Волшебные зонтики и Анхельский грот 6 страница

Когда они пришли на берег и принялись умываться морской водой, Андрей попытался отвлечь сестер от тяжелых дум:

— В Юдо часто устраиваются всякие конкурсы и состязания. Каждую зиму, например, проводятся Зимние Юдовские Игры. Это древняя традиция. Приезжает Влазимир и…

— Андрей, — перебила его Вероника, чьи мысли были далеко от каких бы то ни было игр. Она вытерла рукавом лицо, которое только что ополоснула морской водой. — А где живет Емельян Демьянович?

— В правой башне. Но предупреждаю, этот древний волхв говорит так запутанно, что никто никогда не может его понять, а порой он вообще молчит, как рыба. Шут его разбери.

Андрей продолжил увлеченно рассказывать про Юдовские Игры, а Вероника шепотом сказала сестрам:

— Нам нужно наведаться к этому волхву.

— Зачем? — не поняла Таня.

— Затем, что, возможно, он знает больше подробностей того дня, когда на наших родителей напали.

— Если бы он знал, то давно бы уже рассказал Ивану Ивановичу, ты не находишь?

— Слышала, что говорил Андрей? Иногда он ничего не рассказывает. Так, может быть, он ждет именно нас?

Глава 7

Предсказание волхва

Следующим днем, после занятий с наставниками, Вероника потащила сестер к Емельяну Демьяновичу.

Поднявшись в крайнюю башенку справа, девочки наткнулись на одну-единственную неприметную дверку. Вероника постучала, но никто не ответил. Тогда она толкнула дверь и увидела Емельяна Демьяновича, дремавшего в кресле у окна, почти наглухо прикрытого плотными шторами. В его комнате было темно и затхло, словно здесь давным-давно никто не прибирался.

Старик открыл веки с зиявшими в них вместо глазных яблок дырами и, прежде чем девочки успели с ним поздороваться, произнес:

— Я знал, что вы придете.

— Для этого необязательно быть прорицателем, — сказала Таня и встретилась глазами с испепелявшим взглядом Вероники.

— Емельян Демьянович, если вы знаете что-то важное о дне нашего рождения, расскажите, — тихо и осторожно произнесла Вероника. — Жива ли наша мама? Кто напал на нас тогда?

Все боялись нарушить спокойствие мудрого старца и затаили дыхание, но волхв упорно молчал.

— Значит, вы ничего нам не скажете? — не сдержалась Таня, устав ждать ответа. — Но ведь вы что-то знаете, так?

Емельян Демьянович погрузился в дремоту, опустив веки. В этой тишине девочки чувствовали себя неловко, и им ничего не оставалось, как на цыпочках покинуть комнату. Последней уходила Вероника.

— Прозрачная чаша окутана мраком, — вдруг хрипловато произнес волхв, не открыв глаз.

Вероника замерла у двери в надежде услышать еще что-нибудь, но Емельян Демьянович сделал вид, что не замечает ее присутствия.

— Емельян Демьянович, вы сказали о какой-то чаше… — начала Вероника с замиранием сердца. — Что это за чаша? Как нам найти ее? Как она связана с нашей мамой?

Емельян Демьянович не отвечал. Вероника постояла еще немного и вышла из комнаты.

— Так и думала, что его дар сработает, когда он увидит нас, — сказала Вероника сестрам, тихо закрыв дверь.

— Но волхв не может видеть, — напомнила Таня. — Он что-то тебе сказал?

Вероника с волнением в голосе пересказала слова Емельяна Демьяновича.

— Вредный старикашка, — буркнула Таня. — И что же это значит?

Вероника, задумавшись, посмотрела на дверку, словно собиралась найти там разъяснение.

— Под чашей он мог подразумевать что-то другое, — протянула она. — Кубок или любой другой сосуд, который может быть спрятан в темном помещении. В подвале, например, или на чердаке.

— Зачем говорить загадками? Не понимаю! Неужели нельзя сказать прямо, как есть? — возмутилась Таня и стала спускаться вниз по лестнице.

— Да, почему бы ему просто не сказать нам, жива ли мама и что с ней случилось? — подхватила Алёна.

— Думаю, он сам не знает, что это значит, — решила Вероника, спускаясь вслед за сестрами. — У всех дар предвидения проявляется по-разному. Нашему волхву, по всей видимости, приходят в голову туманные картины или фразы, которые он сам не может расшифровать.

— Тогда от такого дара мало толку, — не переставала возмущаться Таня.

Девочки и в своей комнате продолжали гадать над непонятным высказыванием волхва, но так и не поняли, что это значит и с чего им начать поиски матери. Где найти эту самую чашу? Как она выглядит?

— Как вы думаете, птицелы были посланы тем, кто напал на нашу семью? Они еще вернутся за нами? — спросила Алёна задумчиво.

— Ох, еще и это, — заныла Таня. – По-моему, нам пора ужинать. Лично я не могу думать на пустой желудок.

Девочки заказали себе ужин, призвав домового — всё того же Ферапонта, и после ужина скоро легли спать.

Таня и Алёна уснули довольно быстро, к Веронике же сон никак не приходил, потому что она многократно прокручивала в голове прошедшие события, в которые здравому человеку было бы трудно поверить: их прибытие в волшебный городок Юдо, победа над вубарой, нападение птицел... Вероника часто вспоминала тот момент, когда Иван Иванович сказал, что им удалось избавиться от вубары навсегда, а ведь это не удавалось раньше никому. Затем воспоминание плавно переносилось к той минуте, когда старичок сообщил девочкам, что они сестры. Подумать только! Они, никогда не знавшие друг друга, — родные сестры, да еще и какие! С силой, способной противостоять злу, с силой, о которой они не просто не подозревали, а даже и представить не могли, что такое вообще может быть. Неужели они действительно могущественные волшебницы? Но ведь, в отличие от волшебников в Юдо, девочки не умеют творить чудеса. Например, предвидеть будущее или испаряться в воздухе. Но даже это не так сильно тревожило Веронику, как главный вопрос: что же случилось с их матерью?

Наконец, заснула и Вероника.

***

Проглядывалась смутная картина, словно она была где-то вдалеке, в серой, расплывчатой дымке.

Из пелены проступила женская фигура в разодранном, сожженном местами платье; немытые, спутанные волосы червяками свисали с ее головы, скрывая лицо. Изможденная женщина была прикована тяжелыми цепями к забору из заостренных, серых столбцов. Всюду было влажно, липко и темно.

Вдруг всё зашаталось, заходило ходуном, появился свет, и сверху на эти столбы опустились такие же – два ряда сомкнулись, и в них попали руки женщины. Она закричала от дичайшей боли. Из рук, как из крана с водой, хлынула кровь.

Вероника вздрогнула и проснулась. Была глубокая ночь.

«Что за жуть, — подумала она. — Хорошо, что это просто сон».

***

С того момента, как сестры оказались в волшебном городе Юдо, незаметно пробежали две недели. Девочки так увлеклись занятиями со своими наставниками и знакомством с городом, что времени на размышления о том, что случилось с их матерью, почти не оставалось, а если и оставалось, то ничего путного не выходило. К тому же, Алёна, Вероника и Таня отдавали себе отчет в том, что если они отправятся на поиски некой загадочной чаши (или тем, что подразумевал под чашей Емельян Демьянович), то им наверняка придется столкнуться с темными силами, а они еще не были к этому готовы. Требовались время и подготовка.

Сестры понимали, что если бы они узнали, кто напал на их семью, то это знание вывело бы их на след матери, но догадки о том, кто это мог быть, сводились к одному: любой враг из темного мира мог быть тем самым некто. Но где он? Кто он? Почему он затаился? Знает ли он, что сестры объединились? Может, он боится их, и потому до сих пор не показывается на глаза? А может, он в это самое время готовит хитроумный план?

Иван Иванович заставил девочек изучать информацию о нечисти, притащив им толстенную, старую Чудо-Юдо книгу размером с добротную свинью, обложка которой была украшена золотыми, узорчатыми буквами.

— Вам придется выучить все страницы наизусть, — сказал Иван Иванович, явно не шутя.

Таня, с сомнением покосившись на книгу и оценив ее размеры, ответила, что вряд ли она осилит ее в ближайшие лет пять.

В книге были собраны описания всех магических существ и явлений, которые встречались в волшебном мире на территории России. И хотя всевозможная нечисть обитала на всей Земле, населяя даже безлюдные пустыни и арктические льды, но в других странах – от Аргентины до Японии – работали свои стражи добра.

У Чудо-Юдо книги была одна замечательная особенность: если нужно было найти текст о каком-то конкретном существе или явлении, то достаточно было озвучить это вслух, и книга сама раскрывалась на нужной странице.

Из Чудо-Юдо книги сестры узнали о том, что водные пространства населяли люди с головами рыб — вудаши. На земле жили кикиморы и лешие — не очень страшные, но довольно опасные. Под землей — скелетообразные кощуны и зубастые агрозары, выползавшие ночью, чтобы украсть детей. В воздухе витали злые духи — вупканы и ирихи, насылавшие болезни и эпидемии.

— Низшая нечисть не смогла бы перебить десяток волшебников, охранявших Анхельский грот, — раздумывала как-то утром Вероника, усевшись на полу с блокнотом. Блокнот был магический, на его страницах мысли Вероники отображались без всякой ручки и карандаша. Иногда она проговаривала что-то вслух, иногда думала про себя, — и это тут же отпечатывалось в блокноте. — Неужели опытные стражи добра не справились бы с лешим? Значит, это кто-то из высших: колдунья или маг. Но кто именно? Иван Иванович говорил, что ни с кем подозрительным родители в то время не знакомились, никто им не угрожал. И вот еще что… Иван Иванович думает, что кто-то заставил нашу маму думать, будто родить детей нужно непременно в Анхельском гроте и, выходит, подставил. Но в предсказании волхва ничего не говорилось о месте рождения, да и, по словам Ивана Ивановича, дети, родившиеся под звездой Неридой, в любом случае получаются необычными, где бы они ни родились.

— Но кому и зачем понадобилось подставить маму? В Юдо живут добрые волшебники, — стала рассуждать вслух Алена, — к тому же, остров окружает невидимая защита, и попасть сюда может не всякий, а только тот, кого готовят в стражи и за которым тщательно наблюдает Совет наставников. Здесь не может быть плохих и случайных людей…

Таня громко и смачно жевавшая ярко-красное яблоко, вдруг перестала жевать и чуть не подавилась.

— Я знаю, кто предатель! — закричала она. — Иваныч! Ведь это он стал правителем Юдо после нападения. Наверняка он мечтал о власти и тут ему подвернулся такой шанс: избавиться от всей нашей семьи разом. Он уговорил родителей отправиться в грот, натравил на них кого-то, а сам остался в городе, чтобы на него не пали подозрения.

Тане вдруг совсем расхотелось есть яблоко.

— Не может быть, — оторопело прошептала Алёна. — Зачем же тогда Иван Иванович хочет, чтобы мы нашли маму, если сам с ней и расправился?

— Понятия не имею, — сказала Вероника, и лицо ее стало еще более серьезным. — Но мы должны проследить за ним. И, кстати, нам следует потренироваться произносить заговоры против нечисти. Последний случай с птицелами оказался полным провалом.

— Это же твоя способность, ты и тренируйся, — беспечно произнесла Таня.

— У нас общая сила, поэтому КАЖДАЯ из нас должна научиться произносить заговоры, — с напором повторила Вероника.

— Вероника права, — согласилась Алёна. — Натренированной голове будет легче придумывать рифму.

Вероника поднялась с пола и, скрестив на груди руки, учительским тоном произнесла:

— Давайте представим, что на нас напал… хм… домовой. Пусть каждая из нас придумает свой рифмованный заговор против него.

— Домовой? Ты уверена, что они нападают на людей? — хохотнула Таня. — М-м-м… А обязательно рифмованный? И вообще, почему нельзя придумать один заговор для всех ситуаций?

— Тогда это будут просто заученные слова. Если повторять каждый раз один и тот же заговор, то он потеряет свой смысл. Я прочитала это в Чудо-Юдо книге, — сказала Вероника. — А рифма придает словам большую силу.

Девочки задумались. Таня, закусив губу, тщетно пыталась придумать рифму к слову «домовой», да еще и такую, которая бы позволила ей одержать над ним победу. Получалось что-то вроде детского стишка: «Домовой, домовой, не ходи играть со мной!»

— А можно попробовать нерифмованный заговор? Вдруг он тоже подействует? — предложила Таня, устав от умственных мук.

— Хорошо, в следующий раз, когда на нас будет кто-то нападать, мы скажем ему: «Сейчас, подожди с часик, мы тут подумаем, какими словами тебя прикончить», — сказала Вероника.

Алёна с Таней прыснули со смеху.

— Ладно, тогда слушай, — сказала Таня.

Улепетывай, гаденыш такой,

И дверь за собой закрой,

А не то я тебе пинка как дам,

Что согнешься пополам!

— По-моему, для первого раза — очень неплохо, — сказала Алена, просмеявшись.

Девочки еще с полчаса забавлялись придумыванием заговоров, пока Вероника не опомнилась, что ей пора к Светозаре Ильиничне.

— И мне тоже пора, — сказала Таня.

— А я не иду. Владлена улетела по делам и отменила занятие на сегодня, — уныло произнесла Алёна.

— Тогда тебе придется последить за Иваном Ивановичем, — сказала Вероника.

— Мне? — удивилась Алёна. — Я боюсь делать это в одиночку, Вероник…

— Не бойся. У тебя есть литера, по которой ты можешь связаться с нами. Просто будь начеку, и всё. Я не думаю, что с нами может что-то случиться в Юдо. За пределами города — возможно, но не в городе.

Алёна вздохнула. Она сильно сомневалась в том, что Вероника выбрала верную кандидатуру на слежку. Алёна не была девочкой решительной, к тому же, всё еще не ощущала себя могучей волшебницей. В конце концов, она еще ничему толком не научилась, кроме как готовить волшебные крема и ходить с прямой спиной. Все эти две недели Алена варила различные мази и шампуни по ста рецептам Владлены: крем, позволявший полностью изменить форму лица, век, носа, губ и подбородка (но лишь на время); спрей для мгновенной смены цвета волос, который Алёна испытывала на Тане, — её волосы окрашивались то в розовый, то в синий, то в зеленый.

— Не понимаю, если Иван Иванович в самом деле предатель, то зачем он намекнул нам, что кто-то внушил маме родить нас в гроте? — недоумевала вопросом Алёна, когда вышла в коридор вместе с девочками.

— Я не знаю, — ответила Вероника со вздохом. — Возможно, он хочет, чтоб мы подумали на кого-то другого и расправились с ним. Но надеюсь, что Иван Иванович тут ни при чем.

Сестры попрощались, и Таня спустилась на улицу, Вероника пошла в кабинет Светозары Ильиничны, а Алёна решила подняться в центральную башенку и проверить, у себя ли Иван Иванович. Правда, она понятия не имела, что будет делать, окажись он там.

Подойдя к двери его кабинета, Алёна с замиранием сердца прислушалась — тишина. Она постучалась. Никто не открыл. Алена снова постучала, но в ответ не последовало ни звука. Она толкнула дверь, и та, к удивлению, поддалась.

В кабинете правителей Юдо Алёна присутствовала всего второй раз; первый раз ей не было дела до убранства этого помещения, потому что тогда она находилась в шоке от происходившего, смотрела во все глаза на Ивана Ивановича, оказавшегося вовсе не завхозом, а волшебником, и дивилась тому, что попала на волшебный остров. Сейчас же можно было спокойно исследовать комнату, чем Алена и занялась, не обнаружив в ней старичка.

Кабинет был помпезный и вызывал чувство собственной никчемности, когда простой человек или даже волшебник попадал сюда. Всё, вплоть до ножек стульев, казалось таким величественным и прекрасным, что хотелось сжаться в комок и выкатиться из комнаты, дабы не портить ее вид своим присутствием.

Алёна не представляла, что такого темного и таинственного она могла бы найти на рабочем месте Ивана Ивановича, поэтому принялась просто по очереди открывать ящички старинного массивного стола.

— Рыться в чужих вещах — нехорошо, девочка, — заговорил вдруг стол, и Алёна от неожиданности отскочила от него.

— Нехорошо оставлять дверь открытой, — осмелилась сказать она в ответ, разглядев нечто, похожее на рот, образовавшееся посередине стола.

— Нынешняя молодежь совсем лишена хороших манер, — недовольно пробурчал стол.

Алёне показалось, что вся мебель вокруг начала оживать. Точно, так и было: диван вздымался и опускался, как будто бы дышал, шкафы еле заметно покачивались, шторы шевелились, словно от ветра, хотя окна были закрыты, и нигде не чувствовалось дуновения ветерка.

«Должно быть, мебель просто заколдованная, а никакая не живая», — решила Алёна, но тут со всех сторон послышалось ворчание, доказывавшее, что предметы мебели и впрямь всё понимают: «Да-да, современная молодежь дурно воспитана», «Какая нехорошая девочка. И как таких принимают в Юдо?».

Своим бесцеремонным появлением Алёна оживила всю комнату. Стулья стали передвигаться по комнате, как животные на длинных ногах, декоративные подушки зазевали, диван встрепенулся и подпрыгнул на месте, шторы заплясали, книги задвигались на полках, стали декларировать свои тексты, обсуждать содержание, спорить и ругаться.

— Я, между прочим, дочь Мирославы и Григория Юдовских! — произнесла Алёна.

Мебель вдруг замерла и притихла.

— Ох, бедная девочка, — растроганно произнес шкаф. — На моей четвертой полке есть их фотографии.

Алёна подошла к шкафу, чтобы рассмотреть поближе фотографии в рамках: на двух из них была запечатлена молодая, красивая девушка в длинном платье, а на третьей фотографии эта женщина уже старше, в свадебном наряде, и под руку с мужчиной, который смотрел на нее и счастливо улыбался.

— Это день их свадьбы, — сказал шкаф с ностальгией. — В тот день гулял весь город до самого утра! Было так весело и шумно! На свадьбе лихо отплясывали твои бабушки и дедушки, царство им небесное!

Алёна улыбнулась, представив, как счастливы были родители и как веселились юды.

— Вы не слышали, Иван Иванович уговаривал маму отправиться в Анхельский грот, когда она ждала детей? — спросила она, обратившись ко всей мебели разом и ощутив себя при этом немного по-идиотски.

— Уговаривал? Нет, что ты! Всё было как раз наоборот, — запротестовал стол. — Иван Иванович был Мирославе как отец и пытался отговорить ее от этой затеи, но она не слушала, говорила, что дети должны родиться в особой пещере, вдали от любопытных жителей, многие из которых в самом деле не давали ей покоя, всё время расспрашивали, хорошо ли она себя чувствует, каким даром будут обладать ее дочери и всё в таком духе. Как же Иванович потом сокрушался, узнав, что случилось в гроте, как корил себя, когда сидел здесь, в кабинете. Я слышал, как он тихо рыдал ночью и проклинал себя за то, что не настоял на своем и не уговорил Гришу и Мирославу остаться в городе.

Алёна помолчала, пытаясь понять, можно ли верить столу.

— А что стало с предыдущими правителями Юдо? — спросила она, чтобы как-то занять паузу.

— До твоих родителей городом правила Агафья Павловна Юдовская, правила она вплоть до дня своей кончины, а прожила-то она ни много ни мало двести один год. Умерла от старости, прямо в соседней комнате, в своей спальне. Чудесная была старушка! Ну а так как ни мужа, ни детей — прямых наследников — у нее не было, горожане стали думать, кого бы избрать в правители. Несколько волшебников предложили свои кандидатуры, среди них был и твой отец — нагловатый такой, бойкий парниша.

— Кажется, я догадываюсь, в кого пошла Таня, — вставила Алёна с улыбкой.

— Так вот, — продолжил стол, — на его счету уже к двадцати годам было множество побед над нечистью, множество спасенных жизней, хотя он вовсе не был волшебником от природы, но сумел овладеть магическими приемами в совершенстве, во многом благодаря своему волшебнику-отцу. И большинство жителей проголосовало, конечно же, за Гришу. Ну а потом, десять лет спустя, он женился на твоей маме, и она автоматически стала правительницей. Мирослава была доброй и благородной волшебницей, где нужно — строгой, где нужно — властной, но всегда справедливой. Она с детства обладала удивительными и редкими способностями: взмахом руки могла двигать горы.

Алёна не переставала улыбаться, ностальгировала по прошлому, которого не знала, но которое казалось ей безоблачным и прекрасным.

— Ну а теперь, если ты не против, мы вернемся в состояние покоя, — произнес стол. — Мебели вредно оживать надолго.

— Да, конечно. Я, пожалуй, пойду. Извините, что потревожила вас.

Алёна поспешила к двери, и, когда уже толкнула ее, стол снова заговорил в воцарившейся тишине:

— Так что ты искала в моих ящиках?

— Я просто хотела узнать что-нибудь о родителях.

Алёна попрощалась со столом и вышла.

***

Вероника зашла в кабинет Светозары Ильиничны. Посреди кабинета стояли два стула друг напротив друга.

— Здравствуй, Вероника! Сегодня очень важное занятие по внедрению в чужую голову, — загадочно сказала наставница. — Читать чужие мысли или передавать свои мысли кому-то — это очень непростое дело, некоторым требуются годы тренировок, чтобы овладеть этой способностью в совершенстве. Но я думаю, что ты научишься этому гораздо быстрее.

Вероника тоже на это надеялась и с особым вниманием уставилась на Светозару Ильиничну.

— Для начала освоим технику «глаза в глаза». Она заключается в том, что один человек может передать другому свою мысль в непосредственной близости от своего партнера. Глаза — это канал, через который передается и принимается мысль, поэтому нужно смотреть друг другу в глаза, не моргать и не отрываться. Сейчас я попробую передать тебе всего одно слово. Присядь на стул. Для начала очисти свое сознание от посторонних мыслей. В твоей голове должно быть пусто.

Вероника постаралась освободиться от мыслей в голове. На занятиях со Светозарой она проделывала это не раз и сейчас справилась с задачей всего за полминуты.

Светозара Ильинична села напротив Вероники, придвинув стул, и направила свой взгляд в серые глаза своей ученицы, в самые зрачки. Она долго смотрела так, передавая какое-то невидимое и неслышимое слово, но Вероникина голова продолжала оставаться пустой, пока она не начала думать о звездах. Стоп! Почему она подумала о звездах? Эта мысль пришла из ниоткуда, она была явно чужеродной.

— Вы заставили меня думать о звездах, — произнесла Вероника, часто заморгав.

— Отлично, — похвалила Светозара Ильинична и отвела взгляд. — Снова очисти свой разум.

Вероника так и сделала и устремила взгляд на наставницу. Какое-то время ее голова оставалась пустой, но через несколько минут она поймала мысль, которую ей так настойчиво передавала Светозара Ильинична.

— Я приготовила тебе подарок, — произнесла Вероника, в точности повторив фразу, которая оказалась в ее голове.

— Верно, — улыбнулась Светозара Ильинична.

— Вы действительно приготовили мне подарок? — полюбопытствовала Вероника.

— Об этом позже. Теперь ты можешь думать о чем угодно, а я проникну к тебе в голову и попытаюсь прочесть твои мысли, но ты должна пресечь эту попытку блокирующим заговором. Звучит он так: трожена. Ты можешь произнести его вслух, шепотом или про себя. Главное — не впускай меня в свою голову.

— Трожена, — Вероника неуверенно произнесла это странное слово вслух.

— Заговор получился слабым, я уже у тебя в голове.

— Трожена! — громче произнесла Вероника.

— Вовсе необязательно кричать, чтобы вложить силу в заговор. Я всё еще в твоей голове.

— Трожена, — негромко сказала Вероника, стараясь искренне поверить в то, что это слово сработает. Но почти сразу она поняла, что недостаточно поверить в слово — нужно очень захотеть оградить свое сознание от чужого вмешательства. Разве Вероника хочет, чтобы Светозара Ильинична узнала все ее мысли, воспоминания, желания? Конечно, нет! Никого нельзя впускать в свою голову, это просто непозволительно, чтобы кто-то рылся в твоих мыслях.

— Трожена! — повторила Вероника спокойно и твердо.

— Что ж, неплохо, ты сумела заблокировать свое сознание, — с удовлетворением сказала Светозара Ильинична. — Желание и вера — вот что делает заговор сильным.

Наставница почему-то чересчур внимательно посмотрела на Веронику.

— Могу я тебя кое о чем спросить?

— Да, конечно.

— В твоей голове промелькнула одна странная мысль о том, что Иван Иванович мог предать ваших родителей…

Вероника сама не заметила, что успела подумать об этом, когда входила в комнату наставницы, и сейчас чувствовала себя крайне неловко, как будто кто-то узнал ее самую сокровенную тайну.

— На самом деле я так не считаю, — поспешила сказать Вероника. — Это всего лишь предположение. Просто нам показалось странным, что…

— Я знаю, что вам показалось странным, — кивнула Светозара Ильинична. — В тот трагический день сразу после того, как Иван Иванович сообщил мне, что некто напал на Анхельский грот, и поделился со мной мнением, что кто-то предал наших правителей, я стала читать мысли КАЖДОГО человека на этом острове и каждого существа, но ни у кого не было ничего подозрительного в голове на этот счет. Я залезла в голову даже к Ивану Ивановичу, но и его помыслы были чисты.

— Вы проверили всех, но никто не проверял вашу голову… — произнесла Вероника осторожно.

Светозара Ильинична улыбнулась, но улыбка оказалась строгой.

— Будьте осторожны в своих подозрениях. Это может привести к раздору и неверным решениям.

Наставница поднялась со стула и отошла к шкафчику, из которого достала довольно большой прозрачный куб.

— Мой подарок тебе за усердие и прилежание. Ты очень способная ученица и достигаешь результатов быстрее, чем другие мои ученики. Это — Куб Живой Мысли, — сказала Светозара Ильинична, протянув его Веронике. Куб оказался увесистым. — Я долго хранила его, не знала, кому бы подарить. Но теперь я не сомневаюсь, что все эти годы Куб ждал тебя. Если долго смотреть в него, не отвлекаясь, и вспоминать о чем-то или мечтать, то мысль появится в нем в виде живых картинок. Эта вещь может показаться тебе бесполезной, однако порой визуализация мыслей помогает нам лучше разобраться в своих раздумьях, мечтах и воспоминаниях.

Вероника была рада, что этот неприятный момент был скрашен подарком.

***

Алёна погуляла по зеленому двору Терема, обогнула его, понаблюдав за тем, как тренируется Таня, метавшая дротики в круглую мишень, и вернулась во двор дожидаться сестру на лавочке.

Погода стояла теплая, но небо постепенно заполнялось серыми облаками, которые то закрывали солнце, то уплывали в сторону.

Наблюдая за юдами, временами взлетавшими на зонтиках ввысь и улетавшими по делам, Алёна с сожалением думала о том, что им с сестрами нельзя пользоваться зонтиками и вылетать за пределы острова. Как было бы здорово (хоть и страшно) оторваться от земли и отправиться куда-нибудь!

Неожиданно кто-то схватил Алёну сзади ужасными руками, сплошь покрытыми язвами и нарывами, и принялся душить. Она выпучила глаза, издав сдавленный хрип, и попыталась вскочить с лавки, но чьи-то руки крепко сжимали ее горло и не давали встать.

К счастью, длилось это недолго, руки ослабили хватку. Алёна услышала за спиной издевательский смех и, встав, обернулась. Позади нее стоял парень с новомодным начесом и в больших маскарадных перчатках, которые Алёна с перепугу приняла за настоящие человеческие руки.

— А я-то думал, ты одна из великих сестер Юдовских, из тех, что победили вубару! — просмеявшись, сказал парень. Он обогнул лавочку и встал перед Алёной, сунув руки в карманы джинсов. — Я — Олег.

— Алёна, — пролепетала Алёна, которая всё еще не могла отойти от потрясения. — Почему ты хотел меня задушить?

Она смотрела на Олега во все глаза, явно не понимая, чем заслужила такое издевательство.

— Хотел проверить, правда ли вы обладаете силой, или это всё слухи, — Олег неприятно усмехнулся правым уголком губ.

Алёна поняла, что не прошла проверку, и сконфузилась, не в силах представить, что сказать в свое оправдание этому нахалу. Она обрадовалась, увидев Таню, выходившую из-за угла Терема.

— Представляешь, сегодня я научилась летать! — издали сказала Таня. Она подошла ближе и от избытка чувств даже не обратила внимания на Олега. — Я могу подниматься в воздух без зонтика и мутузить ногами противника, находясь выше его носа! Смотри! Мерехта ганич ежец!

Танины ноги едва оторвались от земли на полметра, но недолго довольствовалась она своим маленьким триумфом — свалилась на землю после того, как Олег захлопал в ладоши со словами «Браво», нахально оскалившись.

— А ты кто такой? — буркнула Таня, потирая ушибленный бок.

— Я — самый главный человек на острове, любимец всех горожан, — ухмыльнулся Олег.

— Он, что, подкатывал к тебе? — спросила Таня, поглядев на Алёну.

— Нет, он хотел меня задушить. Проверял наши способности.

— А какие у ТЕБЯ способности? — Таня обратилась к Олегу, демонстративно сложив руки на груди. — Что ты нам покажешь?

— У меня нет способностей, — помрачнел Олег, и от его спеси ничего не осталось. — Бабушка загнала меня в Юдо для перевоспитания. Это для меня что-то вроде исправительной колонии.

Олег так и не перевоспитался, умолчав о том, что Совет наставников уже много раз делал ему выговор и грозился выгнать с острова за то, что он частенько устраивал встряску новичкам, называв это посвящением в юды. Например, он заманивал новичка в лес, где подговоренные лешие запугивали его чуть не до смерти. Или договаривался с женами водяных, что те завлекут бедолагу в пруд, да там и поиздеваются над ним хорошенько, пока он не нахлебается воды.

Поиск по сайту: