НОРМАНИЗМА И АНТИНОРМАНИЗМА

До XVIII в. варяжский вопрос, пришедший со страниц летописи, выступал в русской исторической мысли сначала в виде антивизантийской направленности, затем в качестве прозападного варианта. В обеих своих ипостасях он служил делу укрепления единства Руси, выступал в виде идеи добровольного всенародного призвания варяжских князей. Поэтому Петр I и его соратники не подозревали, что их победы над шведами в Северной войне явятся исходным моментом для нового периода в судьбе варяжской легенды. То, что вопрос этот оказался варяжским, точнее шведским, было также закономерно, как и столкновения вокруг этого вопроса. Тени двух соотечественников Рюрика и Карла XII витали над современниками петровской эпохи. Согласно мнению исследователей, Полтавская победа наносила удар по шведским позициям времен Карла XII, а норманская теория - удар по национальным амбициям русских с исторического фронта. Это был своеобразный идейный реванш за Полтаву.

Варяжский вопрос обрел новую жизнь, стал актуальным после Петровской эпохи, следовательно, родился он не в Киеве в летописные времена, а в Петербурге в XVIII веке. И возник он как антирусское явление не в сфере науки, а в сфере политики. И неслучайно, что пионером в этом вопросе выступил немецкий историк Готлиб Зигфрид Байер. Он не знал русского языка и, оказавшись в России, начал изучать наши летописи в немецком переводе (Радзивилловский список Повести временных лет за период с 860 по 1175 гг.). В царствование Анны Ивановны Байер был близок к Бирону. Как известно, десятилетнее правление Анны Ивановны характеризовалось немецким засильем, поэтому Байер был проникнут антирусскими настроениями. Поэтому он прочитал русские летописи по-своему:

1. Байер выступил против распространенной в русской историографии теории о происхождении Рюрика из Пруссии как потомка Августа и объявил эту концепцию баснословной;

2. На место традиционных связей Руси с Западом Байер ставит ее связь с Севером и говорит: “Рюрик был варяг, следовательно, он пришел из Скандинавии”, и тут логика была на его стороне;

3. Байер по-иному взглянул на характер появления варягов у славян. Признание мирного прихода варягов на Русь, по мнению ученого, не согласуется с известиями самой летописи, поэтому Байер делает вывод, что появление варягов на русской земле было насильным и представляло собой вторжение завоевателей. Здесь Байер также был прав. Норманнов, как известно, никто и нигде не приглашал, их вторжение на берега Волхова и Днепра не отличалось от таких же военных акций в других странах.

4. Появление варягов и их князей на Руси было определено Байером как привнесение извне русской государственности. Славянские и финно-угорские племена были троглодитами, а бродячие дружины варягов выступали носителями государственности; и в этом Байер был решительно не прав. И его представления по этому вопросу не поднимались выше представлений нашего летописца, для которого история народа начиналась с истории государства, а история государства начиналась с истории первого государя. Дальнейшее развитие исторической науки показало, что образование государства - длительный и сложный процесс.

Для решения вопроса о происхождении государства необходимо рассмотреть формирование социальных институтов, государства. Вопрос же о том, кто его создал, какая династия, - оказывается второстепенным. У Байера же речь шла не о путях создания русского государства, а о том, кто его строил, создавал. Но в этом и заключается идейный замысел Байера. Эта легенда о призвании варягов получила иное толкование. В глазах Байера она представляла собой поношение русского народа и его государства. В этом состояла задача Бироновщины, которая господствовала в стенах Петербургской академии наук. Норманизм родился как откровенно антирусское явление, и неслучайно автором этой концепции стал Байер. Он так и не смог прижиться в России, решил вернуться в Германию, но умер в 1737 году в сборах.

Дальнейшее обострение борьбы между норманизмом и антинорманизмом связано с именами Г.-Ф. Миллера, А.-Л. Шлецера, М.В. Ломоносова. Начиналось все достаточно торжественно. 5 сентября 1749 года в день именин императрицы Елизаветы Петровны должно было состояться торжественное собрание в Академии наук. Доклад было поручено сделать Миллеру. Он назывался “О происхождении народа и имени Российского”. В этом докладе Миллер стал на точку зрения Байера, что вызвало возражение Ломоносова. Текст речи обсуждался до марта 1751 года. На стороне Ломоносова выступали такие известные ученые, как Крашенинников, Тредьяковский, Фишер, Попов. Главный их тезис – варяжские князья происходили из племени роксолан. Обсуждение доклада носило бурный характер. Академики осудили речь Миллера, но сделали это после сопротивления и с большой неохотой.

Дискуссия о происхождении варягов надолго приковала внимание Миллера к древнему периоду истории Руси. Взгляды его важны в двух аспектах: Миллер обратил внимание на несовместимость легенды о мирном призвании варяжских князей с общей картиной войны славян с варягами, выдвигал иную трактовку: “они появились здесь в качестве предводителей наемных дружин для охраны Новгородской земли”, поэтому их не пустили в Новгород, а рассадили по крепостям (Ладоге, Изборске, Белоозере). Впоследствии Рюрик узурпаторски захватил власть в Новгороде и стал единовластным правителем. С этого начинается захват власти варягами на русской земле. И этот процесс привел к утверждению потомков Рюрика в качестве князей и в Киеве.

Откуда пришел Рюрик? В этом вопросе Миллер теперь отступает от своей прежней точки зрения и считает, что Рюрик - из племени роксолан. Это была уступка точке зрения Ломоносова. Однако Миллер не хотел, чтобы подумали о его капитуляции. Разницу своих взглядов и Ломоносова он теперь усматривал в том, что они выводят Рюрика из разных мест, занятых роксоланами. Полемизировал Миллер и с Татищевым (умеренным антинорманистом). Миллер значительно изменил свои взгляды, и это вызвало гнев Шлецера. Шлецер оставался на норманистских позициях.

Основной труд Шлецера - “Нестор”. В этом исследовании ученый в более полном виде сформулировал свои взгляды на русскую историю, поддержав норманскую теорию. Хронологически Шлецер выступал со своим норманизмом позже Байера и Миллера. И норманизм Шлецера уже не был простым повторением взглядов предшественников. Он синтезировал выводы Байера и Миллера. От Миллера он взял идею призвания варягов в Новгород не как правителей, а в качестве подсобной военной силы. Что касается происхождения варягов, то Шлецер решительно отверг мнение Миллера, выводившего Рюрика из Пруссии, и принял тезис Байера о шведском происхождении Рюрика. Из вокняжения Рюрика Шлецер делал вывод: “Скандинавы или норманны основали русскую державу, в этом никто не сомневается, они - шведы, произошедшие из Скандинавии и говорящие скандинавским языком”.

Но здесь перед Шлецером вставали два недоуменных вопроса:

1. Намерение призвать новгородцами себе защитников от грабителей из среды тех же грабителей было странно и опасно. Отвечая на этот вопрос, Шлецер полагал, что новгородцы совершили историческую оплошность, такую же, как и англы, приглашая саксов против норманнов за 400 лет до этого.

2. Шлецеру показалось подозрительным сказание о призвании трех братьев Рюрика, Синеуса и Трувора, которое напоминало ему сказания о Лехе, Чехе и Русе.

Выступлениями немецких ученых второй половины XVIII века была сформулирована норманская теория происхождения древнерусского государства, которая подверглась яростной критике. Главным оппонентом Миллера был М.В. Ломоносов, его преемниками по антинорманизму стали Ф.А. Эмин, В.К. Тредьяковский, И.Н. Болтин и др.

В отличие от норманистов Ломоносов начинал русскую историю на много веков раньше, с формирования самого народа. Ломоносов выдвигал важное положение о том, что формирование народов включает в себя сложный процесс взаимодействия и смешения их этнических элементов, т.е., полагал ученый, этнически чистых народов нет. Русский народ родился из слияния славян и чудских племен. Ссылаясь на античных авторов, Ломоносов писал о высоком уровне общественного строя восточных славян уже в VI веке. Следовательно, у славян не было той тьмы невежества, о которой твердили норманисты. Большое значение Ломоносов придавал появлению на Руси самодержавной власти, которая смогла спасти Русь от разорения. Ломоносову не надо было доказывать, что Рюрик - это первый самодержец в истории Руси. Спор шел о происхождении Рюрика и его братьев.

Вопреки Байеру, Шлецеру и Миллеру Ломоносов доказывал, что Рюрик был славянин. Ученый исходил из предположения, что существовали варяги-росы, из которых Ломоносов и выводил Рюрика, доказывая, что варяги-росы были славянами. Вопрос о названии "Русь" решался для Ломоносова сам собой. Это название принесли с собой варяги-росы. Норманисты же считали, что варяги-скандинавы называются "росы". Оценивая характер призвания варягов на Русь, Ломоносов отмечал, что это было мирное добровольное призвание новгородцами себе князей. Таковы взгляды по интересующему нас вопросу незаурядного русского ученого. В этом заключается участие Ломоносова в борьбе с норманистами. Заслуга его - в показе древнейшей славянской истории, самобытного пути исторического развития славянских народов задолго до так называемого "призвания варягов" - появления Рюрика с братьями. Другой крупный русский ученый, поэт и филолог В.К. Тредьяковский в столкновении Ломоносова и Миллера сохранял нейтралитет. Но в действительности он был ярым антинорманистом. Однако Тредьяковский являлся таким антинорманистом, от которого больше вреда, чем пользы. В своей основной исторической работе “Три рассуждения о трех главнейших древностях российских" он, во-первых, стремился доказать, что скифы – это пранарод всех народов Европы; во-вторых, что скифы – это славянский народ, поэтому славянский язык оказал влияние на все языки Европы. Например: слово “скифы” происходит от слова "скитание"; "иберы" от "уперы"; "Германия" от "Холмания"; Пруссия от "Поруссия"; "этруски" от "хитрушки"; "Сицилия" от "сечелия"; в-третьих, если прежде скифы занимали главнейшее место в древности, то теперь это место принадлежит их потомкам - русскому народу. Тредьяковский пытался доказать первоначальность росов, автохтонность славян в Приднепровье за много веков до рокового IX столетия. В доказательстве древности русского народа Тредьяковский пошел путем Ломоносова. Он также ухватился за роксолан. Тредьяковский писал: “Славяне, издревле обитавшие в Новгородской земле, соединились с другими славянскими племенами роксолан, создав сплошной славянский массив от Балтийского до Черного моря. На рубеже нашей эры славяне были настолько сильны, что сами оказывали влияние на соседей”.

Решив вопрос о распространенности славянского языка, Тредьяковский предопределил собственную отгадку вопроса о призвании варягов - Рюрик и его братья были славянами. Они не были норманами, ибо слово “варяг” - глагольное, происходит от славянского “варяю”, значит предваряю, т.е. варяги-славяне были первыми поселенцами в той земле. Из каких мест они пришли? Варяги жили на берегах Балтийского моря. Рюрик с братьями прибыл с территории померанских ругиев, ругии – это точно суть варяги. Такой взгляд противоречил показаниям Синопсиса, согласно которому “Рюрик придоша от немец”. Тредьяковский обходит это обстоятельство, толкуя текст в том смысле, что немцы там жили во времена, когда писали Синопсис, а прежде там были росы.

В доказательство, что призванные Рюрик и братья были славянами, Тредьяковский говорит, что иначе князья не смогли бы управлять подданными, а главное - язык новгородцев подвергся бы влиянию языка пришельцев, как это случилось с латинским языком при нашествии варваров.

Норманизм встретил возражение и в лице Ф.А. Эмина. Он выступал против учености Байера. Однако слабые места есть и в построениях самого Эмина. Он отстаивал идею славянского происхождения Рюрика, ратовал за историчность Мосоха. Эмин отсчитывал происхождение Рюрика от Августа, склонен был считать, что Киев действительно основан Кием, а апостол Андрей был в Киеве. В то же время Эмин вслед за Ломоносовым не решается отстаивать своей точки зрения до конца. И только начиная с Рюрика, все утверждения Эмина в работе “Российская история” (в трех томах) были “на истине основаны и многими авторами подкреплены, так что никакого не заслуживают сомнения”.

В царствование Екатерины II стало складываться официальное дворянское направление в русской историографии: М.М. Щербатов, И.Н. Болтин, Н.М. Карамзин. Эти ученые рассматривали варяжский вопрос в ином аспекте. Если у первых антинорманистов и норманистов Рюрик был славянином или скандинавом, то вторых интересовал и другой важный вопрос: какую власть Рюрик с собой принес? Являлся ли он неограниченным правителем? Или Рюрик был ограничен властью аристократии?

Факт призвания варягов Щербатовым под сомнение не ставится. Щербатов упомянул, что согласие на эту просьбу было получено с трудом, ибо варяги опасались зверского обычая и нравов новгородцев, которые, избрав себе в государи трех князей, не дали им княжеской власти, поручили только защиту границ. В этом случае Щербатов верно интерпретировал рассказ летописи. Характеризуя взаимоотношения призванного Рюрика и новгородцев, Щербатов отмечает неслучайность бунта против Рюрика во главе с Вадимом Храбрым и его подавление. Щербатов разделял тезис Миллера и Шлецера о захвате варягами власти в ряде древнерусских городов, в том числе и в Киеве, где до прибытия Олега правили Аскольд и Дир, которых киевляне в свое время приветствовали как избавителей от хазарского ига. Следуя спискам летописи, Щербатов сумел избежать торжественности в изложении истории, в обыденных тонах изображал объединение Новгорода и Киева под властью Олега. После убийства Аскольда и Дира, подчеркивал ученый, Олег вошел с Игорем в Киев без сопротивления. Олег определил, что здесь будет столица Руси. А другие области государства он раздал в правление знатным своим боярам.

Еще один знаток русской истории, генерал-майор Болтин, имел сильного покровителя в лице Потемкина (фаворит Екатерины II). Кандидатура Болтина привлекла внимание императрицы в тот момент, когда надо было противопоставить русскую историю, написанную русскими, русской истории, написанной французом Леклерком. Изыскания Болтина построены на методе постраничного и даже построчного анализа. Он обращается к изучению сочинения Леклерка и составляет свои критические замечания. Болтин считал, что русский народ - это этническая общность, сложившаяся под влиянием объективных обстоятельств. Одной из причин генезиса русского народа Болтин считал действие верховной власти. Поэтому пришествие Рюрика способствовало слиянию одних племен с другими. Оно стало эпохой зачатия русского народа.

В трудах Болтина немало противоречий. Он указывал на существование на территории Восточной Европы племенных княжений еще до прихода варяго-русских князей. Будучи противником тезиса, что норманны сыграли главную роль в становлении русской государственности, Болтин верно отмечал, что народы, ставшие этнической базой для складывания русского народа, находились на высоком уровне культурного развития. Они жили в городах, имели письменность и письменные законы, вели торговлю с другими государствами. Одним из первых Болтин обратил внимание на сложность формирования территории древнерусского государства, рассматривал его как процесс длительного завоевания или присовокупления различных областей вокруг Киевской округи, когда в городских центрах помещались княжеские мужи.

При таком взгляде на нашу историю призвание князей не имело для Болтина решающего значения. Он их сближает с общественными русскими внутренними особенностями, через сходство культур, как соседей. Варяги не просвещеннее русских были, они, живши в соседстве с ними, общие и одинаковые имели познания.

Таким образом, обращаясь к спорам норманистов и антинорманистов в XVIII веке, можно заметить, что антинорманисты в этой полемике не противопоставляли собственных концепций и стремились лишь к логическому опровержению основных положений норманистов. Они исходили из тех же методологических предпосылок, поэтому вслед за норманистами сосредоточили внимание на этническом происхождении варягов, считая, что любое не скандинавское происхождение лучше для русского национального самосознания. Выступление Ломоносова против варяжской теории было в большей степени патриотической реакцией на общественную ситуацию в России, сложившуюся в годы бироновщины, нежели результатом специального изучения источников.

Выводы же Байера, Шлецера и Миллера строились на основе изучения источников, но опирались на единственно возможную в то время методологию: на представление об общественном развитии, связанном с пониманием хода истории как результата деятельности отдельных исторических лиц. Эти лица - Рюрик с братьями - были прямо названы в древних русских источниках, абсолютно надежных с точки зрения тогдашних представлений, а в них сообщалось об их варяжском происхождении. Это определяло представления Байера, Шлецера, Миллера о начальных этапах развития русского государства. Добросовестное следование за сообщениями источников при критическом отставании было единственно возможной методологией построения тогдашних исторических концепций.

Поиск по сайту: