных отрезок пути, но зато по красивой местности и когда наконец удается подъехать к нескольким воронам, появляется хороший шанс увидеть зрелищную атаку, поскакать на коне и поймать ворону. Белые земли граничат с более интенсивно обрабатываемыми территориями; небольшие участки этих земель используются для заготовки сена и силоса, зачастую их приходится заново засевать травами, поскольку лошади легко изрывают землю копытами. Однако на них держится много ворон и грачей. На них также намного больше укрытий. Фермеры не обрадуются, если вы прогоните табун лошадей через эту землю, поэтому мы используем их для притравки молодых соколов на грачей, которых намного легче поймать, чем ворон. Когда на больших открытых пространствах дует слишком сильный ветер или когда задействовано всего две-три лошади мы может там немного поохотиться, но даже в этом случае, чтобы подъехать к добыче, сокольнику обычно приходится спешиваться и переводить лошадь через уязвимый для копыт участок. Самое быстрая охота происходит в низине, если удастся получить туда ­доступ. Там можно ехать галопом и есть много добычи; иногда слишком много.

Что касается площади угодий, то в нашем случае она равняется 10 000 акров в Уэльсе и приблизительно 30 000 акров на севере. Я верю Роджеру Аптону, что он обходится приблизительно 14 000 акрами для охоты на грачей с несколькими соколами. Территорию нет смысла использовать, если ее площадь составляет менее 2 000 акров. Понятно, что все зависит от численности добычи, но мы считаем, что выехав в 14 часов и вернувшись в конюшни приблизительно в 18 часов и проехав 10-15 миль, мы покрываем как минимум 2 000 акров, а зачастую и в два раза больше. Чтобы не посещать один участок чаще чем один раз в десять дней, нам требуется площадь минимум 30 000 акров. При более частой охоте дичь быстро умнеет, а фермерские земли вытаптываются. Поскольку существенная часть любых частных земель не пригодна для охоты - застроена, облесена, камениста и т. д., то чтобы получить 30 000 акров пригодной для охоты площади в целом необходимо получить доступ приблизительно на 50 000 акров земли. Поэтому наши земли используются исключительно в охотничьих целях. Требуется час, чтобы добраться из одного конца в другой. По этой причине в течение сезона охоты мы переводим часть лошадей на другую ферму и держим их там в течение нескольких дней, пока осваиваем окрестные территории. Чтобы иметь столько земли необходимо много общаться с фермерами и хорошо потрудится, чтобы приобрести их расположение. Поэтому мы охотимся организованной группой под контролем Главного Сокольника, а иногда Руководителя Охоты. Участники охоты одеты в зеленые пиджаки, чтобы Руководитель и фермеры могли отличить, кто за что в ответе. За исключением некоторых съездов сокольников, Руководитель ограничивает количество лошадей шестью головами и не позволяет брать с собой пеших и транспортные средства, кроме охотничьего фургона. Для фермеров наша задача - наловить как можно больше ворон с минимальным ущербом для земли и скота. Для меня - обучить всех своих молодых соколов хорошо охотиться, чтобы подготовить их к охоте на вихляев. Руководителю конечно главное увидеть высококлассную охоту, красивый ландшафт, хорошие напуски и вволю наскакаться.

Когда вы поймете, сколько сил нужно вложить, чтобы иметь подходящую землю, то увидите, что классическая охота на врановых, проводимая Old Hawking Club, не доступна для многих, за исключением ограниченного числа сокольников, ввиду отсутствия времени, возможностей и финансов. Основная задача заключается в сведении всех этих трех составляющих воедино. Один сокольник, если у него есть немного земли и транспорт, может хорошо провести время всего с одним - двумя соколами за очень умеренные деньги.

Следующий пазл этой мозаики это классификация ловчих птиц, которые подходят для этой охоты. Old Hawking Club ­предпочитал охотиться на грачей с диколовленными слетками сапсанов, но сейчас в Великобритании их отлавливать запрещено. Так или иначе, сапсаны не лучший выбор для охоты на ворон, поскольку они плохо приспособлены борьбе в партере­. Наши лучшие гаевники были гибридами сапсан/балобан, балобан/сапсан, кречет/сапсан, кречет/балобан и кречет/балобан/балобан, хотя были среди них и чистокровные сапсаны и кречеты. Нам нужен сокол, который поднимается на хвосте, как ракета, ­гонит без устали, не сдается и способен взять ворону на земле среди редкой растительности.

На прошлой неделе я напустил Black Jack, молодого черного гибрида кречет/алтайский кречет на стайку грачей приблизительно в 800 метров от меня по ветру. Он сразу начал подниматься и ударил по грачам, сбив одного с первой ставки. Подъем составил 3.2 километра от места напуска до места ставки. Для выполнения такого полета все условия должны быть идеальными.

Одна из раздражающих особенностей сапсанов, ­в отличие от пустнынных соколов, их нежелание атаковать ворон, сидящих на земле. Это означает, что вы вынуждены напускать на летящую ворону, которая может довольно быстро сообразить, что к чему и принять меры, или вам придется поднимать ворон самостоятельно, что автоматически лишает сокола преимущества­. Хороший гаевник обладает острым умом и знает, что внезапность также важна, как и преимущество в высоте. Очень часто, чтобы замаскировать свой подход, слетевший с руки сокол летит к воронам под прикрытием скачущих легким галопом лошадей, а когда приблизится на нужное расстояние бросается в атаку.

В основе нашей охоты лежит та же система, которую так талантливо описал Роджер Аптон в своей книге "Falconry: Principles and Prac­tice". Ловчие птицы с кровями балобана или кречета гораздо проворнее чистокровных сапсанов и на земле, и в воздухе, как и облетанные птицы неизмеримо лучше необлетанных. Несмотря на усиленные тренировки необлетанные птицы, по разным причинам, редко достигают уровня летных и ловчих качеств облетанных птиц. По видимому опыт не полученный в том критическом возрасте трудно приобрести позднее. Очень крупные соколы, весящие более килограмма, наводят на грачей и ворон панический страх (не говоря уже о белой куропатке), отчего добыча уходит низом или прячется в укрытие, срывая таким образом красочную охоту. Зрелищное противостояние чаще можно увидеть при охоте с некрупными, не внушающими страх соколами.

Сильные ветры в век телеметрии больше не представляют опасности. Чем больше сокол летает в ветер, тем опытнее он становится; до тех пор пока он не поймает сорок - пятьдесят ворон или грачей, умение летать в ветер у него сопоставимо с таковым у ворон. Когда по небу несутся облака и прекращаются разговоры начинается настоящая охота. Напущенный с подветреного склона сокол раскрывает крылья и буквально вжимается в небо. Поднявшись над воронами под облака, он непринужденно и легко уходит к земле. Разлетевшиеся в суматохе вороны падают как подкошенные. Сокол разворачивается и с легкостью догонят одну из них, отчего ваше сердце звенит от радости.

Сильный ветер усиливает восприятие. Успехи запоминаются навсегда, неудачи сильно расстраивают, скачки разбивают внутренности. Хороший гаевник на сильном ветру - незабываемая картина, возможно это лучшее, что можно увидеть в современной соколиной охоте. Но посредственный сокол может привести в уныние и конечно доставит много проблем. Охотиться на ворон зимой при штормовом ветре среди холмов Buchanesque значит испытывать надежду, неуверенность и отчаяние, безысходность, восторг и физическое истощение, понимать жизнь и ум несравненного сокола и суть вечной ­борьбы за выживание, что недоступно другим.

Хотя часто кажется, что пойманная ворона не подозревала о нападении и поэтому попалась, не успев сдвинуться с места, при явной опасности вороны не паникуют и сохраняют самообладание. Очень часто вороны пикируют и терроризируют сокола. Вороны редко сбиваются намертво, обычно сокол хватает ворону и, упав с ней на землю, перекусывает ей шею. У сапсанов очень слабая хватка и вороны часто уходят от них. Если ворона вырывается, сапсан редко ее преследует. Сокол должен быстро научиться брать ворону за голову и мгновенно убивать. Если он будет возится с ней на открытом месте, очень скоро его облепит стая злых ворон, которые могут его покалечить или отбить свою товарку. Мой новозеландский сокол убивает ворону в первые 30 секунд после поимки, а когда жертва затухает, остальные вороны уже меньше волнуются и держатся на расстоянии. Когда сокол тащит ворону к ближайшим кустам, туда же следуют и лошади. Сокол, сидящий на вороне в чистом поле очень уязвим; немало хороших птиц погибло от рук посторонних людей. В Великобритании на соколов часто нападают другие хищники, особенно канюки.

Теплое мясо ворон обычно нравится соколам, но когда оно остывает они находят его невкусным; некоторые соколы едят и холодное мясо, но тетеревятники отказываются. Жирные вольерные птицы обычно не едят остывших ворон. Будет хорошо, если вы иногда будете давать птенцам мясо ворон, чтобы они привыкли к его вкусу.

Грачи более ловкие, чем вороны, но морально слабее. На них лучше охотиться с некрупными соколами. Когда грачи сбиваются в огромную стаю, это может смутить молодого сокола, но опытный сокол без труда выхватывает грача из стаи.

Галки - более трудная добыча. Очень непросто поставить сокола выше них, настолько они осторожные и непоседливые. В воздухе сапсан обычно слишком неповоротлив, чтобы сбить галку. Мой новозеландский сокол, если ему удается забраться выше галки, может сбить ее, применив спиральное пикирование. От этой техники трудно уклониться. Мой лучший сокол - галчатник это гибрид наполовину новозеландский сокол, на четверть кречет и на четверть тундряной сапсан, по кличке Коктейль. Когда он гонялся за галкой, обе птицы носились по небу словно пораженные током.

Охота на сорок кардинально отличается от охоты на ворон, поскольку сорока не умеет быстро летать и вынуждена маневрировать. Успешно охотиться на сорок можно только когда у сокола есть постоянное преимущество в высоте, а местность исключительно благоприятна для этой охоты, т. е. растительности не слишком много, но и не слишком мало. Такие места есть в Северной Америке ­и Испании. Сорока не останется на крыле, когда в небе сокол, если только у нее нет другого выбора, поэтому никаких преследований и борьбы за высоту вы не увидите. Чтобы результативно охотиться на сорок, вы должны быть молоды, тренированы, быть пешком и готовы услышать довольно много смачных слов.

Чтобы следовать за соколами мы охотимся верхом и берем с собой столько соколов, сколько участвует сокольников. Остальные соколы остаются в охотничьем фургоне и меняются по мере необходимости­. В августе и сентябре может быть жарко, и после напряженного полета сокол может выдохнуться. В этом случае, лучше хорошо его накормить и пропустить день, что в сущности означает охоту с двумя группами соколов в разные дни. Кроме того, при охоте на ворон с крупным соколом нет необходимости тщательно контролировать его вес, как это необходимо для мелких соколов. Когда у птицы в зобу есть немного мяса от первой добычи это даже лучше, особенно при втором напуске. Хотя мы используем много молодых соколов, поскольку готовим их для охоты на вихляев,­ если бы я охотился только для своего удовольствия, то держал бы две команды приблизительно по три птицы в каждой, с весом не более 900 граммов (32 унции).

Когда охотишься верхом, напуск сокола на ворону означает хорошую скачку, как и при охоте с борзыми. В старые времена эгретки от цапли доставались тому, кто первый доберется до добычи. При охоте пешком, каждый решает сам, остановиться ему и наблюдать за происходящим в бинокль или бежать как безумному, не видя ничего вокруг, а потом достать телеметрию, чтобы выяснить результат охоты. Что происходит в небе, так высоко и далеко, когда птицы, если их видно, напоминают крошечные пятнышки? Поимка редко случается поблизости, а сокол не поймавший на такой высоте добычу, может соблазниться другой добычей, которая может находится на большом удалении от него. Поэтому, чтобы наслаждаться (и пережить) зрелище высотного боя необходимо иметь охотничью лошадь. Охота на врановых верхами является самой захватывающей из всех классических видов традиционной соколиной охоты.

Оценки расстояний на которые поднимается или гонит сокол весьма приблизительны, их ценность вряд ли превышает стоимость бумаги, на которой они печатаются. У соперничающих сокольников они растут в геометрической прогрессии. Очень часто кажется, что высоко поднявшиеся птицы находятся довольно далеко, но когда они снижаются к горизонту, и в конечном счете спускаются к земле на фоне элементов ландшафта, которые ­показаны на карте, оказывается, что они ближе, чем ожидалось. В нашей местности, в 7 или 8-кратный бинокль все детали атаки хорошо видны на протяжении километра, пока птицы не скроются за горизонтом. В более мощный бинокль при хорошем освещении и при отсутствии помех можно увидеть еще больше. Обычно, что происходит: пока сокол находится в небе и машет крыльями, его видно, но когда он складывает крылья и начинает пикировать, он исчезает. Если сокол промахнулся и выходит из пике, то прежде чем сделать вторую ставку он может пару раз взмахнуть крылом и вороны покажут, попал сокол или нет. Если птица промахивается, то почти всегда возникает необходимость в телеметрии, поскольку увидеть сокола опять очень трудно; как только вы потеряете его из вида, через несколько секунд он может оказаться где угодно. По весьма приблизительным рассчетам высотный бой с набором высоты по спирали, сопровождаемыми гонкой к укрытию, обычно протекает со скоростью в двое превышающей скорость галопирующей лошади. Будет сенсация, если вы увидите высотный поединок, проскачете во весь опор и в конце сокол сядет с добычей прямо перед вами.

Исходя из моего опыта существует два типа высокого полета: подъем по спирали и прямой набор высоты. Птицы с низкой нагрузкой на крыло, такие как цапля (0.37 г/см²), красный коршун (0.31 г/см²), и до некоторой степени, грач (0.31 г/см²) быстрее и легче поднимаются кругами приблизительно 50-100 метров в диаметре­. То же самое относится к соколам с низкой нагрузкой на крыло, типа балобана с нагрузкой приблизительно 0.60 г/см². С другой стороны, ворона которая сильнее грача и имеет бόльшую нагрузку на крыло (0.42 г/см²⁾, способна подниматься на хвосте и лететь строго вверх по крутой спирали. Исход кажется безнадежным, а усилия тщетными, когда видишь, как птица тяжело машет крыльями, толкая себя почти вертикально, едва перемещаясь по горизонтали. Ворона способна на такое, только когда ее преследует сокол с такими же способностями, такой как гибрид сапсан/балобан с нагрузкой 0.69 г/см². Такой сокол поднимается вместе с вороной, отставая от нее всего на пару метров. Снизиться ворона не может и в сторону пойти тоже не может. Если она пойдет в сторону, то мгновенно потеряет высоту относительно сокола и будет немедленно атакована. Ей остается только подниматься. Опытный сокол будет продолжать подниматься, пока не будет приблизительно на метр выше вороны. Тогда он переломится через крыло и пойдет на ворону, которая будет падать и кружиться, чтобы уйти от вытянутых лап сокола. Следуют броски и пикирования, воздушное противостояние возобновляется. Цель этого небольшого маневра состоит в том, чтобы испытать ворону на крепость духа. Сдадут ли у нее нервы, нырнет ли она к земле? Есть ли у нее силы уйти от сокола и сила воли, чтобы возобновить подъем? Сокол сильнее своей жертвы и решительно борется за высоту. На этот раз он поднимается над вороной все выше и выше. Два метра, три метра, пять метров.... Достигается точка, в которой и ворона и сокол понимают, что положение теперь непригодно для обороны. Обе птицы одновременно уходят в штопор. Обе в настоящий момент в нескольких сотнях метров над землей, возможно даже в облаках. Они падают вращаясь вокруг своей оси. Жизнь или смерть принесет этот маневр? Под ними легкой рысью скачут сокольники, пытаясь предугадать результат. Если понадобится они готовы сорваться в галоп, но им хочется, чтобы сокол схватил добычу в воздухе. Две падающих точки внезапно соединяются. Сокол взял ворону! Все кричат и машут руками, лошади бегают по кругу, забытые на мгновение­. Внезапно падение замедляется, словно у птицы раскрылся парашют. Сокол с добычей планирует вниз и падает на землю, как семечко клена. Наездники съезжаются со всех сторон, стремясь успеть к моменту приземления сокола. На земле идет противостояние, ворона с хриплым карканьем борется с соколом. Сокольник слезает с лошади и быстро убивает ее, предлагая мозг запыхавшемуся соколу. Лошади, вздымая бока, кивают и трясут головами, всадники взволнованно в который раз пересказывают друг другу все перепитии воздушного боя. Сокол, слишком уставший, чтобы есть, настойчиво ломает шею давно умершей вороны, его голова скрыта в иссиня-черных перьях. Вцепившись в жертву, как хорек, он крутит и рвет ее клювом. Наконец убедившись, что ворона мертва, он съедает мозг и приступает к ощипыванию тела. Вороний пух липнет к его глазам, которые он нетерпеливо вытирает о крыло. Лошадь сокольника щиплет траву - время выпить.

Не все напуски имеют подобный конец. Ворона, вращаясь и качаясь при падении, может ухитриться не попасть в когти. В этом случае обе птицы должны резко сбавить скорость; как правило из пике они выходят над самой землей. Ворона отчаянно ищет любое укрытие.

Если ничего нет, тогда она падает на землю, а над нею гибрид сапсан/балобан, вариантов у вороны немного. Но она может найти кочку или овцу, или даже лошадь сокольника. Если сокольники достаточно близко, они могут заставить ворону подняться, пустив на нее лошадей, крича и щелкая хлыстом. Если трава низкая, сокол сам может заставить ворону взлететь, преследуя ее от овцы к овце, пока наконец, удача не отвернется от вороны. Но если ворона залетела в кусты,­ то охота закончена; ее оставляют для следующих охот. Она будет злиться там, восстанавливая дыхание, свое достоинство и под конец нахальство. Расстроенный сокол сманивается на вабило, клобучится и отправляется отдыхать, а в это время готовят следующего сокола. Только когда люди уходят и все успокаивается, появляется ворона, поумневшая, но невредимая.

Высотный полет, вроде этого, может занять пять - десять минут. Если ветер слабый или отсутствует и напуск производится в чистом поле, тогда есть хороший шанс поймать ворону в небе, не дав ей долететь до укрытия. Для этого сокольник должен держаться примерно в 200 метров от вороны. Сокол расклобучивается и напускается на ворону, когда та сидит на земле или начинает взлетать (в этом случае важно точно выбрать момент). Как только сокол слетит, сокольник кричит "Au volee!", чтобыпредупредить других участников охоты и поднять ворону. Конечно может случится, что ворона не захочет подниматься, а вместо этого полетит к ближайшему укрытию, которое вы упустили из виду, или попытается увернуться от сокола. В обоих случаях, если она останется на крыле, его перспективы равны нулю. Но если это сильная ворона, которая не слишком самонадеяна, чтобы встречать сокола на земле (как это бывает с дикими сапсанами) и не испугается, увидев размеры сокола, то она начнет подниматься и сокольник немедленно подскачет под нее, чтобы убедить ворону в правильности выбранного решения. Однако, если сокольник напустит сокола так, что в момент подлета к вороне он окажется выше ее, то никакого высокого полета не последует. Ворона, над которой доминируют с самого начала, будет легко подавлена. Поэтому сокол, охотящийся с кругов, знает, что он может легко справиться с вороной, имея преимущество в высоте; для него они как куропатки.

Таким образом, чтобы воздушный бой состоялся, сокольник должен напустить сокола так, чтобы при подлете к вороне, он был ниже ее, отрезая тем самым ее от земли и заставляя уходить в небо. Если борьба за высоту продлится пять минут и будет ветренно, ветер снесет птиц в сторону. При ветре 12 километров в час птицы сместятся на ­километр, при ветре 12 миль в час, на милю. В таких условиях, ворона без всяких усилий может пролететь по ветру несколько километров. Если охота проводится на безлесой равнине, то беспокоиться не о чем. Но немногим из нас повезло охотится в таком месте, более вероятно, что где-нибудь на этом пути, возможно немного в стороне, для вороны есть какое-нибудь укрытие. Ворона все понимает. Он знает свою территорию досконально. Несмотря на то, что все внимание уходит на то, чтобы уйти от сокола и нет времени осмотреться, она знает где находится и просчитывает варианты спасения. Когда ворона увидит свой шанс, она начинает падать, раскачиваясь по бешеной амплитуде, чтобы избежать последней отчаянной атаки сокола. Опытный сокол тоже не глупый. Он знает все вороньи уловки. Сокол будет держаться между вороной и укрытием, наблюдая за ней и ожидая ее шагов. Когда ворона попытается прорваться, чтобы отбить ее от деревьев, сокол бросится за ней, вложив всю свою энергию в одно заключительное усилие. И когда сокол выжмет ворону на какое-нибудь безопасное место, он услышит над собой шум деревьев и крики сокольников, знаменующих победу.

В конце лета бывают дни, когда к вечеру ветер стихает. Сокольник бережет высоколетного сокола и подходящую территорию для этого времени в надежде увидеть хорошую охоту. Каждый сезон нам удается увидеть только несколько действительно высококлассных полетов, которые остаются в памяти навсегда.

В ветреный день, там где вообще нет никаких укрытий, противоборство продолжается почти бесконечно. Благодаря давлению ­ветра, сокол будет многократно атаковать ворону, только для того, чтобы пикируя, отлетать от нее подальше, используя помощь ветра­. Все выше и выше поднимаются птицы. Там ветер возможно вдвое мощнее, чем у земли. Птицы дрейфуют все быстрее и быстрее. Всадники под ними серьезно озабочены. Они несутся во весь опор, об отставших никто не думает, некоторые уже сидят в канаве или болоте. Глаза слезятся от напряженного всматривания в облака. Вдруг заминка - непроходимая стена - безумная схватка за найденные ворота, прыжок в грязный проход, борьба с ржавой колючей проволокой, протаскивание лошади (остерегайтесь стремян на пружинных защелках), попытка нащупать седло, которое почему-то болтается, "Ворота!" - крик появившемуся всаднику, нога пытается поймать стремя, группирование в попытке уравновесить лошадь. Времени нет, приближается большая канава, сесть и не мешать лошади, прыжок, передние копыта касаются края канавы, но задние уходят вниз, лошадь напрягается, пытаясь вылезти из канавы, шанс поймать стремя, собраться,­ выбрать аллюр, продолжить в легком галопе, глаза в небо, искать соперников. Ничего. Сердце сжимается. Не паниковать и достать бинокль. Попытка мгновенно остановить скачущую лошадь. Лошадь! Прекрати дышать! Пожалуйста! Маленький бинокль хорош для поиска ворон, но не для слежения за соколом. Если бы Zeiss! По-прежнему ничего. Поехали быстрее. Давай! Петляние в тростнике, не провалиться бы. Еще канава. Давай Петер, ты можешь! Большой прыжок! Проклятие! Тот край не твердый. Петер увяз по брюхо, фырчит, все четыре ноги в бузе. Я беру повод, покрытый грязью, и перекидываю через его голову. Не трогаю коня, даю опомниться. Он не будет паниковать, он знает, что делать. Где птица? Где остальные? Они видели что-нибудь? Приближается гнедой араб. "Barbro! Где они?"

"Не знаю! Я потеряла их!"

Я вынимаю вабило и вращаю несколько раз. Если сокол еще гонит, он не прореагирует. Если бросил и увидит меня, то придет. Как бы то ни было, никто не пострадал. По-прежнему ничего. "Эй! Давай крути!"

Я скручиваю вабило и бросаю Barbro, она распутывает и начинает крутить, заботясь, чтобы не оно не захлестнулось за ноги лошади. Я включаю ­телеметрию. Антенна встроенная в ремень сумки не ловит сигнал, преследование продолжается. Петер передохнул. "Давай старый друг! Ты можешь!" Он повернулся, понюхал свое плечо, затем забросил голову на спину и перевалился на один бок, дергаясь изо всех сил. Его правые ноги освободились из трясины, он бьет передними ногами, пытаясь нащупать опору. Отхожу, держа повод и мартингал подальше от его ног­. Он медлит, раскачивается взад вперед, затем со стоном делает большое усилие и вылезает из плена. Он в грязи по самое седло, но цел. Осматриваю его и накидываю повод. Вытерев руку о бриджи, сажусь в седло, и мы едем дальше к горному хребту приблизительно в полумиле впереди. Вынимаю из седельной сумы рацию. "Где вы? Прием".

"Я слышу вас, прием". Это - Дэвид из охотничьего фургона.

"Они ушли за хребет. Вы можете подняться на Watty Bell's Cairn и попытаться поймать сигнал, прием". "Я еду туда, прием."

Мы развиваем хорошую скорость увереннно двигаясь по овечьей тропинке. Но она идет в гору и несколько незаседланных лошадей хотят бросить нам вызов. Однако сейчас не время для состязаний. Мы кричим и машем руками, отчего они начинают резвиться, взбрыкивая и танцуя, но мы спешим и влетаем в ворота. Пройдя через них, я разворачиваю антенну и пробую еще раз поймать сигнал. По-прежнему ничего. Или они ушли по ветру вдоль хребта, или спустились в мертвую зону, в "закуток", как здесь говорят. Подъезжают остальные участники Поля. Я слышу стук копыт по дороге. Подъезжает охотничий фургон. "Нет сигнала. Поднимайтесь на Crow Rock и пробуйте оттуда. Мы срежем здесь на лошадях."

Мы спешим, но на рысях не пойдешь. Нет смысла убивать лошадей. Несколько минут ничего не решают. "Сигнал на той стороне, справа от Вас в направлении зарослей папоротника, прием".

"Мы проверим, прием."

Идем легким галопом, пробираясь через болотистые места более осмотрительно, направляясь в сторону папоротника, чтобы произвести перекрестное пеленгование. Есть хороший сигнал. Сокол где-то там. Рассредоточиваемся и слушаем бубенчик. Не наступить бы на него. "Он здесь!"

Ворона давно мертва. Lilah с презрением ощипывает ее, пучки черных перьев разносятся ветром, как дым от занимающегося костра. Сокол смотрит на нас, собравшихся вокруг него полукругом, обрызганных грязью, еле стоящих на ногах. Он смотрит на нас ­презрительным взглядом, единственного кто знает всю историю событий.

Когда вы напускаете сокола в ветер, вы ставите на карту свою жизнь.

Съезды сокольников

Всякий раз, когда два и более сокольников собираются охотиться вместе, сначала они должны договориться о соблюдении определенных правил. Это будет гарантией сохранности их птиц, успеха охоты и долговечности их дружбы. Съезды сокольников бывают разные, от неофициальных мини-встреч до международных съездов, длящихся несколько дней. Каждые четыре года Британский Клуб Сокольников проводит Международный Съезд Сокольников, который продолжается четыре дня. Все сокольники разбиваются на 67 команд, в распоряжении которых 240 000 акров земли. Для организации подобного мероприятия необходимо провести большую работу: договориться с землевладельцами, составить карту угодий, определить дату и место съезда, выяснить кто приедет, с какими птицами, собаками и гостями, пригласить почетных гостей, устроить информационную поддержку, разместить ­всех участников, устроить вечернее развлечение и официальный банкет для землевладельцев.

Ежегодный съезд NAFA обычно собирает более 350 сокольников, не считая их родных и гостей. Объем организаторских работ тот же самый, за исключением аренды охотничьих угодий, этот вопрос решают сами сокольники. Это означает, что сокольники охотятся небольшими группами самостоятельно, тогда как в Европе все происходит централизовано.

Если вы планируете посетить такой съезд, то должны к нему как следует подготовиться. Необходимо заранее выяснить все юридические детали, оформить пропуск, изучить план поездки и заказать апартаменты. Ваша птица должна быть опытным охотником, а не зеленым новичком, здоровой и в хорошей кондиции. Ястребам, склонным к расстройствам из-за смены обстановки, необходимо снизить вес до предела, но так, чтобы в любую погоду они оставались сильными на протяжении нескольких дней. Ваши принадлежности, от крепления передатчика до набора автомобильных инструментов, должны быть чистыми, проверенными и исправными. Вообще вам необходимо иметь с собой все, чтобы оперативно решить любой вопрос, включая детальную карту местности.

На съездах с хорошей организацией есть Руководитель Охоты, выбираемый из числа опытных сокольников, который знает угодья и несет ответственность за действия всей группы в течение дня. Вы должны ему подчиняться и выполнять все его команды. Если вы двигаетесь в автомобильной колонне, то необходимо поддерживать контакт с сзади идущим автомобилем. Я помню в Великобритании после охоты мы двигались колонной из 16 автомобилей, пытаясь найти дорогу к нашей гостинице. Уже стемнело. Мы все долго ездили по извилистым полевым дорогам пока не уткнулись в одиночную ферму. Оказалось, что в ведущем автомобиле сидела молодая парочка, которая искала тихое местечко, чтобы уединиться; они были сильно ­смущены, увидев за собой целую кавалькаду грязных сокольников, столпившихся вокруг них и задававших один и тот же вопрос: " Куда вы нас привезли?".

На коллективной охоте необходимо соблюдать ряд простых правил: зрители должны держаться вместе и подальше от птиц и дичи. В слепых зонах выставляются наблюдатели, которые следят за напусками птиц. При охоте с ястребами они кричат "Ястреб на свободе" или "Ястреб пойман". Необходимо договориться об очередности напуска. Если вы напустите вне очереди и поймаете чью-то птицу, то не ждите апплодисментов. Если вы охотитесь ровняжкой, то поддерживайте строй и следите за остальными сокольниками. Цель состоит в том, чтобы медленно идти и искать дичь, а не бегать из конца в конец. Подобных "бегунов", дабы не мельтешили, нужно нагрузить добытыми зайцами и кроликами.

Если среди участников есть медленные птицы, такие как канюки, легкую добычу, вроде камышниц лучше предоставить им. Руководители Охоты должны стремиться предоставить каждой птице возможность поймать добычу, которая ей по силам. Когда чей-то сокол ходит на кругах над густой растительностью, вроде большого поля пшеницы, не оставляйте ­сокольника и его собаку в одиночестве бегать выпугивать дичь под теряющего интерес сокола, пойдите и помогите. Пожилые люди и женщины могут смотреть "с галерки" и даже "перекурить", но здоровые люди должны приложить все усилия, чтобы помочь товарищу.

Сокольники должны заранее рассказать Руководителю Охоты об особенностях своих птиц. Поставьте его в известность, что ваша птица лучше справляется с ловлей млекопитающих; немного ожирела и ее лучше напустить позже; притравлена, но еще не ловила; бросается на других ловчих птиц и так далее. То же касается и собак. Крупные полевые съезды не место для обучения птицы и даже не для птиц со средними данными. Приводит в бешенство, когда из кожи вон лезешь, чтобы удачно выставить под птицу дичь, а потом узнаешь, что она в своей жизни ловила только вабило. Диву даешься, сколько сокольников приезжает на съезды без собак, а потом ходят за тобой по пятам, думая, что ты будешь искать для них дичь. Чем они дома занимаются? Когда в конечном счете находишь для них дичь, они умудряются ее проворонить, а затем возлагают ответственность за это на собаку, которая дескать напугала их птицу. В ответ хочется только широко улыбнуться.

Неохотящиеся участники съезда должны быть распределены между сокольниками для помощи в обнаружении птицы. В массе людей можно легко вычислить сокольника, птица которого потерялась. Если птицу не удается найти в течении приблизительно четверти часа, то охоту продолжают, но напускают только тех птиц, которые по размерам равны или крупнее потерявшейся. Некоторые Харрисы очень агрессивны к чужим птицам, даже на руке. При выявлении такой птицы Руководитель Охоты вправе отстранить эту птицу от охоты или вычеркнуть из списков на последующие дни охот. Но это не значит, что он сможет найти желающих взять такую птицу в свою команду.

В порядке любезности и гостеприимства подобным сопровождением нужно обеспечить гостей и заграничных участников. Мы всегда ценим посетителей и делаем все, чтобы они приехали еще; это является одной из притягательных черт крупных съездов. Такое же внимание должно быть оказано молодым и неопытным участникам, чтобы они не чувствовали себя забытыми и чужими. Многие из них слишком стеснительны или боятся подойти к людям, поэтому нужно подойти к каждому и уделить ему время. Иначе первые впечатления станут последними.

При использовании телеметрии, чтобы избежать дублирования все сокольники должны проверить свои передатчики на предмет совпадения частот. Потеря птицы на чужой территории не обрадует землевладельцев, а на ее поиски будет затрачено драгоценное время других людей. Если передатчик не используется, он должен быть выключен, особенно на месте встречи, иначе сигнал потерянной птицы будет трудно отличить ­от других сигналов.

Если птица сокольника ушла в сторону от его команды, ему разрешается повторно вспугнуть дичь, которая спряталась от птицы, но делать это следует не затягивая времени и ни в коем случае не искать другую дичь. Сокольник должен присоединиться к своим товарищам как можно скорее, а не идти охотиться самостоятельно. Землевладелец разрешает охоту только определенной группе и в определенный день. Ни при каких обстоятельствах нельзя приходить и охотиться позднее. Это вызовет гнев землевладельцев и местных сокольников и подвергнет опасности будущую охоту на этих землях.

Руководители Охоты должны приложить все усилия, чтобы не допустить случайного подъема дичи безнадзорными собаками или загонщиками. Случайный подъем дичи увеличивает возможность напуска двух птиц одновременно, а также ведет к долгой безуспешной погоне, что дезорганизует сокольников и задерживает охоту. Прежде чем поднимать дичь загонщики и собаководы должны задать себе вопрос: "Если сейчас поднять дичь, у какой птицы будет хороший шанс ее поймать?"

Некоторые птицы, такие как фазаны, перепела, серые и белые куропатки услышав приближающихся людей, перед тем как взлететь некоторое время бегут. Руководители Охоты должны гарантировать, что дичь не уйдет, пока сокол не поднимется на необходимую высоту, а ястреб не сядет на дерево или, если это невозможно, то выпугнуть дичь сразу по обнаружении, не давая ей уйти в укрытие.

Руководители Охоты должны предупредить сокольников о ­запретных зонах и опасностях, таких как скрытые штольни, ­линии электропередач, глубокие водоемы, болота и другие непроходимые места. Сокольников интересуют четыре основных типа водоемов: 1) мелкие водоемы, где добыча не может нырнуть и спастись, 2) водоемы в которые можно войти или бродить по ним, 3) водоемы по которым можно без помех плавать и 4) водоемы забитые плавающими водорослями, сплавинами или льдом, всем на чем может удержаться птица с добычей и что помешает добраться до нее сокольнику или собаке. Последний тип представляет наибольшую опасность. Если до добычи нельзя дотянуться палкой или жердью, то можно попробовать перекинуть через нее шнур с грузом на конце. Обходя водоем по берегу иногда удается надежно обмотать или зацепить птицу или добычу, чтобы подтянуть ее к берегу или заставить взлететь с добычей. Есть еще один способ возвращения птицы. Если есть вскрытая тушка предыдущей добычи, ее привязывают к середине шнура и, обойдя водоем по кругу, подтягивают к птице, а когда птица перейдет на тушку, ее медленно подтягивают к берегу.

В некоторых странах сокольники придерживаются правила не добывать в день более четырех голов дичи на одну птицу. Количество пойманной дичи зависит от множества обстоятельств, начиная от плотности дичи и легкости ее поимки и заканчивая опытом и кондицией птицы и планами на предстоящие дни. Непростительно выкидывать пойманную добычу; почти любая добыча может быть съедена птицами или людьми. В европейских странах лучшая добыча ­обычно отдается землевладельцу. Если вы живете в стране, где закон позволяет ненормированную добычу, например водоплавающих птиц, задайтесь вопросом обосновано ли добывать много дичи.

Соколиная охота это попытка объединения птицы, человека и собаки. На съездах сокольников нет места соревновательности; нет необходимости награждать человека, птица которого поймала больше всех или летала выше всех. Настоящий сокольник, чья птица уже поймала свою добычу, прекратит охоту, чтобы помочь тем, кому повезло меньше.

С тех пор как Харрис стал ловчей птицей, существует такое явление как "бригадная охота­", когда несколько птиц напускаются одновременно. В большинстве случаев охота более двух птиц выглядит неспортивно. Во-первых на добычу оказывается слишком большое давление, во-вторых птица и ­сокольник теряют инициативу. То же самое относится и к использованию борзых, охотящихся в узерку (не пользуясь нюхом).

Охотничьи собаки

За многие тысячи лет содержания собак, человек вывел много различных пород. Охотничьи собаки делятся на собак для подъема дичи, таких как спаниели и терьеры, легавых, борзых и ищеек. Для пасьбы овец и рогатого скота у нас есть пастушьи собаки. Для охраны применяют немецких овчарок и догов. Есть также декоративные, бойцовые и даже съедобные породы, о которых и говорить не хочется!

Из охотничьих собак борзые и ищейки были выведены, чтобы ловить добычу, а собаки для подъема дичи, чтобы найти и поднять дичь для человека с луком, сетью, дротиком, дубинкой, пращой или птицей. В последние годы к этому списку прибавилось ружье, после этого стало модным называть легавых собак "подружейными". Но вы не поддавайтесь диктатуре мерзкой селитры­.

Я охотился с различными породами, среди которых были спрингер, кокер и бретанский спаниель, курцхаар, дратхар, поинтер, ирландский сеттер, lurchers (помесь колли с борзой), грейхаунд, салюки, различные поисковые собаки для охоты на зайцев, лисиц, койотов и оленей, а также различные пастушьи собаки. Обычно у нас наготове всегда есть 2-4рабочих собаки. Мы всегда с радостью приглашаем к себе других натасчиков и берем собак у друзей, чтобы посмотреть как они работают и узнать новую породу. От такого сотрудничества всегда узнаешь много нового, чем сокольники часто пренебрегают.

Хотя для некоторых видов охот, таких как охота на врановых, собаки не требуются, в целом соколиная охота без собак не мыслима. Даже если вам повезет жить в богатой на дичь местности, где вы сможете регулярно напускать без собаки, то вам вряд ли удасться повторно поднять дичь, спрятавшуюся от птицы, что часто происходит во время охоты на фазана или серую куропатку.

Я помню своего первого спрингель-спаниеля "Smokey", которого я обучал "по книге". Он мог припадать перед взлетающей дичью, мог найти запавшую дичь на другой стороне ­реки - он мог все. Но вскоре я обнаружил, что когда вы охотитесь с тетеревятником, то при взлете фазана вы концентрируетесь на собаке и она знает это. Она будет бежать за звоном бубенцов до края земли и между ней и тетеревятником, фазану придется нелегко. Я быстро понял, что от собаки, стоящей в стойке, мало толка; пока мы по правилам подойдем к фазану, он убежит в ближайшую кроличью нору.... Поэтому сейчас я ожидаю от своей собаки, что она бросится за поднявшейся дичью вместе с птицей. В немногих ­случаях, когда мне надо осторожно поднять дичь, например при подъеме выводка белых куропаток (по одной птице) с поинтером, я укладываю собаку командой, свистом или взглядом, а если собака первопольная, то надеваю на нее чек-корду.

Вы должны ясно себе представлять, что нужно делать, когда собака сработает по зверю, например зайцу. Если собака молодая, вы должны быть в состоянии остановить ее, мы приучаем собак не гонять зверей на примере овец, используя для этого электрический ошейник. Но нельзя быть слишком строгим к собаке по отношению к кроликам. Как она может узнать, где граница между разрешенной работой и тем, что вы считаете непослушанием? Один из важнейших моментов в охоте - выбор времени подъема дичи. Когда собака стоит в стойке и вы говорите "Пиль!" вы ожидаете, что собака уверенно пойдет вперед и немедленно, а не через пятнадцать секунд поднимет дичь. Собака, которая топчется на месте, вместо того, чтобы быстро поднять дичь (она начнет так делать, если вы будете продолжать ее сдерживать) может быстро испортить молодого сокола или вынудит его уйти далеко в сторону, где он потеряется. Во-вторых, при охоте на кроликов немногие собаки могут реагировать быстрее, чем птица. Я предпочитаю, чтобы собака азартно гоняла кролика и заставляла его все время двигаться. Когда птица поймает кролика, собака должна лечь около нее и не вмешиваться. Если птица не может справиться с добычей, собака должна быстро умертвить зверя, прикусив ему спину, и затем оставить ее птице. Собака не должна трясти добычу или беспокоить птицу. Когда ловчая птица садится с добычей, особенно при напусках на птиц, которые часто заканчиваютя на некотором расстоянии от сокольника, собака должна оставаться около птицы и охранять ее от хищников, особенно орлов и канюков, а на пастбищах от любопытного рогатого скота. Для этого необходимо, чтобы собака была выращена с птицами и обучена относиться к ним со всем уважением, как к части сокольника, т. е. вас. Таким образом я обучал спрингер-спаниелей, дратхаров и лурчеров (lurcher) для работы с тетеревятниками и различными соколами. Подробности натаски смотрите у Фридерика II фон Гогенштауфена: 267.

При охоте на белую куропатку с поинтером часто получается напустить птицу несколько раз на один и тот же выводок, если собака продолжает стоять в стойке во время каждого напуска. Однако, если вы живете в таком месте как ­Вайоминг, где по словам Bob Berry зимой обитает несколько ­тысяч беркутов, вам лучше обучить свою собаку бежать искать сокола и найдя его, охранять.

Обычно, к концу своей жизни у спаниелей развивается привычка вылезать из зарослей и забегать вперед, чтобы посмотреть, вылетела ли добыча. Это сильно раздражает и потворствовать этому нельзя. Когда вылетает добыча всегда громко кричите "Хoу!" и ругайте собаку, если она выходит из зарослей до крика. Конечно бывают моменты, когда ей необходимо выйти, поскольку добычи в зарослях нет, в этом случае вы ответственны за правильное понимание ситуации. Сигналом собаке должен быть крик "Хоу!", а не звук бубенцов птицы.

Основная задача охотничьей собаки найти дичь, обозначить ее местонахождение и вспугнуть по команде. Для охоты с кругов обычно используют поинтера или сеттера с хорошим поиском и мертвой стойкой. Если вы достаточно опытны, чтобы качественно обучить такую собаку, то лучше поинтера вам не найти. С другой стороны, если вы предполагаете охотиться с кругов всего 3 - 4 недели, а в дальнейшем перейти к другим видам охот, то лучше завести более универсальных собак - курцхара или дратхара. Какую бы собаку вы не завели, она должна иметь широкий поиск, по меньшей мере 200 метров с каждой стороны от вас, а если позволяет видимость то и больше. В хороших условиях собака может отрабатывать до 800 метров (около полумили) между поворотами, поэтому сокольник должен идти очень медленно. Если поиск ведется на автомобиле, собаке можно разрешить уходить еще дальше, но тогда лучше повесить на собаку ошейник с передатчиком. Собака, потерявшаяся в американских прериях, рискует попасться в капкан, поставленный на койота или пуму, и это не считая естественных опасностей. Против ветра при благоприятных условиях собака может почуять запах птицы на расстоянии до 200 метров, но в безветренную погоду эта дистанция сокращается всего до нескольких метров. В хороших условиях собака за один заход может отрабатывать 200 метров, но в плохих условиях ей придется работать не так широко и более аккуратно из-за опасения пропустить или напороться на птицу. Сами птицы ведут себя по разному. Иногда они очень пугливы, они убегают и взлетают прежде чем собака приблизится к ним на расстояние твердой стойки, бывает они взлетают спонтанно спустя пару минут, и кажется, что это - ошибка собаки, когда на самом деле это не так. Когда птицы слишком пугливы, а растительность разрежена, лучше не мешкая отпустить сокола в небо.

Жаль, что многие сокольники натаскивают своих собак как подружейных, ­а не для собственных нужд как подсокольих. У нас нет полевых испытаний для подсокольих собак, главным образом потому что два сокольника никогда не договорятся о том, как должны или не должны работать их собаки. Долго это может продолжаться! Что касается меня, то я за минимальное управление собакой. Как только собака отходит от меня далее нескольких метров, я подаю команду свистом или жестом. Ничто не пугает дичь больше и не портит охоту так быстро, как дикий рев на собаку за какой-то незначительный или предполагаемый проступок.

Показатель хорошего управления собакой - спокойствие и неторопливость, а также достаточная расслабленность позволяющая концентрироваться также на птице, добыче и любовании окрестностями. Предусмотрительность, подготовка и избегание ненужных сиуаций избавят от многих проблем в управлении собакой, наряду с ясным пониманием, что мы охотимся для УДОВОЛЬСТВИЯ, а не ради максимальной производительности. Я не требую от собаки, чтобы она отрабатывала каждую пядь земли и садилась каждый раз, когда я останавливаюсь помочиться, или рыскала, как метроном. Я охочусь, чтобы избежать мышиной возни, а не создавать новую. Если для вас главное добыть дичь, то вы с таким же успехом можете использовать самонаводящую ракету с тепловизором или ядреный пестицид.

Однако есть в соколиной охоте несколько моментов, когда собака должна вести себя безукоризненно. Например, при работе с ястребом, который боится собаки. Под ожидающим на кругах соколом собака должна мертво держать стойку. А при использовании хорьков спокойно к ним относиться. Дрессировать и натаскивать собаку необходимо систематически и сделать это нужно ­заранее. Никогда не дрессируйте собаку, когда вы работаете с птицей; сначала выдрессируйте собаку, а затем работайте с ними вместе.

Ключевая вещь в обучении собаки - "укладка". Для укладки собаки на большой дистанции я издаю один протяжный свист, а вблизи щелкаю пальцами. Если вы можете уложить свою собаку в любое время и в любом месте, тогда выможете, по крайней мере, "выключить ее и решить любую возникшую проблему!» Отработайте эту ­команду безупречно, остальные будут выполняться сами собой. "Лежать" - точная команда, тогда как "Нельзя" - ­команда неоднозначная­, оставляющая собаку в неопределенности.

У меня есть просьба к тем, кто работает с легавыми на вересковых пустошах. Обучите своих собак спокойно ходить на поводке. Не много радости сопровождающему (часто это женщина) удерживать, все время тянущую собаку, в то время как вы фланируете впереди.

Для густых зарослей больше подходят универсальные легавые, особенно те, которые хорошо одеты, как например дратхар или бретанский спаниель. По своему опыту могу сказать, что лучше иметь одну или двух собак, которых вы хорошо знаете и решать с ними различные задачи, чем иметь несколько узкоспециализированных собак. Дратхар не так подходит для охоты на белую куропатку, как английский поинтер, но у хорошего драта можно отработать более твердую стойку, чем у слишком нетерпеливого поинтера с отсутствием тормозов.

Часто случается, что после первой стойки на открытом месте, типа стерни или поля с бураками, дичь уходит в такую чащу, что тонкокожий поинтер не может повторно выставить ее, а только бегает по периметру зарослей. Для таких условий вам необходима собака с плотной шерстью и немалой напористостью.

Собаки быстро учатся менять тактику сообразно ситуации. От взаимопонимания между вами и собакой и частоты выхода в поле зависит проффесионализм собаки. Я не думаю, что можно переоценить важность частой и регулярной охоты, как для птицы, так и для собаки. Профессионализм любой рабочей собаки основан на постоянной работе.

Для очень густых зарослей нет лучше собаки, чем хороший английский спрингер-спаниель. Эта собака в два счета прочешет ежевику, а когда, напав на горячий след, она пару раз тявкнет, я не считаю это недостатком, поскольку этот звук чудесно возбуждает тетеревятника. Кокер-спаниель тоже хорош, но он не может работать дни напролет и поддерживать при этом хорошую форму. Для охоты в лесу с тетеревятником обычно используют команду из 6-8 спаниелей; такого напора не выдержит ни одна дичь. Две - три собаки собьют с толку и поднимут дичь, которая могла бы уйти от одной собаки. Для действительно густых зарослей и нор лучше использовать терьеров или жесткошерстных такс, но они быстро устают и легко теряются в высокой растительности.

Некоторые для подъема дичи рекомендуют использовать спаниелей, а не заставлять это делать поинтеров. Я думаю, что охота на белую куропатку проходит в достаточно быстром темпе и без применения спаниеля. Я предпочитаю поднимать белую куропатку палкой, бросая ее сзади над поинтером, вместо того, чтобы использовать спаниеля, который может испортить поинтеру стойку, поскольку тот будет ревновать, как это может случиться, если поднимать дичь самому. Палкой можно поднять куропатку в нужный момент и направить ее в нужном направлении, нежели это сделает спаниель, особенно если вы хорошо понимаете своего поинтера. Если вы часто охотитесь на кроликов или зайцев в достаточно открытой местности, то лурчер (помесь колли с грейхаундом) ­улучшит зрелищность охоты. Жесткошерстная борзая/колли очень умная, имея рост около 55 см. в холке, она идеально подходит для этих грызунов. Хорошего лурчера можно научить делать стойку, а когда дичь не видна, он может преследовать ее по следу на довольно большой скорости. Вместе с птицей можно спускать только одну собаку, иначе у дичи не останется шансов, и есть риск, что в горячке собаки могут поранить птицу. Подобный способ охоты издавна практикуется на Ближнем Востоке, в Средней Азии и некоторых частях Европы, но многие сокольники его не признают, особенно в Америке, где у этой охоты могло быть большое будущее.

Чтобы собаки хорошо работали они должны быть в хорошей форме, которая достигается регулярными пробежками за лошадью, велосипедом или медленно идущим автомобилем. Наши поинтеры пробегают, по меньшей мере, пять километров со скоростью 20 километрах в час большинство дней в году, исключая дни охоты. От таких пробежек подушки лап становятся твердыми, а мышцы рельефными. Это также продляет срок службы собаки, обычно на два - три сезона, и не забывайте, что лишний сезон с мудрой опытной ­собакой стоит намного больше, чем попытка выжать максимум из молодой собаки. Дома мы содержим своих собак на ферме, где они охраняют территорию и следят за обстановкой. Чтобы собаки не уходили со двора охотиться на кроликов, им дают выбегаться, а в крайних случаях в ход идут электрические ошейники и телеметрия. Если вы позволяете собаке бродить по лесам и охотиться на кроликов, а затем подкравшись к ней ошарашиваете ударом тока и диким ревом, как вы думаете какой это производит психологический ­эффект. Конечно, бывают случаи, когда собаку необходимо запереть в вольере. Но вольеры, как конюшни для лошадей и присады для соколов это необходимое зло для выгоды и удобства владельца. Никакое животное не станет лучше, будучи ограниченным в течение долгого времени­. Когда вы работаете с большим количеством животных, которые должны на подсознательном уровне уметь "читать" вас, а вы их, вы должны как можно больше времени проводить вместе.

При выборе собаки, сначала осмотрите как можно больше рабочих экземпляров понравившейся ­породы, а также исследуйте похожие породы, потенциал которых может быть выше. Затем посмотрите на родителя, а лучше на обоих, естественно рабочих, особое внимание обратите на экстерьер и здоровье, интеллект, движения и нюх. Не придавайте большого значения обученности родителя - это не передается по наследству! Получив несколько выводков щенков, некоторые из которых стали чемпионами, некоторые простыми трудягами, и понаблюдав за их развитием, я понял, что у большинства, если не у всех был потенциал стать ­чемпионами, но конечный результат зависел от хозяина собаки.

Для медленно развивающихся собак, такие как дратхары и универсальных собак, важно заложить прочную основу из дисциплины и полевой работы. Немногие собаки готовы к серьезной работе раньше, чем им исполниться три года, а по большому счету собаку не стоит нагружать приблизительно до четырех лет. Никогда не возите дратхара в салоне, всегда садите его в переносную конуру. Дратхар может погрызть сиденья, боковые панели, обивку крыши, отделку, противосолнечные козырьки и все ручки за пятнадцать минут. Или меньше.

В Новой Зеландии у меня был кокер-спаниель по кличке "Sue" с которым я охотился на калифорнийского перепела. Перепел, спрятавшийся в укрытие, мог перелетать внутри кустов новозеландской ежевики, крайне неудобных для охоты. "Sue" изо всех сил карабкалась за ними, продираясь сквозь шипы. Однажды преследуя опоссума спаниель залез на крупноплодный кипарис (Cupressus macrocarpa) на высоту приблизительно 7 метров. Но из-за своих коротких лап к концу дня он уставал, и я научил его подпрыгивать сбоку лошади, чтобы я смог затянуть ее в седло. Как и большинство ­спаниелей "Sue" был фактически невосприимчив к наказаниям (он попал ко мне будучи в возрасте), и ни один из способов внушения не возымел на него никакого эффекта, за исключением легких телесных повреждений.

Ничто не скрепляет партнерские отношения больше чем охота. Любая собака – идеальный партнер, всегда нетерпеливый, когда вы тянетесь к ягдташу, всегда веселый, когда вам грустно и никогда не задает вопросов. Многие люди, которые сурово обходятся со своей собакой на публике, ласковы с нею наедине. У одного президента Irish Hawking Club был один из наших щенков, я помню как менялся его голос, когда он думал, что его никто не слышит. Да, охотничья собака это что-то особенное.

Поиск по сайту: