СЛЕДСТВИЕ ЭКСТЕНСИВНОГО РОСТА – ПРОБЛЕМА ОРГАНИЗАЦИИ МАТЕРИАЛА

Количество стишков росло, перевалило за сотню, потом за две, за три и с ними стало трудно обращаться. Многие из них не имели названий в оригинале, я давал им имена сам, просто, чтобы хоть как-то упорядочить их размещение в СИ и на моём домашнем компьютере. Трудность заключалась в организации удобной системы хранения большого числа поэм, позволяющей легко производить поиск и избегать дублей.

Вначале я хранил всё подряд в одном файле, в алфавитном порядке. Но вскоре эта система показала свои недостатки, например, появились четыре поэмы с одинаковым названием "Тишина", пришлось менять их названия – "Тишина Океана", "Тишина Неба" и т.п. Потом полезли дубли – вдруг два РАЗНЫЕ английские стиха РАЗНЫХ переводчиков отсылали к ОДНОМУ персидскому оригиналу. Моя организация материала затрещала по швам.

И спустя всего-навсего три года баловства со стихами Руми, я вдруг узнаю, что в международном румиведении давно принята единая каталожная СИСТЕМА - т. наз. числа Фарузанфара – персидского учёного, давшего в середине 20-го века каждой строчке Руми уникальный номер, как строчкам Библии.

А знай я это с самого начала, не пришлось бы мне заниматься потом вынужденной ерундой:
тратить огромное время на любимое женское занятие – перестановку (литературной) мебели. Но, поскольку мебель-то чужая, пришлось навешивать на неё инвентарные (фарузанфарные) бирки.

При этом я вдруг обнаружил, что это непростая задача, в книге Леонида Тираспольского у очень многих стихов не было отсылок на стандартную классификацию, вместо этого шли ссылки на страницы тех английских книг, с которых его подстрочники были переведены. Но в этом нет его большой вины, поэты повсюду поэты, а не бухгалтера, и думают они в основном о прижизненной любви, а не о бедах несчастных посмертных переводчиков. Проблема усугубляется тем, что многие другие переводчики, как и я – малограмотные энтузиасты, не знающие о системе Фарузанфара и даже, давая ссылки на оригинал, чудесят. Например, дают просто номер "из Дивана", не указывая Рубаят это или Газельят. А сами переводят верлибром, не сохраняя ни ритма, ни метра оригинала, поди догадайся - на что именно ссылка. Короче, установление связи перевода с источником – ОГРОМНАЯ проблема, занимающая у добросовестного переводчика не с оригинала массу времени.

Леонид использовал в основном двух современных американских авторов – Камиллу и Кабира Хелминских (Camille and Kabir Helminski, "Jewels of Remembrance", Threshold Books, 1996) и Колмана Баркса (Coleman Barks, "The Essential Rumi", Harper, San Francisco, 1995). Кроме того, эпизодически двух покойных полиглотов-англичан, профессоров Кембриджа - Рейнолда Николсона и Артура Арберри, академическими переводами которых пользовались и Хелминские, и Баркс, и все остальные англоязычные рифмачи. Но большая часть подстрочников Леонида была взята у Баркса.

Так нужда заставила меня выйти за пределы подстрочника, к которому я имел вначале лишь незначительные текстуальные претензии. Например, английское слово "bag" (в контексте "с вином") Леонид перевел как "мешок", а не как "бурдюк" или "мех". Но это мелочи.

КОЛМАН БАРКС

В 2002 году, дочь подарила мне на день рождения английскую книжку Колмана Баркса "Сущность Руми" и я невольно начал сравнивать переводы Тираспольского с "оригиналами" Баркса. А сравнив, решил, что больше не буду рифмовать подстрочники, но буду переводить с английского сам.

Вот так я и познакомился с Колманом Барксом, вначале заочно. Баркс – профессиональный поэт и отставной профессор поэзии из Университета в штате Джорджия. В 70-е он преподавал и у нас, в Мичигане, одновременно с Иосифом Бродским. С 1976 года Баркс увлёкся суфизмом и по совету своего ментора Роберта Блая - Руми и за 30 лет нарихмовал с подстрочника 13 книжек, несколько магнитофоных записей, СД, фильмы, и сам часто выступает с концертами – читает и поёт свои версификации Руми. Именно Баркс сделал Руми англоязычным, его книги со стихами Руми за последнее десятилетие обогнали по тиражам аж самого Шейкспира в США, Канаде, Англии, Австралии и Новой Зеландии. Такого не было за последние 300 лет.

Начался коммерческий бум Руми, в который втянулась даже вездесущая Мадонна (до её увлечения каббалой), напевшая в 1998 году в хорошей компании (Деми Мур, Мартин Шин, Дипак Чопра) целый альбом Руми.

Подстрочником Барксу, как и всем не знающим фарси англоязычным рихмоплётам послужили классические, академически точные переводы Руми, сделанные вышеупомянутыми учёными англичанами – Рейнолдом. Кроме того, подстрочники Барксу делал его американский коллега-профессор – перс, бежавший из Ирана от Хомейни в США и американизировавший тут себе имя с Джавад Муайин на Джон Мойн (что оскорбляет гордых персов, страстно презирающих ренегата).

Пришлось многое из ранее зарифмованного опять переделывать. Выяснилось, что Леонид Тираспольский брал поэмы у Баркса не целиком, но выборочно (как и сам Баркс у Николсона).
Я не хочу сказать ничего плохого о переводах Леонида, у него были – другие, непоэтические задачи. Как суфийский шейх, он переводит лишь то, что ему важно сегодня, в конкретных обстоятельствах его суфийской миссии - наставничества, не особенно заботясь о связности, литературности и изяществе, ему важна концептуальная точность.

Начав переводить с английского, я попал в новые условия. Во-первых, стало трудно задавать вопросы, Леонида всегда можно было спросить "почему", а Баркса я вначале не решался беспокоить в случае даже откровенных его ляпов (типа, исламского "монастыря" в одном из его текстов, причём, монашество запрещено в исламе). Во-вторых, возникла проблема с текстом исходника. Подстрочник Тираспольского был доступен в электронном формате, а Баркса мне надо набивать самому; но поскольку печатаю я медленно, набивать вручную мне влом.

Я думал задать Барксу все вопросы за один присест, когда кончу переводить всю его книгу. Но когда количество вопросов подошло к полусотне, и появились проблемы со ссылками на оригинал, я решился связаться с Барксом емэйлом. Он оказался очень приятным, старомодным и возвышенно-сентиментальным джентльменом. Настоящим поэтом, одним словом.

Вначале Баркс принял меня за одну из платных акул пера, с которыми привык иметь дело. Его книги переведены на десятки языков. И во многих странах, издатели ему платят мало, а он по собственным его словам - небогат. Например, из Китая он получил всего навсего... Впрочем, не будем разбалтывать тут чужие секреты. Только свои! Поэтому к такого рода переводчикам Баркс относится, как к назойливым мухам – время отнимают, да ещё норовят и обмануть, подсовывая контракты на непонятных языках и вымогая исключительные права задарма.

Но вскоре Баркс понял, что я не акула пера, исходя из сути моих вопросов. По его словам, другие переводчики интересовались только финансовыми и юридическими вопросами. До контакта с Барксом у меня не было цели "сделать книгу", я переводил исключительно для себя, что называется "для души". Переводил я не только из Баркса, но и из других авторов – Ладинского, Хелминских и Арберри. Но Баркс по-американски деловито поставил вопрос ребром – "собираюсь ли я перевести его книгу?" До получения этого вопроса, ответ был – "нет", но после...
Ответить "нет" было бы неучтиво, да и зачем я полез беспокоить занятого человека своими вопросами? Я подумал сутки, ответил "да", попросил и получил формальное разрешения на перевод.

Я попросил Баркса дать мне электронную копию его книги, но он сказал, что таковой у него нет, он – представитель старой школы, печатает всё на пишущей машинке, а емэйлу предпочитает факсы. Тогда я, чтобы не набивать с книжки, принялся разыскивать исходники Баркса Гуглом в Интернете. Но сеть, заброшенная в Интернет, вытащила многое другое, в том числе неожиданное и неприятное.

Во-первых, то, что Баркс очень вольно обращается с оригиналами Руми. Например, иногда он переводит рубай, всегда требующий 4 строчек – шестью, а то и восьмью! Превращая его в газель. Размера оригинала он не соблюдает вообще, рифмованые строки Руми штампует романтическим, пафосным верлибром. Словом, "орлу и ветру нет закона!"

Во-вторых, Баркс не "коллекционер" и не особенно заморачивает себя аккуратными ссылками на первоисточник, например, он даёт ссылки и на газели и на рубаи просто номерами, а поскольку в его переводах рубаи чаще выглядят газелями, то непонятно, на что именно дана ссылка. Добавление буквы, типа Р – для рубая и Г – для газели, перед номером решило бы проблему. Более того, есть и пересечения, когда номера ссылок совпадают, а содержание – различно. Всё это можно было бы исправить, посадив студентку на пару месяцев, но Баркс отчего-то не желает этим заниматься.

В-третьих, Баркс включил в свои книги явные апокрифы, принадлежность которых Руми румиведы решительно оспаривают.

В-четвёртых, проблема организации книги. Баркс разбил том на 27 тематических глав и в первых 6 главах он свято соблюдал принцип отбора "в тему" (например, поэмы о молчании). Но потом ему это самоограничение наскучило, как настоящему поэту, и выбор многих поэм вызывает у меня сильные возражения, приведшие к спору с Колманом. Я намерен этот расклад изменить, когда закончу весь перевод, если на то будет воля Божия.

В-пятых, и это самое неприятное для меня, то что Баркс воинствующий либерал, дитя шумливых 60-х.. Он не только вставляет в уста Руми юнисексный бред, типа "Когда он или она обнаруживают себя в объятьях возлюбленного", но и добавляет либеральной мировоззренческой отсебятины в духе социализма и "нью эйдж". Например, оригинальную мысль Руми: "Я смущён и не знаю, кто я теперь – мусульманин, христианин, иудей или огнепоклонник" (при этом у Руми речь идёт лишь о выборе религии, а совсем не об атеизме), Баркс превращает в сиюминутно политкорректное сюсюканье: "Я ни мусульманин, ни христианин, ни иудей, не огнепоклонник, ни буддист, ни дзен, ни любой другой религии или культурной системы". Неизвестно, знал ли Руми вообще о дзен.

В-шестых, ссылки на евангелие, коран и хадисы. Руми постоянно цитирует писания, которые он знал наизусть. Баркс комментирует эти цитаты в 10% случаев, произвольным образом. Иногда ссылки неаккуратны, например, если у Руми написано "Мухаммед сказал", это никак не может быть коран, но всегда хадис. Ибо коран "сказал" не Мухаммед, а Гавриил со слов Аллаха. У Баркса же такая ссылка может вести к "корану".

Другая трудность поиска текстов Баркса на Интернете, выясненная экспериментально, в том, что там существует масса разных по полноте их версий. В англоязычном мире произошло зафольклоривание поэзии Руми, ставшей настолько популярной. Масса христианских пасторов, иудейских раввинов, скучающих домохозяек, гадалок, психологов и одиноких девачек-студенток напропалую цитируют Баркса, часто искажая и безбожно урезая его тексты. Некоторые вставляют отсебятину - разные "красивости и кучерявости". Поэтому, скопировав текст из Интернета, я всегда сверяю его с книжной версией.

Но, главное, оказалось, что среди персов есть ортодоксы, буквально ненавидящие как самого Баркса, так и автора его подстрочников Джона Мойна, которые сделали так много для популяризации персидского культурного наследия.

ИБРАХИМ ГАМАРД

Доктор Ибрахим Гамард – американец, профессиональный психолог, принявший ислам в весьма зрелом возрасте и самостоятельно изучивший фарси. Как любой прозелит, он стал воинствующим ортодоксом своей секты в исламе. Он сам переводит Руми на английский и издал пару книг, т.е. прямой конкурент Барксу, что необходимо учитывать.
Хотя его переводам и далеко до переводов Баркса по поэтическому качеству, но они очень точны.
К сожалению, д-р Гамард на дух не переносит Баркса. И я тут с ним не согласен. Не будь 30-летних настойчивых усилий Колмана Баркса, Руми не приобрел бы на Западе такой широкой известности, оставаясь одним из "этих персов". Баркс сумел "выпустить эти поэмы из клеток" (выражение Роберта Блая), вложив в них собственную душу, любовь, страдания и стыд.

Вначале д-р Гамард охотно отвечал на мои вопросы, связанные с фарси, на которые сам Баркс не мог ответить, ибо Баркс не знает ни фарси, ни турецкого, ни арабского, ни греческого – языков, на которых писал Руми. Как, впрочем, не знают этих языков ни Леонид Тираспольский, ни Давид Самойлов, ни Владимир Державин, ни я, "переводившие" Руми на русский.

Однако, узнав о том, что я занят переводом книги Баркса, д-р Гамард ультимативно предложил мне "бросить это вредное занятие" и переводить его труды. Я не люблю ультиматумов и к Гамарду более не обращаюсь. Благо, он не единственный знаток фарси в моём окружении.

Тем не менее, я не брезгую пользоваться аккуратными переводами Гамарда, для контроля отсебятины, допускаемой Барксом и другими "переводчиками".

Поиск по сайту: