- Извини, - оскалился он и провёл обеими руками сквозь влажные волосы. Они были тёмными, почти черными от воды, но из-за солнца, ярко светящего на них, виднелся красный оттенок. Он был без майки, как и гласило правило номер один, на нем были только черные фланелевые штаны с красным полосками вдоль и поперёк. Без обуви, как обычно. Он почтительно сидел, стараясь теперь быть хорошим, это произвело на меня впечатление после утренней лекции. - Я вовремя? – спросил он, оборачиваясь, чтобы посмотреть на часы. - Да, Эдвард, ты вовремя, - ухмыльнулась я. Я люблю тебя. - Так… - я открыла блокнот в начале, взяла ручку и, потянувшись, нажала кнопку на диктофоне. – Эдвард – интервью номер два. Начнем с легких вопросов, сказала я себе, посмотрев в блокнот. - Итак, Эдвард, - усмехнулась я, взглянув на него из-под ресниц. – Тебе нравится Спанч Боб? Он слегка смутился и рассмеялся, бросив взгляд в окно, а потом снова на меня. Я тоже засмеялась, вспоминая это. - Ты наконец-то сказала это, - он посмотрел вниз под ноги и затем на меня. – Я всё гадал, заметила ли ты. - Я всё замечаю, - сказала я. – Это моя работа или… я хочу, чтобы это было моей работой. Он почесал щёку, какой-то момент глядя на свои колени. - Ну? – я слегка подтолкнула. - Я на самом деле не СМОТРЮ это… - объяснил он, и я видела, что он не договаривает. – Я… мне нравится, когда он включен. Играет на фоне… Это расслабляет меня. Он пожал плечами и помотал головой, казалось что-то происходило в его глазах, пока он обдумывал свой ответ. - Мультики непорочные, - добавил он. – Невинные. Мне это нравится… Это имеет смысл. Думаю, его повседневная жизнь такая грязная, что когда он не на работе, он наверное нуждается в чем-то, что контрастирует с сексуальной темнотой его работы. Я быстро сделала несколько записей и сказала: - Я понимаю это. - Понимаешь? – спросил он риторически, скрещивая руки и затем снова опуская их. О-оу. Я уже теряю его. Он посмотрел вокруг, ища, чем бы занять руки, напоминая то, как я часто веду себя. Я тоже никогда не знаю, что делать с руками. Забавно, он нервничает сейчас так же, как я, когда он действует на меня своими чарами. Мы как противоположные стороны монеты. Он взял журнал со столика, свернул его и стал тихонько постукивать им по колену. Так, хорошо, теперь ему есть с чем играть. - Ты в порядке, Эдвард? – мягко спросила я. - Да, нормально, - оскалился он. – Продолжай. - Ладно, - я вздохнула. – Я собираюсь задать тебе несколько быстрых вопросов, просто, чтобы потом не возвращаться к ним, хорошо? Не переживай. - Хорошо, - теперь он испытывал любопытство. - У тебя в детстве не было каких-либо сексуальных домогательств? – спросила я сквозь сжатые зубы и заставила себя посмотреть в его глаза. - Нет, - он улыбнулся, кажется ему нравится видеть страх в моих глазах. Я молча ждала, что он скажет дальше. - Люди, которые воспитывали меня, когда моих родителей не было рядом, прекрасно относились ко мне. Джосеф – дворецкий – был мне как отец. Он любил музыку и оперу и научил меня всему, что знал об этом. Он научил меня играть на пианино и гитаре. И еще была Кэтрин, замечательная женщина, она работала на кухне. Она заменила мне мать, и я много времени проводил с ней на кухне, помогал ей готовить. Никто в доме никогда не сделал бы ничего, что могло обидеть меня. Они вырастили меня. ОНИ любили меня. Он остановился и начал катать свернутый журнал вверх и вниз по ноге, уставившись на него. - Ты приезжал к ним, чтобы увидеться? К Джосефу и Кэтрин или к кому-то еще, - спросила я. - Они работают на моих родителей, - он сурово посмотрел на меня и добавил, - Нет. - Но они же заботились о тебе, - пояснила я. – Разве вы не могли увидеться не в доме твоих родителей? Или созвониться? - Они работают на моих родителей, - повторил он, напрягаясь. – Я не хочу, чтобы они потеряли свою работу. Они живут в их доме. Я не хочу, чтобы их уволили, куда они пойдут? Они не молоды. У них ничего не останется. - Хорошо, - сказала я спокойно, видя, что он расстраивается всё больше. - Если мои родители смогли отвернуться от МЕНЯ и выкинуть меня из своей жизни, они определенно могут проделать то же самое со своими работниками, не думаешь? – сказал он. - Я поняла, о чем ты, - я кивнула, соглашаясь с ним. - Может… ты что-нибудь сыграешь для меня… когда-нибудь? – спросила я, снимая маску доктора, и становясь Беллой. В ту же секунду, как он поднял на меня глаза, его расстроенное лицо стало расслабленным и милым. - Я бы очень хотел этого, Белла, - промурчал он. – Я сделаю это в следующие несколько дней. Мы выйдем в свет. Я улыбнулась, мне нравилась идея сидеть рядом с ним, пока он играет на пианино. - Кстати, ты замечательно поёшь, - сболтнула я и, почувствовав, как запылали щеки, вернулась к списку вопросов. - Спасибо, шпионка-Белла, - подразнил он, улыбаясь и снова играя с журналом. Выбрав следующий лёгкий вопрос, я спросила: - Расскажи мне о своих друзьях… о людях, с которыми ты близок. - Хммм, в клубе работает Эммет, мой хороший друг, Джаспер, он тоже танцор, тоже друг. Мы иногда тусуемся вместе. И еще Виктория, она владеет клубом, она очень близка мне. Она помогает мне с делами. Он остановился, кажется, раздумывая, потом пожал плечами и сказал: - Думаю, это всё. Отлично, остальные танцоры и Босс. Они не способны отвлечь его от образа жизни, которым он живет. Они тоже застряли в нем. - Это всё? – спросила я, всё еще улыбаясь и не осуждая. - Да, - он посмотрел вверх на меня и казался пристыженным. Я сделала запись, и вдруг Эдвард резко добавил: - По мне, так лучше три НАСТОЯЩИХ друга, чем сотня фальшивых. Он думает, что я осуждаю его за то, что у него всего три друга? Он ошибается. - Я полностью с тобой согласна, - я посмотрела ему в глаза. – Мои лучшие подруги – Элис и Розали, мои настоящие друзья. Все остальные просто однокурсники для меня. Он посмотрел вниз на журнал, и я решила сказать что-то важное для него, добавив: - И Эдвард? Он посмотрел мне в глаза, немного нервничая. - Ты можешь считать меня своим другом, - сказала я серьёзно, искренне, надеясь, что он поймет, что это не просто слова. – Хорошо? Он улыбнулся и посмотрел вниз, он был счастлив и может быть… тронут моими словами? - Спасибо, Белла, - он снова поднял на меня свои прекрасные невинные глаза и сказал, - Ты тоже можешь считать меня своим другом. - Я буду, спасибо, - я чувствовала слёзы в глазах. Да, я надеюсь, это был наш первый шаг к доверию. Это важный момент для меня. - А вот забавный вопрос, - пошутила я, или попыталась. – Ты спишь с женщинами И с мужчинами? Или только с женщинами? Пожалуйста, скажи, только с женщинами, пожалуйста, о, пожалуйста, пожалуйста. Он моргнул, немного удивленный моим вопросом, и быстро сказал: - Нет, ТОЛЬКО женщины. Я не сплю с мужчинами и детьми. Женщины старше 18 лет. Спасибо, спасибо тебе. За что я благодарю Бога? Он всё еще спит с массой женщин за деньги, и мне как-то полегчало? - Ты когда-нибудь использовал алкоголь или наркотики? – продолжила я, стремясь отделаться от этих вопросов. - Наркотики – нет, - оскалился он. – Алкоголь изредка, за ужином или на вечеринке, бокал вина, ничего хард-корного. Алкоголики и наркоманы не очень хорошо выглядят после веселой ночи. И я не смогу сделать работу хорошо, если напьюсь или обдолбаюсь. И еще… это просто неправильно… для меня. Это плохой пример для… остальных. Он думал о чем-то еще, но не сказал этого. БОЖЕ! Я мечтала, чтобы он мог раскрыться немного больше. Но я становлюсь нетерпеливой. Ему нужно время, чтобы довериться мне. Он на самом деле очень хорошо справляется, он честен со мной и всё такое. Я не должна жаловаться. - Хорошо, - я сделала запись. – И у тебя нет… заболеваний, или чего-то в этом роде? Ненавижу спрашивать это дерьмо. Ненавижу Джеймса. Он посмотрел на меня, на губах играла самодовольная улыбка. - Белла, я бы никогда не прикоснулся к другому человеку так, как я прикасаюсь, если бы я болел чем-то или что-то в этом роде, - сказал он без колебаний. – Виктория проверяет нас каждую неделю. Мы все чистые. Если нет, мы теряем работу. Я всегда предохраняюсь. Я бы не поступил так с тобой, Белла. Пожалуйста… знай это. - Я знаю, - на самом деле я знала это глубоко внутри. – Джеймс сказал мне спросить это. Прости. - Кто такой Джеймс? – Эдвард поднял бровь. - О, то есть, доктор Коллиер, мой преподаватель, - сказала я. - А. Я выбрала следующий вопрос – У тебя есть любовница? Не знаю почему, но я боюсь ответа. - А… - начала я, глядя в блокнот, крепко сжимая ручку. – У тебя в жизни… есть… кто-то особенный? Вроде подружки или… - Прямо сейчас ты моя подружка, - он улыбнулся. – И да, ты очень особенная. Отлично. Таким образом он говорит, что я идиотка, которая не может без посторонней помощи выйти из своей ванной? - Нет, я имею в виду… кроме меня, - я продолжала попытки. – В твоей личной жизни. Ты можешь сказать, я не разозлюсь и всё такое. Я же говорила, я не владею тобой. Всё в порядке. - Нет подружки, - он выдохнул. – То, чем я являюсь… не многие женщины смирятся с этим. Женщины, которых я знаю… не хотят моего общества после того, как закончат со мной. И с этим всё в порядке. Я бы с собой тоже не встречался, если бы был девушкой. - Почему ты сказал ЭТО, Эдвард? – я снова задала открытый вопрос, чтобы получить больше его мыслей об этом. Это важно. Он должен знать, он хорош не только для сексуальных игр за деньги. У него абсолютно нет уважения к себе. Я бы хотела иметь время, чтобы выработать это в нем. Но на это нужно время… и у нас его нет. Он усмехнулся и пожал плечами. - Это правда. Ты хотела правду. Я – шлюха. Если я приглашу девушку на ужин, и мы начнем разговаривать, что она спросит в первую очередь? Чем ты занимаешься, Эдвард? И потом я могу соврать, что будет неправильно, потому что отношения будут построены на лжи, или я могу сказать правду. Однажды, я сказал правду, и девушка выплеснула мне в лицо напиток и унеслась из ресторана. Это последнее «свидание», которое у меня было. Боже. Какое унижение, девушка выливает тебе в лицо напиток на глазах у людей. И какая сука сделала ЭТО с НИМ?! Я начинаю ненавидеть женщин. Они поворачивают голову этого мужчины в сотни разных неверных направлений. Не помогай, сказал Джеймс, только изучай и записывай. Я вздохнула и решила перейти к следующему вопросу. - Ладно, думаю, вот этот хороший, - выбрала я. – Расскажи мне какое-нибудь хорошее воспоминание о своих родителях. Он закатил глаза и крепче сжал журнал. - Почему ты постоянно возвращаешься к НИМ? – спросил он, сцепив зубы. - Ну, Эдвард… - объяснила я. – Твои родители – это то, где началась твоя жизнь, даже если ты злишься на них, они всё еще важная – - Они НИЧТО, - его глаза стали жестокими, практически вызывая у меня физическую боль. – Они мертвы. МЕРТВЫ для меня. Я пришел к ним, держа её в своих руках, и я УМОЛЯЛ их помочь ей! Я проглотил свою гордость до последней капли и УМОЛЯЛ их, как собака, крича в снег, а они захлопнули дверь перед моим ЛИЦОМ, как будто никогда раньше не видели меня! Он заставил себя расслабиться, видя страх в моих глазах. Через несколько секунд, он успокоился, глубоко вдохнул и сказал: - Подожди. Дай мне секунду. Я ничего не говорила, и я понятия не имею о чем он говорит, и кого он держал на руках, когда умолял своих родителей помочь, но это неважно. Из него вылилось немного яда, и это очень хорошо. Ему нужно выплеснуть всё это, иначе оно сожрет его заживо изнутри. Уже начало пожирать. - Тебе не нужно успокаиваться, Эдвард, - я наклонилась к нему, на секунду убирая блокнот, он избегал моего взгляда и смотрел на костяшки пальцев. – Если нужно, кричи и ругайся, это хорошо. Ты можешь выпустить это, ты не напугаешь меня. Я не боюсь тебя. Он выдохнул смешок. - Зря ты это сказала. - Почему? – я попыталась улыбнуться и быть доброй и мягкой. - Я не могу потерять контроль с тобой… или с кем-либо, - он сказал это так грустно, так одиноко, не поднимая на меня взгляд. – Мой гнев… как ужасный демон внутри меня. Я постоянно должен быть спокоен. Я не могу это выпустить. Я не хочу быть монстром. Потому что я буду именно им, если дам себе волю. Я не допущу этого перед тобой, Белла, и ни перед кем. - Я смогу выдержать это, Эдвард, - солгала я, пытаясь быть сильной и смелой. – Ты не можешь продолжать быть рабом этой злости. Она поглощает тебя. Ты хочешь поговорить еще о своих родителях, о том, что ты только что сказал? - Мы можем перейти к следующему вопросу? – тихо спросил он, всё еще не поднимая на меня глаз. - Ладно, Эдвард, - сказала я, расслабившись, снова поднимая блокнот, надеясь найти для него вопрос по-проще. Я вернусь к этой теме позже. Вот хороший. Надеюсь. С Эдвардом я постоянно пребываю в сомнении. - Расскажи мне, где ты работал перед тем, как попал в Огонь, - предложила я. – Ведь там всё началось? - Да, - Эдвард немного расслабился, сделал вдох и посмотрел мне в лицо. – Перед этим, после того, как мне пришлось бросить колледж, было немного вещей, которыми я мог заняться. Моя подруга продолжала учиться, и я часто тайно ночевал в её комнате в общежитии, потому что мне негде было жить. Нас быстро поймали, и меня вышвырнули оттуда, так что какое-то время я жил на улице. Я работал на нескольких дерьмовых работёнках, с моим-то дипломом о среднем образовании. Я развозил пиццу, мыл посуду в Красном Лобстере, работал официантом в Денни, в основном такие заведения, потому что я мог там поесть. Просто удивительно, что люди не едят и оставляют на столах. Я никогда не был особо голоден, пока работал где-нибудь. А зимой я просто тусовался внутри весь рабочий день, где бы ни работал, чтобы не замерзнуть. Мои боссы обычно не возражали. Так что, мне только надо было найти место, где переночевать. Мне тогда очень не хватало моей машины. Я мог спать в ней, не замерзая. Но я находил места. Скамейки, автобусные остановки, кладбища – там тихо и тёмно. Я отлично там спал. Но несмотря на это, я всегда был чистый. Я не мог принять душ где-нибудь, но я мылся в душевых на заправках, пользуясь своим мылом и шампунем. Я будто застыла. Я думала, это лёгкий вопрос, и Эдвард ответит на него без злости или грусти, но… мне было невероятно грустно за него, и я была невероятна зла. Как его родители могли просто выбросить его и позволить ему жить на улице? И как могла его подруга, любовь его жизни, допустить это? Если бы он был моим, и если бы он бросил свою жизнь, свои деньги, машину, колледж, семью, и всё из-за меня, я бы не позволила ему этого. Я бы скорее рассталась с ним, чем допустила бы всё это! - Белла? – позвал он мягко, чувствуя мой ужас, прерывая небольшую паузу, повисшую в воздухе. Я вздрогнула, выйдя из транса, и сказала: - О, да, всё в порядке. Я просто задумалась. Извини. Эдвард немного ухмыльнулся, я писала в блокноте и услышала свой голос: - А что думала твоя подружка обо всем этом? Он дёрнул плечом и отвел взгляд. - Ей не нравилось это, она НЕНАВИДЕЛА это. Но так всё было. Мы не могли изменить это. Она даже пыталась бросить меня, но через пару недель, она увидела, что я всё еще развожу пиццу и спросила меня об этом. Я сказал ей, что неважно бросила она меня или нет. Я никогда не вернусь к своим родителям, или к их деньгам, или в их колледж. Я умолял её долгое время, и она вернулась ко мне. Она любила меня. Он сказал это так, будто убеждал себя. Я обратила на это внимание. Она любила меня. Прошедшее время. - Знаю, так и было, - сказала я нежно и честно. Я бы любила. Я ЛЮБЛЮ. И скорее всего это глупо для меня, любить «шлюху Эдварда», чем для неё, любящую «бедного Эдварда». Боже, только послушайте меня. - Как думаешь… может сегодня ты можешь сказать мне её имя, Эдвард? – я не торопилась, я знала, это самая болезненная часть его, часть, которая разбила его достаточно для того, чтобы он начал жить такой жизнью, которой живет сейчас. Он снова выдохнул, и я заметила, что он сжал одну руку в кулак. Его глаза были такими мрачными, словно в нем происходила молчаливая борьба, когда он смотрел вниз на журнал. Думаю, он хотел сказать мне… но он еще не готов.
