Алония, нарушая правила уличного движения, перебежала дорогу. Ее едва не сбил желтый «клаак», но она даже этого не заметила

Александр Самойленко

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.

Книга суперфантастики.

Содержание

Стр.

1. Счастье. Рассказ …………………………………………………………

2. Там, где нас уже нет. Рассказ …………………………………………...

3. Переход. Рассказ …………………………………………………………

4. Душа, неведомый объект. Рассказ ………………………………………

5. В этой бесконечной, крохотной Вселенной ……………………………

6. Первая любовь. Радиопьеса ……………………………………………..

7. Объять необъятное…

8. Господи, дай мне … Рассказ …………………………………………….

9. Вселенная? Это очень просто! …………………………………………..

8.1. Нас приняли в детские ясли Галактики! ……………………………...

8.2. Наш дом …………………………………………………………………

8.3. Овцы не нашего стада?! ………………………………………………..

8.4. Бесконечности не существуют?! ………………………………………

8.5. Техника за гранью нашей фантазии …………………………………...

8.6. О tempora, o mores! ………………………………………………………

8.7. Будущее …………………………………………………………………..

8.8. Жизнь после жизни ………………………………………………………

8.9. Вселенная – матрешка?! …………………………………………………

8.10. Кто мы? ………………………………………………………………….

8.11. Суперсенсация! ………………………………………………………….

8.12. Вместо резюме …………………………………………………………..

8.13. Post scriptum ……………………………………………………………..

Вероятные приключения робота-кошки мурки, мальчика-мутанта

Лешика, королевы красоты Фёклы и других…Сказка……………………..

С Ч А С Т Ь Е

Рассказ

Наблюдатель Анализатору: – Внимание! Потенциальный клиент находится в зоне досягаемости! Наличность – семьсот международных дензнаков, счет в банке – сто двадцать тысяч, недвижимость – около трехсот тысяч…

Анализатор Наблюдателю: - действовать по программе. Усилить альфа, бета и тета-ритмы клиента. Давление луча на энцефалоцентры клиента – 41, 46 и 52 – максимальное.

Наблюдатель Анализатору: - Клиент приближается. Информация: Алония Канди. Тридцать пять лет. Муж называл Алькой. Лицо артистическое. Может быть очень привлекательной и дурнушкой. Детей не имеет. Всегда мечтала о девочке. Характер ближе к интровертному типу. Подвержена чужому влиянию. Находится в состоянии сильнейшего прогрессирующего стресса, психика неустойчива. Месяц назад муж ушел к другой женщине…

Наблюдатель Анализатору: – Клиент у нас.

Анализатор Сигнализатору: – Программу «Сервис» включить! Метрдотелю проводить в зал номер три, стол шестнадцатый. Информация Синтезатору: – Идеал мужской для Алонии – муж, Артур Канди, высокий брюнет, размер плеч – пятьдесят два, лицо интеллигентное, умен, характер…

Алония ничего не могла понять. Впрочем, она и не пыталась. Пять минут назад она медленно и безразлично брела вдоль витой чугунной решетки набережной, тупо глядя вниз, на серую холодную воду. «Какое там дно под этой грязной водой?» – зачем-то подумалось ей.

И вдруг, совсем неожиданно, Алония ощутила в себе приятное, разливающееся тепло. С каждой секундой оно разрасталось, превращаясь в давно забытую, экзальтированную и сумбурную беспричинную радость семнадцатилетней девчонки. «Господи, что это со мной?!» – на миг лишь успела удивиться Алония, поразившись, что еще несколько секунд назад омертвевшие, равнодушные ко всему душа и тело способны на такой неожиданный, чудный взлет.

Она осмотрелась – как будто стало светлей вокруг, как будто солнце появилось в хмуром небе. Точно, солнце! Вот оно полыхает красным пламенем неона на рекламе через дорогу. Что там еще на этой вывеске? «Ресторан СЧАСТЬЕ»… И улыбающееся солнце. А рядом – такое же неоновое, веселое лицо молодого человека. Лицо… Лицо юного Артура! Таким он был пятнадцать лет назад, когда они познакомились!

Алония, нарушая правила уличного движения, перебежала дорогу. Ее едва не сбил желтый «клаак», но она даже этого не заметила.

Двери ресторана «СЧАСТЬЕ» распахнулись перед ней…

– Мы бесконечно рады приветствовать вас, госпожа, в нашем скромном, но комфортабельном заведении! Прошу вас, – метрдотель выглядел безукоризненно и ослепительно во всем. Безукоризненный и ослепительный черный фрак, сверкающая сверхбелизной сорочка, суперэлегантный галстук и, конечно, безукоризненная и ослепительная белозубая улыбка.

Алония шла, утопая в мягких персидских коврах. Она как будто плыла по огромному роскошному холлу, словно по своей давней мечте или забытому сну. Тяжелые дорогие зеркала, золотые люстры, цветные фонтаны и возлежащие около них живые ручные леопарды. По стенам – причудливый орнамент барокко. Всюду – знаменитые картины и скульптуры, ничем не отличающиеся от подлинников. И музыка – поразительная, тихая, вливающаяся в душу сама собой, от которой хочется рыдать и смеяться, жить и умереть, и пожалеть весь мир, и отдать всю-всю себя без остатка…

– Прошу, госпожа, пожалуйста, сюда.

Еще одна дверь распахнулась, и перед Алонией открылся странный вид ресторанного зала…

Она взглянула на сверкающую сцену, и ей на какой-то миг показалось, что танцевальная группа – несколько почти и даже совсем раздетых девиц и парней, застыли в неестественных, словно куклы, напряженных позах и лишь под ее взглядом ожили и задвигались. Но нет. Это ей, конечно, показалось.

– За этим столиком вам будет удобно. Отсюда хорошо видно эстраду. Вместо традиционного меню у нас вот такой пульт с набором кнопок. Учтено все. Пожалуйста, здесь, например, ликеры: «Шерри бренди», «Бенедиктин», «Мараскин», «Куантро», «Кюрасо» и так далее. Здесь – холодные закуски, здесь – горячие. Все подается автоматически вот через это отверстие. В случае необходимости, госпожа, вы можете вызвать меня, нажав эту большую изумрудную кнопку. Желаю вам счастливого вечера, – ослепительный метрдотель исчез.

Алония осмотрелась. Ничего подобного раньше ей не доводилось видеть. Каждый столик был изолирован перегородками в форме дисков, кубов, цилиндров и представлял из себя оригинальную композицию, которая скрывала сидящих. Но, не смотря на эту какофонию абстракции, резко контрастирующую с ретро фойе, настроение Алонии не изменилось. Оно, как старое, столетнее вино, перелилось из древней, антикварной амфоры холла в ультрасовременный хрустальный сосуд зала и засверкало, заискрилось рубиновым граненым огнем. И из бесконечного, чистого наивного далека, из детства, выплыло ощущение таинственного и сбывающегося… «Сейчас появится маленький деревянный человечек с волшебным з о л о т ы м к л ю ч и к о м, мы откроем заветную дверцу в грязной невзрачной каморке и войдем, войдем…»

Как часто в детстве возникала в ее воображении эта чудесная картина. Но всякий раз, когда она доходила в своей фантазии до того места, где дверца открывается, она была не в силах представить – что же дальше? И вот сейчас, глядя на экзотическую танцгуппу, пластично извивающуюся в немыслимом ритме, и на загадочное великолепие этого странного зала без людей, Алонии представилось, что ее детская мечта – побывать за той заветной дверцей осуществилась и вот-вот с ней произойдет нечто удивительное и необыкновенно прекрасное.

Она нажала три кнопки: коньяк «мартель», шоколад «габриэла» и омары. Все это появилось на столе мгновенно до неправдоподобия, так, что она и не успела заметить. Алония взяла тончайший резной хрустальный фужер, сделала маленький глоток и ничего не ощутила. Знаменитый коньяк был совсем безвкусным.

О, если бы она знала, что сотворила ее крохотная осязательная мысль! Какой цифровой вихрь взметнулся в тех нескольких черных ящиках в подвале! В переводе на человеческий язык это звучало так: − Анализатор Синтезатору: – Усилить раздражение рефлекторных центров! Усилить контроль альфа, бета и тета-ритмов…

И уже через секунду Алония почувствовала приятный ожог во рту и разливающееся тепло в крови. Щекочущее остро заблагоухали омары, дорогой шоколад горчил и таял…

И вдруг она увидела того, кого подсознательно уже ожидала здесь встретить. К ее столу шел Артур! Он приближался почему-то медленно, как в кадрах фильма, снятого рапидом. Или ей так кажется? Впрочем, Артур ли? Нет. Но сходство поразительное! Вот таким «идеальным» она иногда хотела видеть своего Артура… Чуть повыше ростом, чуть пошире в плечах, чуть крупнее лицо, прямее нос, мужественнее подбородок. И чтоб точно такие вот симпатичные черные усики и элегантный, безукоризненно облегающий костюм…

Он подошел к ней.

– Мне сказали, что у вас есть свободное место? Вы разрешите?

Алония ничего не могла ответить, лишь утвердительно кивнула. Даже голос его был почти голосом Артура!

– Я здесь впервые, – продолжал он, расположившись в кресле и пристально глядя на Алонию. – Странно, но я никогда не слышал об этом заведении, – тем не менее, он уверенно нажимал кнопки на пульте-меню. Первой на столе появилась изумительной красоты голубая фарфоровая ваза со свежайшими ярко красными розами. Красные розы! Ее любимые цветы!

– Это вам, – сказал он, улыбаясь доброй мягкой и в то же время мужественной, без тени рисовки улыбкой.

– Вы знаете, я зашел сюда с удивительным предчувствием… встречи… И интуиция меня не подвела. Мне кажется, нет, я уверен, что именно с вами я должен был познакомиться здесь.

Алония слушала и не удивлялась. Ей самой казалось, что она была готова именно к этой встрече…

– Мужчина и женщина… Как будто все просто. Хомо сапиенс. Разумное животное. Животное, которое осознает, что оно животное – человек. Да. Но разве только инстинкты движут нами, какая-то единственная железа? Только продолжение рода? Разве нет некоей высшей предопределенности во встрече ЕГО и ЕЕ? В слиянии двух половин, ищущих друг друга во Вселенной? Но какая трагедия, когда происходит ошибка… – он говорил и глаза его все сильнее разгорались темным, гипнотическим, притягивающим к себе светом.

– Но… как же узнать ошибку? – спросила Алония, поддаваясь его обаянию, манере речи и ожидая почему-то услышать от него гениальную, всемирную истину, в которой заключено все: и смысл жизни, и любовь, и ее собственное несчастье…

– Мы не познакомились. Картуэр, – он слегка потер указательным пальцем правой руки переносицу. «Боже мой! Совсем как Артур!...»

– Алонией… меня зовут, – голос ее дрожал. – Количество разводов не в пользу вашей теории «предопределенности»…

– Ах, разводы, разводы… – повторил Картуэр, секунду словно раздумывая. – От великого до смешного – один брак… Да, девяносто процентов разводов предпринимаются в самый пик любви и привязанности. Да-да! Люди доходят до такого предела в своих чувствах, за которыми как будто пустота, кажется, все силы исчерпаны… Что остается? Измена? Жена изменяет мужу не столько для того, чтобы познать нечто необычное, а с тайной, иногда малоосознанной, а порой, наоборот, вполне сознательной целью: возбудить новую, еще более сильную волну эмоций… в собственном муже! А муж, в свою очередь, уходит к чужой женщине, чтобы понять, как нужна ему жена. И вернуться к ней. «Ушел от себя к другой женщине…» Ха-ха. Впрочем, печально. Своеобразный садизм… Душевный. Посыпать соль на раны, выйти за границы возможного ради кратчайших, но приятнейших и ужаснейших мгновений с в е р х л ю б в и – сверхревности, сверхгоря и сверхсчастья! Чем слаще запретный плод, тем он дефицитней! От великого до смешного – один брак…

– Но… разве… всегда… – близкие слезы подступили к глазам Алонии, подергивая их спазмами. Как сейчас ей было грустно и хорошо! Этот сильный, добрый и умный человек, поразительно похожий на Артура, как будто вливал в нее все новые и новые порции уверенности в себя и ожидания чего-то прекрасного, как эта звучащая музыка, таинственное мерцание огней и возбуждающе лирический танец группы на сцене, символизирующий вечную любовь.

– Разве всегда – т а к?

– Не всегда, но часто. Самые большие неожиданности мы преподносим себе сами. А вечная истина состоит в том, что вечных истин не существует. Иногда нужно дойти до абсурда, чтобы прийти к абсолюту. Мечта мужчины – умная жена. Это женщина, умеющая максимально совпадать с образом, придуманным ее мужем. Да. И что такое счастье? В данном случае, семейное? Время, которое не замечаешь? Да. Счастье стоит дорого, но дороже всего нам обходится и л л ю з и и…

Почему-то эта последняя фраза чем-то насторожила Алонию. Она уловила в голосе Картуэра какую-то новую интонацию. Алония более пристально взглянула в глубину глаз собеседника и на мгновение оцепенела. Ужасная мысль пронзила ее сознание! Ей почудилось, что смотрит она не в глаза, а в страшный каменный колодец, и оттуда кто-то неживой разглядывает ее, усмехаясь, и говорит скрипучим голосом: − Дороже всего в а м обходятся иллюзии! Иллю-зи-ии!!! Самая несказочная жизнь – жизнь среди мифов! Хе-хе-хе!!!

И опять в подвале, в черных ящиках, взметнулся цифровой ураган, который в переводе на речь означал следующее: Анализатор Синтезатору: − Прекратить шутки! Убрать из памяти клиента нежелательные эмоции!

Через мгновенье в мозгу Алонии ничего не осталось от ее странного и жуткого ощущения. Она чувствовала лишь легкое и веселое состояние опьянения – то ли от коньяка, то ли от общения с Картуэром, который становился все более и более обаятельным и похожим на Артура. Ей хотелось слушать и слушать его и безгранично верить каждому слову…

– Счастье стоит дорого, но это не значит, что оно заключено в том, что дорого стоит, – произнес Картуэр возвышенно, мягким, просветленным голосом. Алония заворожено смотрела на него.

– Но мы забываем об этом! – театрально-патетически воскликнул Картуэр, но Алония не замечала никакой неестественности. Любое его слово казалось ей гениальным и гнало ее сознание куда-то в одну сторону, к одной цели. Но она не осознавала этого…

– Мы торопимся потреблять! Наши вещи не стареют – они устаревают, а реклама подсовывает нам все новые и новые. И мы спешим, хватаем их, но счастливее не становимся! Почему же мы предаем любовь ради секса?! Секс – это предательство человеческих чувств… А гармонию с природой и людьми мы предаем ради гонок престижа и материального благополучия! К чему этот вечный аукцион – урвать, кто больше? А наши идеалы? О-о, наши идеалы… Это то, что невозможно пощупать собственными руками и растоптать собственными ногами! Но если уж мы все-таки доберемся до своего идеала, о, если уж доберемся… Потому что все наше убогое представление о морали сводится лишь к подсознательной мыслишке, что мы что-то кому-то должны, но что, кому и сколько – точно не знаем. Жадность иногда позволяет нам накопить какие-то деньги – растратив за гроши бесценную жизнь… И смысл жизни нашей состоит лишь в том, чтобы понять ее бессмысленность, но никому об этом не рассказывать.

– А наши величайшие п р а в а ч е л о в е к а?! – Картуэр обличал все человечество, но Алония во всем была с ним согласна. – «Права человека» подобны мыльному пузырю: они расширяются и расширяются, сверкая всеми цветами радуги до тех пор, пока не лопнут в очередной раз!

Для чего же мы загоняем себя в этот глухой безысходный и безвыходный тупик?! У меня е с т ь ответ на этот вопрос. Он прост и банален – мы чертовски мало живем! Мы боимся смерти. Кроме генетически заложенной в нас конечности, еще тысячи неизлечимых болезней висят над нами, как дамоклов меч, готовый обрушиться в любое мгновенье. Никто не застрахован… И вот стремление разума успеть впитать в себя Вселенную , чтобы положить свою песчинку познания гармонии на о б щ у ю гору, мы заменили наивным обезличенным потребительством. Словно жизнь – всего лишь магазин, в котором одни успевают купить все, что им хочется, а другие – нет.

М ы в о о б р а ж а е м, ч т о и г р а е м в в е щ и, а э т о в е щ и Б о г а и г р а ю т в н а с…

«Как же это верно! Как верно! Вот и Артур – ушел, оставил меня, будто старую, ненужную вещь. Забыл, все забыл…»

– Вот так мы и деградируем: м ы у м и р а е м г о р а з д о р а н ь ш е н а ш е г о т е л а, н о н е з а м е ч а е м э т о г о у ж е у м е р ш и м у м о м. Но я уничтожу проклятый забор в тупике! Я дам каждому человеку тысячу лет жизни! Да-да! Мы будем успевать не только покупать вещи, но и создавать… самих себя! – слова Картуэра глубоко ввинчивались в сознание Алонии.

– Я по специальности химик-фармаколог. Недавно мне удалось синтезировать препарат, который воздействует на наш генетический код. Он удаляет из нашей природной программы все болезни и старость, смерть отодвигается. Вот оно, совершенство, близко… Совершенство состоит из мелочей, но на мелочь совершенство не купишь, ха-ха. Не хватает каких-то двух-трех сотен тысяч! А ведь я потратил несколько собственных миллионов на исследования. Нужны еще испытания, несколько приборов… – лицо Картуэра одновременно излучало и страстное вдохновение, и горькое отчаяние, и великий альтруистический порыв.

– Вот здесь… у меня с собой… – Алония расстегнула сумочку, – у меня с собой кредитная карточка. Всего сто двадцать пять тысяч… – Она протянула ее Картуэру.

Ах, этот волшебный, сказочный вечер! Сколько раз она мечтала хотя бы однажды вот так же вместе с Артуром слиться духовно воедино и воспарить на недосягаемую для пошлости и быта высоту, и летать там, расслабившись душой и телом!

Они пили дорогие знаменитые вина и ели такие же знаменитые блюда. Когда отдыхала балетная группа, они танцевали. Здесь были и другие парочки, но Алония видела только Картуэра. И от того, что она сейчас была причастна к великому – спасению человечества от болезней и старости, ее веселье и радость воплотились в неведомый ей ранее, почти осязаемый прекрасный экстаз. Она была сегодня счастлива, как никогда! Она знала – сделает что угодно, но найдет Картуэру недостающие деньги. Продаст дом, мебель, машину, все, но деньги на святую цель достанет!

Если бы Алония могла слышать, что говорят люди, танцующие рядом! Всем, попавшим в это заведение, придавался свой «картуэр», но, конечно, в том идеальном обличии, в образе той мечты, которая жила в подсознании каждого клиента. О, сколько здесь можно было бы услышать странных, абсолютно противоположных друг другу парадоксальных импровизаций и интерпретаций!...

Алония смутно помнила, чем и как закончился вечер. Кажется, явился ослепительный метрдотель и куда-то позвал Картуэра. И тот ушел, предварительно условившись о встрече с Алонией здесь же, через два дня. На прощанье он назвал ее Алькой. Как Артур…

Если бы Алония, выйдя из ресторана взглянула на свои часы, то была бы крайне поражена. Впрочем, она ни за что не поверила бы часам и решила, что они неисправны. Не мог же этот ее чудесный необыкновенный вечер длиться всего несколько секунд?!

Два дня все мысли и действия Алонии были подчинены одной цели – продать, продать! Набрать необходимую сумму Картуэру! Ей удалось за бесценок избавиться и от машины, и от мебели, и от двухэтажного коттеджа. Даже со своей особой гордостью – меховым манто из голубой норки, Алония рассталась без сожаления. К назначенному времени у нее имелась сумма, которая, как она полагала, могла устроить Картуэра.

Двери ресторана «Счастье» опять сами распахнулись перед ней. Метрдотеля не было. Ее встретил в фойе Картуэр. Он был очень любезен и ласков с ней. Называл Алькой. Он взял деньги и долго извинялся. Сказал, что не сможет посвятить ей сегодняшний вечер, так как сейчас должен встретиться с представителями фирмы, которая делает для него приборы. Он сказал, что подъедет к ней попозже. Алония верила каждому его слову и была совершенно спокойна. Она собралась уходить, но Картуэр нежно придерживал ее за руку и все извинялся…

А в черных ящиках в подвале происходил следующий диалог: Анализатор Синтезатору: − Стереть у клиента информацию, связанную с нашим заведением!

Синтезатор Анализатору: − Стереть не могу. Зону номер 38 у клиента закрывает большая металлическая приколка…

Алония почувствовала усиливающуюся головную боль. Она попрощалась с Картуэром и вышла на улицу. Она уже не могла видеть, как лицо Картуэра вдруг исказилось, расплылось, словно при помехах на телеэкране. Потом стало распадаться тело: с шипением отпали и исчезли в воздухе руки, голова… Через секунду от Картуэра на грязном пыльном полу остался лишь лежать пакет с деньгами…

Поиск по сайту: