Через стену и прямо в пасть 15 страница

– Возможно, ты сам был орудием богов, пожелавших изгнать его. Ты об этом никогда не думал?

– Я? – Он рассмеялся. – Что ж, возможно это и так. Но вообще-то этих богов не особенно волнует, выживем мы или умрем.

– Разумеется, их это не волнует! Да и чего бы они стали об этом беспокоиться? Они же боги… А ты, кстати, никому из них не поклоняешься?

И Эрагону показалось, что этот вопрос для Насуады особенно важен. Он задумался. Потом пожал плечами.

– Их так много, откуда мне знать, кого выбрать?

– Почему бы не создателя их всех, Унулукуну, дарующего вечную жизнь?

Эрагон не сдержался и усмехнулся.

– Если только я не заболею или меня кто-нибудь не убьет, я могу прожить даже тысячу лет или больше. И если я действительно столько проживу, то и представить себе не могу, чтобы мне еще и после смерти жить захотелось. А что еще может предложить мне бог? С Элдунари у меня хватит сил почти на все.

– Боги также дают возможность снова увидеть тех, кого мы любим. Разве ты этого не хочешь?

Поколебавшись, Эрагон ответил:

– Хочу. Но все же не хотел бы жить вечно. Это представляется мне даже более пугающим, чем «уход в пустоту», как это называют эльфы.

Насуада, казалось, была огорчена и взволнована его ответом.

– Значит, ты считаешь, что никому не обязан давать отчет о своей жизни, кроме Сапфиры и себя самого?

– Насуада, я что, плохой человек? (Она молча покачала головой.) Тогда доверься мне и позволь сделать то, что я считаю правильным. Да, я уверен, что обязан держать ответ перед Сапфирой, перед Элдунари и перед всеми теми Всадниками, которым еще только предстоит появиться. Но я несу ответственность и перед тобой, и перед Арьей, и перед Ориком, и перед всеми народами Алагейзии. Мне не нужен хозяин, чтобы наказывать меня или указывать мне, как я должен в том или ином случае поступать. Если бы он был мне нужен, я бы ничем не отличался от ребенка, следующего указаниям своего строгого отца только потому, что тот может высечь его кнутом, а не потому, что надо действительно постараться быть хорошим.

Насуада несколько секунд внимательно на него смотрела, потом сказала:

– Хорошо, тогда я буду просто полагаться на твое слово.

И снова они долго молчали, слушая пение струй. Свет садящегося солнца высветил трещины и выбоины в подбрюшье скалистого выступа, нависшего над городом.

– А что, если нам понадобится твоя помощь? – спросила Насуада.

– Тогда я вам помогу. Я вас не брошу, Насуада. Обещаю. Я установлю постоянную связь с тобой, и ты всегда сможешь со мной связаться с помощью зеркала в твоем кабинете; и то же самое я сделаю для Рорана и Катрины. Если возникнет беда, я непременно найду способ послать вам помощь. Возможно, сам я и не смогу явиться вовремя, но непременно помогу.

Она кивнула.

– Я знаю, что поможешь. – И вздохнула. Она была явно огорчена.

– В чем дело? – спросил он.

– Все ведь шло так хорошо! Гальбаторикс умер. Все сражения закончились. Мы собирались наконец решить проблему магов. Ты и Сапфира должны были возглавить орден Всадников. А теперь… Я просто не знаю, как нам быть дальше!

– Все устроится, я уверен. Ты найдешь правильное решение.

– Если бы ты остался здесь, искать его было бы куда легче… Ты, по крайней мере, согласишься назвать Имя древнего языка тому, кого мы изберем предводителем магов?

Эрагону не нужно было даже думать на сей счет, ибо он уже рассматривал такую возможность. Но ответил он так:

– Я мог бы, но со временем, мне кажется, все мы пожалели бы об этом.

– Значит, ты этого делать не станешь?

Он покачал головой.

Теперь на лице ее было отчетливо написано отчаяние.

– Но почему? Почему ты даже этого сделать не хочешь?

– Это Слово слишком опасно, чтобы им пользовались направо и налево. Понимаешь, Насуада, если у какого-то мага окажется слишком много амбиций, но не хватит сил, чтобы сдержать их, в мире может возникнуть настоящий хаос. С помощью этого Слова такой маг может уничтожить даже сам древний язык. Никто, даже Гальбаторикс, не был настолько безумен, чтобы это сделать. Однако не слишком опытный и не слишком умелый маг, жаждущий власти, вполне может и попытаться. Кто знает, чем это кончится? В настоящий момент только Арья, Муртаг и драконы – ну, и я сам, конечно, – знают это имя. И лучше оставить все как есть.

– Значит, когда ты покинешь Алагейзию, мы будем зависеть от Арьи, если нам вдруг понадобится это имя?

– Ты же знаешь, что она всегда поможет. Скорее уж я стал бы беспокоиться насчет Муртага.

Насуада, казалось, заглянула куда-то в глубь своей души и сказала:

– Насчет него можно не беспокоиться. Он нам не угроза. Больше не угроза.

– Как скажешь. Если твоей целью является желание держать в узде всех заклинателей, тогда имя древнего языка – это как раз и есть та тайна, которую лучше всего не доверять никому.

– Если это действительно так, тогда… да, я понимаю.

– Спасибо. Есть и еще кое-что, что тебе следует знать.

Насуада настороженно глянула на него:

– Вот как?

И он рассказал ей о тех идеях, которые недавно пришли ему в голову относительно ургалов. Выслушав его, Насуада некоторое время молчала, потом сказала:

– Ты слишком много на себя берешь, Эрагон!

– Приходится. Больше никто и не стал бы столько на себя брать. Так ты одобряешь? По-моему, это единственный способ обеспечить долгосрочный мир.

– А ты уверен, что это разумно?

– Не до конца, но, думаю, нам надо попробовать.

– И с гномами тоже? Это что, действительно так необходимо?

– Да. И это только справедливо. Кстати, это поможет установить равновесие между различными народами.

– А если они не согласятся?

– Я уверен, что согласятся.

– В таком случае поступай, как считаешь нужным. Тебе не нужно мое одобрение – ты достаточно ясно дал это понять, – но я согласна: эти действия, похоже, необходимы. Иначе лет через двадцать – тридцать мы можем столкнуться с точно такими же проблемами, какие были у наших предков, когда они впервые прибыли в Алагейзию.

Эрагон слегка поклонился и сказал:

– Хорошо, я все устрою.

– Когда ты собираешься нас покидать?

– Тогда же, когда и Арья.

– Так скоро?

– Нет причин ждать дольше.

Насуада прислонилась к парапету, не сводя глаз с фонтана.

– Ты приедешь к нам погостить?

– Я попробую, но… вряд ли. Когда Анжела гадала мне, она сказала, что я никогда не вернусь.

– Вот как… – Насуада вдруг словно охрипла. Она резко повернулась к Эрагону и посмотрела ему прямо в глаза. – Я буду скучать по тебе.

– И я по тебе.

Она плотно сжала губы, словно стараясь не заплакать. Потом шагнула к нему и обняла. Он тоже обнял ее, и они постояли так несколько секунд, а потом Эрагон сказал:

– Насуада, если ты когда-нибудь устанешь быть королевой или захочешь найти место, где могла бы жить в мире и покое, приезжай к нам. Тебе в нашем замке всегда будут рады. Я не могу сделать тебя бессмертной, но я могу значительно продлить годы твоей жизни, и эти годы ты проведешь в добром здравии.

– Спасибо. Я очень благодарна за твое предложение и не забуду его.

Однако у Эрагона было ощущение, что она никогда не сможет заставить себя покинуть Алагейзию, какой бы старой ни была. Слишком сильно было в ней чувство долга.

Затем он спросил:

– Ты дашь нам свое благословение?

– Конечно. – И она взяла его лицо в обе руки, поцеловала его в лоб и сказала: – Благословляю вас обоих, тебя и Сапфиру. И пусть всюду, куда бы вы ни направились, вам сопутствуют мир и удача.

– И тебе я желаю того же самого, – сказал Эрагон.

Насуада еще раз ласково погладила его по щеке, а потом махнула рукой, и он пошел прочь, оставив ее в одиночестве на балконе.

Кровавый долг

Опускаясь по лестнице, Эрагон наткнулся на травницу Анжелу. Она сидела, скрестив ноги, в темном дверном проеме и вязала нечто, похожее на бело-голубую шляпу. Поля шляпы были покрыты странными рунами, значения которых Эрагон разобрать не сумел. Рядом с нею лежал Солембум, пристроив ей на правое колено голову и тяжелую переднюю лапу.

Эрагон остановился, несколько удивленный, потому что не видел их обоих – он даже не сразу вспомнил, как долго, – наверное, с первых часов после окончания битвы за Урубаен. С тех пор они словно исчезли куда-то.

– Приветствую тебя, – сказала Анжела, не поднимая глаз.

– И я тебя приветствую, – ответил Эрагон и спросил: – А что ты тут делаешь?

– Вяжу шляпу.

– Это я вижу, но почему именно здесь?

– Потому что хотела с тобой увидеться. – Спицы в ее руках, слегка позванивая, мелькали с завораживающей регулярностью и быстротой, как тонкие языки пламени. – Говорят, что вы с Сапфирой забираете драконьи яйца и Элдунари и покидаете Алагейзию?

– Как ты и предсказывала, – сердито буркнул Эрагон, приходя в отчаяние от того, что Анжеле удалось выведать такую важную тайну. Подслушать их с Насуадой разговор она никак не могла – не позволила бы магическая защита, – и, насколько он знал, никто не мог рассказать ни ей, ни Солембуму о существовании драконьих яиц или тех Элдунари, с острова Врёнгарда.

– Ну да, предсказывала. Но никак не думала, что буду провожать тебя.

– Откуда ты узнала? От Арьи?

– От нее? Ха! Едва ли она бы мне рассказала. Нет, у меня иные возможности. – Анжела перестала вязать и посмотрела на Эрагона, поблескивая глазами. – Но тебе я о них не расскажу. В конце концов, и мне хочется иметь кое-какие тайны.

– Правда?

– Правда! И если ты намерен разговаривать со мной без должного уважения, то зря я вообще побеспокоилась и пришла сюда.

– Извини. Просто мне… немного не по себе. – И, помолчав, Эрагон спросил: – А зачем ты хотела меня видеть?

– Я всего лишь хотела попрощаться с тобой и пожелать тебе удачи в пути.

– Спасибо.

– Угу. Постарайся не слишком загружать себе голову, где бы ты в итоге ни решил поселиться. И старайся как можно больше бывать на солнце.

– Постараюсь. А чем займетесь вы с Солембумом? Останетесь здесь и будете присматривать за Эльвой? Ты как-то говорила, что собираешься ею заняться.

Травница фыркнула самым неподобающим для дамы образом.

– Остаться? Как я могу остаться, когда Насуада намерена за каждой ведьмой шпионить?

– Так ты и об этом слышала?

Анжела быстро на него глянула.

– Мне это не нравится! Мне это очень не нравится! Я не желаю, чтобы со мной обращались, как с набедокурившим ребенком! Нет, пришла, видно, пора и нам с Солембумом перебираться в более дружелюбные места, в Беорские горы, например, или в Дю Вельденварден.

Эрагон, поколебавшись, спросил:

– А с нами ты не хотела бы отправиться?

Солембум открыл один глаз и некоторое время пристально смотрел на Эрагона, потом снова зажмурился.

– Очень мило с твоей стороны было предложить это, – сказала Анжела, – но, думаю, мы твое предложение отклоним. По крайней мере, пока. Сидеть там и караулить Элдунари, а также учить молодых Всадников уму-разуму… Нет, по-моему, это скучно. Хотя воспитывать молодых драконов, пожалуй, неплохо. Даже увлекательно. Впрочем, пока что мы с Солембумом останемся в Алагейзии. Я действительно хочу приглядеть за Эльвой, ее еще хотя бы несколько лет нельзя оставлять без внимания.

– Ну, а свою «череду интересных событий» ты получила?

– Нет, конечно! Череда событий – это и есть смысл жизни. – Анжела продемонстрировала Эрагону наполовину законченную шляпу. – Как тебе? Нравится?

– Красивая. Особенно голубой цвет. Но что говорят эти руны?

– Раксакори… впрочем, неважно. Все равно это тебе ничего не скажет. Спокойного путешествия вам с Сапфирой. И помни, Эрагон: тебе следует остерегаться уховерток и диких хомяков. Свирепые твари, эти дикие хомяки.

Он невольно улыбнулся.

– И тебе спокойных странствий. И тебе, Солембум.

У кота снова приоткрылся один глаз, и он мысленно сказал Эрагону:

«И тебе спокойного пути, Убийца Королей».

Эрагон вышел из дворца и долго шел по городу, пока не добрался до того дома, где поселились Джоад и его жена Хелен. Дом был красивый, с высоким забором и большим садом, в дверях стояли и кланялись многочисленные слуги. Хелен явно преуспевала. Ей удалось создать новую торговую компанию, значительно большую, чем была у них в Тирме, и теперь она обеспечивала продовольствием не только варденов, но и все королевство Насуады.

Эрагон застал Джоада, когда тот умывался в преддверии вечерней трапезы. Но обедать с ними Эрагон отказался и немало времени потратил на то, чтобы объяснить Джоаду то, что только что объяснял Насуаде. Сперва Джоад был удивлен и даже огорчен, но под конец согласился, что Эрагону с Сапфирой необходимо покинуть Алагейзию. Как и в случае с Насуадой и Анжелой, Эрагон и Джоада пригласил присоединиться к ним.

– Искушение велико, – ответил ему Джоад, – и все же мое место здесь. У меня есть моя работа, да и Хелен впервые за долгое время действительно счастлива. Илирия стала нашим домом, и мы оба больше никуда не хотим переезжать.

Эрагон понимающе кивнул. А Джоад спросил:

– Вот ты собираешься в такие края, куда мало кто, кроме драконов и Всадников, заглядывал, а знаешь ли ты, что находится на востоке? Есть ли там другое море?

– Есть, если лететь достаточно далеко.

– А между этим морем и тем?

Эрагон пожал плечами:

– В основном безлюдные земли – так, во всяком случае, говорят Элдунари. И у меня нет причин предполагать, что за последнее столетие там что-то так уж сильно изменилось.

И Джоад, наклонившись к самому его уху, очень тихо сказал:

– Раз уж ты собрался покинуть Алагейзию… я вот что тебе хочу поведать. Помнишь, я рассказывал тебе об Аркаэне, неком ордене, который посвятил себя сохранению знаний?

Эрагон кивнул:

– Помню. Ты еще говорил, что монах Хеслант тоже к этому ордену принадлежал.

– Как и я. – Заметив изумленный взгляд Эрагона, Джоад пожал плечами и как-то робко пригладил волосы. – Я очень давно в этот орден вступил, еще в молодости, когда искал, кому и во имя чего служить. Я в течение долгих лет обеспечивал Аркаэну самыми различными сведениями, собирал для них свитки и манускрипты, а они в свою очередь помогали мне. В общем, я подумал, что тебе надо бы это знать. Бром был единственным человеком, которому я об этом рассказывал.

– И даже Хелен ничего не знает?

– Даже она… Короче говоря, как только я закончу ваше с Сапфирой жизнеописание и историю возрождения Всадников, я отошлю эту работу в один монастырь, принадлежащий нашему ордену – он находится в Спайне, – и ее включат в виде обширного приложения в «Домиа абр Вирда». Твоя история не будет забыта, Эрагон! Это я, по крайней мере, могу тебе обещать.

И Эрагону отчего-то было очень приятно узнать об этом.

– Спасибо тебе, – сказал он, крепко сжимая руки Джоада.

– И тебе, Эрагон Губитель Шейдов.

Эрагон вернулся в тот замок, где теперь жили они с Сапфирой и Роран с Катриной.

Все они ждали его к ужину.

Во время ужина только и разговоров было об Арье и Фирнене. Насчет своего отъезда Эрагон пока помалкивал – он хотел дождаться конца трапезы. Когда же ужин был окончен и они все – в том числе и малышка – перешли в другую комнату, за окном которой во дворе рядом с Фирненом дремала Сапфира, Эрагон все же решил затронуть неизбежную тему.

Как он и ожидал, Катрина и Роран отреагировали весьма бурно и попытались убедить его переменить это решение. Эрагон целый час излагал им разнообразные аргументы, потому что они спорили с каждым пунктом его плана и отказывались смириться с его отъездом.

Наконец Роран воскликнул:

– Черт побери, но ты же член нашей семьи! Ты не можешь нас бросить!

– Я должен. И ты понимаешь это не хуже меня. Ты просто не хочешь ко мне прислушаться.

Роран треснул кулаком по столу. На щеках у него заходили желваки, он встал и, широко шагая, отошел к окну.

Девочка заплакала, и Катрина, погладив ее по спинке, сказала:

– Ш-ш-ш, тише!

Эрагон тоже подошел к окну, встал рядом с Рораном и сказал:

– Я знаю, ты бы хотел, чтобы я остался, да и сам я этого хотел бы, но пойми: у меня нет выбора.

– Конечно же есть! Уж у тебя-то выбор всегда есть!

– И я его уже сделал. И считаю его правильным.

У них за спиной послышался голос Катрины:

– Если ты покинешь Алагейзию, Эрагон, наша Измира так и вырастет, не узнав толком родного дядю!

– Ничего подобного, – возразил Эрагон, вновь садясь рядом с Катриной. – Я сделаю так, что смогу с ней разговаривать. И позабочусь, чтобы она была хорошо защищена. Возможно, время от времени я даже смогу присылать ей подарки. – Он опустился на колени и протянул малышке палец. Она ухватилась за него крепенькой ручонкой и сильно потянула.

– Но ведь самого-то тебя здесь не будет!

– Нет… самого меня здесь, конечно, не будет. – Эрагон нежно высвободил палец из цепкой ручонки Измиры, снова встал и подошел к Рорану. – Но я ведь уже предлагал вам, вы тоже могли бы отправиться со мной.

Желваки опять заходили у Рорана на щеках.

– И отказаться от долины Паланкар? – Он покачал головой. – Хорст и другие уже готовятся туда возвращаться. Мы собирались заново отстроить Карвахолл, чтобы он стал самым красивым селением во всем Спайне. И ты мог бы нам помочь и все было бы как раньше…

– Я бы хотел, но не могу.

Внизу, во дворе, Сапфира что-то пробулькала, не раскрывая пасти, и ткнулась мордой в бок Фирнена. Зеленый дракон тут же придвинулся к ней поближе.

Роран очень тихо спросил:

– Неужели нет какого-нибудь иного выхода?

– Мы с Сапфирой долго ломали голову, но ничего другого придумать не смогли.

– Черт побери! Неправильно это! Почему ты после всего должен покидать Алагейзию и отправляться жить в дикие края в полном одиночестве!

– Я вовсе не буду так уж одинок. Бледхгарм и еще несколько эльфов отправятся с нами.

Роран нетерпеливо отмахнулся.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. – Он пожевал кончик уса и оперся руками о каменный подоконник. Эрагон видел, как сильно напряжены его мощные руки. Затем Роран снова повернулся к нему. – И с чего же ты начнешь, когда доберешься туда – неведомо куда?

– Найду подходящий холм или утес и построю на его вершине замок – достаточно большой, чтобы в нем поместились все драконы, чтобы им там всегда было безопасно. А ты чем займешься? Ну, восстановишь ты нашу деревню, а потом что?

Слабая улыбка скользнула по губам Рорана.

– Что-нибудь в том же роде. С доходов, которые я получу, мы с Катриной хотим построить на вершине холма такой замок, о каком мы с тобой всегда мечтали. Не очень большой, но с каменными стенами, которые могли бы отразить даже натиск ургалов, если им вдруг захочется на нас напасть. Такое строительство, наверное, займет несколько лет, зато у нас будет своя неплохая крепость, и мы сумеем защитить себя. Или ты забыл, как на нас напали солдаты Гальбаторикса вместе с раззаками? – Он искоса глянул на Эрагона. – И для дракона там тоже места хватит.

– А для двух драконов? – И Эрагон указал ему на Сапфиру и Фирнена.

– Для двух, может, и нет… Как, кстати, Сапфира относится к тому, что ей придется с Фирненом расстаться?

– Огорчена, но понимает, что это необходимо.

– Ясно.

Янтарный свет заходящего солнца резче высветил черты Рорана и Эрагон с удивлением заметил, что на лице у брата появилось уже немало морщин – на лбу и вокруг глаз. Эти признаки неумолимого старения огорчили его.

«Как же быстро проходит жизнь!» –подумал он.

Катрина, уложив Измиру в колыбель, тоже подошла к ним. Положив руку Эрагону на плечо, она сказала ему:

– Мы будем по тебе скучать!

– И я по вас. – И он погладил ее по руке. – Но пока что рано еще прощаться. Я бы хотел, чтобы вы все трое отправились с нами в Эллесмеру. Вам там очень понравится, я уверен. И потом, мы могли бы еще несколько дней провести вместе.

Роран резко обернулся к нему:

– Не можем же мы с Измирой отправляться в такую даль! Надо же, в Дю Вельденварден! Она еще слишком мала. С ней и в долину-то Паланкар непросто будет добраться; куда там с ней в Эллесмеру ехать. Это даже обсуждению не подлежит.

– Даже если вы поедете туда на спине у дракона? – Эрагон рассмеялся, увидев их изумленные лица. – Арья и Фирнен готовы отнести вас в Эллесмеру. А мы с Сапфирой заберем драконьи яйца с… В общем, из того места, где они спрятаны.

– А долго ли лететь до Эллесмеры? – нахмурившись, спросил Роран.

– Примерно неделю. Арья собирается еще по пути навестить короля Орика в Тронжхайме. Но вам в пути будет и тепло, и безопасно. Да и Измире никакая опасность грозить не будет.

Катрина и Роран переглянулись, а потом Катрина сказала:

– Это было бы замечательно! Мы смогли бы проводить Эрагона. И я столько слышала о том, как прекрасны эльфийские города…

– Ты уверена, что Измиру можно брать в такое путешествие? – спросил Роран. Катрина кивнула:

– Пока ты с нами – куда угодно!

Роран помолчал, потом сказал:

– Ну, тогда, я полагаю, Хорст и остальные могут отправиться в путь и без нас! – И, уже улыбаясь в бороду, радостно воскликнул: – Вот уж не думал, что увижу Беорские горы! И эльфийские города! А что? Можно и слетать, раз уж такая возможность подвернулась!

– Вот и хорошо, значит, решено, – просияла Катрина. – Мы полетим в Дю Вельденварден!

– А как мы обратно-то вернемся? – тут же спросил Роран.

– На Фирнене, – сказал Эрагон. – В крайнем случае Арья обеспечит вам охрану, и вас доставят прямиком в долину Паланкар, если вы предпочтете вернуться на лошадях.

Роран поморщился.

– Нет уж, только не на лошадях. Я согласен даже вообще никогда в жизни больше не ездить верхом! Лучше уж пешком, чем снова в седле!

– Вот как? Значит, тебе и Сноуфайр больше не нужен? – спросил Эрагон, удивленно подняв бровь, вспоминая того прекрасного жеребца, которого когда-то подарил Рорану.

– Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Я буду счастлив иметь Сноуфайра при себе, даже если он мне больше никогда не понадобится.

– Тогда ладно.

Они еще целый час стояли у окна, любуясь закатом. Облака постепенно становились пурпурными, потом почти черными, и сквозь них начали проглядывать звезды, а Эрагон, Роран и Катрина с воодушевлением обсуждали предстоящее путешествие в страну эльфов и то, что Эрагону и Сапфире понадобится взять с собой, когда они покинут Дю Вельденварден и отправятся в более далекие края. Маленькая Измира мирно спала в своей колыбельке, сложив под подбородком крепко сжатые крошечные кулачки.

Ранним утром Эрагон воспользовался полированным серебряным зеркалом, стоявшим в его комнате, чтобы связаться с Ориком в Тронжхайме. Ему пришлось несколько минут подождать, но вскоре перед ним возникло лицо Орика: гном расчесывал гребнем из слоновой кости свою бородищу, собираясь заплести ее в косу.

– Эрагон! – с явным удовольствием воскликнул Орик. – Как твои дела? Что-то мы давненько с тобой не беседовали.

Эрагон и впрямь чувствовал себя немного виноватым, но объясняться не стал, а просто рассказал Орику о своем решении и о причинах этого решения. Гном даже бороду расчесывать перестал. Он слушал Эрагона очень внимательно, не прерывая, с крайне серьезным выражением лица, а потом сказал:

– Меня весьма огорчает наше расставание, но с твоим решением я полностью согласен. Именно так ты и должен поступить. Я и сам много думал об этом – беспокоился, где же смогут жить все эти драконы, – но свои опасения держал при себе, ведь драконы имеют точно такое же право на эту землю, как и мы, даже если нам и не нравится, когда они пожирают наших фелдуностов и сжигают наши деревни. И все же выращивать драконий молодняк где-то в отдаленных местах будет лучше для всех.

– Я рад, что ты одобряешь мою затею, – сказал Эрагон и поделился с Ориком своими мыслями насчет ургалов. Впрочем, в равной степени это касалось и гномов. На этот раз Орик без конца перебивал его, задавая множество вопросов, и Эрагону было ясно, что у него большие сомнения на сей счет.

Потом Орик, потупившись, довольно долго молчал, изучая свою длинную бороду, и наконец сказал:

– Если бы ты до разговора со мной задал этот вопрос любому из гримстнзборитхн, все они ответили бы тебе «нет». Если бы ты спросил об этом у меня до того, как мы завоевали Империю, я бы тоже сказал тебе «нет». Но после того, как мы с ургалами сражались бок о бок, после того, как я собственными глазами видел, до чего беспомощны мы оказались перед лицом Муртага и Торна, Гальбаторикса и этого чудовищного Шрюкна… я стал испытывать кургалам совершенно иные чувства. – Он посмотрел на Эрагона из-под кустистых бровей. – Это, возможно, будет стоить мне короны, но от имени всех кнурлан во всех селениях я принимаю твое предложение – ради всеобщего блага, понимают это мои гномы или нет!

И Эрагон подумал:

«Да, таким названым братом, как Орик, можно гордиться!»

– Спасибо тебе! – с чувством сказал он.

– Мои люди никогда к этому не стремились, – проворчал Орик, – но я благодарен тебе за эту идею. Когда мы обо всем узнаем?

– Через несколько дней. Самое большее, через неделю.

– А мы что-нибудь почувствуем?

– Возможно. Я спрошу у Арьи. Так или иначе, я свяжусь с тобой, как только все будет готово.

– Хорошо. Тогда поговорим позже. Благополучного вам путешествия и прочных камней под вашим жилищем!

– И пусть Хелцвог хранит вас!

…На следующий день они вылетели из Илирии.

Это было путешествие, лишенное шума и громких фанфар, за что Эрагон был очень благодарен. Насуада, Джормундур, Джоад и Эльва встретились с ними за южными воротами города, где уже сидели рядышком Сапфира и Фирнен и подталкивали друг друга, пока Эрагон и Арья проверяли седла и упряжь. Роран и Катрина прибыли чуть позже. Катрина несла маленькую Измиру, завернутую в одеяло, а Роран тащил два огромных тюка с едой и прочими припасами, перебросив их через плечо. Свои тюки он передал Арье, и та привязала их поверх седельных сумок к седлу Фирнена.

Затем Эрагон и Сапфира в последний раз попрощались со всеми, что для Эрагона оказалось куда тяжелей, чем для Сапфиры. Не только у него на глазах были слезы. Плакали и Насуада, и Джоад. Они плакали и обнимали его, и желали им с Сапфирой всего самого хорошего, а потом Насуада попрощалась с Рораном и в очередной раз поблагодарила его за помощь в войне.

Наконец, когда Эрагон, Арья, Роран и Катрина уже готовы были сесть в седла, какая-то женщина закричала:

– Задержитесь-ка!

Эрагон, уже поставив ногу на правую переднюю лапу Сапфиры, оглянулся и увидел Биргит. Она бежала к ним от городских ворот, и серая юбка так и билась вокруг ее ног. Юный сын Биргит, Нолфаврель, тащился за нею следом с беспомощным выражением лица. В одной руке у Биргит был обнаженный меч, в другой – круглый деревянный щит.

У Эрагона похолодело под ложечкой.

Стражники Насуады уже двинулись Биргит наперерез, но Роран крикнул:

– Пропустите их!

Насуада сделала стражникам знак, и те отступили в сторону.

Не замедлив хода, Биргит подлетела к Рорану.

– Биргит, пожалуйста, не надо! – тихо сказала Катрина, но та даже внимания на нее не обратила. Арья, не мигая, смотрела на них, положив руку на рукоять меча.

– Молотобоец, помнишь, я всегда говорила, что потребую платы за смерть моего мужа? Теперь я пришла потребовать ее, ибо она полагается мне по праву. Ну что, сразишься со мной или выплатишь свой должок?

Эрагон подошел и встал рядом с Рораном.

– Биргит, зачем ты это делаешь? Почему сей час-то? Неужели ты не можешь простить его и оставить старые горести в прошлом?

«Может, ты хочешь, чтоб я ее съела?» – спросила у него Сапфира.

«Пока нет».

Но Биргит даже внимания на слова Эрагона не обратила; она не сводила глаз с Рорана.

– Мам. – Нолфаврель потянул ее за юбку, но она не обернулась.

Насуада тоже подошла ближе.

– Я тебя знаю, – сказала она. – Во время войны ты сражалась наравне с мужчинами.

– Да, ваше величество.

– Что же между тобой и Рораном за ссора такая произошла? Он доказал – и не один раз, – что является прекрасным и очень ценным воином, и мне бы очень не хотелось его потерять.

– Он и его семья в ответе за то, что раззаки убили моего мужа. – Биргит ненадолго задержала свой взгляд на Насуаде. – Они его съели! Съели и даже мозг из косточек высосали! Этого я простить не могу! И намерена получить полагающуюся за это компенсацию.

– Но ведь Роран в этом не виноват! – возмутилась Насуада. – Это совершенно неразумно! И я запрещаю…

– Не так уж это и неразумно, – прервал ее Эрагон, хотя ему страшно хотелось, чтобы Насуада действительно все это остановила. – Согласно нашим обычаям, у Биргит есть право требовать кровавую цену с того, кто виновен в смерти Квимби.

– Но ведь Роран-то в этом не виноват! – вскричала Катрина.

– Нет, все-таки отчасти виноват и я, – тихо сказал Роран. – Я мог бы сам броситься на этих солдат. Мог бы увести их из деревни, но я этого не сделал. Я предпочел спрятаться, а в итоге погиб Квимби. – Он быстро глянул на Насуаду. – Этот вопрос мы должны решить сами, ваше величество. Это вопрос чести – ведь было же для вас вопросом чести Испытание Длинных Ножей.

Поиск по сайту: