Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

TРИ БРАТА И КИТАЙСКАЯ ПРИНЦЕССА




В старинную и славную эпоху,
Шах мудрый правил Персией счастливой.
И были у него три добрых сына,
Умны, сильны и щедры были принцы,

И храбрость не бравадою пустою,
Но рвением ко службе доказали.
Сейчас, светлы, как три прямые свечки,
Перед отцовским троном братья встали,

Готовые отправиться в поездку
По поручению отца и господина,
С ревизией поместного правленья,
По отдалённым областям отчизны.

Поцеловали принцы Шаху руку,
В знак преданной покорности сыновней.
И на прощанье, перед долгою разлукой,
Отеческое приняли наставленье.

* * *

- "Ступайте дети, вас благословляю!
Вы каждый – полномочный мой посланец.
И главное, чего я вам желаю –
Что б вы ни делали - не забывайте танец

Среди трудов, порою непосильных,
Увы, быстротекущей жизни нашей!
Покойно ныне в землях изобильных,
И безопасной будет служба ваша.

Весь путь мной вам заранее расчислен.
Но не хочу, чтоб в замок вы входили,
Известный как 'Крадущий Ясность Мысли',
Себе гнездо там привиденья свили.

Портретов удивительных красавиц
Есть галерея в этом страшном замке.
Становится их видевший страдальцем,
Душевно-здравых лиц покинув ранги.

Бывало так, что даже наши предки
Вдруг обретали трудные проблемы,
Случайно забредая в замок, детки,
Душевно становились глухи, немы!

Напомню, как влюблённая Зулейка
Иосифа словила, как пичугу,
Увешала ему, прелюбодейка,
Портретами своими всю лачугу.

Куда б Иосиф там ни озирался,
Повсюду её образ улыбался."

* * *

Нетрудно вам, читатель, догадаться,
Что принцы, чуть узнав о галерее,
Мечтою загорелися опасной,
Войти в запретный замок поскорее,

Презрев отца родного увещанье –
Вот молодости ветреной обычай.
Едва покинув отчую обитель,
Три принца сразу повернули к замку,

Зовомому "Крадущий Ясность Мысли",
В котором было пять ворот наземных,
И пять других – на океан глядящих.
Есть у людей пятёрка ощущений

Для различенья внешних феноменов,
Как сила, звук, цвет, запах, вкус и холод.
Но есть ещё пять ощущений скрытых,
Для различенья Господа мистерий.

От тысяч ликов на стенах, у принцев
Внезапно стали головы кружиться.
Запутавшись, они по коридорам,
Шатаясь, словно пьяные, бродили,

Пока не набрели, все трое сразу,
На образ, поразивший прямо в сердце!
На них с портрета красота взглянула,
И полюбили безнадёжно братья

То нежное, как облачная дымка,
Что первыми позлащена лучами,
Лицо души прекрасной незнакомки.
Отца дошло вдруг предостереженье.

* * *

- "Мы, братья, напоролись на проблему,
Из тех, что порождают одержимых!
Отец нам говорил на эту тему –
Одну из тех проблем неразрешимых.

Мы думали всегда, что сил достанет
Душевных нам, бороться с чем угодно.
Теперь мы, как больной, что жив, но вянет,
Надеясь на леченье новомодно.

Но кто изображён здесь на портрете?
И где её искать на белом свете?"

* * *

Как поиск свой начать, не знает юность,
А старики, всё зная, недвижимы,
Но если силой управляет мудрость,
Объединясь, они непобедимы!

Покинули три принца страшный замок,
С мольбою страстной к Богу обратившись,
И повстречался им премудрый старец,
Секрет портрета девы приоткрывший:

- "Сей образ – всё, что сохранилось в мире
От дочки Императора Китая.
Отец её - великий маг! В эфире
Растаяла Принцесса молодая,

Бесплотным стала духом-невидимкой.
Отец упрятал дух в яйце курином,
Является она лишь лёгкой дымкой,
Как джинн пред изумлённым бедуином.

Где спрятано яйцо никто не знает.
Известно, что приблизиться к Принцессе
Не может тот, кто ходит, иль ныряет,
Иль в голубом летает поднебесье.

Ни хитростью, ни силой, ни богатством
Не взять вам Императора Китая.
Поэтому, домой вернитесь, братцы,
Коль жизнь вам драгоценна молодая!"

Но братья, одержимые любовью,
Сдаваться так легко не собирались!
Покинув замок, сели совещаться,
Сплочённые великою печалью.

* * *

И Старший брат сказал: "Ведь мы, ребята,
Другим давали дерзкие советы,
Так отчего сейчас мы трусоваты?
Да так, что стыдно мне глядеть на это!

Давали мы другим совет: 'Терпенье!'
Но нам самим совет подобный годен!
Так почему на лицах отупенье,
И вольный дух подавлен, несвободен?"

И двинуться в Китай они решили,
Не потому, что выдумали хитрость,
Как им с Принцессою соединиться,
Но просто из желанья стать к ней ближе.

Пришлось им бросить всё, чем обладали
Они, как принцы Персии великой,
За право только стать чуть-чуть поближе
К неведомой Возлюбленной сокрытой.

Придя в Китай инкогнито, в столице
Они жильё купили и принялись
Искать путей, как во дворец пробиться,
Но только суетились, да метались.

* * *

И Старший брат не выдержал томленья:
- "Я больше не могу, как вор, скрываться!
И лучше я умру без сожаленья,
Чем без Любимой дальше пресмыкаться!

Она мне - смысл и цель существованья!
Бояться ль утке кораблекрушения?
Утиных лапок в воду опусканье –
И есть плавучести утиное решенье!

Мои душа и тело слиты вместе,
Благодаря небесной этой страсти!
Поэтому, что думать об аресте,
Коль даже смерть не выглядит напастью!

Да, наяву я дремлю, но не спящий!
Болтаю языком, но лгать не смею!
Я – пламя свечки, полночью горящей!
Хоть сотню раз мою рубите шею,

Но буду я гореть всё так же ярко!
Теперь мой дом со всех углов зажёгся!
И пусть всю ночь горит моя хибарка!
И выгорит дотла! Я не берёгся!

Когда сгорю, луны достанет света
Светить на путь мой тёмными ночами!
Вся песенка моя теперь пропета!
Я завтра предстаю пред палачами!

И хитростей выбрасывая снасти,
Признаюсь Императору о страсти!"

Пытались попусту меньшие братья
Его от смертного отвадить риска,
Но смерти гибельней – любви заклятье!
Принц вышел, поклонившись братьям низко.

* * *

Китайский Император знал заранье
Всё, что в империи его творилось,
Но, по-традиции, хранил молчание,
Пока деяние не совершилось.

Мог изнутри увидеть Император
При помощи своей волшебной силы
Реальный мир любого человека,
Но принца распознав, не подал вида.

Бывает, что не видим мы реальность,
Хоть внешнее заметно проявленье,
При солнце, под котлом огонь не виден,
Но видны пар и кипятка бурленье.

Так и в любви – легко увидеть форму
Наружную, в которой обитает
Любимая, считая это нормой,
Она же в венах кровью протекает!

Принц, к трону подойдя, пал на колени,
И, как китайский ритуал диктует,
Он туфли императорской губами
Коснувшись, замер в этой позе молча.

На юношу любуясь, Император
Подумал: "Этот отрок благородный
Молчит красноречиво! Тишь – оратор
Громов сильней, оратор превосходный!

Он должен получить всё, что попросит,
Вознагражу его я многократно,
За всё, что на пути в Китай он бросил,
Раз с жизнью он простился безвозвратно.

Сей принц – посол Любви Немилосердной,
И службу исполняет он усердно!"

* * *

Принц Императора услышал сердцем,
Любовь дала чутьё, забрав дар речи.
И мусульманин начал с иноверцем
Душ диалог при самой первой встрече.

Принц думал: "Что со мною происходит?
Душа проснулась, тихо тает тело ...
Я чувствую, как из меня уходит
Всё лишнее, что к сердцу прикипело."

Так долго простоял он на коленях
Пред мудрым Императором Китая,
Душою к небу поднимаясь по ступеням,
Как мясо на угольях, созревая.

Он думал: "Казнь – вот моя реальность!
Меня казнят тут каждую секунду!
Я принимаю это, как фатальность,
И на судьбу свою пенять не буду!

Деньгами беден я, хотя не нищий –
Количеством своих убитых жизней
Богат несметно! Их я отдал тыщи
Для казней этих, я же не капризный!

В любви не обыграешь чародея,
Имея лишь главу на тонкой шее!"

Счастливого союза предвкушенье
Влюблённого вдруг сладко поглотило.
Любимой в замке виденая форма
Покинула его потухший разум.

И сразу же союз он обнаружил,
Успев перед слиянием подумать:
- "Хоть сладостнее шёлка кожа бела,
Но духа нагота мне слаще тела!"

* * *

Я больше не могу на эту тему
Произнести единого словечка,
Всё остальное здесь пребудет тайной!
Неважно, прискакал ты к океану,

Или пешком к нему один приплёлся,
Молчания мистического дальше
Тебя помчать конь должен деревянный
По океана трепетного волнам.

А если деревянный конь утонет,
Ты станешь рыбой – бессловесным чудом,
Что ни молчит, ни говорит... Об этом
Я тоже больше говорить не буду.

* * *

Так умер старший принц, сольясь с Любимой!
На похороны средний брат явился.
- "Улов чудесный мне принёс незримый
Любовный невод!"
- Император изумился.

Тут объявил его дворецкий звонко:
- "Явился брат покойного пред троном,
Воспитаны отцом их три ребёнка,
Мы провожаем старшего со стоном!"

Подумал Император: "Знать, покойный
Мне дарит сувенир живой на память.
И если этот брат его достоин,
Он должен выдержать проверки пламя."

Вновь опустилась благодать незримо
И облаком покрыла двор приёмов.
Вдруг принцу показалось, что расколот
Двор Императора, как плод граната.

И, хохоча, все формы, в мире сущи,
Своих шатров пологи распахнули,
И в диком танце новые создания
Рождали все они ежесекундно!

Читал об этом принц в старинных книгах,
Но пережить не доводилось лично
Ему такое прежде состоянье!
И он забормотал: "А что же дальше?

Неужто в мире есть другое чудо,
Которое чудесней этой сцены?"

Так, Императора огнём согретый,
Он ощутил глубокое довольство,

Которого до сей поры не ведал.
Увы, была разбужена гордыня
Его глубоким сим переживаньем,
И вот что он, собой гордясь, подумал:

- "Ну разве я не принц? Не сын ли Шаха?
Так почему ж китайский Император
Мной помыкает, как рабом-феллахом?
Противен иностранный мне диктатор!"

А Император, эту мысль слыша,
Обиделся, подумав:"Ах, негодник!
Я свет тебе послал, а ты, мальчишка,
Мне грязь в ответ метнул неблагородно!"

Принц Императора услышал тоже
И осознал утрату роковую:
То, что ценил он сам всего дороже –
Души величье, потерял впустую!

Пред ним – неразрешимая проблема!
Исчезло сходство всякое с павлином –
Адам он, пашущий вдали Эдема,
И одинокая сова в пустыне!

Принц углубился в собственное сердце,
И стал вымаливать себе прощенье,
Но раскаянье лишь открыло дверцу
Для осознания невозвращенья!

Его пожрал огонь душевной муки –
От безнадёжной вечности разлуки!

* * *

Пора мне закругляться с этой притчей ...
Когда из транса самоустраненья
Китайский Император годом позже
Избавился, одной стрелы в колчане

Не досчитался он. А слуги доложили,
Что средний принц убит стрелою в горло ...
И зарыдал несчастный Император –
Так плакальщиком сделался убийца!

Но средний принц желанного добился –
В духовном браке состоит поныне.
С Любимой, как и брат, соединился,
Убийца лишь убил его гордыню.

* * *

А младший брат, болевший в это время,
Поправившись, заполучил невесту,
Хотя не нёс совсем искуса бремя,
И не заслуживал ничем себе Принцессу.

 

Meснави (6, 3583 – 85, 3630 – 39, 3654 – 58, 3699 – 3706, 3760 – 69, 3778 – 84, 3786 – 92, 3797 – 98, 3887 – 3900, 3980 – 81, 4055 – 71, 4390 – 4401, 4410 – 22, 4589 – 4604, 4615 – 4631, 4634 – 4653, 4759 – 93, 4865 - 76)


ГЛАВА 22, "ВЕЗДЕ ЗЕЛЁНЫЕ РОСТКИ"

"Мимо пробегают дети" - Руми


О СМЕХЕ СКВОЗЬ СЛЁЗЫ


В Китае рассказывают притчу о трёх даосах, которые учили таким методом – они выходили на базарную площадь и начинали хохотать. Когда один из них умер, народ любопытствовал - как
поведут себя живые даосы в такой трагической ситуации. Поэтому у погребального костра собралась большая толпа.

Покойный завещал ничего не делать с его телом, даже менять одежду.
Когда зажгли костёр, выяснилось, что его карманы набиты шутихами.
Так началось его наставничество после смерти.

Некоторые поэмы Руми похожи на такие шутихи в погребальном костре. В них нету нарочитой позы и они указывают нам пути из наших несчастий.

МИМО ПРОБЕГАЮТ ДЕТИ


Я тихим был, ты научила петь. Постился я, теперь прошу вина.
На коврике молитвенном сидеть любил один, моляся дотемна ...
А ныне мимо пробегают дети
И рожицы мне делают в мечети.


Рубайат # 1716, Исфаган # 1891, Арберри стр. 145b

 

ЗЕЛЁНЫЕ РОСТКИ


Стояла засуха давно, был съеден старый хлеб,
Пал скот и полегло зерно, пусты амбар и хлев.

И, задыхаясь от жары, как рыба на песке,
Людишки стали недобры и предались тоске.

Но был средь них один чудак, что вовсе не грустил,
Лишь песни пел он натощак, да шуточки шутил.

Когда его, рассвирепев, спросили из толпы:
- "Ты видишь, что погиб посев? Или глаза слепы?"

Он отвечал: "Для ваших глаз - погиб весь урожай,
По мне – пшеница родилась и жду я каравай!

Повсюду, вижу, лезут ввысь зелёные ростки,
Уж мне по пояс поднялись! Поля их – широки!

Бурлят, как шумные моря, зелёней черемши.
Я, Господа благодаря, любуюсь – хороши!

Ладони протянув в мольбе, и прикасаясь к ним,
Я думаю о молотьбе, спокоен и храним!

Да разве может быть другой реальность у людей?
Ведь Бог нас наградил рекой и дал таких вождей!

И радостен мне Божий мир! А вы – как фараон,
Его не спас тельца кумир и быстрый фаэтон!

Чтоб в красном море не тонуть из собственой крови,
Стань, люд, на Моисея путь и Бога не гневи!

Тогда увидите и вы потоки пресных вод,
И зеленеющей травы и хлеба мощный всход!"

* * *

Был для завистливой братвы Иосиф некрасив,
Он им казался зол, увы, опасен и спесив.

Когда ты думаешь: "Отец мой так несправедлив!"
То кажется тебе, глупец, он - зол и некрасив.

Когда же миришься с отцом, он выглядит другим,
Надёжным, сильным мудрецом и другом дорогим!

Весь мир есть форма бытия для Истины святой,
Коль буду Ей неверен я, мир исказится мой.

И жизнь покажется совсем не тою, что была -
Змеиным скопищем проблем и щупальцами зла!

Но формы только отразят мой страх, унынье, гнев ...
Вот почему никак нельзя нам жить, осатанев!

* * *

И ты с Вселенной помирись, возрадуйся, мой друг,
Иной предстанет сразу жизнь, воскреснет мир вокруг!

Преобразится в злато грязь и будут каждый миг
Красоты новые, искрясь, являть разящий лик!

Не будет скуки никогда! Но будет круглый год
Перед тобой журчать вода! Деревьев хоровод

Пойдёт плясать перед тобой, вертя платки ветвей,
Будто мистический покой приняв у дервишей,

И пальцами листвы шурша, в такт музыке ветров,
Пойдут кружиться неспеша средь городских дворов ...

В полоске зеркала дрожит ночной свечи виньет.
Да будет дом всегда открыт! Да будет мир и свет!

* * *

Есть таинства, которых я тут не открою суть,
Кругом неверия, вранья, дурацких мнений - жуть!

Твердят мне эти дураки: "В твоём ученье – вред!
Жить суеверьям вопреки – какой опасный бред!

Быть может в будущем оно и пользу принесёт,
Но здесь, сейчас оно нужно нам, как копчёный лёд!"

Но форма Истины, что я увидел, говорит:
- "Всеобщи формы бытия, Я здесь, сейчас! Мой вид

Не предсказание ручья, а сам живой ручей!
Златая денежка ничья, потрать меня, сумей!"

* * *

Напоминают дураки - Узайрова* юнца,
Что шёл вдоль времени реки, на поиски отца.

Помолодел Узайр с тех пор, как стал реке времён
Идти всегда наперекор, но сын был неумён,

И, повстречав, отца, не смог в прохожем распознать,
Сказав: "Да воспоможет Бог! Мне довелось слыхать,

Что должен тут Узайр пройти, мой добрый господин.
Легко узнать его в пути по белизне седин.

Тебе встречать не довелось седого старика?"
Узайр, смеясь, сказал: "Пришлось, он отстаёт слегка."

На что воскликнул глупый сын: "Где ж поискам конец?"
А брат его, упав, завыл – узнал, пред ним отец!

- "Ты о каком конце, мой брат, изволишь восклицать?
Окончен страшный путь утрат! Нам время пировать!"

* * *

Пугают слабые умы петарды новостей,
Но к вестям равнодушны мы, спокойно, без страстей

Направив сокровенный взор на реку перемен,
Зрим обновления узор и вечный жизни тлен.

Неверным, перемены – боль, святым – благая весть,
А для влюблённых – жизни соль, жизнь та, какая есть!

* * *

Знай, благоверия закон – лишь дверь и страж дверной,
Предотвращающий урон душе той стороной,

Которая на вкус горька, как плода кожура,
Повёрнутая в мир греха, спасая мир добра.

Но внутреняя сторона, где вера и любовь,
Сладка, и нежна, и влажна. Пропитывает кровь

Её из центра бытия, плод зреет в сладком сне ...
Его не съест греха змея, пусть кожура в огне!

Но Истины моей нутро превыше всех красот!
Нельзя о Ней сказать "добро" иль "зло", наоборот.

Она ни "сладка", ни "горька", Её не знаю – как
И описать? Наверняка, получится пустяк!

Тебе поведаю одно – я с Нею пережил
То, что словами не дано сказать, не хватит сил!

Нельзя об этом говорить, я в этом утону!
Вернись! Мне без тебя не жить! Я не могу по дну

Идти один, как Моисей, рассёкший лоно вод!
Вернись, о, Шамс! Спаси скорей! Я пал в водоворот!

* * *

Отведай, коли есть досуг, ещё один кусок ...
Твой интеллект рассыпан, друг, как золотой песок.

Блестят по множеству вещей лишь проблески ума,
Сгреби их в кучку поскорей, чтоб не пожрала тьма!

Не ставят царскую печать на золотую пыль,
Но если сможешь всё собрать в единую бутыль,

И цельный слиток отольёшь, то засияешь так,
Как бриллиантовая брошь иль золотой шишак!

Смети все крошки до одной ты в драгоценный чан,
И засверкаешь, дорогой, как площадь Регистан**!

Благодеяние подай монетой золотой,
Иль чашей царской воссияй, украшенной резьбой!

Насущным хлебом станет вдруг и свежею водой
Твой самый важный в мире Друг! Полярною звездой,

Помощником во всех делах, светильником ночей,
Шербетом сладким в пиалах, подателем ключей.

Нам благо - единенье с Ним! Стань слитком золотым,
Вопрос, что был необьясним, окажется простым!

Дорожку вымостит луна по неживой воде,
Мы перейдём моря вина по золотой слюде,

Там я раскрыть секрет смогу - безмолвный разговор
Начнём на дальнем берегу, забросив вечный спор.

Вот для чего и речь, и взгляд – помочь нам стать Одним!
Ведь разобщённость – шестьдесят эмоций, словно дым

Туманящий твой ясный взор. Единство же – покой
И тишина... Мне разговор заканчивать с тобой

Пора, но не даёт роток нервозносность мне закрыть,
Как будто чих или зевок. Сдержать мне надо прыть.

* * *

Пророк сказал: "Молитва - сень от адского огня!
Молю по семьдесят раз в день, чтоб Бог простил меня!"

И я стараюсь, как пророк, молиться каждый день.
Прости наскучивший урок, мою болтливость, лень.

Но стоит только увидать мне Божьи чудеса,
Как снова не могу молчать, вон рвутся словеса!

* * *

Уснувший на брегу ручья, увидел страшный сон -
В пустыне жаркой, без питья, мираж со всех сторон:

- "Там! За барханами река!"
чуть слышно простонал,
И разметался... Ручейка полой халат достал,

И свежей влагой упоён был досыта халат,
Пока хозяин, измождён, вкушал пустыни ад!

Ему реальность скрыла "Там!" глухая занавесь,
Он спал, предавшийся мечтам: "Попозже!" и "Не здесь!"

И миражи затмили ум ... Смакуй же "Здесь!", "Сейчас!"
В них мудрость Божья, тугодум! Реальность без прикрас!

А жажда действия - огонь, что гонит нас вперёд,
Она, как твёрдая ладонь - надёжнейший оплот!

Благоразумие велит нести деяний груз.
Несчастны вялый эрудит, колеблющийся трус,

И самый шустрый демагог – рассудочность смертна.
Могильщик похоронит в срок любого болтуна.

Деянья ж не умрут вовек! А мёртвых знаний гнёт
Всю радость жизни, человек, безвременно убъёт.

Замучит головная боль у суеты в плену ...
Зачем тебе такая роль? Послушай тишину,

Хоть созерцания труды невидимы порой,
Благословенны их плоды - довольство и покой!

* * *

Наставничество - это страсть и молнии удар,
Сильнее, чем людская власть, летучий сей пожар!

Громоподобен дикий конь, его не оседлать,
Но облакам с небес огонь - совет: "Пора рыдать!"

Когда в душе царит зима, ты порыдай со мной,
Пусть вспышка молнии ума осветит мир иной!

Давай совместно погрустим о подлинной судьбе,
И день сегодня посвятим рыданью и мольбе!

* * *

Понять способен детский ум: "Полезна школа нам,"
Но не способен наобум себя учить он сам.

И ум больному говорит: "Пора идти к врачам,"
Но исцелить всё, что болит, не в состоянье сам.

Прокрались джинны как-то раз поближе к небесам,
Надеясь, что найдётся лаз им к райским чудесам.

Но вдруг Господний глас изрёк: "Уйдите, джинны, прочь!
Спуститесь в мир, там Мой пророк назначен вам помочь!"

Ты в Божий храм вошёл сквозь дверь, а не как джинн проник,
Ты флейта полая теперь, не сахарный тростник!

Ты б ожил тростником живым и сладостно воспел,
Когда б дыханием своим тебя Господь согрел!

Телец златой упал, звеня, и голову склонил,
Когда из-под копыт коня, на коем Гавриил

Промчался, взяли горсть земли и бросили в тельца!
Так и тебя целить смогли б, по милости Творца,

Слова наставника ... С тебя стянул бы колпачок
Он будто с сокола, любя, чтобы взлететь ты смог!

Любовь - сокольничий, она - наставница тебе.
Умей оспорить брехуна, но в праведной борьбе,

И никогда не заявляй, подобно Сатане***:
- "Я лучше, чем ... тот негодяй,"
но лучше в тишине,

Под древом духа отдохни, в коврах из муравы ...
Из-под густой его тени не вынимай главы!

___________________
* Узайр (араб.) – библейский пророк Эзра. Анекдот о смерти и воскрешении Узайра - Коран (2 : 259). - Прим. перев. на русск. яз.
** Регистан – главная площадь Самарканда, великий памятник архитектуры. - Прим. перев. на русск. яз.
*** По Корану, Сатана отказался исполнить приказ Бога - поклониться Адаму, считая, что поклоняться можно только Богу. - Прим. перев. на русск. яз.


Меснави (4, 3242 - 3347)


ПТИЧЬЯ ПЕСНЯ


Мне птицы певчие дарят отдохновенье от неизбывного душевного томленья.
Подобно им, я трепещу в благоговенье, и слов не нахожу в самозабвенье!
Душа души моей, молю о вдохновенье!
Спой песню мною! Одари проникновеньем!


Рубайат # 1580, Исфаган # 1542, Арберри стр. 169b


ПУТЬ ЛЮБВИ


Знай, путь любви – не утончённый диспут. Его начало - саморазрушенье.

Насильно змей к лицу земли притиснут, а птице вольное даровано паренье ...

Ты знаешь, как птенец обрёл свободу? Пал из гнезда навстречу небосводу!

Даны лишь павшему и песнь и крылья, а змей шипит на это от бессилья!


Рубайат # 0737, Исфаган # 0553, Арберри стр. 037b


ГОРЛОВОЕ ПЕНЬЕ


Пусть будет чистым горловое пенье,

Чтоб слыша, ринулся в молитвенное бденье

Сам Император, правдой поражённый,

И искренне молил о снисхожденье!


Рубайат # 0231, Исфаган # 0150, Арберри стр. 066а


ПАМЯТЬ

 

Я помню фразы, целые страницы, но не могу сейчас тебе открыться.

Пока не станем жить с тобою вместе, любой намёк на это неуместен.

Мы про любовь поговорим попозже,

Пока терпи и рану не тревожь мне ...
Рубайат # 1101, Исфаган # 1102, Арберри стр. 116а

 

ОТКАЗ

 

Ты потрясла меня настолько, что я, как юноша-простак,
Осмеливаюсь взглядом только спросить: "Ну что? Опять никак?"
Зачем же радуюсь настолько я и отказу Твоему?
Не спрашивай деталей только, ведь я и сам их не пойму!


Рубайат # 0981, Исфаган # 0983, Арберри стр. 140b

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.