Ни чести, ни славы, одни синяки, причем в самых неподходящих местах 12 страница

«Суть чего ты решил вызвать? – спросил Глаэдр. – Это должна быть такая вещь, с которой ты очень близко и хорошо знаком».

Эрагон некоторое время блуждал взглядом по палатке, потом вдруг уставился на кольцо с сапфиром, которое всегда носил на правой руке. «Арен…» С тех пор как Аджихад по просьбе Брома передал ему это кольцо, он почти никогда не снимал его с руки. Оно стало как бы частью его тела, такой же, как рука или нога. За те долгие часы, которые он провел, разглядывая кольцо Арен, он, казалось, запомнил каждую его грань, каждую фасетку и, закрывая глаза, легко мог представить себе это кольцо в мельчайших подробностях. Но при всем при этом он все же многого не знал о нем – не знал истории его жизни и того, как его создали эльфы, но самое главное, не знал, какие магические чары могли быть в него вплетены.

«Нет… не Арен».

Затем его взгляд упал на рукоять меча, стоявшего в углу и прислоненного к лежанке.

– Брисингр, – прошептал Эрагон.

Приглушенный шелест – и клинок на полдюйма приподнялся в ножнах, словно его подтолкнули снизу. Маленькие язычки пламени пробежали по лезвию, касаясь гарды. Потом пламя погасло, и меч скользнул обратно в ножны, поскольку Эрагон поспешно завершил невольно вырвавшееся у него заклинание.

«Брисингр», – думал он, будучи теперь совершенно уверенным в своем выборе. Этот меч был создан искусством и умением эльфийки Рюнён, но и он, Эрагон, тоже приложил руку к его созданию, соединив свой разум с разумом оружейницы, когда они вместе ковали меч. Если и был в мире предмет, который он понимал и знал вдоль и поперек, так это его меч Брисингр.

«Ты уверен?» – спросил Глаэдр.

Эрагон кивнул и поймал себя на том, что золотистый дракон видеть его не может.

«Да, Учитель, уверен. Но у меня есть один вопрос: Брисингр – это истинное имя моего хмеча? Если же нет, то нужно ли мне узнать его истинное имя, чтобы сотворить заклятие?»

«Брисингр – это имя огня, как тебе известно. А истинное имя твоего меча, безусловно, гораздо сложнее, хотя оно вполне может включать в себя и слово «брисингр». Если ты хочешь, можно, конечно, обратиться к этому мечу, назвав его истинным именем, однако с тем же успехом ты мог бы называть его просто «меч», ибо результат будет точно таким же, поскольку истинное знание о нем будет у тебя на переднем крае мыслей. Имя – это всего лишь ярлык, символизирующий определенные знания о предмете, но для того, чтобы воспользоваться самими знаниями, ярлык тебе, в общем, ни к чему. Он сути не меняет. Ты меня понимаешь?»

«Да».

«В таком случае продолжай».

Эрагон задумался, затем отыскал в дальнем уголке своей души некий заветный уголок, обратился к нему, дабы пополнить запас своей телесной энергии, и, направив эту энергию как бы внутрь готового к произнесению им вслух слова, стал мысленно перечислять все то, что знает о своем мече. Наконец он громко и отчетливо сказал:

– Брисингр!

И почувствовал, что на мгновение словно лишился сил. Встревоженный, он попытался что-то сказать или хотя бы пошевелиться, но заклятие уже действовало и заставило его замереть на месте. Он не мог ни глазом моргнуть, ни вздохнуть.

И меч его не вспыхнул синим пламенем, как обычно. Теперь его лезвие как бы струилось, словно отражение в воде. Затем в воздухе рядом с ним возник некий прозрачный сверкающий предмет – идеальное подобие самого Брисингра, только без ножен, столь же безупречное как он сам. Эрагону ни разу не довелось обнаружить в своем мече ни малейшего недостатка, но его подобие, как бы плывущее в воздухе, было, похоже, еще лучше. Перед Эрагоном словно возникла сама идея этого меча, которую никто, даже старая Рюнён со всем ее опытом, не сумел бы воплотить в жизнь.

Как только это подобие стало видно достаточно отчетливо, Эрагон вновь обрел способность дышать и двигаться. Он еще на несколько секунд продлил действие заклятия, чтобы иметь возможность сполна восхититься красотой вызванного образа, завершил действие чар, и призрачное подобие меча медленно растаяло в воздухе.

И в палатке неожиданно воцарилась полная темнота. Только тут Эрагон почувствовал, как внимательно следят за ним Сапфира и Глаэдр, как тесно их разум соприкасается с его разумом. Оба дракона были необычайно напряжены. Если бы он вздумал шутливо подтолкнуть Сапфиру, она бы, наверное, от неожиданности свернулась в кольца, точно змея, и зашипела.

«А если бы я вздумала шутливо пихнуть тебя, от тебя только мокрое место осталось бы», – заметила она, услышав его мысли.

И Эрагон, блаженно улыбаясь, опустился на лежанку. Он чувствовал себя очень усталым.

В ушах у него прозвучал глубокий вздох Глаэдра – словно ветер прошелестел над пустынной равниной, – и старый дракон сказал с явным облегчением:

«Ты хорошо справился с этим заданием, Губитель Шейдов. Но давай все же больше не будем его повторять».

Похвала Глаэдра удивила Эрагона. Старый дракон не был особенно щедр на похвалы – особенно с тех пор, как начались эти их занятия.

«Хорошо, Учитель, я согласен», – ответил Эрагон и, передернувшись от озноба, потер плечи; странный холод сковывал его тело, руки и ноги прямо-таки заледенели. Ему и самому не очень-то хотелось повторять подобный опыт. И все же Эрагон испытывал глубокое чувство удовлетворения: он доказал сам себе, что кое-что способен сделать не хуже – а может, и лучше – многих других магов Алагейзии.

И это, безусловно, вселяло в его душу надежду.

Через два дня в лагерь вернулся Роран со своими товарищами: усталый, израненный, измученный долгой дорогой. Возвращение Рорана на какое-то время вывело варденов из тупого ожидания. Они устроили героям Ароуза грандиозную встречу, однако очень скоро большинством вновь овладело тоскливое настроение.

Эрагон был страшно рад, что Роран вернулся живым и невредимым. Он знал, что с его двоюродным братом все в порядке, поскольку несколько раз наблюдал за ним с помощью магического кристалла, и все же видеть его воочию было очень приятно. Эрагон сразу избавился от того чувства невнятной тревоги, которое все это время его преследовало. Роран и Катрина были теперь его семьей – Муртаг не считался, Эрагон и не воспринимал его как брата, – и ему было невыносимо даже подумать о том, что он может потерять Рорана.

Однако, встретившись с братом, Эрагон был потрясен его внешним видом. Он ожидал, конечно, что Роран и его спутники будут вконец измотаны, но Роран выглядел куда более худым и усталым, чем все остальные. Казалось, за это время он постарел лет на пять. Веки у него покраснели, глаза были обведены черными тенями и глубоко запали, на лбу пролегли резкие морщины, все тело в синяках и ссадинах. А пятнистая, наполовину обгоревшая борода имела вид в высшей степени неопрятный и странный.

Все пятеро – ибо, увы, их вернулось всего пятеро, а не шестеро – тут же отправились к целителям Дю Врангр Гата, а затем предстали перед Насуадой. Она поблагодарила героев за проявленные мужество и храбрость и отпустила всех, кроме Рорана. Его она попросила дать подробнейший отчет об этом походе и о самом захвате Ароуза. Рассказывал он довольно долго, но Насуада и Эрагон, стоявший по ее правую руку, слушали его с неослабевающим вниманием, время от времени ужасаясь подробностям, которые он сообщал. Когда он умолк, Насуада объявила, что присваивает Рорану звание полковника и ставит его во главе одного из варденских полков.

Эрагон ожидал, что эта новость обрадует Рорана, но заметил, что морщины на лице брата отчего-то стали еще глубже, а брови хмуро сошлись на переносице. Роран, однако, не возразил Насуаде и жаловаться ни на что не стал. Он просто поклонился и сказал своим охрипшим от усталости голосом:

– Как тебе будет угодно, госпожа Насуада.

Эрагон проводил Рорана до его палатки, возле которой их уже поджидала Катрина. Она так радостно бросилась к Рорану, что Эрагон смущенно отвернулся.

Они пообедали все вместе, включая Сапфиру, но Эрагон с Сапфирой при первой же возможности, извинившись, откланялись, видя, что у Рорана просто нет сил на гостей, да и Катрине хочется наконец остаться с мужем наедине.

Когда они с Сапфирой брели через лагерь в сгущавшихся сумерках, кто-то за спиной вдруг отчаянно закричал: «Эрагон! Эрагон! Погоди минутку!»

Эрагон обернулся и увидел высокую хлипкую фигуру Джоада. Старый ученый чуть ли не бегом догонял его, длинные седые волосы его разлетались во все стороны, худощавое, гладко выбритое лицо раскраснелось. В левой руке Джоад сжимал потрепанный кусок пергамента.

– Что случилось? – с тревогой спросил Эрагон.

– Вот! – воскликнул Джоад, сияя глазами, и протянул ему пергамент. – Я сумел снова это сделать! Я отыскал тот проход! – В сумеречном свете страшный белый шрам, спускавшийся Джоаду на висок, как-то особенно выделялся на фоне его загорелой кожи.

– Что ты сумел сделать снова? Какой проход ты нашел? Говори помедленней, я что-то тебя не понимаю!

Джоад опасливо огляделся и, наклонившись как можно ближе к Эрагону, прошептал:

– Это вознаграждение за мои бесконечные поиски и труды, за то, что я перерыл целую груду книг! Я открыл тайный туннель, который ведет прямо в Драс-Леону!

Решения

– Объясни мне еще раз, – попросила Насуада.

Эрагон нетерпеливо переступил с ноги на ногу, но от комментариев воздержался.

Из груды свитков и книг, сваленных перед ним на столе, Джоад извлек тоненький томик в красном кожаном переплете и в третий раз начал свой рассказ.

– Примерно пятьсот лет назад, насколько я могу определить…

Джормундур прервал его нетерпеливым движением руки.

– Оставь ты эти подробности. Мы и так знаем, что это всего лишь твои предположения.

Джоад начал снова:

– Итак, примерно пятьсот лет назад королева Форна послала Эрста Сероборода в Драс-Леону или, точнее, в то место, которое должно было стать Драс-Леоной…

– А зачем она его туда послала? – спросила Насуада, играя кружевами рукава.

– Межклановая борьба среди гномов была в самом разгаре. Форна надеялась, что сможет обеспечить поддержку нашему народу, если поможет королю Радгару с планированием и строительством города, ведь, собственно, именно гномы создали крепостные укрепления Ароуза…

Насуада скатала кружева в трубочку и подсказала:

– Но тут Долгратх Полубочка убил Форну…

– О да. И Эрст Серобород, не имея иного выбора, был вынужден как можно скорее вернуться в Беорские горы, чтобы защитить свой клан от посягательств Долгратха. Однако же еще до своего ухода в горы… – И тут Джоад поднял палец, призывая всех быть внимательными, и открыл красную книжку. – В общем, он, похоже, начал работу еще до своего ухода в горы. Главный советник короля Радгара, лорд Ярдли, пишет в своих мемуарах, что Эрст начал создавать план строительства канализационной системы под центральной частью города, поскольку это должно было иметь значение при строительстве оборонительных сооружений.

Орик со своего места в дальнем конце стола, занимавшего всю центральную часть шатра, заметил, одобрительно кивая:

– Истинная правда! Всегда требуется для начала решить, как распределится на местности вес укреплений, и учесть тип почвы, на которой эти укрепления будут строиться, иначе неизбежны провалы и осыпи.

Джоад благодарно на него посмотрел и продолжил:

– Разумеется, в Драс-Леоне и теперь нет никакой канализационной системы под землей, и я уверен, что ни один из этих планов Эрста Сероборода не был претворен в жизнь. Однако же вот здесь Ярдли пишет следующее. – И Джоад, сунув нос в книгу, прочел: – «В связи с самым плачевным поворотом событий грабители сожгли многие дома и разграбили фамильные сокровищницы. Солдаты реагировали медленно, потому что были заняты на подземных работах. Их заставили копать землю, точно простых крестьян». – Джоад опустил книгу и сказал: – Итак, какими же подземными работами они были заняты и зачем копали землю? Я долгое время не мог отыскать более никаких упоминаний об этой подземной деятельности ни в самой Драс-Леоне, ни в ее окрестностях, пока… – Он положил на стол красную книжку и выбрал другой, куда более увесистый том, толщиной, наверное, в целый фут. – Совершенно случайно… просматривая книгу «Деяния Тарадаса и другие тайны оккультных явлений, засвидетельствованные в эру людей, гномов и древнего народа эльфов»…

– В этой книге полно ошибок, – заметила Арья. Она стояла слева от стола, обеими руками опираясь о карту Драс-Леоны. – Ее автор крайне мало знал о моем древнем народе, а то, чего он не знал, он попросту выдумывал.

– Это вполне возможно, – согласился Джоад, – зато он очень много знал о людях, а нас в данный момент интересуют именно люди. – Старый ученый аккуратно раскрыл толстый том примерно на середине и аккуратно опустил его на стол, прижав ладонью. – Великий Отхман, занимаясь своими расследованиями, некоторое время провел в этих местах, изучая в основном Хелгринд и связанные с ним странные явления. Однако он считал, что и с самой Драс-Леоной что-то не так. Вот что он пишет: «Жители города часто жалуются на странные звуки и запахи, которые просачиваются откуда-то из-под улиц и пола в домах, причем особенно они сильны по ночам. Эти явления невежественные люди приписывают обычно духам, привидениям и прочим сверхъестественным существам, но если это действительно духи, то какие-то странные, не похожие на тех, о которых я когда-либо слышал или читал. Кроме того, известно, что решительно все духи избегают замкнутых пространств». – Джоад закрыл книгу и сказал: – К счастью, Отхман был достаточно въедлив и отметил на карте Драс-Леоны те места, где особенно часто слышались эти звуки. Посмотрите – и сами можете убедиться, что эти отметки образуют почти прямую линию, которая тянется через всю старую часть города.

– И ты думаешь, что как раз там и находится туннель? – спросила Насуада. И это прозвучало скорее как утверждение.

– Именно так, – кивнул Джоад.

Сидевший рядом с Насуадой король Оррин, который все это время молчал, решил высказаться:

– На мой взгляд, ничто из того, что ты показал нам, добрейший Джоад, не доказывает пока, что там действительно существует некий туннель. Если под городом и есть подземное пространство, то это, скорее всего, какие-то погреба, или, возможно, катакомбы, или же еще какие-то помещения, имеющие выход в те строения, что находятся наверху. Но даже если там и есть некий подземный ход, неизвестно, продолжается ли он за пределы Драс-Леоны и куда именно он ведет. Возможно, прямо во дворец, а возможно, и никуда. Скорее всего, судя даже по твоему рассказу, строительство этого гипотетического подземного хода так никогда и не было завершено. Ты со мной не согласен?

– Нет, ваше величество. Во-первых, это, скорее всего именно туннель, если учесть его форму, – сказал Джоад. – Никакие погреба или катакомбы не могут быть такими узкими и длинными. Что же касается того, был ли этот подземный ход завершен… Нам известно, что им никогда не пользовались для каких-то конкретных целей. Но известно также и то, что туннель этот действительно существовал. По крайней мере, в те времена, когда жил Отхман. А это значит, что этот туннель, или подземный ход, или нечто иное, это уж как вам больше понравится, Эрст должен был закончить хотя бы до определенной степени, иначе просачивание грунтовых вод его бы очень быстро разрушило.

– Ну, а где же вход в него – или выход, если угодно? – спросил король Оррин.

Джоад порылся в груде свитков и вытащил оттуда еще одну карту Драс-Леоны, на которой была также изображена часть ее окрестностей.

– Насчет этого я, конечно, не могу быть полностью уверен, но если туннель действительно ведет из города, то выход из него должен быть где-то здесь… – И Джоад ткнул указательным пальцем в какую-то точку на восточной окраине города. Большая часть строений за пределами стены, ограждавшей и охранявшей сердце Драс-Леоны, была расположена на западной стороне города, ближе к озеру. Это означало, что из того места, на которое указал Джоад, хоть оно, похоже, и находилось в довольно безлюдной местности, куда ближе до центра города, чем из любого другого. – Однако точно сказать, так ли это, я не могу. Мне нужно лично побывать там и попытаться отыскать выход из туннеля.

Эрагон нахмурился. Он надеялся, что Джоад уже обнаружил и вход, и выход из этого подземного туннеля.

– Тебя следует поздравить – это замечательное открытие, мой добрый Джоад, – ласково сказала старику Насуада. – Ты в очередной раз сослужил варденам неоценимую службу. – Она встала со своего стула с высокой спинкой, похожего на трон, и тоже наклонилась над расстеленной картой. Подол ее платья шуршал, касаясь земляного пола. – Хотя, если мы пошлем в эту местность разведчиков, то рискуем обратить на это внимание противника. Предположим, что подземный ход действительно существует, однако он может оказаться для нас практически бесполезен и даже опасен, если Муртаг и Торн будут поджидать нас у его противоположного конца. – Она посмотрела на Джоада. – Как ты думаешь, насколько этот туннель широк? Сколько человек одновременно смогут пройти там?

– Не могу сказать. Возможно…

Орик прокашлялся:

– Земля здесь мягкая, глинистая, с большим количеством ила – это ужасно для строительства туннелей. Если у Эрста была хоть капля разума, он бы никогда не стал планировать для отвода городских стоков один большой канал, а создал бы несколько, но меньшего размера, чтобы уменьшить риск провалов и образования каверн. Тогда я бы предположил, что каждый из них примерно ярд в ширину.

– Слишком узко для того, чтобы там одновременно могли пройти даже двое, – сказал Джоад.

– Да, слишком узко, разве что один кнурла пройти сможет, – подтвердил Орик.

Насуада вернулась на свое место и уставилась на карту невидящими глазами, словно смотрела куда-то вдаль.

Некоторое время все молчали, потом Эрагон сказал:

– Я мог бы поискать этот туннель, с помощью магии став невидимым. Часовые меня не заметят.

– Возможно, – прошептала Насуада. – Однако мне по-прежнему не нравится эта идея – не годится, если ты или кто-то другой станет там шнырять. Слишком велика вероятность, что это все-таки заметят. А что, если за выходом из туннеля наблюдает Муртаг? Его ты тоже смог бы провести? Ведь ты даже не знаешь, на что он теперь способен! – Она покачала головой. – Нет, мы должны действовать осторожно, но так, словно этот подземный ход действительно существует. И решения принимать в соответствии с этим. Если же события докажут обратное, мы не пострадаем. Но если Джоад прав, то… мы могли бы раз и навсегда овладеть Драс-Леоной.

– Что ты задумала? – с подозрением спросил король Оррин.

– Нечто весьма смелое, нечто… неожиданное.

Эрагон негромко фыркнул:

– Тогда тебе надо с Рораном посоветоваться.

– Уверяю тебя, Эрагон, для этого Роран мне совершен-но не требуется.

Насуада снова умолкла. Все, включая Эрагона, терпеливо ждали, когда она заговорит снова. Наконец она встрепенулась, вышла из задумчивости и сказала:

– Значит, так: посылаем маленький отряд воинов, который проберется в город и изнутри откроет нам ворота…

– И ты думаешь, что маленький отряд с этим справится? – прервал ее Орик. – Между прочим, ворота охраняют сотни воинов. К тому же, если ты случайно об этом забыла, на городской стене или где-то поблизости ошивается гигантский огнедышащий ящер. Уж он-то наверняка проявит интерес к кучке глупцов, осмелившихся в открытую слоняться у самых ворот. Это если еще не принимать во внимание самого Муртага!

Не желая, чтобы обсуждение столь важной темы завершилось провалом, Эрагон заявил:

– А с Муртагом могу справиться я.

Он ожидал, что Насуада сразу же отвергнет его предложение, но она удивила его тем, что сперва глубоко задумалась, а потом вдруг сказала:

– Хорошо. Попробуем.

И ни один из приготовленных Эрагоном аргументов не потребовался. Он в полном изумлении смотрел на Насуаду. Было похоже, что она и сама сделала для себя примерно те же выводы, что и он.

Сразу же все заговорили разом, пытаясь перекричать Друг друга. Но вскоре Арье удалось остановить эту шумную дискуссию, и она обратилась к Насуаде:

– Нельзя подвергать Эрагона такой опасности. Ты не должна этого допускать. Это неразумно. Пошли вместо него кого-нибудь из заклинателей Блёдхгарма. Я знаю, они согласятся помочь. Эльфы – отличные воины, ничуть не хуже тех, кого ты сама можешь предложить. Включая Эрагона.

Насуада покачала головой:

– Никто из подручных Гальбаторикса не осмелится убить Эрагона – ни Муртаг, ни маги, ни даже простые солдаты. Мы должны этим воспользоваться. Кроме того, Эрагон самый могущественный наш маг, и только у него может хватить сил, чтобы открыть эти ворота. Так что у него самый большой шанс на успех из всех нас.

– А если его возьмут в плен? Он же не сможет в одиночку противостоять Муртагу. И ты это знаешь!

– А мы отвлечем Муртага и Торна. Это и даст Эрагону возможность осуществить задуманное.

Арья вздернула подбородок:

– Как? Как ты будешь их отвлекать?

– Мы сделаем вид, будто пошли на штурм Драс-Леоны вот отсюда, с южной стороны. Сапфира облетит город, поджигая дома и убивая солдат на стенах, и у Торна с Муртагом просто не будет иного выхода: им придется начать на нас охоту. Особенно если все это время Эрагон будет как бы летать верхом на Сапфире. Блёдхгарм и его заклинатели наверняка сумеют создать двойника Эрагона, они уже делали это и раньше. И пока Муртаг не подлетит к нему слишком близко, он и не узнает, что это не настоящий Эрагон.

– Значит, ты определенно намерена так действовать? -Да.

Лицо Арьи окаменело.

– Тогда я пойду вместе с Эрагоном! – заявила она.

И Эрагон сразу ощутил невероятное облегчение. Он и раньше надеялся, что Арья пойдет с ним, но не был уверен, можно ли просить ее об этом, и боялся, что она откажется.

Насуада вздохнула:

– Ты – дочь королевы Имиладрис, и я не хотела бы подвергать тебя такой опасности. Если тебе суждено погибнуть… Вспомни, как реагировала твоя мать, когда решила, что Дурза тебя убил. Вардены не могут позволить себе потерять поддержку вашего народа.

– Моя мать… – И Арья, не договорив, плотно сжала губы и немного помолчала. Затем сухо сказала: – Смею заверить тебя, госпожа Насуада, королева эльфов Имиладрис никогда не оставит варденов в беде, что бы ни случилось со мной, ее дочерью. Это тебя совершенно не должно беспокоить. Короче, я непременно буду сопровождать Эрагона и возьму с собой двоих заклинателей Блёдхгарма.

Насуада покачала головой:

– Нет, в лучшем случае – одного. Муртагу известно, скольким эльфам поручено защищать Эрагона. Если он заметит, что двоих не хватает, он может заподозрить ловушку. И потом, Сапфире может понадобиться вся возможная помощь с нашей стороны, чтобы не угодить в лапы Муртагу.

– Три воина – слишком мало для выполнения такой задачи, – стояла на своем Арья. – Мы не сможем обеспечить безопасность Эрагона. И вряд ли сумеем открыть городские ворота.

– Но ведь с вами может пойти и кто-то из заклинателей Дю Врангр Гата.

На лице Арьи мелькнула едва заметная насмешка.

– Никто из этих заклинателей не обладает достаточным умением и могуществом. Мы окажемся в абсолютном меньшинстве – один к ста, а то и больше. Нам, возможно, придется сражаться не просто с умелыми фехтовальщиками, но и с опаснейшими опытными магами. Только эльфы или Всадники…

– Или шейды, – прогрохотал Орик.

– Или шейды, – согласилась Арья, хотя Эрагон видел, до чего она раздражена, – при таком соотношении сил могут надеяться на победу. Но даже и тогда ничего нельзя будет сказать наверняка. Позволь нам взять двоих заклинателей Блёдхгарма, Насуада. Никто другой для выполнения подобной задачи не годится. Во всяком случае среди варденов.

– А я кто, по-твоему? Рубленая печенка?

Все повернулись в ту сторону, откуда донеслось это возмущенное восклицание, и из темного угла в задней части шатра появилась травница Анжела. Эрагон даже и не знал, что она там притаилась.

– Вот уж странно, – задумчиво сказала Анжела, – с чего это я вздумала сравнивать себя с рубленой печенкой? Если уж выбирать какой-то орган, то куда интересней выбрать желчный пузырь или тимус… Они, право, куда интереснее, чем печень. Как, например, насчет рубленого тиму… – Она сама себя прервала и улыбнулась. – Ну, я полагаю, это совершенно не важно. – И она, задрав голову, посмотрела на Арью. – Ну что, не станешь ты возражать, если с вами пойду я? Что ж ты молчишь, эльфийка? Во всяком случае, я не из варденов. Строго говоря – не из варденов. И мне хочется дополнить этот ваш квартет и стать четвертой.

К огромному удивлению Эрагона, Арья кивнула и сказала:

– Конечно, мудрейшая. Я не хотела тебя обидеть. Для нас было бы большой честью, если бы ты согласилась пойти с нами.

– Вот и хорошо! – воскликнула Анжела. – Значит, ты тоже возражать не будешь? – Это она сказала, обращаясь уже к Насуаде.

Насуада, явно несколько смущенная, покачала головой:

– Раз ты сама так хочешь… И если Эрагон и Арья не возражают… В общем, у меня, полагаю, нет ни малейших причин не разрешить тебе этого. Хотя я просто не представляю, зачем тебе-то туда соваться!

Анжела с заносчивым видом тряхнула кудрями:

– А ты думаешь, я стану объяснять тебе каждое свое решение? А впрочем, скажу, если это удовлетворит твое любопытство. Допустим, я давно уже точу зуб на жрецов Хелгринда, и мне бы очень хотелось сделать им какую-нибудь пакость. И потом, если объявится Муртаг, у меня в рукаве найдется парочка подходящих фокусов, чтобы заставить его как следует повертеться.

– Хорошо бы еще Эльву попросить пойти с нами, – сказал Эрагон. – Если кто и может помочь нам избежать опасности…

Насуада нахмурилась.

– В последний раз она, по-моему, весьма четко обозначила свою позицию. Во всяком случае, я точно к ней на поклон не пойду. И не буду даже пытаться убедить ее, чтобы она свое решение переменила.

– Я сам попробую с ней поговорить, – сказал Эрагон. – Я – единственный, на кого она действительно сердита я и должен просить ее о помощи.

Насуада разгладила подол своего золотистого платья и принялась теребить украшавшую его бахрому. Потом вдруг сказала:

– Делайте, как хотите! Хотя мне очень не нравится эта идея. Посылать ребенка, даже такого одаренного, как Эльва, навстречу опасности… Впрочем, она, я полагаю, более чем способна постоять за себя.

– Только до тех пор, пока боль того, кто с нею рядом, не возьмет над нею верх, – заметила Анжела. – Помнится, после некоторых последних сражений она валялась без движения, свернувшись клубком, и едва могла дышать.

Насуада перестала перебирать бахрому и с самым серьезным видом посмотрела на Эрагона:

– Эльва непредсказуема. И даже если она согласится пойти с вами, будь очень осторожен, Эрагон.

– Буду, – пообещал он.

Затем Насуада принялась обсуждать различные проблемы с Оррином и Ориком, и Эрагон совершенно перестал их слушать, поскольку мало что мог добавить к их расчетам.

Оказавшись наедине с самим собой, он мысленно обратился к Сапфире, которая через него слушала происходившие в шатре споры.

«Ну, – спросил он, – а ты что думаешь? Что-то ты уж больно притихла. Я был почти уверен, что ты и сама выскажешься, когда Насуада предложила эту тайную вылазку в Драс-Леону».

«Нет, мне нечего было ей возразить. Это хороший план».

«Так ты с ней согласна?!»

«Мы с тобой давно уже перестали быть неуклюжими малышами, Эрагон. Наши враги, может, и свирепы, но и мы не хуже. Настала пора напомнить им об этом».

«А тебя не тревожит, что нас с тобой могут разделить?»

«Конечно, тревожит, – проворчала она. – Куда бы ты ни пошел, враги слетаются к тебе, точно мухи на мед. Однако и ты теперь не так уж беспомощен, как был когда-то». – И в ее голосе послышалось явное удовлетворение.

«Вот как?!» – с притворным возмущением воскликнул Эрагон.

«Ну, я хотела сказать, что теперь твой укус стал куда опасней, чем прежде».

«И твой тоже!»

«Хм… Я полечу на охоту. Собирается жуткая буря, а на таком ветру можно и крылья переломать. К тому же вряд ли у меня потом будет возможность как следует поесть, особенно если мы пойдем на штурм».

«Благополучной тебе охоты», – сказал Эрагон.

И, чувствуя, что Сапфира прервала с ним мысленную связь, он вернулся к обсуждению планов по захвату Драс-Леоны, понимая, что и его жизнь, и жизнь Сапфиры будет зависеть от тех решений, которые примут Насуада, Орик и Оррин.

Поиск по сайту: