Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Чернобыльские побратимы



 

Тот, кому хоть раз довелось увидеть развал взорванного реактора Чернобыльской АЭС, никогда не забудет этого страшного зрелища. А для них это была обычная картина, открывавшаяся с их обычного рабочего места, -- вид сверху на атомную трагедию.

 

Они -- это те, кто подбирался к жерлу ядерного вулкана с неба, кто делал все возможное и невозможное, чтобы защитить людей от его смертоносного дыхания. Эти парни -- вертолетчики. Их не готовили к таким работам, которые пришлось выполнять в Чернобыле. Большинство операций было за пределами дозволенного и для машин, и для людей. Но не было у них выбора: то, что делали они, никто другой сделать не мог. От их умения, самоотверженности и мужества зачастую зависела жизнь тех, кто был на земле.

 

Один из таких людей -- полковник Василий Александрович Водолажский.

 

Конец июля, долгожданный отпуск, погода, как говорят, летная без ограничений. Семейство Василия Александровича активно укладывает отпускное снаряжение в автомашину. А мысли их уже далеко от опостылевшего своей духотой города -- где-то там, в райских уголках нашей природы. Он уже садился в машину, но... судьба, то есть военное начальство, распорядилась его жизнью иначе. Вместо райских уголков он отправился... в Чернобыль. Летел на свою очередную работу, не зная еще о том, что эта командировка станет для него роковой.

 

Василий Александрович был назначен руководителем спецгруппы тяжелых вертолетов. Ясно, почему именно на полковника Водолажского пал выбор. Лучше него никто не владел этими машинами, лучше него никто не знал своих парней-вертолетчиков, никто иной не мог так заботиться о них, закрывая их собой от опасности.

 

В Чернобыль, как в прорву, бросали все новых и новых людей, видимо, надеясь, как и во многие прежние периоды нашей истории, победить числом, а не умением. Вот и в группу полковника Водолажского присылали много молодых летчиков, фактически не имевших опыта работы на тяжелых вертолетах. Их первый же самостоятельный вылет на операцию вблизи взорванного реактора мог стать для них последним. Прекрасно понимая это, полковник Водолажский ни одного летчика не выпускал в самостоятельный полет к реактору, не отработав с ним всех деталей операции, не совершив с ним первый пробный вылет в опасную зону. Много таких вылетов досталось на долю полковника Водолажского, значительно больше того, чего требовали от него служебные обязанности. Многие из этих вылетов проходили в полях со сверхвысокими мощностями излучении. В кабине вертолета датчики фиксировали сотни рентген в час. Все предельно допустимые дозы облучения вертолетчик мог набрать за один вылет. Понимал ли это Василий Александрович? Несомненно. Он своей жизнью спасал от гибели своих молодых коллег. Многие из тех, кто вышел из чернобыльской эпопеи без роковых для себя потерь, обязаны судьбе за то, что оказались в Чернобыле рядом с таким человеком. Именно боязнь за этих парней заставила Василия Александровича согласиться на второй срок работы в Чернобыле. Домой полковник Водолажский отправился лишь 1 октября, уже больным человеком.

 

А 2 октября рядом с четвертым реактором, еще не перекрытым саркофагом, упал и взорвался вертолет МИ-8 с четырьмя членами экипажа на борту... Все ли было сделано, чтобы максимально уменьшить риск для этих ребят? Наверное, многие не согласятся со мной, но я уверен, будь там в это время полковник Водолажский, не случилось бы этой катастрофы. И сам Василий Александрович, уже прикованный к постели, клял себя за то, что не оказался рядом с этими ребятами в тот роковой день.

 

Минчанина Водолажского судьба свела в чернобыльском небе с москвичом, летчиком-испытателем Анатолием Демьяновичем Грищенко. Оба с 1937 года рождения. Оба сделали свой шаг в Чернобыль, отлично зная, чем это им грозит. Полковник Водолажский остался в Чернобыле на второй срок, летчик Грищенко после опасной работы в мае согласился вторично отправиться в Чернобыль в августе. И принцип был одним: "Если не я, то кто же?". Чернобыль сделал их не только близкими друзьями, но и друзьями по общей трагедии их судеб.

 

О судьбе Анатолия Демьяновича известно больше. Его лучше знали в Америке, чем в нашей стране. Там о нем говорили, писали, к нему обращались с письмами, старались помочь, поддержать, восхищались его мужеством и оптимизмом. Америка переживала за него, как за своего сына. Только там он почувствовал, как бесследно растаяла стена равнодушия, беспросветно окружавшая его и его товарищей по Чернобылю, увы, в своем родном Отечестве. За него молились. Его признали "Человеком, отдавшим жизнь за человечество". Ему присудили награду "Одинокий ястреб", которая дается летчикам, рискующим собой во благо других. За его спасение боролись лучшие специалисты Америки, зная, что у нас ему уже "подписан приговор". И если бы не та грубая игра в "дозы -- жизни", быть бы ему сейчас среди нас. По крайней мере, все, что только можно было сделать для этого, было сделано. Правда, не у нас на Родине, а в Америке.

 

Тяжелые болезни навалились на Василия Александровича уже в декабре, то есть на третий месяц после возвращения из Чернобыля. Диагноз -- лимфогрануломатоз. С естественной для тех времен ремаркой: "С радиацией не связано". Так откуда же, если не из-за воздействия радиации, эта болезнь взялась? При тех дозах, которые "набрал" Василий Александрович, ничего подобного возникнуть не могло. В его "Карточке учета доз" стоят умопомрачительные цифры: оказывается, что человеком, работавшим в самом чернобыльском пекле, где мощности излучения даже в кабине вертолета достигали сотен рентген в час, набиралось за день от 0,02 до 0,3 рентген. Но ведь такие дозы в тех местах могли быть набраны за секунды или доли секунды!

 

И общий итог: за два месяца ежедневной работы в опаснейших местах зоны Водолажским набрано … аж 7,7 Бэр. Где же была совесть у тех, кто давал команду записывать такую откровенную чепуху?!

 

Но была в Чернобыле и иная "бухгалтерия". Пришлось как-то несколько часов просидеть в оперативном штабе, располагавшемся в практически чистых помещениях АБК-1. Офицеры, отбывшие там свою вахту, что называется "не прикладая рук" к чему-либо даже чуть-чуть опасному, сновали как муравьи, оформляй себе "Карточки учета доз" и удостоверения участников ЛПА. Где уж там вертолетчикам или строителям саркофага, или шахтерам, копавшимся под фундаментом реактора, или солдатам, убиравшим вручную с кровли топливные сборки и блоки графита, до таких доз, которые беззастенчиво вписывали себе эти штабные "трудяги"! Вот где, оказывается, было самое опасное место в зоне! Вот где, оказывается, больше всего рисковали и набирали самые большие дозы! Но об этом -- особый разговор.

 

Когда сегодня приходится сталкиваться с некоторыми "ликвидаторами", которые, словно молодые и здоровые быки, готовы лбом пробить любую преграду на пути к вожделенным льготам и иным благам, так и хочется спросить их, не из того ли они штаба?

 

А нашим героям было не до "штабных игр", у них было свое поле, и обработать его могли только они.

 

16 сентября Анатолий Демьянович вернулся из Чернобыля. 19 сентября анализ крови показал резкое падение числа лейкоцитов, а уже в ноябре был поставлен диагноз: "острый лейкоз". И, сколь же типичным это стало для нашей "честной и гуманной" медицины (!), заключение: "заболевание бытовое, с Чернобылем не связано". И это у абсолютно здорового до Чернобыля человека, летчика-испытателя, которому все предшествующие медицинские комиссии записывали: "допущен к летно-испытательной работе без ограничений"!

 

Долго и настойчиво пришлось бороться Водолажскому и Гришенко, их семьям и друзьям за то, чтобы государство признало, наконец, свою вину за их жизненные катастрофы. Какое же унижение для любого человека добиваться признания того, что государство должно само принять на себя. И, к тому же, с величайшими извинениями!

 

И у Василия Александровича, и у Анатолия Демьяновича их послечернобыльские диагнозы никак не "клеились" с записями доз в их "Карточках". Но чего стоили эти записи доз, стало понятно лишь потом, когда выяснилось, что у Анатолия Демьяновича фактическая доза облучения (по измерениям в США) оказалась в 15 раз больше даже "неофициально" сообщенной ему у нас. Почти 600 Бэр -- такова оценка его дозы медиками США. А это уже -- практически несовместимо с жизнью. Такую же дозу, судя по всем последствиям, получил и Василий Александрович.

 

И началась борьба за жизнь, вернее за выживание. Первые годы медики, хоть и без особого энтузиазма, но что-то пытались предпринимать, но скоро пришли к выводу о том, что возиться с безнадежными больными не стоит. Так и окончились заботы о них со стороны тех, кто бросил их в Чернобыль.

 

Василия Александровича в 1988 году уволили из армии по состоянию здоровья с весьма высокой армейской должности заместителя командира корпуса по авиации и... окончательно забыли.

 

Тяжелейшая болезнь приковала его к постели. И все же ему довелось на "целых два года" пережить своего чернобыльского друга и побратима из Москвы. Эти два года "подарили" ему не врачи, увы, не было им до него никакого дела. Все это время рядом с ним была его верная подруга, его ангел-хранитель -- жена Лариса Васильевна. Наперекор смиренному безразличию врачей она до последнего момента боролась за его жизнь.

 

Но лишь два года удалось вырвать у смерти. Чернобыль поглотил свою очередную жертву. Сердце Василия Александровича Водолажского перестало биться 18 июня 1992 года. Человеку с несомненно героической судьбой, отдавшему своей стране, людям всего себя, не нашлось места даже на кладбище в Минске. Его похоронили на сельском погосте у деревни Жуков Луг...

 

Чернобыльский путь Анатолия Демьяновича Грищенко завершился в клинике г.Сиэтла в США среди врачей и друзей, до последней возможности боровшихся за его жизнь. 4 июля 1990 года, несмотря на праздник "День независимости США", в Сиэтле был объявлен траур, приспущены национальные флаги. Президент США Джордж Буш и Барбара Буш в своем скорбном послании написали: "Анатолий Грищенко стал настоящим героем не только в Советской Союзе, но и во всем мире".

 

Так американский народ и его руководители прощались с российским героем, ставшим героем и их страны.

 

А у нас? Признания героического подвига летчиков пришлось ждать еще почти пять лет!

 

Ушли из жизни чернобыльские побратимы. Но не ушли Василий Александрович Водолажский и Анатолий Демьянович Грищенко из памяти очень многих людей, служивших вместе с ними, прошедших с ними через Чернобыль, тех, кто знал их, и тех, кто их не знал.

 

Но в словах "чернобыльские побратимы" есть еще и более глубокий смысл. В Чернобыле москвич и минчанин защищали и Украину, и Беларусь, и Россию, и все страны мира. Для одного из наших героев небо Украины уже давно было родным: сразу же после авиационного училища молодой летчик Водолажский начинал свой взлет к вершинам летного мастерства в небе Александрии в Кировоградской области. Дальше -- небо Беларуси. Уже нет единого Отечества. Между Москвой и Минском пролегла граница. Но и в этом разорванном мире оба летчика были одновременно названы героями России. Есть в этом нечто символическое. Ведь эти люди, несомненно, и герои Беларуси, и герои Украины. Где же те границы, которые смогли бы разорвать наши народы? Границы, проведенные через сердца людей, не могут быть надежными, они недолговечны. Россию, Беларусь и Украину сделала побратимами вся их историй. А сейчас "потрудились" над этим и чернобыльская беда, и герои-летчики Водолажский и Грищенко, и сотни тысяч других людей, у которых не спрашивали об их национальности, посылая их в Чернобыль.

 

И еще: чернобыльский взрыв словно разбудил мир, люди почувствовали, сколь близки они друг от друга на нашей общей Родине -- планете Земля, сколь взаимосвязаны их судьбы. Души людей словно приоткрылись для понимания проблем и бед, коснувшихся не их, а казалось бы, совсем других людей, не связанных с ними. Разве не этим объясняется тот чернобыльский "гуманитарный поток", который буквально "прорвал" границы Германии, Франции и многих-многих стран.

 

Герои Российской Федерации Василий Александрович Водолажский и Анатолий Демьянович Грищенко живут в нашей благодарной памяти, во многих жизнях, подаренных ими людям!

 

 

Чернобыль-Москва-Минск, 1986 и др. годы.


Совесть

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.