КОРОЛЬ НА ЖЕЛЕЗНОМ ТРОНЕ 28 страница

– Свой подарок он сделал от чистого сердца, – с явным огорчением ответил сир Киван. – Мы думали, что это тебя приободрит...

– И рука у меня отрастет заново? – Взгляд Джейме упал на Томмена. У нового короля такие же золотые кудри и зеленые глаза, как у Джоффри, но в остальном у него мало общего с покойным братом. Этот пухлый розовощекий мальчуган любит читать – подумать только! Ему еще и девяти нет – пройдет семь лет, прежде чем этот сын Джейме будет править самостоятельно, а до того времени бразды правления останутся в руках его лорда-деда.

– Ваше величество, – сказал Джейме, – разрешите мне удалиться.

– Как вам угодно, сир дядя. Можно мне теперь поставить печати, дядя? – спросил мальчик у сира Кивана. Пока что в его королевских трудах для него самое приятное ставить королевскую печать на горячий воск.

Джейме вышел. У зала совета стоял на часах сир Меррин Трант в белой чешуйчатой броне и белоснежном плаще. Стоит ему узнать о моей слабости, или Кеттлблэку, или Блаунту...

– Оставайтесь здесь, пока его величество не закончит, – сказал Джейме, – а затем сопроводите его обратно в крепость Мейегора.

– Слушаюсь, милорд, – склонил голову Трант.

На внешнем дворе было людно и шумно. Джейме прошел на конюшню, где седлал лошадей какой-то большой отряд.

– Железные Икры? Итак, ты уезжаешь?

– Как только миледи будет готова, – ответил ему Уолтон. – милорд Болтон ждет нас. Да вот и она.

Конюх вывел во двор красивую серую кобылку. На ней сидела худенькая, с впалыми глазами девочка, закутанная в тяжелый плащ – серый, как и платье под ним, и отороченный белым атласом. Плащ закалывала пряжка в виде волчьей головы с раскосыми опаловыми глазами. Длинные каштановые волосы девочки развевались на ветру. Хорошенькая, подумал Джейме, но в глазах у нее печаль и настороженность.

Увидев его, она склонила голову и сказала тонким напряженным голоском:

– Сир Джейме, как вы добры, что пришли проводить меня.

– Так вы меня знаете? – Джейме присмотрелся к ней повнимательнее.

– Вы, должно быть, забыли, милорд... – прикусила губу девочка. – Я была еще маленькая, когда имела честь познакомиться с вами в Винтерфелле, когда король Роберт приезжал к моему отцу, лорду Эддарду. – Она опустила свои большие карие глаза и добавила совсем тихо: – Я Арья Старк.

Джейме никогда не обращал особого внимания на Арью Старк, но ему показалось, что эта девочка старше.

– Я слышал, вы собираетесь выйти замуж.

– Да, за Рамси, сына лорда Болтона. Раньше он был Сноу, но его величество сделал его Болтоном. Говорят, что он храбрый воин. Я счастлива.

Почему же тогда у тебя такой испуганный голос?

– Желаю вам всяческих благ, миледи. Получил ты обещанную награду? – спросил Джейме Уолтона.

– Да, мы ее уже поделили. Спасибо. Ланнистеры и правда платят свои долги, – усмехнулся северянин.

– Всегда. – Джейме бросил последний взгляд на девочку. Не слишком как будто похожа на Старков, но это и не важно. Настоящая Арья Старк скорее всего похоронена где-нибудь на Блошином Конце. Ее родители мертвы, братья тоже, и самозванку некому изобличить. – Счастливого пути, – сказал Джейме. Нейдж поднял свое мирное знамя, и северяне в лохматых плащах, построившись в колонну, рысью выехали из ворот замка. Худенькая девочка на серой кобыле казалась между ними очень маленькой и одинокой.

Лошади еще шарахались от темного пятна на утоптанной земле, где погиб от руки Григора Клигана злосчастный конюх. При виде его Джейме заново почувствовал гнев. Он строго приказал своим королевским гвардейцам не подпускать толпу близко, но этот олух сир Борос зазевался, глядя на поединок. Дурачина конюх, конечно, сам виноват, и покойный дорниец тоже, а Клиган больше всех. Удар, отсекший парню руку, мог быть случайным, а вот второй...

Теперь Клиган за это расплачивается. Великий мейстер Пицель лечит его, но крики, несущиеся из покоев мейстера, не внушают надежды на выздоровление. «Омертвение ширится, и раны источают гной, – доложил Пицель совету. – В такой мерзости даже черви не заводятся. Раненого сотрясают столь сильные судороги, что приходится вставлять ему кляп, иначе он откусит себе язык. Я срезал больные ткани, насколько осмелился, и лечу гниение кипящим вином и хлебной плесенью, но безуспешно. Жилы у него на руке чернеют, а когда я поставил ему пиявок, все они подохли. Я должен знать, милорды, какой злокозненной субстанцией смазал свое копье принц Оберин. Не худо бы заключить под стражу остальных дорнийцев, пока они не станут сговорчивее».

Лорд Тайвин отказал ему.

– У нас и без того будет немало хлопот с Солнечным Копьем из-за смерти принца Оберина. Я не желаю ухудшать дело, беря под стражу его спутников.

– В таком случае я боюсь, что сир Григор умрет.

– Разумеется. Я так и заявил в письме, которое отправил принцу Дорану вместе с телом его брата. Но умереть он должен от меча Королевского Правосудия, а не от смазанного ядом копья. Вылечите его.

– Милорд... – испуганно заморгал великий мейстер.

– Вылечите его, – раздраженно повторил лорд Тайвин. – Вам известно, милорды, что лорд Варис послал рыбаков в воды близ Драконьего Камня. Так вот, они докладывают, что на острове остался лишь самый малочисленный гарнизон. Лиссенийский флот ушел из залива, и почти все войско лорда Станниса исчезло вместе с ним.

– Прекрасно, – отозвался Пицель. – Пусть Станнис сидит в Лиссе хоть до конца своих дней. Наконец-то мы избавились от него и его амбиций.

– Вы что, окончательно поглупели, когда Тирион сбрил вам бороду? Мы говорим о Станнисе Баратеоне. Это человек, который будет драться до конца и еще дольше. Если он ушел с острова, это может значить только одно: он намерен возобновить войну. Скорее всего он высадится у Штормового Предела и попытается поднять прибрежных лордов. Если так, то он обречен. Но если он поступит более смело и рискнет метнуть свои кости, он может отправиться в Дорн. Перетянув на свою сторону Солнечное Копье, он будет вести свою войну еще много лет. Поэтому мы ни в коем случае не должны больше задевать Мартеллов. Дорнийцы вольны уехать, а ваша задача – вылечить сира Григора.

И Гора продолжал кричать, и днем и ночью. Похоже, лорд Тайвин Ланнистер даже Неведомого способен укротить.

Поднимаясь по лестнице башни Белый Меч, Джейме слышал, как храпит в своей келье сир Борос. У сира Бейлона дверь тоже была закрыта – ему предстояло охранять короля ночью, и он отсыпался днем. В башне, если не считать храпа Блаунта, стояла полная тишина. Джейме порадовался этому, поскольку тоже хотел отдохнуть. Прошлой ночью после схватки с сиром Аддамом боль почти не давала ему спать.

Однако, войдя в свою спальню, он увидел, что его там ждет сестра.

Она стояла у открытого окна, глядя поверх крепостных стен на море. Ветер с залива так плотно прижимал ее платье к телу, что у Джейме участилось сердцебиение. Платье было белым, как гобелены на стенах и покрывало на кровати. На широких рукавах и корсаже блестели маленькие изумруды.

Золотые волосы Серсеи были уложены в золотую сетку, украшенную более крупными изумрудами. Низкий вырез обнажал плечи и верхнюю часть грудей. Она была так прекрасна, что Джейме сразу захотелось заключить ее в объятия.

– Серсея. – Он тихо притворил за собой дверь. – Зачем ты здесь?

– Куда мне еще идти? – Она повернулась к нему, и он увидел слезы у нее на глазах. – Отец ясно дал понять, что я больше не нужна ему в совете. Ты поговоришь с ним, Джейме?

Джейме повесил свой плащ на вбитый в стену колышек.

– Я разговариваю с лордом Тайвином каждый день.

– Ну почему ты так упрям? Все, чего он хочет...

–...это убрать меня из Королевской Гвардии и отправить в Бобровый Утес.

– Не так уж это и страшно. Меня он тоже отсылает в Утес. Хочет отправить меня подальше, чтобы делать с Томменом все, что он хочет. Томмен мой сын, а не его!

– Томмен – наш король.

– Он еще мальчик. Испуганный маленький мальчик, у которого на глазах убили брата, праздновавшего собственную свадьбу. А теперь и его тоже хотят женить. На девице вдвое старше его и дважды овдовевшей!

Джейме опустился на стул, превозмогая боль в избитом теле.

– Тиреллы настаивают на этом браке, и я не вижу в нем вреда. Томмен одинок с тех пор, как Мирцелла уехала в Дорн, и он любит играть с Маргери и ее дамами. Пусть себе женятся.

– Он твой сын.

– Он мое семя, но отцом меня никогда не называл, как и Джоффри. Ты мне тысячу раз говорила, чтобы я не проявлял к ним неоправданного интереса.

– Ради их безопасности! И твоей тоже. Какой это имело бы вид, если бы мой брат играл роль отца при детях короля? Даже у Роберта могли возникнуть подозрения.

– Ну, теперь-то уж он ничего не заподозрит. – Джейме до сих пор чувствовал горечь во рту, думая о смерти Роберта. Это он должен был убить его, а не Серсея. – Жаль только, что умер он не от моей руки. – (Пока она еще была на месте.) – Если бы цареубийство вошло у меня в привычку, как говаривал он, я бы взял тебя в жены перед всем миром. Я не стыжусь моей любви к тебе – стыжусь лишь того, что делал, чтобы скрыть ее. Тот мальчонка в Винтерфелле...

– Разве я велела тебе выбрасывать его из окна? Если бы ты отправился на охоту со всеми, как я просила, ничего бы этого не случилось. Так ведь нет, тебя желание обуяло – не мог дождаться, когда мы вернемся в город.

– Я и так слишком долго ждал. Каково мне было видеть, как Роберт каждую ночь бредет к тебе в постель, и думать: а ну как в эту ночь он вдруг решит воспользоваться своим правом супруга? – Джейме вдруг вспомнилось то, другое винтерфеллское событие, которое не давало ему покоя. – В Риверране Кейтилин Старк обвиняла меня в том, что я послал какого-то наемника перерезать горло ее сыну. И снабдил его своим кинжалом.

– А, это, – презрительно бросила Серсея. – Тирион меня уже спрашивал.

– Кинжал в самом деле был, с этим не поспоришь. Леди Кейтилин показывала мне шрамы на своих ладонях. Это ты?..

– Не говори глупостей. – Серсея закрыла окно. – Да, я надеялась, что этот мальчик умрет. Как и ты. Даже Роберт полагал, что так будет лучше. «Мы убиваем наших лошадей, когда они ломают ноги, и собак, когда они слепнут, а вот оказать такую же милость искалеченным детям у нас духу не хватает», – сказал он мне. Спьяну, конечно.

Еще бы. Джейме долго охранял этого короля и знал, с каким гневом отрицал Роберт Баратеон то, что говорил накануне, хлебнув лишнего.

– Вы с ним были одни, когда он сказал это?

– Не думаешь же ты, что он мог брякнуть такое при Неде Старке! Разумеется, мы были одни. – Серсея, сняв с волос сетку, повесила ее на столбик кровати и тряхнула своими золотыми локонами. – Мы и наши дети. Не иначе как этого человека с ножом послала Мирцелла.

Это было задумано как насмешка, но Серсея попала в самую точку.

– Нет, не Мирцелла. Джоффри.

– Джоффри, правда, не любил Робба Старка, – нахмурилась Серсея, – но младший для него ничего не значил. Да он и сам тогда был совсем еще ребенком.

– Ребенком, очень хотевшим, чтобы его похвалил пьянчуга, которого он по твоей милости считал своим отцом. – В голову Джейме пришла одна неприятная мысль. – Тирион чуть не погиб из-за этого кинжала. Если он как-то узнал, что виновник всему Джоффри, он мог именно из-за этого...

– Мне нет дела, из-за чего. Пусть унесет эту причину с собой в преисподнюю. Если бы ты видел, как умирал Джоффри... он боролся, Джейме, боролся за каждый вздох, но словно какой-то злобный дух сдавил руками его горло. В глазах у него был такой ужас... Маленьким он всегда прибегал ко мне, когда пугался чего-нибудь или делал себе больно, но в тот раз я ничем не смогла ему помочь. Тирион убил его у меня на глазах, и я ничего не могла поделать! – Серсея упала перед Джейме на колени, взяв его руку в свои. – Джофф умер, Мирцелла в Дорне – только Томмен у меня остался. Не позволяй отцу отнять его у меня, пожалуйста, Джейме.

– Лорд Тайвин моего позволения не спрашивал. Я могу, конечно, с ним поговорить, только он не послушает.

– Послушает, если ты согласишься уйти из Королевской Гвардии.

– Я не уйду из Королевской Гвардии.

Серсея подавила слезы.

– Ты мой светлый рыцарь, Джейме. Ты не можешь бросить меня теперь, когда я больше всего в тебе нуждаюсь! Отец отнимает у меня сына, отсылает меня прочь... и если ты ему не помешаешь, он принудит меня выйти замуж снова!

Такого поворота следовало ожидать, и все же он явился для Джейме неожиданностью. Удар, полученный им от Серсеи, оказался побольнее тех, что нанес ему сир Аддам.

– За кого?

– Какая разница? За какого-нибудь лорда, которого отец сочтет для себя полезным. Мне все равно. Я не хочу другого мужа. Ты единственный мужчина, который мне нужен.

– Тогда скажи ему об этом!

Серсея отпустила его руку.

– Опять эти безумные речи. Хочешь, чтобы нас опять разлучили, как сделала мать, узнав про наши игры? Чтобы Томмен лишился трона, а Мирцелла – жениха? Я хочу быть твоей женой, мы принадлежим друг другу, но это невозможно, Джейме. Мы брат и сестра.

– Таргариены...

– Но мы не Таргариены!

– Тише, – процедил он. – Ты разбудишь моих братьев. Мы не можем этого допустить – люди не должны знать, что ты приходила ко мне.

– Джейме, – с плачем сказала она, – ты думаешь, я не хочу этого так же, как хочешь ты? За кого бы меня ни выдали, ты нужен мне рядом, в моей постели, во мне. Ничто не может изменить того, что есть между нами. Позволь мне доказать это. – Она приподняла его камзол и стала развязывать бриджи.

Его тело сразу откликнулось на это.

– Нет, – сказал он. – Не здесь. – В башне Белый Меч, а тем паче в покоях лорда-командующего, такими вещами никогда не занимались. – Здесь нельзя, Серсея.

– В септе было можно – почему же здесь нет? – Она вынула его член и склонилась над ним.

Джейме отстранил ее обрубком правой руки.

– Говорю тебе – нет. – Он заставил себя встать.

На миг ее ярко-зеленые глаза наполнились смущением и страхом, но эти чувства тут же сменились яростью. Серсея поднялась и оправила юбки.

– Что тебе отрезали в Харренхолле – руку или мужское естество? – Золотые волосы рассыпались по ее обнаженным белым плечам. – Я сделала глупость, что пришла сюда. У тебя недостает мужества отомстить за Джоффри, с чего я взяла, что ты сможешь защитить Томмена. Как видно, Бесу следовало убить всех трех наших детей – может, хоть это тебя бы расшевелило!

– Тирион ни за что бы не тронул ни Мирцеллу, ни Томмена, и в том, что он убил Джоффри, я тоже не уверен.

– Как ты можешь говорить это после всех его угроз? – гневно скривила рот Серсея.

– Угрозы – пустые слова. Он клянется, что не делал этого.

– Еще бы он не клялся! По-твоему, карлики неспособны лгать?

– Мне он солгать не может – так же, как и ты.

– Ты большой желтоволосый дурень. Он лгал тебе тысячу раз, и я тоже. – Она снова подобрала волосы и сняла со столбика свою сетку. – Думай, как тебе угодно. Маленькое чудовище в темнице, и скоро сир Илин отрубит ему голову. Можешь взять ее себе на память. Пусть она спит с тобой в этой холодной белой постели, пока окончательно не сгниет.

– Уходи лучше, Серсея. Не зли меня.

– Злой калека – вот ужас-то! – засмеялась она. – Жаль, что у лорда Тайвина Ланнистера не было сыновей. Я бы ему подошла в наследники, вот только стручка промеж ног у меня нет. Кстати, ты бы убрал свой, братец – уж очень жалостный у него вид.

Она ушла, и Джейме последовал ее совету, с трудом управившись с завязками одной рукой. Призрачные пальцы болели, как одержимые. Он потерял руку, отца, сына, сестру, любовницу, скоро и брата потеряет – однако все кругом твердят, что эту войну выиграл дом Ланнистеров.

Джейме надел плащ и спустился вниз. Сир Борос сидел за чашей вина в общей комнате.

– Как допьете, скажите сиру Лорасу, что я готов ее принять.

Сир Борос по малодушию своему ограничился злобным взглядом.

– Кого принять?

– Вы просто скажите Лорасу, и все.

– Слушаюсь. – Сир Борос допил свою чашу. – Слушаюсь, милорд.

Впрочем, торопиться он не стал – а может быть, не сразу нашел Лораса. Они явились лишь через несколько часов – стройный красавец юноша и здоровенная безобразная девица. Джейме сидел в круглой комнате один, праздно листая Белую Книгу.

– Вы желали видеть девицу Тарт, милорд? – спросил сир Лорас.

– Да. – Джейме левой рукой поманил их к себе. Насколько я понял, вы с ней поговорили?

– Да, милорд, как вы приказывали.

– И что же?

Молодой рыцарь напрягся.

– Возможно... все было так, как она говорит, сир. Но я не уверен, что это был Станнис.

– Варис рассказывал, что кастелян Штормового Предела тоже погиб при странных обстоятельствах.

– Сир Кортни Пенроз, – печально молвила Бриенна, – хороший человек.

– Упрямец. Он не желал уступить Королю с Драконьего Камня, а потом вдруг взял да и прыгнул с башни. – Джейме встал. – Мы еще поговорим об этом с вами, сир Лорас, а теперь прошу вас оставить меня с Бриенной.

Женщина, на его взгляд, ничуть не изменилась – такая же уродливая и неуклюжая, как всегда. Кто-то опять нарядил ее в женское платье, но оно сидело на ней много лучше, чем та розовая тряпка, которую нацепил на нее козел.

– Голубое вам к лицу, миледи, – заметил Джейме. – Оно подходит к цвету ваших глаз. – Глаза у нее и правда чудесные.

Бриенна смущенно оглядела себя.

– Септа Дониза подложила в корсаж материю, чтобы придать ему форму. Она сказала, что ее прислали вы. – Бриенна стояла у самой двери, как бы готовясь убежать в случае надобности. – Вы теперь...

– Не такой, как был? – усмехнулся краем рта Джейме. – Немного мяса наросло на ребрах да вшей поубавилось, вот и все. Обрубок на месте. Закрой дверь и поди сюда.

Она повиновалась.

– Этот белый плащ...

– Он новый, но я уверен, что скоро его замараю.

– Я не это... я хотела сказать, что он тебе идет. – Она подошла чуть поближе. – Джейме... ты правда веришь в то, что сказал сиру Лорасу? О короле Ренли и тени?

– Я бы сам убил Ренли, попадись он мне в бою, – пожал плечами Джейме, – какое мне дело до того, кто перерезал ему глотку?

– Ты заступился за мою честь...

– Я ведь Цареубийца, забыла? Когда я ручаюсь за твою честь, это все равно как если бы шлюха поручилась за твою невинность. – Джейме откинулся назад, глядя на нее снизу вверх. – Железные Икры отправился на север – он везет Арью Старк Русе Болтону.

– Ты отдал ее им? – в испуге вскричала она. – Ты поклялся леди Кейтилин...

– Да... с мечом у горла, однако поклялся. Но леди Кейтилин мертва. Я бы не смог вернуть ей дочерей, даже если бы они у меня были. А девочка, которую мой отец отправил с Уолтоном, – не Арья Старк.

– Не Арья?

– Ты расслышала верно. Мой отец выдал за нее какую-то худенькую северяночку примерно того же возраста и с тем же цветом волос, одел ее в белое и серое, застегнул ей плащ серебряным волком и назначил ее в жены Болтонову бастарду. Я говорю это тебе, чтобы ты не вздумала скакать за ней следом и не дала себя убить ни за что ни про что. Мечом ты владеешь неплохо, но с двумя сотнями мужчин даже тебе не сладить.

– Когда лорд Болтон узнает, что твой отец заплатил ему фальшивой монетой... – покачала головой Бриенна.

– Он знает. «Все Ланнистеры лгут», помнишь? Эта девочка, настоящая или подложная, служит его цели – вот главное. Кто скажет, что она не Арья? Все, кто близко знал Арью Старк, умерли, кроме ее сестры, а она исчезла.

– Если это правда, зачем ты тогда выдаешь мне секреты своего отца?

«Секреты десницы. Отца у меня больше нет».

– Я плачу свои долги, как всякий порядочный лев. Я в самом деле обещал вернуть дочерей леди Кейтилин... и одна из них еще жива. Мой брат может знать, где она, но он молчит. Серсея убеждена, что Санса помогала ему в убийстве Джоффри.

Женщина упрямо сжала губы.

– Я не верю, что эта славная девочка – отравительница. Леди Кейтилин говорила, что у нее любящее сердце. Твой брат один виновен. Сир Лорас сказал, что его осудили.

– Даже дважды – и словами, и сталью. Резня была будь здоров. Ты не смотрела из окна на поединок?

– Мое окно выходит на море, но я слышала крики.

– Принц Оберин Дорнийский мертв, сир Григор Клиган при смерти, а Тирион осужден на смерть в глазах богов и людей. Его держат в темнице и скоро казнят.

– Ты не веришь, что он это сделал, – пристально глядя на него, сказала Бриенна.

– Мы с тобой слишком хорошо знаем друг друга, женщина, – с жесткой улыбкой ответил ей Джейме. – Тирион подражал мне с тех пор, как начал ходить, но цареубийца в семье один – я. Джоффри убила Санса Старк, и брат ее выгораживает. Время от времени у него бывают такие приступы благородства. Последний стоил ему носа, этот будет стоить головы.

– Нет. Дочь миледи не могла совершить убийства.

– Ох и упряма же ты, женщина, ох и глупа.

Она покраснела.

– Меня зовут...

– Бриенна Тарт, – вздохнул он. – У меня для тебя есть подарочек. – Джейме нырнул под стул лорда-командующего и вытащил свой подарок, обернутый в темно-красный бархат.

Бриенна осторожно, словно опасаясь укуса, протянула большую веснушчатую руку, взяла сверток и развернула ткань. На свету блеснули рубины. Бриенна сомкнула пальцы вокруг обтянутой кожей рукоятки и бережно извлекла меч из ножен. Кровавая и черная рябь побежала по клинку, и отраженный красный блик очертил лезвие.

– Это валирийская сталь? Никогда не видела таких красок.

– Я тоже. Было время, когда я отдал бы правую руку за такой меч. А теперь, когда я ее отдал, получается, что меч мне ни к чему. Бери его. – И он, не дав ей отказаться, продолжил: – У столь прекрасного меча должно быть имя. Мне будет приятно, если ты назовешь его «Верный Клятве». И знай: я отдаю его тебе с условием.

– Я уже говорила, что не буду служить... – потемнела она.

– Столь гнусным тварям, как мы. Я помню. Послушай меня, Бриенна. Мы оба дали клятву, касающуюся Сансы Старк. Серсея намерена найти эту девушку и убить ее, где бы она ни была...

Широкое лицо Бриенны перекосилось от ярости.

– Если ты думаешь, что я способна причинить зло дочери моей госпожи ради какого-то меча, ты...

– Да слушай же, – рявкнул он, взбешенный подобным предположением. – Я хочу, чтобы ты нашла Сансу первой и увезла ее в безопасное место. Как нам иначе сдержать свой дурацкий обет, данный твоей драгоценной леди Кейтилин?

– Я думала... – заморгала женщина.

– Я знаю, что ты думала. – Джейме не мог больше на нее смотреть. Блеет, как овца, будь она проклята. – После смерти Неда Старка его меч отдали королевскому палачу, но мой отец рассудил, что такой клинок слишком хорош, чтобы рубить им головы. Сиру Илину он дал новый меч, а Лед велел расплавить и перековать. Из него вышло целых два клинка. Один из них ты держишь в руках и потому будешь защищать дочь Неда Старка его же собственной сталью, если это для тебя что-то значит.

– Сир, я должна извини...

– Забирай меч и уходи, пока я не передумал, – оборвал ее он. – На конюшне стоит гнедая кобыла, такая же уродина, как и ты, но несколько лучше вышколенная. Скачи за северянами, ищи Сансу или возвращайся на свой сапфировый остров – мне дела нет. Лишь бы я тебя больше не видел.

– Джейме...

– Цареубийца, – поправил он. – Прочисти этим ножичком уши, женщина. Пора нам расстаться.

– Джоффри был твоим...

– Королем. На этом и остановимся.

– Ты говоришь, что его убила Санса – зачем тебе спасать ее?

«Затем, что Джоффри был для меня всего лишь сгустком семени в лоне Серсеи. И он заслужил такую смерть».

– Я создал одного короля и прикончил другого. Санса Старк – мой последний случай обрести честь. Кроме того, – слегка улыбнулся он, – цареубийцы должны держаться заодно. Уйдешь ты когда-нибудь или нет?

Ее рука плотно охватила рукоять меча.

– Хорошо. Я найду эту девочку и сберегу ее. Ради ее леди-матери и ради тебя. – Она поклонилась, повернулась и вышла вон.

Джейме сидел за столом, пока комнату не наполнили сумерки. Тогда он зажег свечу и раскрыл Белую Книгу на своей странице. В ящике стола нашлись перо и чернила. Неуклюжим почерком, сделавшим бы честь шестилетке, только начавшему учиться у мейстера, он вывел под последней строкой, написанной сиром Барристаном:

«Побежден в Шепчущем лесу Молодым Волком Роббом Старком во время Войны Пяти Королей. Содержался пленником в Риверране. Освобожден под честное слово, которого не сдержал. Вновь взят в плен Бравыми Ребятами и лишен правой руки Жирным Золло по приказу их командира Варго Хоута. Возвращен в Королевскую Гавань благодаря Бриенне, Тартской Деве».

Когда он закончил, больше трех четвертей страницы между верхним красным щитом с золотым львом и нижним белым остались незаполненными. Сир Герольд Хайтауэр начал его историю, а сир Барристан Селми ее продолжил, но остальное Джейме придется завершать самому, и он может написать здесь все, что захочет.

Все, что захочет...

ДЖОН

С востока дул такой сильный ветер, что тяжелая клеть раскачивалась под его натиском. Она ползла вниз по Стене, и плащ Джона хлопал о ее прутья. Солнце едва проглядывало бледным пятном сквозь свинцово-серые тучи. На убойной полосе горело с тысячу костров, но их огни казались бессильными против этого ненастья и холода.

Да, мрачный денек. Ветер снова тряхнул клеть, и Джон ухватился за прутья руками в перчатках. Земля у него под ногами терялась во мраке, как будто его опускали в какую-то бездонную яму. Ну что ж, смерть, в сущности, и есть бездонная яма, и когда этот день закончится, его имя навсегда покроется мраком.

Говорят, что бастрады родятся от похоти и лжи, потому и натура у них вероломная. Раньше Джон хотел доказать, что это не так, доказать своему лорду-отцу, что он может быть ему таким же хорошим и преданным сыном, как Робб. Да только ничего у него не вышло. Робб – король и настоящий герой, а Джона если и вспомнят, то назовут предателем, клятвопреступником и убийцей. Хорошо, что лорд Эддард не дожил до такого позора.

Надо было остаться в той пещере с Игритт. Если после смерти есть какая-то жизнь, он может надеяться, что скажет ей об этом. Она вцепится ему в лицо, как тот орел, и назовет его трусом, но он все равно скажет. Джон размял пальцы правой руки, как учил его мейстер Эйемон. Эта привычка стала частью его, а чтобы иметь хоть какую-то надежду убить Манса-Разбойника, нужны гибкие пальцы.

Утром его выволокли наружу, продержав четверо суток во льду, в камере пяти футов в длину, в ширину и в высоту, слишком тесной, чтобы лечь во весь рост, и слишком низкой, чтобы стоять. Стюарды давно обнаружили, что мясо и прочий провиант могут долго храниться в таких кладовых, выдолбленных в толще Стены... зато узники там недолго выдерживают. «Тут ты и подохнешь, Лорд Сноу», – сказал ему сир Аллисер, прежде чем закрыть тяжелую деревянную дверь, и Джон вполне ему поверил. Но этим утром его выволокли наружу и притащили, закоченевшего и дрожащего, обратно в королевскую башню, к брыластому Яносу Слинту.

– Этот старый мейстер говорит, что тебя нельзя вешать, – объявил Слинт. – Он написал Костеру Пайку и имел наглость показать это письмо мне. Он говорит, что ты не предатель.

– Эйемон зажился на свете, милорд, – заметил сир Аллисер, – и ум его помутился так же, как и зрение.

– Верно. Слепец с цепью на шее – кем он, собственно, себя мнит?

Эйемоном Таргариеном, подумал Джон, сыном и братом королей, который сам мог бы стать королем. Но вслух он этого не сказал.

– Однако я никому не позволю сказать, что Янос Слинт повесил невиновного. Я решил дать тебе последний случай доказать свою мнимую преданность нам, Лорд Сноу. Последний случай исполнить свой долг! – Слинт встал. – Манс-Разбойник желает переговоров. Он понимает, что теперь, когда сюда пришел Янос Слинт, дело его пропащее, но этот Король за Стеной – трус и сам к нам не идет. Он хорошо знает, что в таком разе я его повешу – повешу за ноги на вершине Стены, на двухсотфутовой веревке. Он не идет и просит, чтобы к нему пришел наш посланник.

– И мы посылаем тебя, Лорд Сноу, – улыбнулся сир Аллисер.

– Меня? – тусклым голосом отозвался Джон. – Почему меня?

– Ты состоял в их шайке, – сказал Торне. – Манс тебя знает и поверит скорее тебе, чем кому-то другому.

Джон чуть не рассмеялся вслух.

– Как раз наоборот. Манс подозревал меня с самого начала. Если я снова явлюсь к нему в черном плаще и буду говорить от имени Ночного Дозора, он поймет, что я его предал.

– Он просил посла, и мы шлем тебя, – сказал Слинт. – Если ты боишься встречи с этим изменником, мы вернем тебя в твою камеру – только на этот раз, пожалуй, без мехового плаща.

– В этом не будет нужды, милорд, – сказал сир Аллисер. – Лорд Сноу выполнит наше поручение и докажет нам, что он не предатель, а верный брат Ночного Дозора.

Джон понимал, что из этих троих Торне намного умнее и все это наверняка придумал он. Выбора у Джона не оставалось.

– Хорошо, я пойду, – коротко сказал он.

– Милорд, – напомнил Янос Слинт. – Когда ты обращаешься ко мне...

– Я пойду... но вы совершаете ошибку, милорд. Вы посылаете не того человека, милорд. Один мой вид вызовет гнев у Манса. Милорд мог бы добиться более выгодных условий, если бы послал...

– Условий? – хмыкнул сир Аллисер.

– Янос Слинт не условливается с беззаконными дикарями, Лорд Сноу. Нет.

Поиск по сайту: