В любом случае, это был Эммет, кто вырубил мужика с ножом ударом металлической урны по голове и надрал задницу тому, кто держал меня. «Да, я помню.» - улыбнулся я. «Я знаю, тебе не всегда нравится то, что я говорю, Эдвард.» - он обнял меня одной рукой, «Но ы же знаешь, я просто пытаюсь помочь тебе, всегда. Я защищаю всех своих друзей. И я всегда буду защищать тебя. Потому что я люблю тебя, мужик.» «Я знаю.» - сказал я честно. «Спасибо, Эммет.» «Скажи, что ты тоже меня любишь.» - засмеялся он, толкнув меня. «Я же сказал, я не участвую в гей-сценах» - напомнил я со смехом. Мы рассмеялись, и потом я сказал тихо, «Тоже тебя люблю.» А потом мы посмотрели вокруг, чтобы убедиться, что никакой парень не услышал этого. Я посмотрел на часы на стене – 14.18. «Мне нужно идти.» - я встал, «Уже почти три.» «Ага.» - Эммет встал и пошел к боксерской груше, чтобы продолжить тренировку в одиночестве, «Как там дела… с этим?» «Медленно… но идут.» - сказал я, не в состоянии добавить что-то. С Эмметом я даже не вдаюсь в подробности, а я знаю его несколько лет. «Она в порядке?» - он знал, что вопросы по этой теме нужно задавать легко и не конкретно. «Она ангел.» - я улыбнулся сам себе и оправился в раздевалку. Ей просто нужны назад её крылья, думал я пока раздевался, а крылья сейчас очень, очень дорогие. Я буду работать на Викторию пока мне не стукнет 97 лет, если потребуется столько времени, чтобы она снова была в порядке. И даже не смотря на денежную часть вопроса, я заслужил всё, что со мной случилось. Я заслужил гнев Равен, даже если он продолжается три дня. Я никогда не смогу заплатить или отмучиться за то, что я сделал, и за то, чего я не сделал. Единственная вещь, без которой я по настоящему страдал во время трех дней веселья с Равен, было то, что я пропускал мои телефонные разговоры с НЕЙ. Это то, ради чего я живу. Слышать её мягкий, нежный голос в трубке, слышать её смех, и слушать описание всех маленьких деталей её дня. И вскоре ей наскучит говорит со мной, и она захочет уйти… слишком скоро. Я всегда хотел разговаривать с ней вечность, но у неё были более важные дела. Я понимаю это… но всё равно, я всегда кладу трубку с чувством, что меня становится всё меньше и меньше в её жизни, я становлюсь более прозрачным каждый день. Я голос в телефоне, не плоть и кровь. И однажды она меня не вспомнит. И не захочет поговорить со мной даже минуту, не говоря уже о 30. И тогда я по-настоящему стану… машиной.
BPOV Я торопилась домой, скучая по Эдварду так сильно, что моя кожа болела, как будто страдала от того, что он не прикасался, не целовал и не ласкал её так долго. Пока я шла домой, я слышала свой голос в голове, говорящий Эдварду, «Я не влюблена в тебя…». Это прозвучало так правдиво, что даже теперь, вспоминая это, это звучит так, словно я на самом деле так думала. И потом Эдвард выглядел так облегченно… что я повторила это СНОВА сегодня утром. Что я делаю? Я хотела показать ему свою любовь, я хотела объявить о своей любви к нему с кадой крыши, и послать к черту последствия, и может быть попытаться понять его образ жизни и как-нибудь создать свой мир вместе с этим, и попытаться построить реальные отношения с ним. Но в моем сердце я знала, что обманываю себя. Я могла любить его после двух дней, или это могло быть только из-за секса. Может сила и возбуждение от оргазмов и чувственности заставили меня думать, что я люблю его… когда на самом деле, это просто реакция моего тела на удовольствие, которое он доставляет мне. Я ненавижу так думать. Ноя должна, это моя душа, анализировать вещи, исследовать и изучать почему всё именно так, как есть. И я люблю это больше всего на свете, ну или я так думала раньше, чем пару дней назад. А теперь мне было очень не комфортно копаться в голове Эдварда и в его прошлом. Я не хотела причинять ему боль и видеть этот грустный взгляд теперь, когда я начала забираться к нему под кожу. Но я должна привыкнуть к этому, если я хочу на самом деле помогать людям, я должна хорошенько встряхнуть их и вонзиться в их ноющие шрамы, и не важно как сильно они будут сопротивляться или кричать, или плакать. Я знаю, в конце концов я рассержу Эдварда. Рассержу настолько, что он выплеснет наружу немного этого гнева. Но я еще не готова к этому. Я также знаю, что я должна заставить его посмотреть в лицо своему горю, и что здесь будут слёзы. И я не знаю, готова ли я и к этому. Как я могу допустить его слёзы? Я скорее отрежу себе руки. Так много людей причиняли ему боль, и я действительно не хочу быть одной из них. И я чувствовала себя лицемеркой, когда говорила ему, чтобы он был честен со мной, а потом поворачивалась и лгала ему в лицо. Но я знаю, если я скажу Эдварду, что люблю его, он уйдет. Не знаю, откуда я знаю это, просто знаю. И я не хочу, чтобы он уходил. Я люблю его. Я могу говорить себе всё что угодно, на счет моей реакции на его физическое внимание, но я чувствую это в моем сердце. Я полностью влюблена в него. Не знаю, как это случилось так быстро, но это так. И я должна смириться с этим и подготовиться к неизбежному. Он уйдет. Может не сегодня и не завтра, но скоро. Я буду лежать в своей кровати, и его не будет со мной, он не будет обнимать меня, пока я буду засыпать. Я встану и пойду готовить себе завтрак, если мне вообще захочется есть, и он не будет смотреть Спанч Боба и улыбаться мне, когда я сяду рядом. Я буду принимать душ и думать о том, как он пел Музыку Ночи. Это всего лишь три маленькие вещи, к которым мне нужно будет привыкнуть, когда он уйдет, даже если эти маленькие мысли словно раскаленные до бела ножи, вонзаемые в моё сердце. В конце этих двух недель у меня будут тысячи вещей, по которым я буду скучать, когда он уйдет. Я знаю, первая любовь должна быть болезненной и горько-сладкой, но эта ситуация просто нереальная. Не очень много девочек влюбляются в мужчину-стриптизера, которого они купили на две недели, чтобы еще и изучать его. Может это потому что он мой первый пациент, может поэтому я так сильно забочусь о нем. Может моя потребность помочь ему, спасти его ведет меня к какому-нибудь комплексу героя. И он моя Луи Лэйн [Lois Lane], моя девица в беде, за которую я переживаю. Белла Свон, это наитупейшая мысль, которая когда-либо возникала в твоей голове. И даже теперь на пути домой, я продолжала представлять Эдварда в разных образах. Одетый в рубашку и галстук, за столом, отвечающий на звонок; может быть продающий машины, открывающий дверцу и улыбающийся женщине, которая садится внутрь, чтобы присмотреться к товару; ооох, а теперь приятная картина… Эдвард – строитель, в желтой каске и без майки, блестящий и загорелый в свете солнца, которое отражается от его идеальной груди… и у него перерыв, он пьёт ледяную воду из бутылки, и она немного струится по его горлу и в маленькие ямочки на его груди… GAH! Мне нужен холодный душ, вот и весь ответ. Я забрала свой сюрприз для Эдварда по дороге домой и спрятала его в рюкзак, глядя на часы. Я очень рано, отлично! Не могу дождаться, чтобы увидеть его улыбку и получить приятный поцелуй. Когда я поднялась на свою площадку, я уже немного слышала его голос. Стены здесь слишком тонкие. Я всегда слышу через коридор как миссис Невитц слушает альбомы Хулио Иглесиаса по субботним вечерам. Он засмеялся, и я улыбнулась, двигаясь медленно и тихо, чтобы слышать его. Я не услышала других голосов и почувствовала облегчение. Надеюсь, Эдвард знает, что я не хочу, чтобы он работал у меня дома. «О, да?» - спроси он очень нежно, и я почувствовала укол ревности к человеку, с которым он разговаривал, скорее всего, по телефону. Он засмеялся снова, когда я пошла по коридору по направлению к двери. «О, хорошо.» - вдруг сказал он. «О- подожди секунду!» Небольшая пауза. «Я люблю тебя.» - сказал он немного грустно, его голос полон эмоций. Я остановилась, чувствуя, как сжалось моё сердце. Я была рада, что у Эдварда есть кто-то… что Эдвард любит кого-то. Это значит он не полностью одинок, и есть кто-то живой, к кому он испытывает чувства. Это прекрасно, и это поможет ему преодолеть боль. Так почему же моя первая реакция боль… и обида… и ревность? «Хорошо, пока.» - сказал Эдвард быстро и добавил, «Поговорим---» Он снова замолчал и нажал кнопку на телефоне, прозвучало тихое «бип». И он добавил мрачно, «завтра.» , заканчивая предложение для себя. Я вздрогнула, услышав, как он двигается внутри. Я не могу просто открыть дверь сейчас, он поймет, что я слышала его. И я пришла слишком рано. Может мне лучше уйти и вернуться в 4, как я и сказала. Куда мне пойти? Ох, это Нью-Йорк, Белла! Здесь 1000 магазинов и кафе! Пойди, выпей воды или что-нибудь! Я развернулась и начала идти обратно на цыпочках, когда дверь открылась. Вот блядь! «Белла?» - спросил он, приближаясь ко мне. Я обернулась, улыбаясь как идиотка, удивляясь, каково же будет моё блестящее объяснение тому, что я иду в обратном направлении от двери. Он улыбался мне и держал в руке пакет с мусором, явно собираясь выбросить его. Я ненавидела, что он продолжал делать домашнюю работу. Но может это помогает ему чувствовать себя как дома. Так что я позволяла ему делать всё, что он хочет.
